Нет ничего сложней простых понятий.
Нашу партию перевели тогда в Тиманскую экспедицию, век бы её не поминать.
Сезон кончался, мы с геофизиками сидели на речке Безмошица, продуктов почитай и не было, а в экспедиции занимались своими делами и им было не до нас. Место на речке, по закону подлости, было нерыбное; я углядел на карте неподалёку на водоразделе озеро со стоком в реку. Раз есть сток, значит есть и рыба, и мы со Стасиком по кличке Бич-наставник туда сбегали. В первый день мы, обловив всё озеро, поймали двух окуней и щуку, длинную и тощую как верёвка. День был солнечный, тундра вокруг расцветилась осенними цветами: от красного до золотого, пейзаж был неземной, а на озере выпрыгивали из воды сиги, но ловиться не хотели. Сиг не та рыба, которую запросто поймаешь.
На другой день мы решили сходить туда с ночёвкой всем мужским составом отряда, с сеткой и резиновой лодкой. Однако наши дамы сказали: - Ага, вы там уху будете есть, а мы в лагере голодные сидеть? - и напрочь отказались оставаться. Я бежал впереди, как и положено начальнику, а за мной, наступая на пятки - вся голодная банда.
На озере мы по-быстрому сделали лагерь: кострище и кучу лапника и веток для ночёвки, поставили сетку и разбежались рыбачить. Сетка была неудачная: сияла, как аксельбанты лейб-гусара; было полнолуние, и её было видно даже с берега.
Я пошел со спиннингом вокруг озера, облавливая заводи. Смеркалось, и я решил: пора возвращаться домой. Эта куча лапника под ёлками сегодня была нашим домом.
Рыбы мы всё-таки наловили: оказалось, что на закате и на рассвете в мелких заводях вовсю клюют карасики и окуньки. После утреннего клёва мы опять похлебали ухи и пошли домой: в свои палатки, в лагерь у речки.
Мы ещё несколько раз ходили на озеро рыбачить, а где-то через неделю наконец пришёл вертолёт и мы полетели домой: на базу партии в деревню, где нас дожидались нары в бараках.
А дня через три, закончив полевые дела, мы сидели в брюхе ревущей турбинами "Восьмёры": мы летели домой. В свой главный дом, где нас ждали наши семьи.