Глава 2
Тася взяла в руки только что отрезанную косу, любовно провела по ней пальцами и нежно положила в центр стола. Она прощалась с ней, прощалась со всем, что было когда-то её жизнью. Свой табор, мужа, забравшего сына и отказавшегося от нее, непонятно по какой причине, даже жизнь изгоем, будучи замужем. Я стала одеваться и попутно думать, что делать дальше. Но в сознании человека, привыкшего исполнять чужие команды, дельных мыслей не возникало. Таисия, едва отойдя от шока, автоматически складывала мокрые вещи детей. Она, горестно понурив голову, отложила пеленки и вещи малыша в сторону.
Мы быстро собрались, вернулись в сарай и подняли сонных ребятишек, с отчаянной решимостью быстрее уйти из этого жилища. Я по природе своей не борец. Никогда не подозревала, что женщина может принимать единоличные решения. Сначала отец, затем муж решали, как и что мне делать. Я жила, не замечая действительности, и не думая о том, что я могу попасть в ситуации, где мне пришлось бы самостоятельно, одной нести ответственность за себя, тем паче за своих детей. Отношение ко мне моего мужа было нежным и трогательным, он никогда не требовал, только просил, и я, наивная, думала, что так бывает у всех. Представьте же, каково мне было увидеть жизнь Таисии со стороны. Пока я не задавалась вопросом, что же у них произошло. Просто старалась не лезть в душу этой бедной женщине, с таким сильным характером.
Тася распределила вес поклажи так, что Саша тоже несла маленький рюкзачок и мы, тихо ступая, вышли из нашего временного убежища. Отойдя немного, Тася прикинула, куда идти:
- На вокзал нельзя, здесь неподалеку есть железнодорожный тупик, там много пустых теплушек, если повезет, утром мы уже отъедем.
-Куда? – спросила я.
-А тебе не все равно? Куда повезут, туда и поедем! - Тася решительно двинулась в противоположную от станции сторону. Впереди засверкали огни костров. Я вопросительно посмотрела на цыганку:
-Идем в обход, там табор, наверняка все спят, но лучше поберечься, – и она привычно взяла на руки сонную, хныкающую Сашу, потихоньку отошла от тропинки влево. Я тоже посадила Диму на спину. Он обхватил ногами мою талию, а руками взялся за шею. Мне было неудобно, но страх смерти заставил меня терпеть. Вскоре он уснул и я, тяжело ступая, поплелась за всеми. Через час мы остановились у железнодорожных путей. Тася передала спящую Сашу старшей дочери и помогла мне снять крепко уцепившегося за меня Диму. Она положила моего сына прямо на землю и шепотом проговорила:
-Там сухо, не заболеет, не бойся, я сейчас пойду, разведаю. Только тихо, а то увидят, да милицию вызовут. Поняла? – Я послушно закивала головой, но после ухода женщины, видя бедственное состояние своих детей, заплакала. Старшая девочка подошла ко мне и начала неуклюже меня жалеть.
-Не плачь, тетя, мама все сделает, не бойтесь, она сильная! – Она заглядывала мне в лицо и вытирала слезы на моих щеках. Вскоре появилась Тася. Она радостно сообщила, что неподалеку стоит груженый состав с уже прицепленным паровозом и там есть пустая теплушка, где мы можем разместиться. Диму пришлось разбудить, так как я взяла на руки дочь. Тася нагрузилась поклажей и решительно повела нас, будто всю жизнь провела на железной дороге. Мы перешагивали пути, пролазили под составами и вся наша компания скоро оказалась у нашей теплушки. Тася порылась в своей обширной юбке и достала связку ключей. Один из них подошел к замку. Вскоре мы были внутри вагона.
- Покушаем позже, когда тронемся, пока спите, а я посижу.
-Может, ты поспишь? Ты и так устала! – мне было жаль свою попутчицу по несчастью.
-Нет, ты спи, я всё равно не усну, – она продолжала сидеть, горестно обхватив руками голову.
В теплушке было немного сена. Я собрала его в кучку, разложила на нем плащ и уложила малышей. Старшие девочки привычно легли по краям от моих детей. У Таси грудь разбухла и потекло молоко. Она порылась в своих сумках и достала котелок. Привычными движениями начала сцеживать туда молоко.
- Вот детям еда, всё лучше, чем вода.- Я оторопело смотрела на неё, первой моей реакцией было вылить молоко на пол, но постепенно ко мне пришел разум, я горько кивнула:
– Да, лучше чем вода.
Мы молчали, Тася, переживая потерю сына, заплакала. Я не знала чем помочь женщине, единственное желание моё было успокоить подругу и помня, как ещё недавно мне было так же плохо, стала гладить женщину по голове. Обнявшись, мы уснули, сидя на полу обшарпанного вагона.
Проснулись тогда, когда сквозь щели теплушки стал пробиваться солнечный свет. Лучики игриво касались наших век. Дети, сильно уставшие за ночь, отворачивались от света и не хотели просыпаться. Встав на затекшие ноги, я чуть не упала. Вагон покачнулся и поехал.
- Слава Богу! Поехали! – Подруга по несчастью тоже улыбнулась. Я посмотрела на ребятишек, они были рады неожиданному путешествию.
Глава 3
Тася снова начала сцеживать молоко. Она все слила в один котелок, дала детям хлеб и по очереди подносила молоко ребятишкам. Девочки пили материнское молоко, закусывая его хлебом. Мои малыши, глядя на них, тоже протянули к котелку ручки. Тася накормила и их. Нам не досталось. Порывшись в своей поклаже, она достала бутылку с водой и подала мне. Зная, какая жажда бывает у кормящих матерей, я сделала один глоток, остальное вернула нашей кормилице.
-Давайте знакомиться! Меня зовут Антонина, Это Дима, а малышка - Александра, можно Саша. А как вас зовут? – спросила я у девчушек.
-Меня Аня, а её Настя, а маму Таисия, – бойко ответила старшая Аня на безупречном русском языке. Да и Тася тоже говорила хорошо, без акцента.
- Как ты хорошо говоришь по-русски! – удивилась я.
- Так наша бабушка русская, мама нашей мамы!- Аня опередила мать.
-Вот то-то я и удивилась, что у вас волосы светлокаштановые. И мама ваша светленькая, сильно от других цыганок отличается.
-Да, родственники мужа меня так и не приняли, все время его против меня настраивали, что дети светлые рождаются, только Ванечка темный был, весь в отца. – Женщина громко заплакала. Аня и Настя обступили её, обняли, и по их щечкам тоже потекли слезы. Я понимала их состояние - потерять сына и единственного братишку.
Так мы поехали, даже не зная, в какую сторону мы едем. Нам было все равно, лишь бы подальше от проблем. Когда наш поезд ставили в тупик, мы полностью выгружались, боясь, что товарняк будут грузить и наше присутствие откроется. Дети бегали возле поезда, Таисия ненадолго выходила к вокзалу - добыть еды и кипятка. Хоть деньги у нас были, Тася старалась их не тратить, а заработать гаданием или попрошайничеством, иногда и воровством. Мы сильно страдали от жажды. Молоко в груди Таси постепенно стало уменьшаться, а детей нужно было кормить.
На четвертые сутки стало теплее, чем в Москве. Стало понятно, что мы продвигаемся на юг. Мы разглядывали окружающую природу сквозь щели вагона. Так дети изучали географию в натуре живой природы.
В Сталинград наш поезд прибыл рано утром и его поставили в тупик. Как обычно, мы выгрузились из вагона все. Тася пошла на вокзал за кипятком. Ребятишки уже полностью привыкли к нашему путешествию и никто не плакал. На остановках дети резвились, а я тихонько радовалась свежему воздуху. Мы с Тасей решили обосноваться в Астрахани. Лето там теплое, постоянно есть рыбалка, можно устроиться на работу в рыболовецких артелях. Так в мечтах меня и застала Тася с водой. Дети сильно хотели пить и припали к соску чайника. Мне и Тасе воды не досталось. Она опять побежала на вокзал, надеясь принести кипяток. Через десять минут после её ухода наш состав прицепили к паровозу, поезд тихонько тронулся. Я быстро закинула детей в теплушку, сама же запрыгнула в него наполовину и девочки уже на полном ходу втянули меня в вагон. Где Тася, мы не знали. Девочки, понимая, что их мама отстала от поезда, принялись тихонько плакать. Да и у меня защипало в носу. Понятно было, что без подруги я пропаду. Но самое страшное ожидало нас впереди. Кое - как, голодные, мы проехали день и часть ночи. Поезд остановился. Мы решили выйти на свежий воздух. Когда мы спрыгивали из вагона, к нам подошел патруль.
- Это что такое? Кто такие? Документы есть?- пожилой дорожный милиционер подошел к нам близко, держа руку у кобуры, но видя, что перед ним женщина и четверо ребятишек, убрал руку. Я не успела сказать и слова, как в разговор вклинились девочки. Они стали хватать мужчину за руку и тараторить на цыганском языке.
-Тихо! – рявкнул мужчина – Цыгане, что ли?
- Да, мы отстали от табора и решили догнать. - Мы все закивали головами.
-Предъявите документы !– строго гаркнул дядька.
-Сейчас, сейчас! Девочки, где наши документы, ой, я и забыла, они у их отца, мы же отстали, пока им приспичило в туалет, их отец, черт его побери, нас не дождался, наверно и рад, что мы отстали,– я заголосила, перемежая настоящие слезы речью на цыганском. Слова сами лились, я даже и не пыталась вспомнить их значения. Хватая дядечку за руку, повалилась перед ним на колени. Краем глаза я увидела, что девочки улыбаются.
- Просите доброго дяденьку, у него то же детки есть, просите его!- я схватила старшенькую за платье и потянула вниз. Девочки повалились на колени, вслед за ними и мои дети тоже. Дима и Саша, интуитивно чувствуя мой страх, начали реветь, но дядька приказал им молчать. Я сняла кольцо с пальца и стала совать его в руки мужчине. Он сначала отпихивал мою руку, но увидев, что я ему предлагаю, взял его.
-Ладно, идите отсюда, но не в поселок, там рейд идет. Уходите в плавни, там безопасно.
Мы стали благодарить его, но услышав окрик второго милиционера, бегом побежали в направлении, указанным дядькой. От страха нас не нужно было подгонять и через полчаса мы остановились у самых камышей. Уставшие, мы повалились на землю. Сначала было тихо, а потом в ночи громко крикнула птица. Мы резко сели, но мир опять погрузился в тишину, и девочек прорвало. Они засмеялись. Вслед за ними, не понимая причину, смеялись все, даже маленькая Саша. Хохот утихал, но как только девочки смотрели на меня, возобновлялся вновь.
- Да что вы смеётесь? Шок, что ли? – успокаивала я детей, но успокоились они не сразу. Девочки сквозь смех стали рассказывать, что их так рассмешило.
- Ты ему на цыганском языке, знаешь, что сказала?
-Что, я говорила на цыганском?
-А ты , что, не поняла, на каком языке уговаривала дядьку?
-Нет, и что я сказала? – девчонки опять закатились в хохоте.
-Да успокойтесь, что я ему говорила?
-Ой, не могу! Ты ему говорила, что отец сволочь, нужно кушать, а то больше не будет, хотим ли мы в туалет и слова из песни, что мама нам пела , – понимая весь бред, что лился из меня, я и сама стала смеяться. Наконец все успокоились. Голодные, чумазые дети улеглись на расстеленное мною пальто и, уставшие от пережитого шока, уснули.
Нас разбудил дождик. Я открыла глаза и не сразу поняла, где нахожусь. Дети от непривычной влаги зашевелились и потихоньку поднялись.
- Мама, я кушать хочу и пить! – малышка Саша теребила меня за рукав, и Дима тоже начал просить еды.
- И я тоже! – Я растерялась, где достать пищу, не знала. Да-а, Тася бы нашла еду. Девочки смотрели на меня, затем Аня, как старшая, взяла меня за руку и отвела от детей.
-У меня есть немного хлеба, детям дадим. Вода есть, я сейчас наберу. Давай шалашик сделаем, видишь, камыша сколько, не бойся, справимся! – Я немного приободрилась. Дождик прекратился, и вскоре из-за туч выглянуло солнце. Мы дали детям по кусочку хлеба и воды, благо у нас был котелок. Но нужно было подумать, что делать дальше, не оставаться же здесь вечно. Девочки ушли к чистой протоке, надеясь поймать рыбы. Дима и Саша играли на берегу в догонялки, а я кривым цыганским ножом, что лежал в Тасиной котомке, начала срезать камыш. Как делать шалаш, я не имела ни малейшего понятия. Нарезав большую гору камыша, пошла искать Аню и Настю, но их у протоки не было. Я стала звать девочек и они, услышав мой зов, прибежали ко мне.
-Тетя Тоня, мы нашли домик, там никого нет, и еда там есть, пойдемте туда!
-Дима, Саша, пойдемте! - Все вместе мы побежали вслед за девочками. Недалеко от нашей стоянки стояла спрятавшаяся в камышах маленькая хибарка.
Продолжение следует.