Как ни говорите, а имя влияет на человека. Не случайно люди искусства очень часто берут псевдонимы, скрывая за ними свои неказистые имена и фамилии. Совсем другой случай, когда громкое имя дается ребенку при рождении в расчете на то, что дитя вырастет и оправдает чаяния родителей.
Этим часто балуются на Востоке, но в русской традиции выделяться необычностью имени-не принято, ну это как как на огороде работать в бальном платье, вроде и ничего, а только выглядит вызывающе.
Луиза была обычная девочка: невыразительная блеклая внешность, глаза навыкате, тонкие соломенного цвета волосья. Много таких в губернском городе, но все они: Тани, Мани, Наташи, а эта -Луиза, чем не повод гордиться?
Видимо девочке с юных лет твердили об исключительности и так задурили голову, что неокрепшем сознании произошли необратимые изменения: появилась надменность во взгляде, менторские нотки в общении, ни дать ни взять — аристократка. Такие работать в школу или на производство не пойдут, им надо быть на виду, Вот и Луиза туда же, пошла на службу в музей экскурсоводом.
Вообще то доля экскурсовода незавидна, каждый день надо одно и то же с умным видом талдычить разным людям. Хорошо если группа слушает, а если нет, такую работу не каждый выдержит. Но тут есть одно обстоятельство, если на экскурсии никого кроме себя любимой не видеть, то остальное значения не имеет. В таком случае экскурсовод - как модель на показе, прошла, сделала стойку, приняла позу и дальше. Мнение окружающих не в счет, «плевать на всех- я королева».
У Луизы были хорошие учителя, они умели красиво пойти, сказать проникновенным голосом, сделать многозначительную паузу. «Мастер класс» по экстерьеру она освоила быстро.
Но было в её учителях одно досадное обстоятельство. Несмотря на высокие должности старших научных сотрудников, никто из них к науке не имел ни малейшего отношения. Наука требует аналитического ума, учителя обладали только наглядно образным мышлением, как у детей: нравится-не нравится, красиво-некрасиво, люблю-ненавижу...
Это Луиза тоже усвоила. Все бы ничего, но нирвану иногда нарушали разного рода умники. Особенно отдел, народного искусства, где работала Луиза, раздражал один писатель. «Подумаешь, книги пишет, делать ему нечего,- говорила о нем начальница Луизы,- у нас нет времени книги писать, а то мы бы тоже могли и гораздо лучше». «Да,- мысленно соглашалась с ней Луиза,- мы тоже могли бы, эка невидаль, сел и написал, мы же говорим на экскурсиях всякие умные слова, и делов то, набрал текст, издал и вот тебе научная работа». Невдомек Луизе, что на экскурсиях говорят они слова из чужих книг, в том числе и того дядьки, что раздражает сотрудниц отдела народного искусства больше всего.
«Недавно, каков подлец, -вспомнила она,- опять написал статейку, что у них в экспозиции по народной культуре есть ошибки, дело дошло до начальства в департаменте и заведующую заставили писать объяснение. Конечно отписались, что все нормально, а этот- «сам дурак»... Ох и досталось ему тогда от злых женских языков, жаль, что он этого не слышал»...
Сегодня у Луизы бенефис, она будет представлять отдел народного искусства на выставке. Наверняка будут снимать для телевизионных новостей, может быть на девушку обратит внимание сам губернатор. Но вместо губернатора на стенде отдела утром она увидела того самого писателя, который мирно беседовал с коллегой, а та, мерзавка, вместо того, чтобы повернуться к нему задом, улыбалась и поддакивала.
-Что вы тут делаете? - с ходу не поздоровавшись начала Луиза.
-Разговариваю,-спокойно ответил писатель,- а вы почему так нервно, и начинать надо со слова «здравствуйте».
-Вам тут вообще делать нечего с такими взглядами,- Луиза начала расходиться и ее глаза на выкате налились гневом.
-Это почему?- удивился писатель.
-Потому что делать вам нечего. Пишите всякую гадость!
-Мне приятно что вы читаете, есть надежда, что прореагируете на конструктивную критику.
-Не дождетесь, нам некогда отвечать на всякую гадость, мы работаем, у нас нет времени...
Писатель только посмеялся...
-Если вам так не нравится наш отдел, зачем вы туда ходите и своих знакомых водите?
-Во первых,-девушка,-это не ваш отдел, а государственный,завтра. К примеру вас не будет, придут другие люди и отдел продолжит работу, -ответил писатель,-во вторых, я покупаю билеты и хожу на законных основаниях. И в третьих, если бы я тридцать лет назад не привез из экспедиции уникальные образцы народного искусства, которые вы экспонируете в своем отделе,- показывать вам было бы нечего.
-Подумаешь, - выдохнула Луиза,- показывали бы другое, в фондах много всего.
-Если бы так,- усмехнулся писатель, - почему же вы тогда не в состоянии даже грамотно комплект одежды составить. Не хватает экспонатов?
-Знаем, читали вашу статейку «Мастер-класс для сотрудников музея» Люди переслали, возмущаются.
-Что то имеете возразить по существу?
-Мне не о чем с вам разговаривать, мне работать надо,- надрывно сказала Луиза и принялась перебирать экспонаты на стенде.
-А я с вам и не разговариваю, я беседовал с вашей коллегой, очень мирно и конструктивно, объяснял ей, что надо поправить в экспозиции, и тут вы налетели со своим хамством. Некрасиво!
-Это вам некрасиво, приперся как ни в чем не бывало, будто и не писал ничего, а мы помним...
-Злопамятность -это признак ограниченного мышления,-ответил писатель,- умные люди в таких случаях благодарят за критику.
-Вы что, намекаете, что я дура?- взвизгнула Луиза.
-Это не я, это вы сами, самокритично и это уже радует. Может когда и поймете прописную истину, для того чтобы уважали на работе, следует «быть, а не казаться».
Сказал и пошел прочь.
Луиза в бешенстве наорала на коллегу:
-Почему ты с ним говорила?
-Я не виновата, он сам подошел и начал разговор,- пролепетала девушка.
-Я буду вынуждена доложить о твоем поведении в отделе,-металлическим голосом сказала Луиза.
В этот момент она любовалась собой. Недаром в музейных кулуарах ее называли перспективным сотрудником и пророчили большое будущее.