Их было тридцать. Все разные. Высокие и нет, стройные и не очень, женатые и холостые. Их было тридцать. В одинаковой ситуации. Они все только-только защитили дипломы в институте, все на одной кафедре, они все были на трёхмесячных армейских сборах, потом они должны были получить лейтенантские звания. Собрали их всех во взвод. Тринадцатый взвод. Они не хотели быть как все, в других взводах. И за день до сборов, они постриглись... не коротко, а налысо. Все тридцать. Многие впервые в жизни. Когда на перроне собрались их жёны, невесты и подружки и увидели всех тридцать лысыми, то девочки хохотали сначала, а потом, когда поступила команда идти в вагоны, и их бритые налысо мальчики гуськом стали подниматься по лестнице в поезд, то они разревелись, хоть и мирное было время и разлука недолгой. Это память девочек на генном уровне выдавала картины тоски и плача их мам, мам их мам и бабушек их пра-пра-пра мам и бабушек, столетиями провожавших бритых налысо своих мужчин на войну.
Это было на редкость жаркое лето 1980 года. Из десятка взводов лишь они одни были стрижены под "ноль". Они так и хотели. И не важно, что у многих до волдырей на солнце обгорели уши. Да, да, именно верхушки ушей оказывается страдают от остутствия волос на голове. Это было не важно. Зато каждый из них мог ощущать себя частью "мы". Эта принадлежность к "мы" выделяла каждого из них из общей совершенно безликой массы, одетых в гимнастёрки образца 1943 года, остальных "всех".
А на сборах... там служба и служба. Занятия, наряды, снова занятия и снова наряды, на фоне борьбы с двумя постоянными желаниями - спать и есть. А тут кросс. Километр. На важный в армейской жизни приз. Бежать повзводно. Поочереди. Время всего взвода засчитывается по последнему прибежавшему к финишу. То есть, не важно, кто первый, а важно, что их последний должен быть быстрее любого из последних других взводов.
Тринадцатый взвод отличался от всех чувством "мы". Пусть несколько мальчишеским, пусть несколько наигранным, но это чувство было и оно помогло им придумать, как победить.
Офицеры - руководители сборов стояли на финише. Несколько взводов уже пробежали. Кое-кто из студентов еле добежал до финиша, в сапогах по жаре и пыли. Что тут поделаешь - гражданский же институт. Офицеры презрительно хмыкали на этих "ботаников" и с издёвками фиксировали результаты последних. Вдруг офицеры занервничали вглядываясь в ещё далёкий плотный строй тринадцатого взвода в клубах пыли. "Так это они что - идут, что ли !" - возмутился кто-то из офицеров. Саботаж! Невыполнение приказа! И через несколько секунд - "Так это они... это они бегут... строем бегут...".
Мы бежали в ногу. Колонной. Три шеренги по десять человек. В начале поставили быстрых и в конце шеренг тоже. Самых слабых - в середину средней шеренги, чтобы слева и справа им могли помочь те, кто посильнее. Бежали в ногу, так как каждый из нас был частью "мы". Наши " трое последних" лишь на длину колонны -десять шагов - отстали от троих первых и в итоге значительно опередили "последних" всех остальных.
Нет уже того взвода, нет уже даже и некоторых из нас. Да и времена другие. Да и мы другие, чего уж там... А так не хватает в современной жизни той цели, куда идти или бежать с желанием и вместе, да так, чтобы последние не более чем на десять шагов отставали от первых.