Юность моя – войсковая часть 5425
1. Что стало с духом боевым?
Я ничуть не отношу себя к тем людям, которые силу страны видят только в безудержной ее милитаризации. Но и роль армии в сохранении нашей национальной безопасности я не склонен приуменьшать. Другое дело: какой она должна быть – современная армия? Должна ли она при безусловной ориентации на суперсовременное техническое оснащение сохранить для молодого мужского населения страны возможность физического развития, стать школой его духовного совершенствования? Имеют ли в виду наши власти построить армейское воспитание молодежи таким образом, чтобы служба стала необходимым и обязательным условием ее успешности в будущей профессиональной деятельности.
Каких-нибудь лет пять назад я считал такие мысли абсурдными. При всех объявленных властями реформах суть сложившегося годами (а, может, и веками?) механизма армейского «государства в государстве» не только не менялась, а приобретала те крайние формы профессиональной избыточности, которые убедительно показали свою уродливость, например, в американской армии. Армия, лишенная цивилизационной мотивации существования и отделенная от общечеловеческих устремлений, неминуемо ощутит неприятие ее обществом. Много ли сейчас мальчишек, мечтающих пойти в армию? Многие ли сегодня родители связывают будущее своих детей с армией? И нужны годы, чтобы грамотно построенная государственная политика повышения престижности армейской службы начала давать свои плоды.
…И все-таки при всех своих издержках раскритикованная в пух и прах удачно «откосившими» от службы нашими «доморощенными» либералами советская (ранее) и российская (сегодня) армия у меня лично вызывала и вызывает только положительные эмоции. Так получилось, что служить мне выпало не с моим годом призыва.
…Когда призывался мой год, я как раз поступил на заочное отделение института. Через год, согласно новому закону, заочники от службы в армии не освобождались, но освобожденные пользовались прежней привилегией. В 26 лет, окончив институт, женившись и имея пятилетнего сына, я получил повестку. Удивительное дело: мне был дан последний шанс отслужить в армии именно в тот момент, когда я имел все возможности от него отказаться. Во-первых, я к тому времени мог остаться служить в системе ФСИН (Федеральная служба исполнения наказаний), где я работал, занимая руководящую должность в одной из колоний Свердловской области. Во-вторых, у меня был малолетний сын, и если бы появился второй, то от службы в армии меня освободили. И, в-третьих, я в то время всерьез подумывал об учебе в аспирантуре. Все складывалось так, что армия оставалась как бы на задворках моего внимания, моего целенаправленного движения к намеченным жизненным целям. Это был выбор. Осознанный и жесткий. Я понимал, что ничего не потеряю, отказавшись от предоставленного судьбой шанса…в материальном плане. Но в моральном…Мог ли я потом считать себя состоявшимся мужчиной, не испытав того, что предписано по сложившимся общественным убеждениям и этикету? Мог ли я вообще уважать себя после отказа от того, что представлялось мне неписанным гражданским долгом? Мне мучительно захотелось самому испытать те трудности, о которых я читал или слышал от друзей и знакомых. И я решился.
На призывном пункте в г.Егоршино ко мне в первый же день моего прибытия неожиданно подошел майор в милицейской форме. Расспросив меня о деталях биографии и узнав, что я, кроме того, что имею высшее образование, являюсь еще и членом КПСС, он сразу огорошил меня вопросом: «Как Вы смотрите на то, чтобы служить в Свердловске в милицейской части?».
А я, наивный, думал, что призывников о том, где им надлежит служить, никто никогда не спрашивает. Я и не предполагал, что направленный военкоматом в одну из ракетных частей, вдруг получу возможность служить недалеко от дома в серьезном и уважаемом военно-милицейском подразделении. Я не знал, что именно здесь получу тот дремавший во мне импульсивный толчок к физическому совершенствованию, который по сей день держит меня в здоровом и целеустремленном тонусе. …А было это в далеком 1973 году.
2. У солдата суровая служба
Тот милицейский майор оказался начальником медсанчасти батальона милиции внутренних войск (фамилии его я, к сожалению, не помню), который набирал команду из призывников по целевому отбору. Так, вместе со мной в часть попали шестеро профессиональных водителей, два автомеханика, электрогазосварщик, сантехник, сапожник…то есть ребята тех специальностей, которые необходимы для содержания батальонной автороты и собственного бытоустройства. Ну, а я…как потом оказалось: меня готовили на старшинскую должность – заведующего батальонной столовой.
Привезли нас, ребят из разных городов нашей области, в кузове бортовой машины в часть, располагающуюся тогда в городе Верхняя Пышма. Часть эта располагалась неподалеку от леса, куда не долетали городские шумы, и порой казалось, что мы находимся не в расположении боевой части, а на территории еще живущего в молодых, не потерявших вкус детства ощущениях пионерского лагеря. Те же деревянные спальные корпуса в окружении уцелевших вековых сосен, те же неприхотливо-старенькие здания столовой и других хозяйственных служб. Даже плац, соседствующий с площадкой простеньких спортснарядов, был до боли похож на лагерную лужайку для проведения пионерских линеек и сборов.
Но уже первый день распорядка армейской жизни для нас, солдат учебной роты, был самой настоящей проверкой нас на прочность. Отвыкший от серьезных физических нагрузок, я поначалу держался только за счет амбиций и самолюбия. Но по прошествии какого-то времени я вдруг ощутил в себе силы воспринимать повседневные учебные нагрузки спокойно, как обыденную данность. А втянувшись в суровые армейские будни, мой организм уже сам начал «просить» сохранение нагрузок на привычном для поддержания тонуса уровне.
Окончание нашей учебы совпало с переездом части из Верхней Пышмы в Свердловск. Помню, привезли нас и поселили в новенький, пахнущий красками корпус, стоящий в большом дворе, огороженном от улицы бетонным забором. Дня два мы выгребали из коридоров и помещений здания строительный мусор. Потом докрашивали и добеливали, то, что не успели строители. Ну, а потом, отмывали, драили до блеска полы и стены, обживали спальные помещения.
Служба сразу поразила меня своей необычно серьезной спецификой повседневных обязанностей. Нельзя сказать, что нас к ней не готовили. По отечески доходчиво и терпеливо доводил до солдат премудрости милицейско-постовой службы наш командир взвода старший лейтенант Диев и его помощник – замкомвзвода старший сержант Тюрькин. Всегда были рядом с нами, вовремя и мудро приходя на помощь, командир роты капитан Бунеев и его замполит лейтенант Белоусов. Уже очень скоро мы самостоятельно решали острые вопросы, случавшиеся во время нашего несения службы, смело вмешивались в уличные конфликты, носящие противоправный характер.
3. Попал, как кур во щи
Я уже отслужил почти полгода, когда меня вдруг вызвал на собеседование заместитель командира батальона по тылу (батальоном тогда командовал замечательный воспитатель и человек удивительной чуткости – подполковник Красноперов) майор Лыков. Не скрою, его предложение занять должность заведующего батальонной столовой польстило моему самолюбию, но и нешуточно испугало: а справлюсь ли? Ведь я не только не имел никакого специального образования, но и о специфике общепитовской работы имел весьма смутное представление.
Я смело ринулся в это незнакомое и рискованное дело. Я, как и мой непосредственный начальник, вполне отдавал себе отчет, к чему могут привести мои познания в технологии массового приготовления пищи. Потому на первых порах (пока дотошно не проштудировал специальную литературу, предоставленную мне майором Лыковым) полностью и безоговорочно доверял поварам, которыми должен был руководить. Надо сказать, скоро я настолько освоился в должности, что выдержал две серьезные проверки со стороны армейских санитарных врачей. А за полгода моей службы (пока не демобилизовался) получил две грамоты от командира части «За отличные успехи на прикухонном хозяйстве».
Служба в этом самом прикухонном хозяйстве отнюдь не давала мне никаких привилегий по отношению к тем солдатам, которые участвовали в несении службы патрульно-постовой. Я участвовал во всех внезапных и плановых учениях, не освобождался ни от марш-бросков, ни от стрельб, ни от несения службы во время выполнения батальоном спецзаданий командования штаба внутренних войск. Был я в оцеплении горящего в центре Свердловска Дома Контор, участвовал в охране места крушения авиалайнера «Свердловск – Алма-Ата», направлялся в составе группы на КПП города В.Салда при задержании банды преступников, бежавших из СИЗО. Но и ответственности за четкую работу столовой с меня никто не снимал. А отвечал я за ее работу не только по долгу службы, но и как коммунист, поскольку состоял на учете в партийной организации части. Любопытно, что в то время в нашей части только я был коммунистом в солдатском звании.
4. «Армейский след» в биографии
Прошло уже (страшно подумать!) сорок лет с момента моей службы в войсковой части 5425. Вчитываюсь в текст пожелтевшей от времени моей военной почетной грамоты, подписанной подполковником Красноперовым: «…Выражаю уверенность, что Вы и впредь будете служить примером добросовестного исполнения своего патриотического долга перед нашей великой Родиной». И понимаю, что те слова были для меня тогдашнего, еще не определившегося с жизненным выбором, юнца пророческими. Действительно, состоявшееся взросление в суровых армейских буднях предопределило смелость и мудрость в тех обстоятельствах, когда надо было принять серьезное решение.
Одно из моих стихотворений, написанных в период несения военной службы.
Учебный бой
Стряхнуть…расстаться с липким сном,
О, как же он под утро сладок,
Но все осмысленней порядок
В движеньях –
– «Первый взвод, подъем!»
…В безмолвном напряженьи строй,
Ясна до тонкости задача,
Маневр на карте обозначен,
И впереди – учебный бой.
Туманен утренний рассвет,
А где-то рядом «неприятель»,
Лежат притихшие ребята,
Зарывшись головою в снег.
Встав с огневого рубежа,
Ты вихрем бросишься в атаку
С такой отчаянной отвагой,
Что силы нет тебя сдержать.
А после, глядя на костер.
Вдыхая запахи лесные.
Откроешь для себя впервые,
Как хрупок голубой простор.
Поймешь, что в праведном бою
Ты выполнишь ценою жизни
Солдатский долг перед Отчизной,
Святую миссию свою.
1974 г.