- Ох, не знаю, что и делать… - вздохнула Инна Федоровна, горестно качая головой. К горлу вновь подступил противный ком, а глаза в который раз наполнились слезами. Они нескончаемым потоком катились по бледным впалым щекам, и женщина то и дело вытирала их носовым платком.
Мария Петровна с жалостью смотрела на нее, размышляя, чем бы помочь. «Сначала следует нервы успокоить», - решила она и, поднявшись со стула, вышла из кухни. А через минуту уже вернулась, держа в руках початую бутылку заморского коньяка.
Не скупясь, она бухнула алкоголь в заваренный чай. Придвинула одну кружку Инне и села на прежнее место – напротив нее.
Подруга тихо всхлипнула и без лишних слов припала тонкими трясущимися губами к чудодейственному напитку. Вкус ей не очень понравился, заставив невольно сморщиться от неудовольствия, но ее это не остановило. И она продолжала с жадностью глотать чайную смесь, чувствуя, как по телу разливается приятное тепло.
Выпив содержимое до дна, поставила пустую кружку на стол и перевела дыхание. «Ну вот, кажись, полегчало немного», - подумала она, а вслух произнесла просто:
- Спасибо.
- Да не за что, - улыбнулась Мария Петровна. – А насчет Павла ты зря убиваешься. Тебе ведь точно ничего неизвестно. Какая-то шалава написала смс, что спит с твоим мужем, и твоя первая реакция - крокодильи слезы лить… Неправильный у тебя подход, Инна, совсем неправильный и по-женски истеричный. К этому делу надо с холодным умом подходить. Разузнать сначала, что да как. Мужа допросить. С путаной этой встретиться, если понадобится, - наставляла она подругу. – Затем факты сопоставить и лишь после этого решать, что делать дальше. Может, благоверный твой и не изменял вовсе, и это всего-навсего - глупая шутка…
- Мне что-то не смешно, - утирая влажный нос, нахмурилась Инна Федоровна.
- Может, кто обидеть хотел, за живое задеть… да побольнее, - предположила Мария. – Или может сама кому насолила в свое время, вот тебе и припомнили. В жизни ведь всякое случается.
Подруга молчала, обдумывая ее слова. И в итоге пришла к заключению, что Машка все-таки права: «Действительно, раздула из мухи слона! Навыдумывала себе неизвестно чего, вот здравый рассудок и отключился».
- Хорошо, уговорила, - наконец, ответила она. – Поговорю сперва с мужем. А слезы крокодильи, как ты выразилась, на потом оставлю, если, конечно, они вообще понадобятся.
И как только Инна приняла это решение, почувствовала, что словно гора с плеч свалилась. И на душе стало совсем легко и спокойно. В голове все, более-менее, прояснилось, по полочкам разложилось. Да и настроение слегка улучшилось. Что бы она делала без поддержки подруги?
- Знаешь, я порой восхищаюсь тобой, Машунь! Выдержка у тебя отменная!
- Да ну, брось, - скромно отмахнулась та. – Просто с годами становишься мудрее… и более толстокожей.
- Это хорошо. Мне у тебя учиться и учиться… Ты, наверное, и ревновать-то не умеешь…
- Не то, что не умею… я от природы человек не ревнивый. Тем не менее, измены не потерплю. С этим делом у меня строго. Как там в песне пелось… Обманешь меня один раз – позор тебе, обманешь второй раз... и я подсыплю тебе в пиво наркотик с парализующим эффектом, а как подействует, отрежу твои причиндалы ножницами для резки костей. Ты же все это время будешь находиться в сознании, но сделать ничего не сможешь… После «операции», если еще дышать будешь, придушу твоими же семейными трусами. Тело на заднем дворе закопаю, а член твой бесполезный как сувенир оставлю на долгую и светлую память.
Наигранно гневная тирада закончилась, и в кухне воцарилась гробовая тишина.
- Жестоко, - прошептала впечатленная Инна.
- Зато справедливо, - заметила Мария, и обе рассмеялись.
За разговорами время пролетело незаметно. На улице уже стемнело, и Инна Федоровна засобиралась домой.
- Добрый ты человек, Машуня, - говорила слегка подвыпившая женщина на прощанье, - и добра заслуживаешь. Пусть Андрей холит тебя и лелеет, да пылинки сдувает. Так ему и передай!
- Передам, Инночка, обязательно передам, - пообещала Мария Петровна, провожая подругу.
Закрыв за гостьей дверь, она устало вздохнула и прошла в спальню. Включила в комнате свет и, подойдя к окну, задвинула плотные шторы и начала готовиться ко сну. Но как только забралась в теплую постель, о чем-то вспомнила и, накинув легкий сатиновый халатик поверх ночной сорочки, выскочила в коридор.
Она подошла к стене и провела ладонью по гладкой, казалось бы, монолитной поверхности. Затем со всей силой надавила в нужном месте, и «стена», поддавшись, бесшумно отъехала, открывая вход в тайник – крохотное подсобное помещение.
Здесь, на массивных деревянных полках, стояли трехлитровые банки, в которых, в специальном растворе, находились мужские гениталии. На каждой из них – этикетка с именем, фамилией, датой рождения и смерти. Отыскав взглядом имя Андрея, женщина взяла банку в руки и, поднеся к губам, поцеловала ее.
- Здравствуй, мой милый, - проворковала она и улыбнулась нежной, ласковой улыбкой. - Сегодня Инна в гости приходила, привет тебе передавала. Я ей еще не сказала о том, что мы… расстались. Она наивно полагает, что мы с тобой идеальная пара. Не хотела ее расстраивать и рассказывать о том, какой ты на самом деле кобель… Но не будем о грустном! Ведь я любила тебя… и буду любить, несмотря ни на что.
Мария еще раз чмокнула склянку и поставила ее на место, после чего вернула потайную дверь в изначальное положение. Раздался негромкий щелчок - замок сработал, и стена снова стала монолитной. А Мария в приподнятом настроении зашагала обратно в спальню, напевая на ходу:
- Обманешь меня один раз – позор тебе, обманешь второй раз...