Вызвали меня в штаб и поставили задачу.
Проходят учения штабов. Мне с радистом убыть в распоряжение штаба учений и обеспечить связь в соответствии с вручёнными мне радиоданными.
Куда должен убыть и с кем поддерживать связь не сказали.
Куда надо, доставим.
Мы с радистом погрузили аппаратуру в машину. Старший лейтенант долго вёз нас по пустыне Кара-кум и, наконец, выгрузил в совершенно пустынном месте и, пообещав приехать за нами, когда надо, убыл в неизвестном направлении.
Со всех сторон до горизонта простирались барханы. Невдалеке росли чахлые голые кусты саксаула. Зима. Февраль месяц. Небо закрывали тучи.
Мы установили десятиметровую мачту, развернули радиостанцию и в назначенное время вышли в связь.
Наша работа была простой. Принимать шифровки от одного корреспондента и передавать их другому.
Всё шло спокойно и нормально. Но начался “афганец”. Это страшной силы ветер, насквозь пронизывающий холодом наши шинели.
Тонны песчаной пыли с большой скоростью неслись на нас. Укрыться негде.
Мы дрожали от холода. Ничего не оставалось другого, как искать убежища в почве. Вырыли окоп и перенесли в него радиостанцию. От ветра мы укрылись, но окоп мгновенно заносило песком.
Пришлось окоп сверху закрыть. Для этого мы использовали шинели и автоматы. Окоп засыпать стало меньше.
Наступила ночь. Холод становился нестерпимым. Мы сделали в стене окопа нишу с отверстием наружу. Получилась печка с дымоходом.
Я принёс веток саксаула и затопил печку. Но сильный ветер не давал дыму подняться в дымоход, и мы отказались от этой затеи.
Легли на сумки с противогазами, прижались друг к другу и продолжали работать на радиостанции.
Глубокой ночью получили сигнал “конец связи”. Но продолжали лежать в той же позе, спасаясь от холода. Постепенно нас засыпало песком, и становилось теплей. Подсветка от радиостанции освещала наше убежище. Со всех сторон слышался вой шакалов.
Мы ожидали, когда за нами кто-нибудь приедет. Где мы находимся, мы не знали. В эфире пусто.
Под утро приехал за нами старший лейтенант. Из-за воя ветра и шакалов мы не слышали, как подъехала машина.
Лейтенант нас тоже не нашёл. Место, где располагался окоп, было засыпано песком, и только мачта свидетельствовала, что мы должны быть здесь.
Лейтенант стал двигаться по кабелю от мачты и увидел в почве светящуюся дыру. Это был дымоход от нашей печки, которую почему-то песок не стал засыпать.
Лейтенанту стало весело.
Мы лежали в полудрёме. Из песка выглядывали только наши головы, и нам было даже уютно. Противогазы, служившие нам постелью, ушли далеко в песок.
Вдруг я услышал шорох. Открыл глаза и увидел, что с “печки” выкатился коричневый шар, который стремительно рос.
Газы! – крикнул я радисту. Зная, что противогазы в песке, мы с быстротой молнии протаранили головами “крышу” и успели выпрыгнуть из окопа.
На песку корчился в судорогах от смеха лейтенант. Он извивался, как уж, и дрыгал ногами, как дитя.
Я молча стоял над ним и сдерживал в себе дикое желание избить его.