Шелест платья, лёгкий звук шагов,
Промелькнула тень в мерцанье свечек.
Это, возвращается из снов
Память. Дарит благостные встречи.
С тем далёким, что пройдя сквозь тьму,
Всё тревожит Душу. И стенание
Оголяет память, полутьму,
Пролетевших дней. Воспоминания…
Л. Старшинова
Всем моим предшественницам посвящаю.
Часть 1
Лукерья родилась в большой и дружной семье. «Какая красивая девочка» - говорили все, кому показывали ребёнка. Она была папиной гордостью. Папенька давно ждал дочку, и наконец, у него появилось это сокровище. По роду занятия отец был и промышленником, и купцом, имея сахарный завод, поля и сады. Ездил много по разным губерниям и городам в поисках сбыта. Каждый раз из поездки, он привозил много подарков для семьи и для своего сокровища. Наряжали девочку, как принцессу. Она и была похожа на принцессу из сказки. Большие серо-зелёные глаза, светло – пепельные волосы - все в кудряшках. Сама – справненькая и такая ровненькая. Немного вздёрнутый кверху носик вовсе её не портил, а придавал детского очарования. Пухленькие розовое щёчки. А улыбка… Словно солнышко вышло из-за тучки в пасмурный день. Папенька с маменькой в ней души не чаяли. Вся челядь боготворила. Росла Лушенька в любви и заботе. Зимой любила кататься с горок на санках, в санях запряженных лошадкой, купленной специально для своего сокровища папенькой. С измальства любила она зиму, когда, сидя у горячей печки, старая нянька рассказывала разные сказки и истории. За окном стужа, а в комнате - тепло и уютно. Потрескивает огонь в печи, напевая волшебную песню, а на стекле мороз нарисовал сказочные узоры. Любила, когда на исходе зимы, вдруг, в ночь выпадал чистый первозданный снег, и всё сразу превращалось в сверкающую сказку. Мягкая, словно меховая шубка, одёжка укрывала деревья и кусты, и было здорово, если выходило солнце. Оно сначала превращало всё в сверкающую сказку, а потом растапливало эту всю красоту и... Весна брала верх! Любила, когда среди вьюги ночью будило курлыканье журавлей и тогда было понятно, что весна - не за горами. Любила Лушенька весну с буйством нежных красок, когда листва начинает переливаться изумрудным блеском на солнце. Небо становится лазурным, и прилетают птицы. Ей нравилось, когда распускались молоденькие листочки, когда начинали иначе щебетать птицы, когда кругом бежали ручьи, наполняя сердце какой-то неповторимой радостью. И всё ж Зиму она любила больше. Она казалась ей более величавой и торжественной. Лето. На лето детей отправляли в имение в Воронежской губернии, где был у них огромный дом с садом, кормившим пол-Москвы яблоками, грушами, вишней и разной смородой. Там же располагалась огромная пасека, бесконечные поля с сахарной свёклой, подсолнечником, и бахчи, на которых зрели арбузы и дыни. Папенька часто приезжал в имение, так как почти всё летнее время проводил на сахарном заводе, принадлежавшем их семье. Лето было, пожалуй, самым любимым временем года. Лето она любила даже больше зимы. Весело гулять в сопровождении своих старших братьев, скучно - с вечно заспанной немкой-гувернанткой. С раннего возраста детей в семье учили языкам разным, а немецкий давали, как родной. Но летом все занятия уходили в небытие, и дети наслаждались природой и играми. Гувернантка хоть и не любила деревню, но беспрекословно следовала за барами. Шаловливыми слыли братья, любили подразнить гувернантку, позабавиться с деревенским мальцами, которых подпускали к барчукам для игр. То лягушку поймают, то мышку... и обязательно напугают гувернантку, а потом потешаются, как она кричит от страха: "Нихт, нихт!" Девочка же жалела всех и мышку, и лягушку, и даже гувернантку. Жаловалась маменьке на мальчишек, а они её за это дразнили ябедой. Только обиду девонька в себя не впускала, и на дразнилки не отвечала. Летом в деревне – раздолье. Дома в Москве, то учителя, то профессора мучают науками, то танцы преподают, то пение, то игру на фортепьяно. Всё по часам, всё последовательно, а летом в деревне – благодать. Только пение да фортепьяно, и всё - в радость. Любила Луша осень за буйство красок. Золотые, пурпурные, бордовые краски, переливаясь на солнце, радуют Душу. Хоть и хорошо лето, но осень – время возвращения в Москву. Москву Лушенька любила несмотря ни на что, и очень скучала по ней летом. Вот так пролетали годы. Взрослела Лукерья. Пятнадцать лет исполнилось, как-то быстро. Красивая девочка превратилась в прекрасную девушку. Это лето для Лукерьи стало незабываемым и переломным. Первый раз уехали они в имение без любимой няни, занемогла она, в Москве осталась. Как же не хватало девушке нянюшки. Приставили к Лушеньке девку дворовую из местных. Лёнка оказалась аккуратной во всех отношениях, честной и верной. Очень быстро привыкла Лушенька к Лёнке. Весело им было. Ходили на речку, в поле по ягоды. А как любила Лукерья послушать песни местных девушек. Матушка распорядилась, девкам петь при сборе ягод. Когда поют - меньше в рот ягод кладут, и быстрее наполняются корзины. Вот, они и голосили на всю округу. А Луша слушала и подпевала. Голос у неё был звонкий, высокий. Иногда в сопровождении Лёнки Лушенька ходила на сбор ягод. Нравилась ей эта работа, нравилось заполнять корзинку ягодами, а иногда срывать сочные ягоды и отправлять их в рот, который сразу наполнялся соком и ароматом. Ходили девушки по вечерам смотреть закат на речке. Когда величественное солнце в одну секунду скрывалось за горизонтом и округа погружалась в сумрак, в котором они потом брели домой, слушая ночные звуки. Гуляли по полям, собирая букеты цветов, отмахиваясь от назойливых слепней и оводьёв. Но чаще Луша читала, удобно расположившись в кресле, специально установленном в саду, а иногда читая на ходу. Так пролетало лето. Однажды, прогуливаясь по саду с книжкой, она увидела вдалеке, гарцующего на коне юношу. Он был красив и статен, но одет, как простолюдин. Глаза их встретились, и искра пробежала между ними. Стрела любви ранила их сердца. Целый месяц они наблюдали друг за другом издалека. Для юноши было страшно приблизиться к барышне, а девушка боялась, что братья, заметив интерес простого юноши, не только прогонят, но и побьют его. Разузнав о парне, Лёнка рассказала Лушеньке всё. Рассказала, что он сирота, а родители погибли в пожаре, что его и двух его младших братьев вырастила община староверов, и даже дом для них построили, взамен сгоревшего. Всем миром сообща подняли хозяйство, оставшееся после гибели родителей. Парень вырос работящим и умным. Сначала, помогал работой, всем кто попросит, а потом пристроили его к местному священнику. Там и грамоту выучил. Любили парня в общине, и жил он со всеми в любви и уважении. Как обрадовалась Лукерья, когда узнала, что Дмитрий, так звали юношу, знает грамоту. Не без помощи Лёнки, между молодыми людьми началась переписка. Чувство разгоралось между Лушенькой и Дмитрием, как костёр. Однако, это была только переписка, а встретится им так пока и не довелось. Всё срывалась их встреча. То папенька устроит гульбище для всего честного народа, то маменька придумает какие-нибудь посиделки с девками и бабами местными до первых петухов. Но, вот, однажды в лунную ночь, когда спали все из семьи, Лукерья решилась выйти к дорогому сердцу юноше. Какое это было счастье! Первое прикосновение его руки. «Он рядом» - стучало её сердечко. «Она рядом» - стучало его сердце. Так держась за руки, просидели до рассвета. Ангелы соединились и хранили их в эту ночь. Никто не потревожил влюблённую пару. Утром, вернувшись домой, коснувшись головой подушки, Лушенька провалилась в блаженство сна. Сколько было таких ночей за прошедшее лето? Их можно было сосчитать на пальцах одной руки. Бережно относился Димушка к своей Лукерьюшке. Он боялся сделать какое либо резкое движение. Как можно было обидеть этакое создание? Строгое воспитание общины давало о себе знать. "Она - Ангел, Ангел" - думал парень. "Он - Ангел, Ангел" - думала девушка. Дни пролетали в мечтаниях о встрече. А встречи - словно мгновения. Быстро в этот год пролетело лето. Девушка, как могла, оттягивала отъезд в Москву. Но наступил тот последний день, когда нужно было, прощаться на целую вечность. Слёзы застилали прекрасные глаза, а он стоял вдалеке, и наблюдал за отъездом любимой. Душа кричала: «Я вырвусь к тебе, родная, увидеть хоть одним глазком, а потом будь, что будет».
Часть 2.
Долга дорога в Москву, сколько мыслей, сколько беззвучных рыданий в Душе Лушеньки было за эту дорогу. Даже краски осени не радовали девушку. А осень в тот год стояла знатная. Тёплые денёчки и холодные ночи надели на деревья пышное богатое одеяние. За окном кареты проносились ровные поля с озимыми, золотые с яркими пятнами красного и зелёного полоски перелесков. Погода стояла на зависть. Думы девушки были радостно-томительными. В голове рождался один план за другим, и всё про то, как она наконец-то будет рядом с Дмитрием. За раздумьями летели версты. Приехали. Вот, и - Москва. Комната - такая пустая, холодная, несмотря на то, что с любовью протоплена старой няней, а все вещи, некогда радовавшие взор, стали неинтересны. Только взглянула няня на свою голубушку, сразу поняла – Любовь. Не стала докучать вопросами, поняла, что рано или поздно всё равно расскажет. Рассказала. Первой же ночью, когда, как всегда, нянька пришла укладывать спать свою голубушку. «Милая, родная, только не говори маменьке, она папеньке расскажет, и я никогда не увижу своего сокола» - всхлипывала Лушенька. "Маменька - строгая, а папенька ещё строже. В солдаты забрить может Димушку моего". Боялась и уважала родителей Лукерья, а, вот, сильной любви к ним она не испытывала. Это очень смущало её. Богобоязненная, девушка не могла простить себе, того, что мало любви у неё к родителям. Папенька. В чём виноват папенька? Ведь он так любит свою Лушеньку. Лушенька же боится, и уважает этого огромного, как глыба человека. Он хоть и не очень высок ростом, но занимает собой всё пространство вокруг, громогласен и суров. Он ведь её… никогда не ругал. Даже голос становился каким-то тихим и ласковым, когда папенька разговаривал с доченькой. Маменька. Маменька - маленькая, но властная женщина, она всегда была недосягаемой для Лушеньки. Она - как звёздочки. Они красивы, ярки, но не греют, как солнышко. Так хочется дотянуться до них, но так холодны и далеки они. Вот, няня - это солнышко, которое греет и ласкает, всегда защищает и понимает. И сейчас, всё поняла старая няня, а как помочь своей голубушке не знала.
Вместе с Лукерьей приехала в Москву и Лёнка. Для Лёнки это было подарком. Девушка растерялась в этой роскоши. Дом в усадьбе был хорош, но какое богатство было в Москве… Растерялась Лёнка и от того, что сразу справили ей новый гардероб и от бережного отношения к ней её барышни. Как гордилась она новыми платьями, ботиночками и тулупчиком с шапочкой. А какие платки подарила ей её любимая Лушенька. Только старая нянька смотрела на Лёнку строго, и каждый раз поучала, то не так, это не эдак. Но Лёнка - девка - понятливая, не злилась, а училась уму-разуму. Отношения среди дворовых складывались мирно. Раздоров не допускали. Если случались, то гнали скандалиста в три шеи. Всем заправляла старая нянька. Управляющий тоже был, но и он отчего-то слушал распоряжения, которые давала няня. Была эта нянька дальней родственницей Лушенькиного папеньки. Её не боялись, а уважали. Даже барыня прислушивалась к её советам.
Размеренно текли дни в Москве. Девушки, вспоминая прошедшее лето, затягивали полюбившуюся песню, а какие узоры получались, когда вышивали под песни. Вышивка ложилась ровно и красиво: то букет незабудок с ближнего ручья, то курица с цыплятами, а рядом петух красуется. Уж очень красивыми получались у Лушеньки полотенца и платочки. Все красочные весёлые, так и хочется утереть им лицо. Вышивая, думала она о своём ненаглядном. Даже рубаху начала вышивать сшитую специально для Димитрия. Было у девушек и чисто московское развлечение. Прогулки по Москве, с заходом в мелочные лавки. Лушенька непременно брала Лёнку с собой на прогулку. Лёнке казалось, что все парни смотрят на них, когда они прогуливаются по Московским улицам. Только не жаловала нянька прогулки эти. Всегда была рядом и начеку. За мелкими хлопотами промчалась осень с затяжными дождями, тёмными вечерами и невыносимо длинными ночами. Ничего не развлекало девушку. Таяла от тоски она. На глазах таяла. Приходил лекарь, но не определил болезнь. Сказал, что нужно больше кушать и гулять, прописал настой, и ушел. Родителям невдомёк, о сути болезни. Поздняя осень, от погоды грустно. Вот бы снежок покрыл землю. Сразу Земля преобразилась бы. А там и Рождество - не за горами. Хлопоты приятные, связанные с Рождеством, хоть какое-то - развлечение. Все в доме любили этот праздник и подготовку к нему, поэтому и ждали, хоть и предшествовал празднику менее строгий пост.Только ничего не радовало девушку, и была она вся в думах о своём любимом. Всё думала, как отправить весточку. Так в раздумьях встретила она зиму. Первый снег выпал, укрыл землю, и так и остался лежать. Не раскисло, не оттаяло, а мороз сразу установился крепкий. И, вот, оно - счастье. Папенька снарядил обоз в завод. Несмотря на интерес подготовки к праздникам в Москве, всё ж отпросилась Лёнка домой в деревню. Очень ей хотелось праздники провести с семьёй, да и барышне помочь дюже хотелось. Только молчала Лёнка о последнем, когда отпрашивалась домой у барыни. Отпустила барыня домой горничную дочери, несмотря на недомогание Лушеньки. Как узнала Лукерья про поездку Лёнки, сразу повеселела. Ожила даже. В лавках накупили девушки для Лёнкиной семьи гостинцев: пряников, жамок, конфет. Вместе ж ходили и подарки выбирать. Всем по маленькому сувениру купили. Даже маменька не могла нарадоваться на дочь: «Ожила наша павушка!» Первое рождество такое у Лёнки случается, когда привезёт она столько замечательных подарков. Хлопотала, и торопилась Лёнка домой. А дома - братья и сестрички мал-мала меньше. Старшая она в семье была, а всего их - семь. Как рвалась она из тесной Москвы на деревенские просторы. Так хотелось поскорее оказаться дома.
Как только встали морозы, по распоряжению папеньки двинулись с обозом, который при хорошем стечении обстоятельств, аккурат к Сочельнику, должен прибыть к месту. Дальней кажется зимняя дорога. Версты и постоялые дворы, ветер и вьюга завывает в полях, падающий хлопьями снег, уже не радует. Хочется в тепло на горячую печку залечь, и не высовывать носа. Ах, как далеко от Москвы её дом, почитай пятьсот вёрст. Но Лёнка не отчаивалась, стоически переносила трудную дорогу. Много разных впечатлений получила Лёнка от этой зимней дороги. Вот и дом уже недалече. Обоз прибыл в завод раньше срока. Любил папенька Лукерьи брать на работы в заводе работников из старообрядческих общин. Честные, работящие, без вредных привычек, чем не работники. Мужики из общины каждую неделю приезжали на работу в заводе, а вечером в субботу возвращались домой. Один у них был выходной -воскресенье. Всё чин по чину. С ними и поехала Лёнка домой. Неделя была предпраздничная, приближалось Рождество, и работников распустили на Праздник. Несмотря на пост, на скромный вечерок пришли все соседи. А Лёнка в новых нарядах просто светилась. Так хороша была, что даже бабы не могли налюбоваться на красоту этакую. Пришел с родителями и сосед Минька. Давно посматривал он на Лёнку, но стеснительный был, чувства свои не выказывал. А Лёнка была так горда, что где рассмотреть эти скрытые воздыхания. Да и нравились ей ребята постарше. Не замечала она Миньку. Не нарадуются родители на свою старшенькую хлопотунью. Вот, так встретили Лёнку дома! Строгая была неделя, без плясок и пения прошла встреча. Но Лёнка не отчаивалась, скоро - Сочельник и Колядки, тогда напоются и напляшутся.
Лёнка твердо помнила, наказ Лукерьи, сразу отдать письмо Димитрию. Рано утром пошла она к дому Димитрия, а дом закрыт. Снегу вокруг навалило, давно не чистили. Стала девушка узнавать, что да как. У родителей спросить нельзя, заподозрят неладное. Так из разных источников, осторожно выведала. Община решила: «Достоин их Отец Макарий повышения в Москве». Выбрали сбором нового священника, и уехал Отец Макарий в Москву, взяв с собой Димитрия, помочь Макарию с семьёй устроиться на месте нового прихода, да и в делах помочь первое время. Отвёл братьёв Димитрий к родственникам, обещал забрать, в скорости, как устроится. Огорчилась Лёнка, что не удалось поручение барышни исполнить, но порадовалась за Лушеньку, что милый близёхонько от неё жить теперь будет, Бог ласт встретятся влюблённые вскорости. Праздники промчались быстро и весело. Пора и в Москву сбираться, обоз уже готов к отбытию, тем же манером вернулась Лёнка к обозу, и с ним пустилась в путешествие обратно в Москву. Дорога в Москву уже не такой скучной и длинной показалась Лёнке. С лёгким сердцем отпустили родители Лёнку, радовались, что удачно жизнь у дочки складывается. Ещё радовались, что не будет она там без надзора. Со священником и старые монашки уехали в Москву, они-то и присмотрят за девкой, не позволят баловства, и если что направят на путь истинный. Лёнке родители строго наказали следовать всем обычаям, и не отгораживаться от общины. Строги были обычаи общины, поэтому люди в ней были дисциплинированные, надёжные, честные, рассудительные и работящие.
Часть 3.
В Москве Рождество праздновали широко. Большие званые обеды, ужины, приёмы, маскарады. Дети в семье Лушеньки не участвовали в приготовлениях и украшениях ёлки к празднику. Наряженная елка с подарками для них было каждый раз Чудом. Все ждали этот благодатный праздник. Готовились к нему загодя. В некоторых богатых семьях был обычай заготавливать особое тесто для выпечки пряников. Конечно, они продавались в хлебных лавках, любые на вкус. Не выделялась и семья Лушеньки. Рождественские пряники были в семье Лукерьи особым лакомством. Каждый раз по-чину под руководством старой няньки замешивалось особое тесто. Формы для рождественских пряников были старыми, и хранились спокон веку в семье. Потом пряники разукрашивались разными сладостями орехами, помадками разных цветов. Красивыми выходили пряники из рук Лушеньки. С детства любила Лушенька это действо. Откуда пришёл этот обычай в семью никто не помнил, но строго следовали ему. Потом взрослые развешивали пряники, козюли, орехи, обернутые в блестящие бумажки, яблоки на нижние ветки ёлки. Так же клали пряники в подарочные бонбоньерки. Так назывались атласные яркие мешочки с картонным дном, перевязанные вверху лентой. Потом раздавали эти подарки. За Рождеством следовали Святки с гуляньями, с катанием на лошадях в широких санях, раскрашенных разноцветными лентами. А на Святки такие, как Лушенька, девушки обязательно гадали на суженого-ряженного. Приготовления к Рождеству немного развеяли тоску Лукерьи, да скорый приезд Лёнки, так же придавал празднику смысл. Обоз прибыл на последней святой неделе, аккурат к Сочельнику перед Крещеньем. Увидев Лёнку, Лукерья бросилась ей навстречу. "Милая, дорогая моя подруженька! Как добрались, как дела" - подмигнув Лёнке, спросила Лушенька. А та розовощёкая, с горящими глазами, ну, обнимать, и целовать милую барышню, шепнула на ушко: «Всё - очень хорошо!». Маменька потребовала отчет с Лёнки, и попросила её к себе с докладом. Долго выпрашивала, что да как. Лёнка всё подробно ей рассказывала. Барыне понравилось это, и умиротворенная рассказами Лёнки, пошла, отдавать последние указания перед Праздником. Вся эта процедура показалась Лукерье вечностью. Девушка была хорошо воспитана, дала возможность переодеться, покушать и отдохнуть приехавшей Лёнке. Не мучила её расспросами. Когда всё в доме утихло после приезда обоза, девушки сели в комнате Лукерьи, и тут уж Лёнка начала свой рассказ. Рассказала всё подробно и заверила, что теперь уж найдёт здесь в Москве Димитрия.
А что же наш красавец? Что с ним-то происходило всё это время? Да, красив был парень. Косая сажень в плечах, высок, со светлыми, словно скошенная пшеница волосами, а глаза, что те васильки мелькают в полях, черты лица нежные, немного девичьи, но не портило это его. Проводив свою принцессу, загрустил наш Димитрий. Но работу не забросил. За работой и время бежало быстрее. Мысли всё время вращались вокруг любимой, и думы все были о ней голубушке ненаглядной. Так в работе и раздумьях пронеслось несколько месяцев. Ничего не придумал парень. Видимо мечта, увидеть суженую, была настолько искренней, что все дела начали складываться в его пользу. И новое назначение его покровителя, и приглашение Димитрию поехать с ним в Москву, были парню наруку. С радостью принял Димитрий предложение Макария. Тётка (двоюродная сестра) отца без сожалений взяла мальчишек к себе, где пятеро, там и двум приёмышам место найдётся, не чужие всё ж таки. Отпустила тётка старшенького в Москву. Всё сложилось, как нельзя лучше. Никогда ещё не уезжал так далеко от дома Димитрий. Ездил с Макарием в Воронеж, а в Москве быть не довелось. Сколько радостных мыслей роилось в голове у юноши. Только, вот, непристойностей он не допускал даже и в мыслях. Думал, как устроиться, чтобы всем хорошо было. Страх представляли только думы, о том, что не может дать такой роскоши своей голубушке, к которой она привыкла жить у папеньки. Да и сам папенька Лукерьи вызывал у парня бурю страха. Не отдаст он за «чужого» и бедного своё сокровище. Это всё никак не выходило у него из головы. Но гнал он мысли эти подальше. Всё надеялся на лучшее. Вот, уже и вещи собраны, лошади готовы, заплаканные братья и тётка целуют … Димитрий, смахнув скупую мужскую слезу, поцеловав родных, отбыл в Москву. До Воронежа добирались несколько суток по раскисшим осенним дорогам. Ох уж эти дороги черноземья. Завязшие повозки можно сутки вытаскивать из ухаб. Только наши путники добрались без приключений. Ангелы Хранители, как сказал Макарий, помогли. Вот и – Воронеж, вокзал железнодорожный. Никогда ещё не видел Димитрий железной дороги. Паровоз произвел на путешественников неизгладимое впечатление. Долго, сидя в вагоне, они обсуждали удобство такого транспорта. Макарий был, хоть и священник, но прогрессивной личностью. Ко всему у него был свой особый подход. Недёшево для общины обошлось это их путешествие, однако время требовало скорейшего прибытия Макария с семьёй в Москву, поэтому и двинулись в дорогу они по-разному, Макарий на паровозе, а обоз со скарбом и монашками пустился в дорогу, как обычно. Сначала мыслилось, что Димитрий отправится с обозом, чтобы всё было под надзором умного человека, но Макарий решил всё по-своему, взяв парня с собой, а к обозу приставили мужика из общины. Весело и быстро бежали вёрсты, отсчитывая минуты тук-тук-тук. Сердце вторило колёсам: «Скоро, скоро я увижу свою голубку». Но скоро не получилось.
Москва! "Какой же беспокойный город" - подумалось Димитрию. На вокзале все куда-то спешили, бежали, кричали носильщики: «Поберегись». Столько народу! Димитрий отродясь не видел такого. Сколько лошадей повозок, карет и упряжек. Какой разный народ! Парень образованный много разных книг прочитал, и про Москву читал и про Санкт Петербург, но когда увидел всё воочию, растерялся. Приехали в Москву вечером, многие улицы, по которым ехали путники, были освещены газовыми фонарями. Светло, как днём, и это произвело на парня и домочадцев Макария неизгладимое впечатление. Долго добирались они до Преображенской заставы. Наконец показалась церковь, а рядом с ней - их будущий дом. Подъехав к дому, где должен был обосноваться Макарий, и войдя в дом Димитрий удивился. Дом был небольшой снаружи, но очень вместительный внутри. Был он в два этажа добротный из красного кирпича. Их уже ждали и приняли радушно. Сразу отвели Димитрию во втором этаже маленькую, но уютную комнатушку. Устроились все быстро, умывшись, скромно поужинали, и разошлись по комнатам. Лёг Димушка на кровать, и от усталости сразу провалился в сон.
Сон.
Летит он на коне по ветру, ветер развивает светлые волосы, и свистит в ушах. Кругом простор, красота, солнце греет ласково. Вдруг. конь встал, как вкопанный. Прямо перед ним стоит человек в черном саване с клюкой в руке, и этой клюкой преграждает ему дорогу. Мчался молодец на коне, не видел этого незнакомца на пути. Откуда взялся? Вырос из-под земли? Ни слова не говоря, не пускает старик дальше молодца. Конь мечется из стороны в сторону, но не может ни перескочить, ни объехать старца. Не видит лица старика, словно того у него нет, и слова вымолвить не может Димушка. Только страх разливается по всему телу и губы шевелятся беззвучно.
Проснулся Димитрий, аж сел в кровати. Сердце стучит молоточками, голова кружится, даже подташнивает. Головой крутит, встаёт и еле-еле подходит к окну, распахивает настежь. Холодный воздух, влетев в комнату, обжег лицо, приводя в чувства. Глянул Димитрий на печку, а затворка закрыта, видать рано закрыли затвор. Вот и угорел парень. Открыв задвижку, побежал вниз в комнату, расположенную под его комнатёнкой, печка-то одна на две комнаты. Забежал, увидел тихо посапывающих деток, глянул на затвор - та же оказия. Распахнул , открыл затворку, и начал будить детей. Разбудил, взяв на руки, поочерёдно подносил к распахнутому окну ничего не понимающих детишек, потом вывел их в залу. Когда понял, что всё позади, пошел в другие комнаты, но там ничего не вызвало беспокойства. Разбудил Димитрий Макария, попросил разрешения напоить деток молоком, и сам, с позволения, сделал несколько глотков. Матушка, запричитав, захлопотала. Так и не поняли случайность ли - это. Только Димитрий после этого случая стал героем!
Жизнь у Димитрия в Москве была хлопотливая, он много работал по хозяйству и в помощь Макарию. Приходилось писать разных бумаг, ездить с поручениями. Работы парень не боялся, одно заботило: "Встретиться бы с любимой". Стеснялся Димитрий спросить у Макария, где дом его ненаглядной. Так не хотелось раскрываться, да и причина тому была веская. Не хотел он раньше времени говорить о своей влюблённости. Отправляясь по поручениям, высматривал девушку на улице, а, вдруг, счастье улыбнётся, и он найдет её взглядом. Но - нет. Счастье будто отвернулось от него. Сон не шёл из головы. Гнал от себя мысли, и убеждал сам себя, что всё это - предрассудки и суеверие, которые так не поощряет Макарий. Не давал покоя сон, приснившийся первой московской ночью. А потом враз решил, что сон этот был в руку и разбудил его, чтобы спастись и спасти детей от угара. Что и говорить не по годам умный был парень. В трудах пролетел ещё один месяц. Наконец и Рождество приближается. Забот у Димитрия с Макарием прибавилось, да и обоз с монашками прибыл, начали готовиться к празднику. Ёлки привезли славные, ровные, густые. Лесные красавицы заняли огромное пространство, принесли с собой запах зимнего леса. Димитрий с домашними и монашками начали приготовления к празднику. Соорудили около храма Вертеп. Потянулись прихожане. Чаще, по разным поручениям Макария, Димитрий начал бывать в разных местах Москвы. И однажды, увидел свою ненаглядную Лушеньку. Забилось сердечко от радости такой, но сдержался, не выдал себя. Только проследил за ней, и довольный случившимся,с радостью выполнил все поручения. Теперь и солнце светило по-другому и даже воробьи чирикали иначе. А их множество собиралось на храмовом дворе, они суетились, дрались, чирикали. Счастье наполняло всё существо Димитрия, и Душа готова была взлететь. Далеко от дома Макария жила его Лукерьюшка. Но влюблённому разве это преграда? Часто вечерами, когда все в доме угомонятся, уходил Димушка пешком к дому возлюбленной. Часами стоял у ворот, пока не замерзнет, высматривая окошки любимой. Близко любимая, а нельзя проявиться. В ночи возвращался Димушка домой, всю дорогу в молитве, не боясь разбойников. Как сладок был тот короткий сон после прогулки. Утром, как ни в чем не бывало, приступал Димитрий к своим обязанностям.
Вот, и – Сочельник, а на завтра Рождество. Иначе, чем в доме Лукерьюшки отмечался этот день и сам праздник Рождества в общине. Было всё скромнее никакой помпезности, но с великим чувством праздника в душах. Сожалел Димитрий, что не может, как обычно, побаловать братьёв подарками. Славно отпраздновали Праздник. И прихожан собралось много и служба прошла на диво скоро и споро. Начались Святки с широкими гуляньями в Москве.Однако гулянья мало коснулись общины. Такой размах гуляний Димитрий видел впервые. Всё его забавляло, но участвовать в гуляньях он остерегался. Как посмотрит на это Макарий? Вдруг, осудит, а то и в деревню прогонит. А этого парень не хотел. Издали посматривал на все развлечения, и всё думал, и прикидывал, как бы увидеться с Лушенькой ненаглядной.
Наконец, наступил Сочельник перед Крещением. Трудный выдался денёк. От вёдер с водой у Димушки ныла спина. Быстрей бы купанье, тогда и отпустит натруженную спину, разольётся тепло от обжигающей холодом воды. Взлетит Душа, и запоёт вместе с Ангелами. Любил Димитрий эти купания, несмотря на трескучий мороз. А зима стояла суровая, под тридцать выдалось Крещение. Таких морозов отродясь на родине у Димитрия не было. Река Хапиловка, протекавшая рядом, не широкая, но глубокая. В ней и устроена была Иордань-купель. Немного боязно нырять было в прорубь, но он, не показывая виду, окунулся три раза, и выпрыгнул обновлённый. Радость с гордостью окутали всё его существо. А потом весь праздник стал ПРАЗДНИКОМ.
Все московские люди принадлежащие общине собрались в этот день вместе. Пришла на праздник в общину и Лёнка. В руке держала заветную записку от Лукерьи. Надеясь увидеть Димитрия, Лёнка крутила головой, чем вызвала недовольство окружающих: «Что, девка, крутишься, точно уж на сковородке, ведь не в аду ж ты». Присмирев, Лёнка увлеклась происходящим. Впервые она была на таком Празднике в таком скоплении народа. Женщины в лучших, но скромных нарядах, мужчины все - по-чину, в нарядных рубашках подпоясанных поясами. Торжественно вёл праздничную службу Макарий. А потом было угощение в трапезной, скромное, но Лёнке показалось самым вкусным, из того, что она когда либо пробовала . Угощение разносили девки и ребята, а руководил всем Димитрий. Поняла, что занят юноша, и окликнуть его, значит накликать беду, терпела, ждала, когда он сам к ней подойдёт. А Димитрий, увидев Лёнку, весь вспыхнул. Старая монашка увидела и прошептала: «Перекупался Димушка, кабы не заболел, выпей чайку, да медком закуси». Любили и жалели парня старушки, заботясь о нём, каждая пыталась угодить. И он ко всем был ласков и приветлив, для каждой находил слово, словно для матушки. Так и поглядывали молодые люди друг на друга издалека. Наконец-то закончился Праздник, расходится начал люд, тут-то и передала записочку Лёнка. А Димитрий, сунув записку в карман, продолжал хлопотать. На славу удался праздник! Ночь на исходе. Разошелся люд. Оставшись наедине с записочкой, Димитрий прижался губами к заветному листку бумаги прежде, чем начал читать. Как ему дорог этот связывающий его с любимой заветный листочек бумаги, испещрённый каллиграфическим почерком любимой. Таким, вот, романтичным был этот паренёк. Только эти романтичные поступки противоречили правилам воспитания в общине. Откуда такая романтичность, при такой нелёгкой судьбе? Он был наедине с собой, здесь не нужны притворства, он Любит, и любим. В чём здесь - грех? Наверно, жители обители найдут в чём. Но зачем об этом рассказывать, и показывать свои чувства? А как же честь, совесть и вера? Вера! Во что вера? Любовь! Она лечит все болезни; она выводит из всех испытаний, приготовленных судьбой; она всеобъемлющая, и если она есть, ничего не страшно. А как же вера? Вера! Вопрос - во что верить, часто посещал юношу. Даже однажды завязалась у него с Макарием на эту тему дискуссия. Не убедил его Макарий, остался Димитрий при своём мнении, что насторожило наставника. Вот, и сейчас он, в понимании единоверцев, совершает грех. Но, как же сладок этот грех. Вот, он заветный листочек, пахнущий его любимой.
«Дорогой мой, Димитрий! Истосковалось по тебе, родной, моё сердечко, аж занемогла я. Ничего не радует мой взор. Ты был так далеко, и я боялась никогда не увидеть тебя более. Никакие занятия не могли отвлечь меня от дум о тебе. Вышивая васильки, вспоминала твои глаза, рожь - пряди твоих шелковых волос. Как стосковалась по твоим письмам. Теперь я знаю, что ты рядом, и радость наполняет всё моё существо. Грех великий - наша с тобой Любовь. Папенька с маменькой не отдадут меня за тебя. Даже подумать об этом страшно. Как поступить? Как найти выход из создавшегося положения? Лёнка - одна надежда. Я готова на всё, что позволит быть нам вместе. Навеки твоя Лукерья.»
Прочитав и поцеловав письмо, Димитрий сжег его в печке. Вытянувшись на узкой кровати, первый раз за всё время в Москве уснул он умиротворённый. А ночью опять снился сон, возможно вещий :
«Необъятное поле. Они с Лукерьей - по разные стороны этого поля. Вихрь подхватил, закружил, и они, вдруг, очутились в объятиях друг друга. Какое блаженство эти объятия, какая кругом красота. Но о чём беспокойство? Что за сила стоит за спиной? Оглянулся, опять тот же старик с клюкой. Прошёл между ними и пропал. Заплаканная Лукерья, будто слепая, ощупывает вокруг пространство, будто ищет кого-то. Димитрий кричит: «Я здесь, рядом!» Обнимая, прижимает её. Лушенька затихла, перестала всхлипывать, и всё волнение улеглось. Только тревога осталась, тягучая, липкая, колючая, словно заноза.» С этаким чувством проснулся Димитрий. Обязанности, хлопоты и заботы развеяли это чувство и Димитрий забылся. Сон он и есть сон, мало ли, что приснится. Забыл Димитрий про это сон , но на время. Другие думы волновали и занимали его воображение.
Жизнь со всеми её коварствами и превратностями парень знал не понаслышке. Реально понимал и оценивал весь трагизм событий случившейся любви. Всё - против влюблённых. Вера и Положение - главные преграды их счастья. Как найти ту золотую середину, чтобы судьба не обошла его стороной? Богатство папеньки Лукерьи не нужно было Димитрию, он привык отвечать за свою семью сам. Иллюзии насчёт приданного, он не питал. Какой хозяйкой будет Лукерья, его не беспокоило, потому что надеялся парень на свои силы и помощь братьёв. Но тут стоп. Братья маленькие. Им нужна женская забота. Вот, пусть о воспитании братьев и заботится Лушенька, а с хозяйством он справится. Может чему и обучит она братьев, в люди выбьются. Такие мысли вертелись в голове юноши, когда он размышлял о будущем. А ещё он думал, как бы встретиться с ненаглядной.
Письмо о своих чувствах, думах и сомнениях он написал, и спрятал до случая. Случай выдался очень скоро. Лёнка появилась в обители с просьбой передать подарки и весточку родителям. Сама же скоро забрала письмо, и удалилась, сунув записку, завернутую в платок, в руку Димитрию. Весь день платок грел Душу парню. Только в ночи, при свечах развернул он заветный платочек, бережно вышитый руками любимой. Ба, на нём васильки и ржаные колоски. Записка коротусенькая: «Очень хочется увидеть тебя милый, хоть одним глазком. Завтра буду гулять после обеда возле Сухаревской башни. Твоя Лукерья». Как выбраться? Что придумать, чтобы не вызвать подозрений? Обязанностей у Димитрия много, но все они в пределах обители. Как уйти, что сказать? Ничего не придумал юноша, справно нёс свои обязанности, вида не подал, что нервничает. А Лушенька не дождавшись любимого, расстроилась, и даже всплакнула на плече у Лёнки. Лёнка, чтобы её утешить стала рассказывать о строгих обычаях и жизни людей в обители. Как завороженная слушала рассказ Лушенька. А в голове стучало: «Ну и пусть трудно, ну и пусть строго, всё перенесу ради того, чтобы быть рядом с Димушкой». Для себя решила ограничить себя в развлечениях и нарядах. Больше стала уделять времени занятиям с учителями, приходившими обучать её наукам. Впитывала тонкости ведения хозяйства, постоянно задавая вопросы нянюшке. Нет, нет, да забежит на кухню покрутиться, и разведать рецепт понравившегося блюда. Нянька не нарадуется на свою любимицу. Взрослеет девушка. Справной хозяйкой будет, всё подмечает, всё запоминает. Даже барыне об этом рассказала. А та свои выводы сделала. Пора жениха искать, скоро шестнадцать стукнет. Пора. Стала потихоньку выведывать о женихах завидных. Девка-то на выданье. Прослышала Лушенька о маменькиных помыслах, разрыдалась. Все в один голос говорят о трудностях. А какие трудности, если Душа рядом с любимым? Все свои мысли записала Лушенька в письмо, и послала Лёнку к Димитрию с поручением. Отпросившись у няньки на молебен, Лёнка помчалась в обитель. Появившись снова в обители, Лёнка вызвала подозрение у монашек. Что-то ты девка зачастила к нам, может парень по душе пришелся? Негоже самой на шею вешаться. Если серьёзно, то сговор делать нужно. Еле отговорилась Лёнка, и попросила о встрече с Димитрием. Димитрий вышел к Лёнке, долго проговорили они. Рассказала она юноше про всё, что творилось в доме Лукерьи. Сказала, что готова, помогать влюблённым до конца, даже в ущерб полюбившейся работы. Заверив Лёнку, что будет думать, как поступить, Димитрий удалился. Ох и сложную задачу поставила перед ним судьба! Как решить её? Без совета - никак. Промучившись всю ночь, пошёл Димитрий к Макарию с разговором. Выслушав своего подопечного,тот заверил, что поможет влюблённым. Только с условием: Димитрий свою судьбу будет строить далеко от Москвы, на Родине, а о карьере в Москве забудет навсегда.
Сложный выбор встал перед юношей, как в сказках русских: направо пойдёшь….
Прямо пошел - согласился!
Часть 4.
План был не из лёгких. Сначала нужно было подготовить побег, потом удалить из Москвы Лёнку, чтобы запутать следы, и обезопасить её от гнева господ. А далее - сам побег. Вся подготовка заняла месяц. Из деревни пришла весточка, что родители Лёнки собрались выдать девку замуж, и ждут её домой. Поплакав навзрыд на кухне о своей горькой судьбинушке, с ближайшим обозом Лёнка уехала домой. По сговору Лукерья должна была, дать весточку о своей готовности бежать. Предполагалось, что убежав из дома, она спрячется в обители.
Рано в том году «пришла» Масленица. В Москве начались широкие гулянья, сопровождающиеся хороводами, песнями, плясками, играми. Самое главное — с обрядом славословия, кормления и сжигания самодельного чучела Зимы. С детства каждый ребёнок знал о ритуальном значении масленичных закличек и игрищ, почему нужно сжигать Масленицу, заманивать Солнце блинами, славить Весну, просить доброго урожая. Хоть и не христианские это обычаи, а языческие, церковь никогда не препятствовала этим гуляньям. Масленичная неделя была буквально переполнена праздничными делами; обрядовые и не обрядовые действия, традиционные игры и затеи, обязанности и поступки до отказа заполняли все дни. Сил, энергии, задора хватало на всё, поскольку царила атмосфера предельной раскрепощенности, всеобщей радости и веселья. Каждый день масленицы имел свое название, за каждым закреплены были определенные действия, правила поведения.
Понедельник — «встреча»
В этот день дворовые девки из соломы сделали чучело Масленицы, надели на него старую женскую одежду, насадили это чучело на шест и с пением возили на санях. Затем Масленицу поставили на снежной горе, где назавтра должно было начаться катание на санях, и до воскресного сжигания это чучело красовалось на горе. Песни, которые пели в день «встречи», очень жизнерадостны. Ничем не отличался этот день от празднования прошлых годов.
Вторник — «заигpыш»
С этого дня начались разного рода развлечения: катания на санях, народные гулянья, представления. Молодежь большими компаниями катались по городу, на тройках и на простых розвальнях. Было в почете и другое нехитрое развлечение — катание с обледенелых гор. Ледяные горки были настроены по всей Москве. В ожидании предстоящего и, чтобы не вызвать подозрений, Лукерья от Души веселилась и принимала участие во всех развлечениях.
Среда — лакомка.
Как принято среда открывала угощение во всех домах блинами и другими яствами. В семье Лукерьи было заведено, накрывать столы с вкусностями, яствами, печь блины и приглашать гостей. Накрывались отдельные столы и для челяди. В этот день по Москве повсюду появились, как обычно театры, торговые палатки. В них продавались горячие сбитни (напитки из воды, меда и пряностей), калёные орехи, медовые пряники. Прямо под открытым небом, из кипящего самовара можно было выпить чаю и отведать блинов на всякий вкус.
Четверг — разгул (перелом, широкий четверг)
На этот день приходилась середина игр и веселья. Именно в четверг по всей Москве проходили и жаркие масленичные кулачные бои, кулачки, ведущие свое начало из Древней Руси. Были в них и свои строгие правила. Нельзя было, например, бить лежачего («лежачего не бьют»), вдвоем нападать на одного (двое дерутся — третий не лезь), бить ниже пояса или бить по затылку. За нарушение этих правил грозило наказание. Биться можно было «стенка на стенку» или «один на один». Это была игра, праздник, которому, естественно, соответствовала и одежда. Роскошь в одежде не поощрялась. Даже очень богатые люди рядились в простую одежду, и очень сложно было определить, к какому сословию кто относится. Именно этот обычай и должен был сыграть главную роль во время побега. На этот день и наметили побег влюблённые. Именно во время кулачного боя должно было всё произойти. А уж пятницу и следовавшие за ней дни Масленицы Лукерья надеялась встречать в общине.
Быстро приближался день побега, и сердца влюбленных трепетали. Всё собрала Лукерья для побега: самые скромные платья, носильное бельё, обувь, и вышитые полотенца с салфетками, а так же маленький сундучок с личными любимыми вещами. Легла в сундучок и шкатулка из карельской берёзы, наполненная папенькиными и маменькиными подарками. Всю ночь, в канун побега, Лукерья не сомкнула глаз, последний раз нежилась в своей постели, а, вот, сон не шёл. Думы были скорее радостные, чем тяжкие. Не догадывалась, и представить не могла, какие сюрпризы готовит для неё жизнь.
Наступило утро этого памятного и судьбоносного дня. После сытного завтрака всё семейство с челядью направилось посмотреть кулачные бои. Лукерья была и весела, и задумчива одновременно, но подозрений в поведении ни у кого не вызвала. Ребята из дворовых принимали участие в развлечениях, девки взяли кучу одежды, чтобы сразу переодеть парней в сухую одежду, по окончании участников этой импровизированной битвы. В эту кучу одежды и положила свой узел наша беглянка. Все веселились, смеялись, кричали, радовались победам, огорчались поражениям. Весело проходила битва. Вдруг, сердце Лукерье застучало, когда она очутилась в «куче мала» в объятьях Димитрия. Шепнув на ухо: «Пошли», направились к саням, где были вещи. Осмотревшись, убедились, что нет никакой опасности, взяли узелок, и сели в стоящие рядом розвальни. Лошадь побежала быстрой рысью, увозя беглецов от масленичных гуляний навстречу судьбе.
Гулянье продолжалось, все веселились и отсутствия Лукерьи никто не заметил. Хватились только вечером. Братья объехав всех знакомых, и не найдя сестру привезли дурную весть. Запричитала старая нянька, завыли в голос дворовые девки. Дворовые мужики кинулись на поиски в округе. Маменька зашла в комнату дочери заметила отсутствие, на обычных местах вещей, сразу всё поняла. Ни выказав никаких эмоций, зашла к мужу в кабинет, и закрыла дверь. О том, что происходило за закрытыми дверями можно только догадываться, и это осталось тайной для всех кроме супругов. Потому что челядь подбиралась не любопытной и за этим строго следила нянька.Через час вышел глава дома под руку с хозяйкой, распорядился пригласить всех в гостиную. Спокойным голосом объявил, что Лукерья отправилась в ближайший монастырь, так как решила принять постриг. Какое либо упоминание о случившемся будет незамедлительно караться, и даже имя дочери приказал не упоминать. Так решил и постановил, и - точка.
Влюбленные прибыли в обитель. Монашки сразу повели девушку на женскую половину в отведённую для неё келью. Осмотревшись, девушка приготовилась обустраиваться. Комната была маленькой и скудно обставленной, но теплой.
Вся обстановка состояла из кровати, комода, стула и маленькой тумбочки с кувшином и тазиком для умывания. Не успела девушка осмотреться, как в комнату прошмыгнула маленькая старушечка, и елейным голосом запела: «Ой девонька, ой лапушка, всё расскажу, всё покажу, всё подскажу. Вот книги старинные почитай, чай грамоту ведаешь. Всё своё держи при себе, ничего не унесут, но срочно может понадобиться. Свечей много не жги. Как устроишься, приходи в трапезную, там и разговор будет, да платок повяжи». Пропев, удалилась.
Разложила девушка вещи в комод, повязала платок, и направилась в трапезную. Народу там было не много, а вот Димушки она не увидела, и немного испугалась. Женщины хлопотали вокруг стола, а мужики сидели за столом, и возглавлял его высокий и красивый мужчина с окладистой бородой. Глаза были добрыми, и эти добрые глаза придали Лукерье смелости. Девушку не пригласили за стол, угощения не предложили. Мужчина заговорил с Лукерьей на удивение ласково. Вопросы не задавал, а просто рассказал всё, чем придётся в ближайшее время заниматься Лукерье. Из разговора девушка поняла, что никакие возражения не принимаются, она беспрекословно должна подчиниться выбранной судьбе.
До момента крещения, пищу ей будут приносить в келью. На время подготовки к обряду к ней приставлена сестра Акулина, которая посвятит её в особенности жизни членов общины. Далее после обряда и вплоть до свадьбы она будет нести послушание на одной из выбранных ей самой работ. С женихом встреч не будет. После нехитрого обряда венчания, она со своим суженым удалится из обители на вольные хлеба.
Разговор закончился, как из-под земли выросла Акулина, старушка, приходившая к ней в келью. Взяв девушку под локоток, повела её из трапезной. Пришли в келью, старушка села на стул и начала рассказ о том, где и как должна вести себя Лукерья. От её сладкого голоса, от голода кружилась голова, всё тело наполнялось свинцом, кровь прилила к голове, и Лукерья потеряла сознание. Очнувшись, поняла, что лежит на кровати, а вокруг хлопочут монашки, приводя девушку в сознание. Рядом на комоде стоят блины и кружка с питьём. Увидев, что девушка очнулась, все удалились, оставив её одну. Подойдя к пище, Лукерья стала жадно поглощать блины, запивая их вкусным напитком. Ей казалось, что вкуснее она никогда ничего не кушала. Блины были из гречневой муки вкусные, воздушные и сытные. Заправлены были сметаной и мёдом. Напиток Лукерье, как и блины, понравился. Отведав угощенье, девушка взяла книгу и начала читать. За чтением и застала её сестра Акулина. Поставила кувшин с водой, забрала остатки пищи и удалилась, так же беззвучно, как появилась. Умение ходить, и делать дела беззвучно, очень удивило Лукерью. В доме папеньки было иначе вся челядь, что бы ни делалось, всё сопровождал грохот и шум, все очень громко разговаривали. От всех в обители веяло спокойствием, размеренностью и основательностью. И эта размеренность нравилась девушке.
Пятница и суббота пролетели незаметно. За стенами обители гремела, грохотала широкая Масленица, а в обители шла размеренная и спокойная жизнь. Казалось, что время остановилось. Но нет, Прощеное воскресенье с обильным застольем затронуло и обитель, только всё это прошло мимо Лукерьи, она в празднествах не принимала участие, так как считалась в обители пришлой и мирской. Ей продолжали приносить разные угощенья в келью, поэтому в пище она не нуждалась. Учение с Акулиной продвигалось, так как девушка была способной, дважды повторять не приходилось. А разница в обычаях была незначительной, поэтому всё, что нужно было для обрядов, Лукерья усваивала быстро, чем очень радовала свою наставницу.
Наступил Чистый понедельник. А с ним и обязательные обряды этого дня. В Чистый понедельник все обязательно мылись в бане, а женщины мыли посуду и «парили» молочную утварь, очищая ее от жира и остатков скоромного. Но и к этому действу девушку не допустили. Начался Великий пост. А с ним все строгости и ограничения. Поползли дни все похожие один на другой. Лукерья истомилась без привычных занятий. Поведала о своих тягостях Акулине, и та сразу принесла ей вышивку и всё к ней. Веселее и более наполненными стали проходить дни у Лукерьи. Вот и подошел день крещения. Не волновалась девушка, и всё прошло по чину. Никаких перемен после обряда Лукерья в себе не почувствовала, кроме того, что получила при крещении новое имя Акулина. Радость случилась, во время обряда на минутку встретилась глазами со своим суженным, промелькнувшим, как будто невзначай. Кажется, кроме неё, этого никто не заметил. На следующее после обряда утро девушку пригласили на трапезу. Блюда были расставлены посередине стола в общих мисках, напротив каждого стояли свои приборы: миска, ложка, кружка, в которые раскладывалась пища из общих мисок. Кушанья были незатейливые: каша, капуста квашеная, солёные огурцы, помидоры, арбузы, грибы, орехи, мёд, хлеб и разные напитки. Напитки представляли собой разные взвары из сушеных ягод, из смеси листьев и трав, заваренных кипятком. Чай и кофе в обители не употребляли, считались эти напитки греховными. После трапезы мужики, взяв свои ложки, миски и кружки, направлялись к умывальникам, расположенным за стеной, а вымыв каждый свой набор посуды, расходились по своим делам унося свою посуду. К трапезе приступили женщины по тому же манеру. А после трапезы женщины сначала мыли каждая свою посуду, а далее общую посуду из-под блюд, расставленных на столах. Для Акулины-Лукерьи - это было в диковинку.. Гостеприимны были жители обители, но существовали обычаи, которым следовали все, а именно: посуда делится на «добрую» и «мирскую». Человека, даже «с ветра», обязательно покормят и попоят, но только из «мирской» посуды.
После первой всеобщей трапезы, старшая монахиня предложила на выбор девушке несколько повинностей. Акулина-Лукерья выбрала для себя выпечку хлеба. Начались тяжелые будни, в работе и молебнах. Всё, что делается всё - к лучшему. Несколько монахинь занимались тем же делом и встретили девушку по-доброму. Всё очень подробно рассказывали, показывали и делились секретами, а их было ни мало этих секретов, чтобы не убить тесто, и чтоб хлеб получился. Кроме братии хлеб пекли под заказы. Хорош получался монастырский хлебушек, ведь пёкся под молитвы, с добрым сердцем и от души. Хоть и труден был труд, но девушка с любовью исполняла свою работу. Быстро освоила Акулинушка эту науку. Очень скоро из её рук стал выходить вкусный хлеб, ничем не отличавшийся от того, который выпекали монашки. Складывалось всё справно, только к новому имени девушка привыкала сложно. За делами молитвами и ожиданиями промчались недели Великого поста. В обители начали готовиться к Великому празднику. Работы у девушек в пекарне прибавилось. Нужно было испечь много куличей. С огромным благоговением приступили к выпечке. С детства любила этот обычай девушка, в этот день по всему дому разносился тонкий дух свежевыпеченной сдобы. В семье Лукерьи выпекались куличи по старинному рецепту, который передавался из уст в уста. Помнила этот рецепт девушка, но применить на деле не решилась. Этот сладковатый дух перенёс её воображение в родной дом. Пасхи готовили другие монашки, но и о пасхе вспомнила Акулинушка. Взгрустнулось девушке не на шутку, аж всплакнула в ночи.
А дома у Лукерьи в это время творилось следующее. Папенька выведал у няньки, под страхом выгнать, об интересе своей блудной дочери. Та рассказала, то немного, о чём ведала. Послали в деревню гонца проведать, не появилась ли в деревенской общине новая девушка. Вернулся гонец не с чем. Нигде беглянка себя не обнаружила, как в воду канула. А парень, на которого было показано, уехал для службы в Москву задолго до побега девушки. В общину, что в Преображенской слободе Лушенькин папенька отправился сам. Поехал без скандала, а вроде бы с благодарностью за работников. Но приезд этот Макарий ожидал. Встретили гостя со скромным угощением по причине поста. За разговорами Макарий, как бы невзначай, приказал позвать Димитрия. Тот пришел, и получил от Макария несколько разных поручений, как бы вскользь Макарий упомянул, что вот какой у него хороший воспитанник, далеко пойдёт, если не женится скоро. А Димитрий улыбнулся и ответил, что, мол, очень увлечён и занят он делами общины, на баловство нет времени. Широкая и открытая улыбка парня, убедила гостя, что он не причём. Дорого обошелся этот грех Димитрию, долго пришлось замаливать обман. Без вестей, но с подарками вернулся гость из общины. Вернулся и рассвирепел. Громко кричал в своём кабинете, а потом произнёс слова, которые перевернули судьбу всего рода Лукерьи. Слова проклятия сорвались с уст, но было уже поздно. Они были услышаны небесами, и начался отсчет странных событий.
Наутро от печали Акулины не осталось и следа, когда увидела она из окна, входившего в ворота обители папеньку. Жив, здоров и даже весел был папенька. Оправился, значит, от побега неблагодарной дочери. Легко стало на сердце. Если папенька весел, значит, все живы и здоровы. С лёгким сердцем побежала она в пекарню. А там уже хлопоты увлекли всё её внимание, не видела она папенькиного отъезда, но не расстроилась. Подготовка к Великому Празднику разворошила спокойное течение времени в обители. Все бегали, суетились, стараясь успеть подготовить всё к Празднику.
Всё время, пока Лукерья-Акулина жила в обители, не встречались влюблённые, а только иногда виделись издалека. Стоически переносили они эту вынужденную разлуку. Приближался Праздник, а за ним близилось и венчание, и скорый отъезд. Наступила настоящая весна. Дружная весна смыла обильными дождями остатки снега. С её приходом томление сердец влюблённых увеличилось. А так, как натуры были романтические, то весна принесла в души много радости. Засмотревшись на набухшие почки и распускающиеся листочки на деревьях, в душе Акулины звучала музыка. Эта музыка наполняла всё её существо. В такие минуты хотелось обнять всю Землю, и кричать: «Я счастлива!». Впервые Она так любила Весну. Димитрий по глазам любимой перенимал настроение и наполнявшие её чувства. Он так же всем своим существом ощущал это счастье.
Настала Великая Суббота! Кругом царит ощущение чего-то великого. Целый стол в трапезной заполнен крашеными яйцами, куличами и красочными пасхами.
Скоро, уже скоро прозвучат жизнеутверждающие слова, венчающие дни Великого воздержания. Праздник захватил каждого члена общины. У каждого были свои строго предписанные обязанности, поэтому никакой суеты в обители не было, а было ощущение работы слаженного механизма. Праздник Воскресение Господне был одним из главных праздников, отмечаемых верующими, но отмечался у староверов менее помпезно, и ярко. Разными были и обряды ведения праздника. Всё это отметила Акулина, присутствующая на праздничном богослужении. Не было ярких одеяний священнослужителей после радостных слов: «Христос Воскресе», тем не менее, была огромная внутренняя радость, охватившая каждого участника Действа. Ничуть не устала Акулина, и совершенно не хотелось спать после окончания обедни. Ранним утром в трапезной был накрыт праздничный стол, и все разговлялись пасхами, куличами и яйцами, которые были освещены накануне, по характерному для старообрядческих общин чину. Всё определяло отношение к святой воде. К ней относились, как к настоящей святыне, и всё, что было связано со святой водой, исполнялось чётко, без единого касания её (водицы) земли.
В радости и заботах пролетела пасхальная неделя, приближался обряд венчания. Накануне Макарий призвал влюблённых, для напутствия. Кое-как привыкшую к своему новому имени Акулину ждала новость, которая ввергла её в недоумение. Оказалось, что имя её любимого так же было изменено. Димитрий превратился в Егора по средствам какого-то таинства, суть которого Акулина не поняла. На эти имена им выправили какие-то справки. Эти имена будут звучать при венчании. Но Макарий шепотом произнесёт и их старые имена всего один раз во время обряда. Именно с новыми именами им придётся жить всю жизнь. Всё это было предусмотрено и подготовлено, для того чтобы даже тени подозрения не закралось. Завязана была жизнь общины с заводом Лушенькиного папеньки.
По правилам общины все таинства исключали пышность и помпезность. Без суеты и шума был проведён обряд венчания. Попели, попричитали монашки, спели им обрядовые песни. После был общий для всех членов обители обед. Радость, счастье и полёт наполняли Души наших влюблённых. Прямо из трапезной молодые сели в коляску, запряженную двумя лошадьми (подарок общины), упакованную скромным скарбом молодых людей, и помчались навстречу неизведанной семейной жизни.
Путь к месту постоянного проживания занял несколько недель, благо погода стояла сухая и тёплая. Остановки и отдых на постоялых дворах, Акулине были в диковинку. Раньше, по дороге из Москвы в имение и обратно в Москву, семья останавливалась в имениях друзей и родственников, расположенных по дороге из имения в Москву. Поэтому жизнь «простых» людей со всеми её странностями, особенностями и страстями очень забавляла молодую женщину. Никогда она не видела столько пьяных и грязных ямщиков, которые грубо ругались, кричали и громко пели песни. Пища на постоялых дворах, так же не отличалась изысканностью и свежестью. А коль ехали они, как простые люди, то и отношение к ним было соответственное. Но ничто не могло испортить настроения Акулине и Егору. Вот, они знакомые до боли места. Уже появились на горизонте крыши родных домов. Защемило сердце. Свернув с большого тракта, направились наши молодые в деревню. Радостно встретили молодых, ждали. Прибежала Лёнка, бросилась обниматься с барышней. Выбежали и братья. Поздоровавшись с братом, с интересом подошли к Акулине. На удивление все называли их новыми именами. Тётка встретила молодых караваем с солью и повела всех в горницу к накрытому по праздничному столу. Девки пели величальные песни, старухи, характерные для общины, причитания. С весельем и размахом отметили свадьбу. На третий день, собрав вещи в несколько подвод, молодожены отправились к месту постоянного проживания за 30 вёрст от родной деревни Егора. Доехали быстро. К вечеру были на месте. Дом, в котором новая семья поселилась, был добротный пятистенок из красного кирпича местного изготовления. Дом с домашней птицей, барашком и козой достался им от дальних родственников Егора, взамен оставленного. Дом был прибран и истоплен. Красиво заправленная кровать за занавесками (их же подарок к свадьбе) гостеприимно ждала путников. Задремавших в дороге детей, Егор уложил на большую русскую печку. Сомлев в дороге, они быстро угомонились. Так началась семейная жизнь наших молодоженов.
Часть 5.
Ранёхонько поднялся Егор, разбудил жену. Новую жизнь и день начали, как принято у староверов с молитвы, а потом, вышли на улицу навстречу восходящему солнцу и новой жизни. Оглядев хозяйским взглядом, враз определил, чем нужно заняться в первую очередь. Дом хоть и добротный, но после зимы требовал небольшой починки. Сарай немного завалился, дверь на погребку висела на одной петле. Егор показал жене, как нужно доить козу, зарезал курицу к обеду, пошел хлопотать по хозяйству. Хоть и привезли они с собой со свадебного пира кой, какие продукты, Акулина приступила к приготовлению первого в её жизни обеда. Вот тут и пригодились ей приобретенные за последние месяцы навыки. Замесила хлеб и лапшу, поставила всё это и кашу в печь, растопленную мужем. Дети заворочались от вкусного запаха и проснулись, с интересом наблюдали за происходящим из-за занавески. Акулина приняла мальчишек, как родных братьев, и мальчишкам она понравилась. Вот так сразу стала она хозяйкой большого семейства. Старший - Николка, а младший – Алёшка очень привязались к Акулине, и стали помогать ей во всём, что попросит. Старший был занят скотиной, в его обязанности входило выгнать, загнать, почистить, накормить и напоить всю скотину и птицу. Младший помогал в доме. Дела не делились на женские и мужские. Что поручит Акулина, то и выполнял Алёшенька. А ещё с ребятами местными, с которыми оба мальчика быстро нашли язык, Алексей гонял гусей и уток на речку. Не водилось в общине между членами, даже малолетними, драк, грехом считалось это баловство. Наверно поэтому мужики были все рассудительными. Быстро семья поправила хозяйство, посадили огород и яровые. А посаженная на яйца несушка высидела цыплят, утят и гусят. За маленький перстенёк купили скотину и даже корову, которую первое время доил Николка. Акулина боялась подходить к своенравной корове, которая отказывалась подпускать женщину к себе. Лаской, уговорами, корочкой хлеба постепенно приручала Акулина корову к себе. Даже странно было, что мальчишка свободно доит корову, а женщину она не подпускает. Крут нрав был у Бурёнки. Но признала. Ласка и Любовь делают чудеса.
Появившись в новой общине, семья сразу оказалась на хорошем счету, считалась зажиточной. Община приняла семью, как родных. Не малую роль сыграла сама личность Егора. Знали его во многих общинах. Деревня стояла по большому тракту, и мужики из общины, у кого были лошади, промышляли извозом - были ямщиками. Начал ездить с ними и Егор. Скоро стал старостой среди ямщиков. Уважали его мужики. Никто в семье не ленился. Много работали, поэтому собрали добрый урожай, и зиму встретили с хорошими запасами. Репа, тыквы, разная свёкла, подсолнечник, гречиха, просо, пшеница и рожь. Картофель староверы не сажали, и не употребляли в пищу, даже вида её не знали. Акулина первой посадила этот диковинный овощ, тщательно скрывая от соседей высаженную делянку с картофелем. А урожай оказался хорошим. Обсушила, сложила в мешки, и опустила в погреб. Зимой все члены семьи оценили этот овощ. Акулина насушила ягоды и грибы, которые в изобилии приносили мальчишки. Так же насолила грибов и огурцов с помидорами, по рецепту из московской обители. Мальчишки сразу нашли себе друзей и целой ватагой отправлялись на промыслы. Ловили в местной речке рыбу, славная водилась щука. Собирали ягоды и грибы. Вся земля в округе принадлежала общине, подарена староверам ещё царем Петром 1. Поэтому всё собирали без опаски. А зимой всякая заготовка пригодится.
Отзвенело знойное лето, потянулись к югу стаи птиц. Осень разбрызгала всюду краски золота и багрянца. Раскисли дороги, потянулись темные вечера и длинные ночи, а с ними тоска. Начала скучать Акулина по родным. Хоть одним глазком увидеть папеньку с маменькой, братьев и няньку. Нет, нет, да заноет сердечко: ведь не простили родители её поступка. Каждый день замаливала Акулина этот грех. Многому научилась Акулина, стала настоящей рачительной хозяйкой. А хлеб, выпекаемый Акулиной, славился на всё село, даже под заказ пекла Акулина хлебушек. Мальчишки были сыты, одеты, обуты. Любовь и согласие царило в доме. Чтобы как-то развеять тоску начала Акулина учить грамоте мальчишек. Смирно сидели мальчики, но каждый по - своему усваивал науку. Алёшка оказался смекалистее, и стоило ему один раз посмотреть на написанное, запоминал сразу. Из-за распутицы реже стал отлучаться Егор из дома. Веселее стало в доме. Дружная семья, каждый раз придумывали новые развлечения. Затейниками были мальчишки, им и подыгрывали Акулина с Егором. Привыкли они потихоньку к именам своим новым. Только в редкие минуты любви называли друг друга старыми. Но со временем стали забываться старые.
Накрепко встала зима. Завыла вьюга, намело сугробы. А в натопленном доме тепло и уютно. Мальчишки, забравшись на печку, осваивали грамоту, Акулина хлопотала по дому, Егор стал уезжать надолго в поездки с обозами. А тут и первое Рождество подоспело. Начались народные гуляния, и хождения в гости. Приехала в гости Лёнка. Так и не вышла девка замуж. Потому что ход тот был обманный. Вот и решила Акулина выдать Лёнку замуж за брата соседки. Благо, что тот вернулся домой, отслужив 25 лет на Кавказе. Мужик был красивый, и сразу понравился Лёнке. Один был минус, жить негде. В хате родителей хозяйствовал зять, муж сестры, а родители при них доживали. Тут и решила Акулина, посоветовавшись с мужем, помочь Лёнке за все её заслуги, продав ещё один перстенёк. Фёдор привёл из армии коня, поэтому сразу оказался при деле, начал ездить с обозом вместе с Егором. Сдружились мужики. А весной заложили дом, который построили за лето всем миром. Осенью сыграли свадьбу. Так в заботах промчались три года. У Лёнки с Фёдором родилось уже двое детей, а у Акулины с Егором всё нет и нет. Приуныла Акулина. Бабы сельские твердят: сходи да сходи к бабке Евдохе. Хоть узнаешь почему нет детушек. Даже Лёнка уговаривала её и говорила, что обыденное это, и лечит Евдоха все недуги молитвами, и что не наказуем среди староверов такой промысел. За грех это почитала Акулина. Не решалась нарушить веру. Да и знает она, за что ей такое наказание.
Часть 6.
Сердце Акулины иногда ныло от бездетности, а иногда от тоски по родным, хотелось хоть глазком увидеть их. Поняла, что из-за её поступка Бог не даёт им с Егором детушек, решила повиниться пред отцом и маменькой. Что все живы и здоровы она регулярно получала вести, потому что мужики ездили и с заводским обозом. Однажды летом не выдержала Акулина, уговорила Егора отвезти её в имение. Принарядившись, отправилась, прихватив подарки для тётки Егора. Тётка встретила их радушно, даже обрадовалась подаркам. Очень уж радовалась она за Егора и его братьев. Хвасталась перед соседями, что удачно женили парня. Время было сбора ягод, и уговорила тётка Акулину на сбор ягод у барыни. Та, чтобы не вызывать подозрения немного поломалась, что мол приехали не надолго, согласилась. Не знала тётка, на ком женился её племянник, знала только, что жену взял не из староверов, и что перекрестили девушку в их веру. Так хотелось хоть издали посмотреть на родных Акулине, а там как Бог даст.
Повязав до бровей платок, пошла Акулина в сад, что - в имении, на сбор смородины. Как увидела Акулина няньку, распоряжавшуюся всем сбором, чуть сознание не потеряла. А та не узнала в этой сельской бабе свою лапушку. Лицо, хоть и закрывала его Акулина, было покрыто загаром, от частой работы в огороде и поле. Как могла нянька в этой смуглянке, повязанной до бровей платком, узнать свою белоликую девочку? Быстро наполнялись корзины спелой и душистой ягодой. Вот - один куст, вот, другой благодарно поднял свои ветки вверх. Как же легко дышится в родном имении, радость переполняла женщину. Много собрали ягод. Хоть маленькая частичка труда Акулины, но упадёт на благо родным. Осознание этого придавало духа. Близится закат, полны карзины. Женщины потянулись по домам, а Акулина, шепнув тётке, что дела у неё в имении по заданию Лёнки, и что договорилась с Егором, что заберёт её прям из имения, чтобы успеть до утра домой, осталась с корзинами. Идёт к собранному урожаю нянька. Акулина стоит, опустив голову, рядом с корзинами со смородиной, собранными ей. Нянька проходит мимо, и в этот миг Акулина хватает и целует ей руку. От неожиданности нянька вскрикнула и отняла руку, посмотрев на женщину. Тут, что-то кольнуло у неё в груди, она вскрикнула, и прижалась к молодой женщине, запричитав. Потащила нянька свою любимицу в дом, причитая: «Маменьки и папеньки нет, в отъезде они, к свадьбе готовятся. Радость у нас великая, братец твой старший женится. Девка молодая - не красавица, но богатая. Новое дело затевает папенька с новыми родственниками. Челядь у нас в доме вся новая, никто не признает, я скажу, что ты моя дальняя родственница и приехала погостить». Обливаясь слезами, повела она Акулину в её комнату, через весь дом. Как же соскучилась она по запахам родного дома. Даже предположить не могла, как она соскучилась по родным стенам. Ничего не изменилось. Осторожно, чтобы не вызвать подозрения у челяди, Акулина прошлась по дому. Зашла в свою комнату. Всё на месте, как не уезжала. Любимые игрушки и все вещи не тронуты и - на местах, всё сложено в сундуке, как при ней. Ничего не тронула, вышла, закрыла за собой дверь. Слеза катилась по щеке, комок стоял у горла, медленно побрела она в комнату няньки. Всю ночь проговорили и проплакали женщины. Так и не призналась Акулина, где живут с мужем. Поведала, что нет детишек, и что приехала просить прощения у папеньки. Отсоветовала ей это нянька. Твёрд своим решением был отец Лукерьи, не простит дочь. Несколько раз заводила нянька разговор с ним наедине, что, дескать, поискать бы девку, а он и слышать не хочет, только твердит: "Она сама свой путь выбрала. Нет у меня дочери. Для всех в монастыре она, и нечего ворошить старое." Подходила нянька к маменьке, та только руками разводила. Странное отношение было у неё к дочери. Любовь испытывала только к сыновьям. Расстроенная неудачей, но счастливая от встречи с родным домом и нянькой, на рассвете вышла из имения Лукерья-Акулина, направилась к намеченному заранее месту встречи с мужем. Шла аккуратно, часто оглядываясь, нет ли слежки. Честна была нянька со своей любимицей, не послала за ней следить. Всю дорогу рассказывала Акулина мужу, как и что происходило в имении. Егор поддакивал и утешал свою любимую.
Приехали супруги домой. Там всё - в порядке, всё идёт своим чередом. Николай и Алексей дом и хозяйство держали справно. Порадовался Егор. Про себя отметил, хорошо братьев воспитал, дельными хозяевами будут! Оставив жену хлопотать по дому, уехал догонять сотоварищей с обозом. Работы летом у ямщиков много. Лето весь год кормит! Каждый раз из поездки привозил для своих домашних подарки. Очень любил порадовать свою суженую Егор. То семена цветов диковинных привезёт, то саженец, а то и целое дерево. Самый красивый палисадник перед домом, самый добрый сад во всей округе был у Акулины. Любила возиться с цветами и всякими растениями молодая женщина. Всё что ни посадит, всё враз приживается, и даёт плоды. «Слово знает» - говорили местные бабы. А слово это - Любовь. А её у Акулины было много не растраченной. Ко всему, как к дитю родному, будь то котёнок, козлёнок, а может и телёнок, и так же растение всякое от неё любовь и ласку получало. Любовался и не мог наглядеться на суженную Егор. Любовь к этой хрупкой женщине разгоралась каждый год с новой силой, набирая вкус, как доброе вино, которое и голову вскружит, и вкус имеет неповторимый. Аналогичные чувства испытывала и Акулина к своему любимому мужу. Одно огорчало женщину, что не может порадовать она своего мужа детишками. Каждая молитва её была о бездетности, просила, просила небеса, а они молчали.
Способен Алёшенька к учению. А мечта у него образовалась совсем не относящаяся к учению. Повадился он с другом своим Мишуткой к его отцу на пасеку бегать. Понравилось бортничество парню, и задумал он своими ульями разжиться. Сказал об этом старшему брату, а тот обещал на этот счёт подумать. И, вот, из очередной поездки привез три улья, которые поставили на самом краю огорода, прямо у заливного луга. Но ульи это пол-дела, теперь семья пчелиная с маткой нужна, а её где-то взять нужно. Община жила, как одна семья, все члены общины, как родные. Вот, и решили обрадовать своего любимца соседи, подарили, аж две семьи. Радости Алексея не было предела. Везде успевал шустрый малец. Акулина с Егором не могли на него нарадоваться. К зиме были они и с мёдом, и с сахаром. Да и старший брат почувствовал вкус работы с пчёлами, потихоньку начал помогать младшему.
Из головы Акулины не выходила новость о женитьбе брата. Чтобы не подводить родителей решила приехать и посмотреть на свадьбу в одеянии монашки. Принялась за работу, и за неделю наряд был готов. Теперь нужно уговорить мужа. А Егор был неумолим. Зачем тебе это нужно, всё будет хорошо и детишки скоро родятся. Поплакала, поплакала Акулина, и смирился Егор, собрались на свадьбу в Москву. Опять оставили братьев на хозяйстве. Остановиться супруги решили в обители, взяли подарки для Макария и братии, отправились в Москву.
Изменилась Москва со времени отъезда молодых людей из города. Многие дома стояли отремонтированные, играя новой краской наличников. На многих домах появилась новая штукатурка. Многие семьи отстроились заново. Даже обитель изменилась. На территории были разбиты несколько цветников, вдобавок к огороду, а монашки с удовольствием возились в земле. Акулина очень радовалась этой поездке. В общине встретили их, как дорогих гостей. Долго Макарий разговаривал с Егором. Только первой своей наставницы Акулина не нашла. К их приезду та уехала погостить в другую общину. От этого известия расстроилась немного женщина, так хотелось рассказать ей о своей жизни. Поведав Макарию о своих намерениях, Егор заверил, что сам не намерен показываться на глаза тестю. А весь карнавал придуман Акулиной только для того, чтобы не подводить родителей. Покачав головой и пожурив молодую женщину, благословил на поступок. Очень ему хотелось, чтобы в семействе воцарился мир и согласие. Чувствовал он свою вину перед хорошим человеком.
Наступил день свадьбы. Егор в одеянии ямщика довез свою любимую до храма, договорившись о времени и месте, где и когда будет её ждать назад, уехал по своим делам. Народ уже начал собираться у храма Свадьба обещала быть многочисленной, так как богатая намечалась свадьба. Акулина вошла в храм, который был пышно украшен к свадебной церемонии. В храме шла обедня. Народ, ожидавший зрелище, уже начал собираться. Несколько знакомых лиц заметила Акулина, но подходить не стала. По канонам церкви, родители на церемонии венчания не присутствуют. Акулина не без волнения наблюдала за происходящим, а когда родственники стали появляться в храме, спряталась в толпе собравшихся. Никто не обращал внимания на монашку. Вот и молодые! Слёзы радости и умиления покатились по щекам. Повзрослевшим и возмужавшим нашла она старшего её на 2 года брата. Как он был красив в свадебном одеянии. Невеста - миловидная девушка, хрупкая, немного напуганная происходящим. Смотрела на своего суженого огромными влюблёнными глазами. Она была в этот день прекрасна. Рядом со старшим братом стоял младший брат тоже повзрослевший. Боже, как же соскучилась она по братьям. Как хотелось подбежать и обнять их. Слёзы уже ручьями текли по щекам Акулины. Началась церемония и её немного оттеснили, что помогло ей прийти в себя и вытереть постоянно текущие слёзы. Вдруг в толпе собравшихся она заметила няньку, и пошла ей навстречу. Та, охнув, запричитала, взяла её под руку повела к молодым. Церемония подходила к концу, и гости начали уже поздравлять молодых. В этот момент и подвела нянька Акулину к молодым. Степан одновременно обрадовался и растерялся, увидев сестру. Расцеловались. Лучшего подарка на свадьбу он не мог ожидать. Поздравив молодых, поздоровавшись с родственниками, Акулина засобиралась. Негоже светское гулянье для монахини, даже по причине свадьбы. Как не уговаривали родственники поехать её с молодыми на гулянье, поклонившись Акулина удалилась, шепнув няньке, что обязательно наведается после свадьбы к родителям.
Три дня гуляли в Москве молодые, а на четвёртый укатили в Петербург, к родителям невесты. Пышно и помпезно прошла свадьба. Долго ещё в Москве вспоминали о гуляньях. Главная новость, появление на свадьбе блудной дочери, никак не отпускала главу семейства. Вот и угомонилось всё в доме. Призвал к себе няньку, и начал выведывать, что да как. Нянька повинилась, рассказала всё и даже о посещении Лушеньки имения, сославшись на нехватку времени всё рассказать. Свадьба удалась, и хозяин был в хорошем расположении духа и, вообще, он был добрейшим человеком, хоть и суров. Услыхав про дочь любимую, попросил по-тихому отыскать её и привести в дом для разговора. Но Акулина сама явилась, в одеянии монашки. Отец провёл её в кабинет, и долго молча, смотрел на дочь. Разговор начала сама Акулина. Повинилась, рассказала всё и обо всём. Отец слушал и восхищался своей дочерью. В душе его пели Ангелы, настоящая выросла женщина. Ни на что не жаловалась, ни о чём не просила. Оттаяло сердце отца, поднял с колен свою любимую доченьку, поцеловал и произнёс заветные слова прощения. Повел дочь в гостиную. Там ожидала их хозяйка семейства, нянька и брат младший. Первым кинулся брат Алёшенька к сестрице, после подошла и поцеловала матушка. Ничего для родственников и окружающих менять не стали, не рассказали тайны. С лёгким сердцем отпустили дочь, пообещав, приехать в гости. Вот и воцарился мир в семействе.
Радостная возвращалась Акулина домой. Первый раз за последние годы на душе не было камня, придавившего Душу. Душа пела. Егор, чувствуя состояние жены, так же ощущал великую радость. Погоды стояли хорошие и супруги быстро добрались до дома. Ребята встретили их порядком царившем в доме и хозяйстве. Прибежала Лёнка узнать, как всё прошло. Засиделись до рассвета. Делились произошедшим, не могли наговориться, пели песни, только Лёнкины детишки мирно посапывали за занавеской. Проводили гостей, убрали со стола, и, прибрав в избе, легли немного поспать. Закрыла глаза Акулина и провалилась в сон.
Часть 7.
Сон.
Акулина видит себя на лугу. Кругом простор, цветы, и от них запах такой, что кружится голова. В руках Акулины - корзинка, и она собирает в неё разные травы, цветы и корешки от трав. Как подойдёт она к нужной травке, сразу садится на неё пчёлка. Удивляется Акулина, что это пчёлка не жалит, и ведёт себя так странно. А пчёлка то сядет, то закружится над травкой, и приглашает Акулину сорвать эту травку, а если нужен цветок, она садится на цветок, если нужен корень, то опускается прямо к земле, указывая, на корень. Набрала целую корзину травы, цветов и корешков, и принесла её домой. Дальше видит она рядом с собой маленькую девочку, которая бегает по тому же лугу, кружится и смеётся, будто играет с той же пчёлкой, и пчёлка опять же не жалит девочку.
Проснулась Акулина и не может успокоиться. Взбудоражил её сон. Смысл его она не поняла, а из мыслей сон не уходит. А здесь опять пришла Лёнка, и ну канючить: «Пойдём к бабке Евдохе, она многим помогла. Ну что ты сопротивляешься?» Но, нет, не уговорила. И тут, как пронзило Акулину. А что, если травы попробовать?
Середина лета. В полях все травы уже отцвели. Вряд ли получится собрать нужный сбор, наверно, придётся ждать будущей весны. Однако Акулина собралась, и пошла с братьями мужа на пасеку. Какая же благодать стояла в полях. Она была не права, в поле было ещё много цветов. Названия многих она и не знала. Этот пёстрый ковёр из цветов радовал глаз любого, кто окунался в это великолепие. Душа в этой красоте отдыхала, и время начинало течь по-иному. Весь луг издавал неповторимый звук, одновременно слышалась звенящая тишина и гул насекомых, занимавшихся промыслом. От запаха трав и гуда насекомых немного кружилась голова. Немного полежав в высокой траве и полюбовавшись облаками, Акулина решила поискать нужную травку. И тут увидела огромного шмеля. Шмель по-хозяйски облетал свои владения. Он был красив этот пушистый труженик. Залюбовалась Акулина его грациозностью. Даже приблизилась к нему, а он будто понял интерес к себе этого огромного существа. Вспорхнув над цветком, сделал круг вокруг женщины, вовлекая в игру и зазывая за собой, стал перелетать с цветка на цветок. В этот момент сон всплыл в голове женщины в мельчайших подробностях, и она начала срывать те цветки и ту травку, на которые садился шмель. Скоро она набрала целую охапку травы и цветов. Казалось, удовлетворившись сказочной игрой, шмель взмыл в небо и улетел. А женщина побрела с этой охапкой к ульям, где работали два её деверя. На них были одеты маски-сетки, кругом жужжали пчёлы, поэтому близко подходить Акулина не стала. Помахала рукой, и пошла в село. Придя домой разобрала травки на пучки и, связав их, развесила на палке на погребке сушиться. Только небольшой пучок травы заварила в чугунке, растопив баньку. Разбавив взвар тёплой водой, стала лить на голову эту душисто пахнущую жидкость, испытав большое блаженство. Обновлённая, вышла женщина на улицу, и протянула руки к заходящему солнцу. Эту процедуру она проводила каждый вечер до тех пор, пока не закончилась собранная ею трава. Что и кто руководил её действиями, Акулина не понимала, да и не очень заботило её это. Муж не о чём не спрашивал, а с пониманием наблюдал за женой. Очень скоро почувствовала Акулина в себе изменения, радовалась случившемуся. Первое время даже думать боялась, думала, что это ей кажется. Ан, нет. Скоро всё подтвердилось. Самая заветная мечта начала сбываться. Акулина ждала ребёнка. Понял это и Егор. Радость вошла в дом.
Снова осень постучалась в дом дождями. Слегка разбрызгала золотую краску по берёзам. Еле - еле подёрнула медью клёны и рябину. Красные ягоды бузины, рябины, боярышника рдеют на зелени деревьев. Последние цветы украшают палисадник. Ещё теплом радуют дни, но по утрам туман часто окутывает всю округу. Более прозрачным стал воздух. Птицы запели осенние песни, и стали собираться в стаи. Паутинки - верный признак осени, появились, то там, то здесь. Встретили осень с хорошим урожаем. Много заготовок на зиму сделала Акулина и варенья и соленья. Насушила ягод, грибов и яблок с грушами. Егор чаще стал появляться дома. Ребята и Егор берегли Акулину, ничего лишнего не разрешали делать. Только так, что по дому, по мелочам. Перед отъездом в Москву заглянули в гости родители Акулины. Маменька немного удивилась такой тесноте в доме. Никогда она не бывала в простом доме. Акулина объяснила маменьке, чем меньше дом, тем теплее зимой, ведь топили «кизяком». Чистота и уют в доме обрадовали женщину. Когда сели за стол, увидев изобилие кушаний, маменька очень была горда за дочь. Отец Акулины решил помочь молодой семье, пристроить к дому пристройку, и прислать уголь на зиму. Узнав, что дочь ждёт пополнение, родители обрадовались. Потрепав за ухо зятя, посмеялись, вспомнив, как обманул он его в Москве у Макария. Принял зятя отец Акулины, понравился ему этот немногословный человек. Побеседовав с мальчиками, понял, как постаралась его дочка, и что преуспели ребята в учении. Папенька пообещал подумать об их дальнейшем обучении. Приходила Лёнка со своим семейством, посмотреть на бар, приехавших в гости к её соседям. Этот приезд наделал в селе много шуму. На ночь не остались, поцеловав дочь, родители попросили беречь себя и ребёнка, поехали прямо к железной дороге на поезд.
Через неделю уже потянулись подводы с кирпичом, и рабочими, чтобы пристройка готова была к зиме. Работа закипела. Со «скрипом» в душе Егор принял подарки тестя. Мальчики выросли, им нужно было своё пространство, да и ребёнку тоже будет лучше в отдельной комнате. Только это обстоятельство сменило гнев на милость Егора. Беременная женщина прекрасна! Она, как святая мадонна, светится изнутри, разливая свет вокруг. Всё село отметило перемену, произошедшую с женщиной. Все соседи откровенно радовались известию о прибавлении в семействе. Лёнка любопытно спросила Акулину: «Уж не Евдоха ли помогла?» Акулина ответила строго, что такими делами не занимается, и закончила разговор.
Прокричали последнее прощай журавли, скрылись вдали треугольники гусей и уток. Природа приготовилась к зиме. Но снег всё не выпадал. Стояла сухая тёплая погода. Лёнка приехала из гостей от родителей с новшеством. Привезла огромный пуховый платок, и рассказала, что все женщины её родного села осваивают вязку платков. Одна семья ездила к родственникам в Оренбург, и привезла платки и навык вязания. Многие односельчане уже накупили коз, прялок и теперь вяжут пуховые платки. А какие эти платки тёплые, каждый может оценить сам. Платки были действительно произведением искусства. Хоть и не рекомендовалось беременным женщинам прясть и вязать, Акулина, не веря в эти предрассудки, принялась за новое дело. Быстро выучилась обращаться с привезённой Егором прялкой, а спицы в руках её были привычным орудием труда. Раньше из шерсти овец, она научилась прясть пряжу на веретене, и вязать домашним носки и варежки. Это занятие скрасило тёмные осенние вечера.
Стройка шла своим чередом, за всем следил специально присланный папенькой человек. Быстро и справно работали мужики и... торопились, торопились. Постройка выросла, успели до снега положить крышу. Началась внутренняя отделка. Под крышей и с печкой работа не страшна. Торопились закончить строительство к Рождеству.
Снег выпал как-то неожиданно. Утром, проснувшись, Акулина увидела первозданную белизну и чистоту природы. Деревья и кусты были покрыты пушистым «мехом», словно нарядились в белые шубки. Ещё в небе сверкали звёзды, прорываясь меж облаков. Луна, огромным шаром весела, и от её света снег искрился. Завораживающая картина. Выйдя на порог, Акулина стояла и любовалась этим великолепием, жалко было нарушать эту красоту следами. И в этот момент ребёнок потянулся и всплеснулся, как рыбка. Приятная истома разлилась по телу женщины, такое чувство она испытала впервые, это ребёночек пошевелился, и проявил себя: «Я живой, я здесь!» Радостно Акулина вбежала в комнату, прижалась к мужу и зашептала: «Димушка, милый, она зашевелилась». Егор спросонья удивлённо посмотрел на жену, и спросил: «А почему она?» «Доченька это, и назовём её милым моему сердцу именем Лукерья». Егор не стал спорить с женой, а только усмехнулся в бороду: «Дочка, так дочка, лишь бы здоровенькая родилась». С этого момента начала Акулина разговаривать с доченькой, петь ей песенки, рассказывать сказки, а сказок она знала пропасть. Нянька ей в детстве много рассказывала, а она их все запоминала.
Егор не обращал внимания на чудачества жены, только улыбался. Мальчишки нет, нет, с удовольствием присаживались послушать сказочку. Теперь почти все заботы по дому, кроме приготовления пищи, они взяли на себя. С детства, привыкшие к работе, не роптали, а с удовольствием выполняли любую работу. В свободное от работы время Алексей с удовольствием учился у Акулины языкам. А знала она 4 языка. Способным Алексей оказался к языкам. С удовольствием передавала Акулина всё, что знала. Уж больно сообразительный и прилежный был парень.
Вот так незаметно приблизилось Рождество. Пристройка - готова, внутри пахнет свежеоструганным деревом. Печка потрескивает угольками. Тепло разливается по дому, приглашает расслабиться и погрузиться в негу.
Пришел обоз с мебелью, перинами, подушками и бельём, присланный папенькой. Зная нрав зятя, папенька прислал только всё необходимое: очень скромную мебель для детской комнаты и спальни. Акулина радовалась, как в детстве, получая от папеньки подарки. Читая письмо от родителей Акулина, всплакнула. Сначала Егор начал шуметь по поводу подарков, но потом, прочитав письмо, успокоился, так как это - не подарок, а приданное. С обозом приехала нянька, изъявившая желание помогать своей любимице, а с ней приехала молоденькая девчушка Анютка для подмоги. Новых членов семьи приняли радушно. Выделили для них в пристройке комнатку. Расставили мебель, прибрали все комнаты. Приезд помощников оказался кстати. Новосёлы решили новоселье приурочить к празднованию Рождества. Отстояли обедню. Наготовили угощения, пригласили гостей, и пошел пир на весь мир. Блеснула Акулина своими способностями в приготовлении разных угощений. Все отметили роскошество её стола. Даже картошка жареная на постном масле с грибами пришлась многим по вкусу. Хоть и выращивали давно картофель на Руси, но староверы его незаслуженно не принимали. Оценив вкус и сытность овоща, многие решили разводить в своём хозяйстве диковинный овощ. С радостью Акулина пообещала поделиться по весне семенами с соседями. До поздней ночи засиделись гости, только к полночи разошлись весёлые, довольные и сытые.
Промчались с весельем праздники. С приездом няньки повеселела Акулина. Все обязанности по дому стали выполнять нянька, Анютка и ребята. Егор успокоился, что жена в надёжных руках, всецело отдался работе. Дома появлялся редко. Всё бы ничего, да Акулина стала скучать по мужу. Нянька уговаривала, что все расстройства отражаются на ребёночке. Радость должна быть на Душе, когда под сердцем - дитя. Муж работать должен, семья-то – большая, её кормить требуется. Нутром понимала всё Акулина, а вот сердце страдало без любимого. Уж без малого пять лет вместе, а как вчера встретились, тоскуют друг без дружки. Вот такая Любовь великая случилась у этих двоих.
Часть 8.
Всё шло в семье по устоям. Вечерами, собравшись у печки, все слушали сказки няни. Нянька и Анютка сразу приняли правила, и скоро привыкли к укладу семьи. Единственную заботу оставили для Акулины - выпечку хлеба. Такого пышного, душистого хлеба не получалось ни у кого. На всю округу славился её хлебушек! И по многу буханок выпекала за раз Акулина. Привыкла нянька к её новому имени. А какой помощницей оказалась Анютка и говорить не надо. Скорой, сообразительной и послушной была девчушка, ласковой и дружелюбной. Все домашние полюбили эту хрупкую девушку, принимали, как сестрицу. И она отвечала всем тем же. Потянулись долгие зимние вечера, но в дружной семье не скучали. У всех были заботы, а за работой и время - не скучно. Так пролетела зима с метелями и вьюгами, с мягкими плавно кружащимися снежинками, с блестящими россыпью бриллиантов снежными сугробами и затейливыми узорами на оконцах.
Весна пришла скорая и дружная. Запели капели и, вторя им, синицы засвиркали весенние песни. Потянулись птицы в родные края. Снег сошёл быстро. Приближались роды. Акулина стала неповоротливой, и это её смущало. Стеснялась она своей неповоротливости. Выходила гулять только в пределах усадьбы, на улицу и в народ не ходила. Нянька неотступно следовала за ней, а, ну, как начнутся внезапно роды. Вся семья ждала появления на свет малышки. И вот настал этот долгожданный день, вернее раннее утро. Уже ночью Акулина почувствовала эту ноющую боль, которая то накатывала, то отпускала. Но Акулина подумала, что это она накануне натрудилась с хлебом, поэтому так тянет спину. Однако боль не проходила, и она разбудила няньку. Та сразу поняла, что к чему. Растолкала всех, и велела топить баню. Анютка побежала за Лёнкой, а потом за Евдохой. Когда баня была натоплена, женщины втроём закрылись внутри. Долго из бани раздавались крики Акулины. Мужики бродили по двору, как неприкаянные, и время от времени посылали Анютку узнать, что, да, как. Только к вечеру услышали крик малыша. Егор даже прослезился, когда ему на руки положили этот тёплый комочек в кружевах. Боже, какое это оказывается блаженство держать на руках собственного ребёночка. На руках принёс жену Егор, постоянно целуя, положил на кровать. Акулина заснула, и блаженная улыбка разлилась по её лицу. Спала Акулина, спала вся семья, кроме няньки. Девочка, наверно, чувствуя, что матушке нужен отдых, проспала всю ночь. А утром нянька принесла девочку Акулине и показала, как нужно кормить. Отдохнувшая и набравшаяся за ночь сил Акулина с удовольствием приступила к своим новым обязанностям. Девочка, повертев носиком, сразу нашла любимое лакомство, присосавшись зачмокала. Поглощая с жадностью молочко, девчушка, захватывая воздух носиком, издавала забавное хрюканье. С умилением смотрела Акулина на дочку. Кормила ребёночка, и думала о том, что когда - нибудь она вырастит, и превратится в красивую девушку. А сейчас этот маленький комочек уморительно поглощает молоко, кряхтит, покрикивает и улыбается во сне. Домашние с умилением смотрели на нового члена семьи. Каждый старался подержать этот тёплый комочек на руках. Однако нянька ругалась, что негоже так часто брать ребёнка на руки. Нечего приучать. Окрестили Лукерьюшку. Крёстными стали Лёнка и Николка.
Долго девочку не показывали никому. Нянька боялась сглаза. Уж больно красивой родилась. Именно такие рождаются детки, когда родители от всей души любят друг друга. Всю свою нерастраченную любовь Акулина выливала на ребёночка. Девочка росла во всеобщей любви и обожании. Дядья Души в ней не чаяли. Как только научалась Лукерья ползать, первым другом её детских забав стал Алёшенька. Девочка родилась шустрой, здоровой и жизнерадостной. Дедушка с бабушкой с первых дней жизни Лукерьи одаривали внучку щедрыми подарками. Много было работы по хозяйству у Егора с Акулиной, однако доченька росла в заботе любви и ласке. Любое желание дочери выполнялось незамедлительно. Акулина шила разные куклы для доченьки наряжали её словно барыньку. Но девочка росла не капризная. Немного подросла Лукерья и к ней стали приводить деток для игр. В доме постоянно слышался детский смех. За всеми сборищами строго следила старая нянька. Быстро проносилось время, а с ним взрослела девочка. Так летели года. Каждое лето нянька с Лукерьюшкой перебирались в усадьбу папеньки Акулины, куда на лето привозили и других внуков. Акулина рвалась между двумя домами всё лето. Бабушка полюбила внучку так, как никогда не любила дочку. Дед тоже во внучке души не чаял. У братьев Акулины были одни мальчишки, а внученька только одна. Избаловали девочку дед с бабулей своей опекой. Егор ворчал, и постоянно говорил жене, что не следует отправлять на лето девчушку. А Акулина отвечала, что нянька стара, это - последняя радость для неё. Брали девочку дед с бабушкой в Москву на зимние праздники. Обычно в это время собиралась вся огромная семья. Братья Акулины приезжали к отцу с семьями. Весело проходили Рождество и Крещенье. В такие моменты не ворчал Егор, хоть и шло это в разрез с правилами староверов, уж очень любил жену с дочкой, прощал им всё. Взрослела Лукерья, взрослели её двоюродные братья. Разрасталась дружная семья.
Не обманул папенька, определил ребят. Незаметно для всех братья стали членами огромной дружной семьи. Уехали на обучение и как-то быстро женились. Николка жил в Москве с семьёй, и помогал в работе на многочисленных заводах отцу Акулины. Алёшеньку устроили на учёбу в Санкт Петербург в Морское училище, которое он блистательно закончил через 4 года. Это - то единственное в России высшее заведение, которое выпускало специалистов не только для флота, но и для армии, а также для гражданской государственной службы. Когда-то этот корпус был основан по указу Петра I и первоначально размещался в Москве, в Сухаревой (Сретенской) башне. Там же недалеко стоял дом родителей Акулины. Это училище по указу царя было переведено в Санкт Петербург ещё задолго до поступления в него Алексея. Закончил Алексей обучение, и остался служить в Санкт Петербурге. Там и женился. Там же и жила его семья. Всё чему обучила Акулина Алексея, пригодилось ему в жизни и в службе. Не раз с благодарностью вспоминал он минуты, проведённые за учением с Акулиной. По делам службы часто выезжал за границу, участвовал в разных переговорах, и был на хорошем счету у начальства. Всё у братьев Егора складывалось удачно.
Как-то внезапно не стало няньки. Ушла тихо, и достойно проводила её в последний путь вся большая семья. Забота о ребёнке наконец-то перешла Акулине и Егору. Подросла Лукерьюшка, и начала Акулина обучать девочку всему, что знала и умела сама. Избалована вниманием была девочка, однако за учение взялась с прилежанием и удовольствием. Анютка так и осталась при Акулине. Теперь они жили вчетвером в этом огромном доме при таком большом хозяйстве. А хозяйство действительно было огромным: скотина, огород, пасека и ямщицкий промысел. Семья уже еле управлялась с таким большим хозяйством. Мужских рук не хватало, одни женщины. Решили Егор с Акулиной нанять ещё работников. Взяли двух мужиков и женщину из своего же села в подмогу за оплату. Справно работали работники, не ленились. Только стала замечать Акулина, что как-то иначе поглядывает один из работников на Анютку. Подметила, что и она не пропускает парня. Нет, нет, да заденет, то словом, то взглядом. Понимая Анютку по-женски, даже обрадовалась. Пора девке замуж. Акулина с Лёнкой решили выдать её замуж. Оказалось, что мужик давно положил глаз на расторопную девушку, поэтому и пошел работать, не размышляя, чтобы быть поближе к зазнобе. Семья жениха была не из богатых, поэтому сговорившись, Демид не отказался работать вместе с женой в семье. Это было кстати. Свадьбу сыграли скромную. Заняли Демид с Анюткой маленькую комнату в старом доме и стали, как члены семьи. Всё в семье спорилось. Часто Акулина с Лукерьей проводили по целому дню на пасеке. Нравилось Лукерье возиться с пчёлами. Ни разу не одна пчела не ужалила девочку. Летом по утрам любила девочка купаться в речке, которая протекала прямо за огородами. Вода в реке была холодная, и когда она выпрыгивала из речки, всё тело горело огнём. Маменька сначала ворчала, а потом, видя, что эти купания только на пользу девочке, перестала ворчать. Так прошли ещё несколько лет. Выросла Лукерья, и превратилась в прекрасную девушку. Очень она была похожа на свою матушку. Осанка и стать выдавали благородство. Часто ездила девушка в гости к престарелой бабушке и дедушке. Дедушка смотрел на внученьку и вспоминал молодость. На одном из летних праздников, когда вся молодёжь из окрестных сёл собирались в усадьбе приглянулся Лукерьюшке статный парень. С горящими глазами приехала Лукерья в родительский дом. Ворковала, ворковала, ворковала. Сразу поняла, в чём дело Акулина. А когда дочка рассказа всё в подробностях, горячая волна прокатилась по телу Акулины. Что за наваждение? Что за шутки судьбы? Всё повторяется. Оказывается, избранника Лукерьи звали Димитрием. Даже имена совпали. Приехал Егор, а ночью состоялся разговор между супругами. Поведала Акулина мужу, что повзрослела дочка и влюбилась. «Всё опять повторяется, любимый. Мы же не станем препятствовать счастью дочери?» Ничего не ответил Егор. За всю ночь глаз не сомкнул, вся его жизнь пробежала перед глазами. Ответ дал утром, как отрезал: «Зашлют сватов, отдадим, только жить будут при нас, нечего им бедствовать при богатстве». Посветлело на Душе у Акулины, и спокойствие улеглось на сердце. Конечно, о разговоре своём с мужем она никому не рассказала, а с умилением смотрела на разворачивающуюся во всех красках Любовь. Как же трогательны были ухаживания, когда возлюбленный одалживал у сельчан коня, мчался за несколько десятков верст, чтобы привезти какой-нибудь подарочек и несколько минут полюбезничать со своей суженной. Потом отрабатывал за коня, и несколько дней не появлялся. А потом, вообще, решил коня выкупить, и тогда пропал на целый месяц, пришлось работать без выходных. Но работы парень не боялся. Боялся, что не отдадут за него богатую девушку. Когда пропал Димушка на целый месяц, Лушенька места себе не находила, не знала что и думать. Но исхитрился парень и прислал весточку суженой, что всё в делах и заботах он и не удаётся из этого всего вырваться к своей любавушке. Зря парень остерегался, что не согласятся выдать за него девушку. Любовь разбила все преграды. Через Лёнку Акулина послала одобрение на сватовство. Всю неделю готовились к событию. И, вот, уже зазвенят бубенцы, и мчится кибитка со сватами. Сватали красиво. Со всеми обычаями и мельчайшими особенностями местности. В сватовстве принимало участие всё село. Женщины нарядились, будто в праздник, мужчины обычно хмурые, улыбались в бороды, вспоминая молодость. Сначала перебрасывались шутками прибаутками. Потом по правилам перешло к причитаниям. А дальше уже - к застолью. Столы накрыли прям на улице. Просватали молодых только к ночи. Свадьбу наметили на осень.
Всё лето семья готовилась к свадьбе, трудились кто где. Бабушка с дедом настаивали свадьбу сыграть в имении, долго гадали, отнекивались, но дед всех убедил и… согласились. Вся семья должна была съехаться к этакому событию. Ответственность за шитьё платья для жениха и невесты взяла на себя бабушка, после долгого упирательства Акулины. Уговорила мать дочь. Подготовкой к свадьбе занялись дедушка и Николай, как крёстный Лукерьи. Всё было устроено по высшему разряду. Гостей пригласили много. Обряд венчания предполагался по обычаям старообрядческим, а свадьба светская. Такого в округе ещё не бывало.
Сначала Димитрий испугался этого шика в подготовке к свадьбе. Не привык он к такому размаху. Они с сестрой Танюшкой росли на попечении общины, как когда-то Егор с братьями. Часто перебивались с хлеба на воду, а то и вовсе без хлебушка. Воспарял духом после разговора с Егором и Николаем, которые рассказали, как они так же жили в детстве, и что работящему человеку нечего стесняться своей бедности. Ценится внутреннее богатство, а его у парня, если судить по поступкам, не занимать. Болела душа Димитрия за младшую сестрицу, но и здесь Егор его успокоил, где шесть ртов есть, седьмому всегда кусок найдётся.
Часть 9.
Заканчивается лето, потянулась череда свадеб по всей округе. Всё уже готово к свадьбе. Для молодых в родительском доме сделана небольшая переделка. Объединили бывшую комнатку няньки с комнатой Лукерьи, сделав большую спальню для молодых. Вот и брачная постель уже подготовлена. Близился день сочетания наших молодых. Всю ночь не спали в семье Акулины. Матушка всё хлопотала, отец вздыхал, глядя на жену, а Лукерья… она пыталась заглянуть в будущее. Думала, думала, думала, и горячая волна подступала к горлу. Только под утро все угомонились и уснули. Разбудила всех Анюта. Начали одевать невесту. Нарядили под причитания причитальщиц, специально нанятых для этого случая. Вышла Лукерья к родителям, Егор с Акулиной прослезились, когда девушка встала на колени для благословления. Благословили, поцеловали, и пошла дочка в самостоятельную жизнь навстречу своему счастью. Уже звенят за окнами бубенцы свадебных троек. Для этой тройки дед не пожалел лучших скакунов. Одна тройка для невесты запряжена белыми конями, а вторая для жениха - вороными. Бубенцы оповестили всю округу, что сегодня большое событие. Плавно остановился свадебный караван у ворот. После небольшого торга вся процессия вошла в дом. Красив жених. С иголочки подогнан костюм: рубашка вышитая красными узорами сверкает белизной и подвязана красным плетёным пояском, за поясом лествица, хромовые сапоги элегантно облегают ногу. Навстречу из комнаты выплыла павой невеста, все ахнули. Красный сарафан был вышит золотой ниткой, а белая рубашка красными узорами, на голове золотой венчик был повязан шелковым красным платком. Красивая пара взялись за руки и под причитание вышли к тройкам. Жених посадил в тройку запряженную белыми конями невесту, а сам расположился в другой тройке. Посаженные родители и родители сели ещё в одну тройку, а приехавшие со свадебным караваном в четвертую. С весёлым перезвоном двинулись к месту венчания.
Венчание было по законам старообрядцев. Службу служил Макарий, специально приехавший для этого из Москвы. Постарел Макарий, но был крепок и весел. Радость за семью, в рождении которой, он принял непосредственное участие, грела Душу. С удовольствием он принял приглашение провести обряд. Много народу собралось около дома, где должно было произойти событие. В дом приглашены были только непосредственные участники таинства. Родители, так как им не полагалось присутствовать при обряде, ждали в доме деда, где должна была состояться светская церемония. Молодые вошли в молельный дом, и Макарий, встретив их ласковым взглядом, приступил к исповеди, причастию, а потом и венчанию. Казалось всем, что время остановилось, и что служба будет продолжаться вечно. Но, нет, зазвенели колокольчики, и молодые вышли из дверей под пение певчих и звон колокольчиков. Направились к карете, запряженной двумя черными конями по краям и одной белой в серединке, которая поджидала их у церкви. Весь свадебный караван в сопровождении народа поехал к дому деда. На пороге молодых встречали тётка Димитрия, державшая в руках каравай с солью, и родители Лукерьи с пшеницей, просом и овсом, насыпанными в разные красивые миски. Под свадебное песнопение молодые, отведав каравая с солью, щедро осыпаемые злаками для достатка в доме, вошли в гостиную. Начался пир. Первый день гуляли только близкие родственники и приглашенные высокопоставленные гости. Стол был накрыт на две половины для старообрядцев и мирских. Это не помешало веселью и стройности свадебного пира. Каждая женщина помнит свой первый поцелуй. У Лукерьи этот первый поцелуй случился на свадьбе. Он был долгожданным и очень горячим. Молодые весь вечер держались за руки, боясь, что кто-то передумает и разлучит их. Гости ещё веселились, ещё пели песни, а молодых проводили в спальню. В соседнюю комнату со спальней принесли им угощение. За весь день у них маковой росинки не побывало во рту, кроме что причастия. С удовольствием они приступили к трапезе. Немного поев курника и запив всё вкусным взваром, уединились в спальне, где ждало их брачное ложе, по всем законам подготовленное тёткой жениха. А гулянье продолжалось до утра.
На второй день всё гулянье переместилось под шатры, раскинутые во дворе усадьбы. Столы тем же манером были накрыты на две стороны. Теперь гуляла вся округа. Молодые в не менее элегантных нарядах красовались во главе стола. Теперь на молодой был одет красивый костюм из белой блузы и юбки, сшитой из шерстяного штапеля бордового цвета. Рукава блузы и оборка юбки были вышиты ручной вышивкой. В тон костюму голова молодой была одета в наметку, вышитую тем же узором, волосы заплели в две косы, как положено замужним женщинам. Полусапожки из тонкой коричневой кожи нежно облегали ножку. Молодой муж был одет в голубую шелковую рубаху, вышитую и подаренную суженной. Рубаха по-обычаю старообрядцев подвязана поясом в тон вышивке. Брюки - темно синего цвета, заправленные в те же, что и в первый день хромовые сапоги. Пара - на загляденье. Свадьба набирала обороты, охватив всю округу. Долго про эту свадьбу говорили в окрестностях. Праздник хорошо, но и он когда-нибудь да кончается. Прогуляв неделю, закончился и этот. Гости довольные разъехались по домам.
Егор и Акулина вернулись домой раньше молодых. Молодые же остались погостить у бабушки с дедом. Вернувшись, домой, начали небольшую переделку, для удобства, и чтобы выделить комнату для Татьяны. Работы по дому за время свадьбы накопилось множество. Дружно и с удовольствием принялись за домашние дела. Быстро вошли в обычный ритм жизни. Погостив, вернулись молодые в отчий дом. С ними же приехала Танюшка. Акулина с Егором приняли девочку, как родную. Танюшка смущалась, в первое время, не могла привыкнуть к тому, что у неё есть свой уголок и столько всего своего. Никогда не имевшая дома и семьи девочка сначала дичилась, но потихоньку оттаяла. Димитрий вошёл в семью настоящим помощником хозяина. Вся ответственность за ведение домашнего хозяйства легла на него, освободив тем самым Егора. Егор стал чаще ездить в поездки. Танюшка везде хвостом следовала за Акулиной. Полюбила Акулина девчушку, как собственную дочь. И та не замедлила отплатить ей тем же. Быстро девочка из замкнутого ребёнка превратилась в хохотушку и певунью. А голос у неё был славный. До этого она часто участвовала в церковных песнопениях. Как-то незаметно Танюшка стала называть Акулину маменькой. Любили Акулина, Лукерья и Танюшка выйдя в поле попеть песни. Красиво получалось у них на три голоса. Все дела с песней спорятся, нет уныния и от этого светло в доме. Так в делах и заботах незаметно пролетел год.
Близилась зима. Стала замечать Акулина за дочкой странности. А той невдомёк. Спросила, и поняла, что скоро наградит их дочка первенцем. Все в доме обрадовались этой новости. А тут, всё начало складываться, кстати, хозяева дома напротив, решили перебраться в другое село, а дом решили продать. Домик был небольшой, но уютный. Так Анюта с мужем решились купить этот домишко. Егор обещал помочь с деньгами. Покидать семью работники не собирались. А близкое расположение жилища было только на руку. Вот и решилось всё с местом для детской комнаты. Егор, Акулина и Танюшка перебрались в старый дом, а вся пристройка перешла в полное распоряжение новой семьи. Обновили люльку Лукерьи, отремонтировали бывшую спальню Егора и Лукерьи под детскую, и стали поджидать пополнение. Приятно необычные ощущения испытывала Лукерья. Радовалась, глядя на дочку, Акулина. Про себя определила, что будет внучка. Егор тоже не мог нарадоваться на доченьку. Димитрий всячески оберегал жену. Часто они прогуливались по зимним тропинкам в окрестностях села. Любила Лукерья зиму. Нравились ей узоры, которые рождались на окнах, нравился искристый на солнце снег, как же она любила смотреть на зимний закат. Такого золотого солнца летом на закате не бывает, только зимой можно увидеть эту завораживающую картину, когда вся округа окрашивается в золото, а деревья отбрасывают голубые тени. Морозный воздух пахнет сухим сеном и немного сладковатым дымком. После ночной метели такая первозданная чистота, что захватывает дух. Уже отзвенели великие праздники с загулами и с катаниями, с колядками и песнями. Уже природа готовится отпустить морозы, и потихоньку оживает. Вот появились небольшие прорехи, подтаявшие около стволов деревьев. И уже чуть-чуть набухли почки у ивы. Однажды, гуляя с Танюшкой, Лукерья почувствовала шевеление ребёночка. Он словно погладил изнутри маленькой тёплой ручкой. Почувствовав это, Лушенька с Танюшкой поспешили домой. Запыхавшись, вбежали в горницу. «Маменька она пошевелилась» - оповестила громким голосом всех Танюшка. Димитрий расплылся в улыбке. Ни у кого не возникло желания спросить: «А почему она?»
Капелью, криками прилетевших птиц, первоцветами прозвенела и промчалась весна. Вступило в законные права лето. Лукерья продолжала свои летние утренние купания, и беременность не мешала этому. Когда она плавала, всё тело отдыхало от дополнительной нагрузки. Она ощущала, что Манечке тоже нравилось её плавание. Так она называла не родившуюся пока доченьку. Одну на речку её не отпускали, поэтому каждое утро Димитрий ходил вместе с женой. Сам же он так и не приучился к утренним купаниям , но с удовольствием наблюдал за этим ритуалом жены. Когда Лукерья выходила из речки покрытая мелкими капельками, переливающимися бриллиантами на утреннем солнышке, была будто мадонна, сошедшая с картины, которую они видели, когда ходили смотреть картины в Москве. Приближалось время появления на свет маленького существа, для этого события специально была приглашена повитуха, которая жила до родов в доме у Анюты. Роды не заставили себя ждать. Легко освободилась от бремени Лукерья. Девочка появилась на свет рано утром, и огласила громким криком всю округу. Через несколько дней окрестили девчушку, и нарекли Марией. По этому поводу приехали новоиспечённый прадед и прабабушка. Постаревшие, но весёлые старички с радостью обняли внучек. Всем привезли подарки. Эти события немного встряхнули обыденность жизни. Погостили денёк старички, и уехали к себе в имение. Зато приехал в гости, посмотреть на малютку крёстный Лукерьи Николай. Работы у него приумножилось, теперь он полностью управлял хозяйством деда Лукерьи, потому что тот начал сдавать здоровьем. Однако выбрал времечко, приехал в гости, повидать родню. Привез вести об Алёшеньке. Всю ночь просидели, проговорили братья. Редко встречались,поэтому и скучали очень. Завал крёстный подарками новорожденную. А она, новорожденная мирно посапывала в своей колыбели, и не представляла в какой дружной семье, ей довелось родиться. Быт устоялся, все дни текли размеренно. Все члены семьи были при деле. Женщины ходили на пасеку, брали Машутку с собой. Танюшка помогала с ребёнком, как взрослая. Нравилось ей возиться с Машуткой. В малое свободное время Акулина пыталась обучать Танюшку грамоте. Но девочка не очень рвалась к учению, ей бы поскакать, попеть, с малышкой поиграть, а, буквы и книжки это - не для неё. Вон сколько девок неграмотных замуж выходит. Может и не нужна ей учёба эта? Акулина не настаивала. Маша росла и хорошо развивалась, поэтому через десять месяцев сделала первые шаги. Эти первые шаги дались ей не просто. Девочка размышляла: «Взрослые почему-то норовят поставить её, и почему-то им хочется, чтобы она Машенька топала». А для Манечки очень легко было перемещаться по дому на четвереньках, глядь, а Машутка уже в другом углу комнаты сидит, и перебирает игрушки. Но когда был сделан первый шаг, сразу к Маше пришло осознание того, что так быстрее и проще. Разговаривать она тоже начала рано. Своей активностью девочка приносила родным не только радость, но и хлопоты. То клубки бабушкины разбросает по комнате и запутается в них. То на кошку наступит специально, и та истошно мяукает. То в уголь залезет и вся выпачкается. То в квашню залезет, наесться теста и перепачкается. Конечно, следили за девочкой, только дел у взрослых было много, и уследить за подвижным ребёнком было сложно. Егор всеми днями пропадал в разъездах. Димитрий работал и в поле, и в огороде, и по дому. Танюшка с Акулиной, все дни пропадала на пасеке и в огороде, а на Лукерью свалились все заботы по дому. Анютка - помощница в хозяйстве, ждала второго ребёнка, по дому помогать уже не могла. Решили взять в няньки внучку Лёнки. Надюшка была смекалистой и ответственной, с удовольствием взялась за работу. Ей тогда исполнилось десять лет. Смешно смотрелись эти две девочки, когда Надюшка сажала на загривок Машутку, и носила её так везде за собой. Машутка Надюшку полюбила и никуда от себя не отпускала. Надюшка и ночевала частенько рядышком с Машуткой. Нравилось ей возиться с малышкой. Летом на речку ходили. Любила Машутка с Надюшкой гусей погонять, рыбок половить, а ещё больше в тёплой запруде постоять и полюбоваться, как стайки мальков вьются около ног, пощипывают и щекочутся. Зимой на санках Надюшка её катала и с горки, и так, как в упряжке. Смеялась девочка переворачиваясь и падая в снег. Домой приходили разрумяненные и к печке -греться. Осенью, собрав листьев разноцветных, букеты складывали, любовались летящими на юг птицами и мечтали о весне. А весной. Птиц встречали, радовались каждому вылезшему листочку и цветочку.
Часть 10.
Так в заботах промчалось несколько лет. Машутка подросла, и ей уже не нужна опека няньки. В сёлах дети рано взрослеют. Теперь летом Лукерья уезжала с Манечкой погостить у бабушки с дедушкой в имении. Любила эти поездки Манечка. Раздолье в усадьбе для растущей девчушки. А бабушка с дедушкой не нарадуются на правнучку. Конюх учили Манечку ездить на лошади. Отцу и деду некогда было возиться с девочкой, а конюх отдавал всю душу, чтобы угодить маленькой барышне. В заботе, ласке, всеобщей любви росла Манечка. Акулина потихоньку учила внучку грамоте и счёту, очень ладно у неё всё получалось. Быстро схватывала девочка всё, чему учила её бабушка Акулина. С удовольствием тыкала пальчик в книжку, и читала сначала буковки, а потом и слова. Сначала по слогам, а дальше бегло научилась читать Манечка. Промчалось несколько лет. Снова Акулина поняла первой, что дочка ждёт пополнение. «Вот и хорошо» - рассуждала Акулина, может Бог мальчонку даст.
Как-то ближе к осени в селе все готовились к свадьбе. Как обычно хлебы и караваи заказали выпекать Акулине. Несколько дней ушло на выполнение заказа, и хлебушек несколькими рядами накрытый чистыми полотенцами отдыхал, ожидая события. Акулина исполнив заказ, ушла с Танюшкой в поле, взяв с собой Машутку. Мужики с Анютой возились с сеном, а Лукерья осталась одна дома. Тут и приключилась беда.
Двери в домах общины никогда не закрывались, любой мог войти в дом. Если это пришлый человек, то ему предлагалось испить и отведать хлеба, но только из мирской посуды. Так получилось и в этот день. В дверь постучали, и на пороге появился низкого роста старичок. Одет он был немного странно. В жаркую погоду кутался в длинный плащ и опирался на крючковатую палку. Лукерья предложила ему испить воды. Он залпом выпил воду, и хриплым голосом попросил хлебца. Лукерья отрезала кусок хлеба от начатой буханки и протянула старику. Тот усмехнулся и прохрипел: «Не, девонька. Ты отрежь мне хлебца от тех караваев». Лукерья начала было объяснять, что это свадебные караваи и хлеб, чужие, поэтому и не может она этого сделать. Он ничего не хотел слушать и настаивал на своём. Стойко защищала чужие караваи Лукерья. Не вытерпел старик, стукнул палкой и произнёс: «Вот я выйду из дома, а ты смотри, как я пойду прочь. Это будет предпоследним, что ты увидишь в этой жизни, ты ещё раз увидишь и свет, и всё в округе в последние минуты своей жизни». Вышел прочь из дома старик, словно исчез. Но подойдя к окну, она увидела, как тот удалялся, идя по дороге к краю села. Задрожала от Страха Лукерья, кровь прилила к вискам и молоточками стучала: «Тук, тук, тук». И тут женщина почуяла резкую боль, как при родах. Заметалась по горнице. И вдруг свет померк в глазах. От боли и испуга она повалилась на родительскую кровать. Кричи не кричи, все возятся с сеном, никто не услышит, но нет, на крик прибежала Надюшка. Увидев кровь, бросилась на пасеку. Акулина услышав о случившемся, что есть сил, побежала домой. Просто влетев в дом, увидела теряющую сознание дочь. За ней уже бежали оповещённые Лёнка и мужики. Егор на повозке помчался за старой Евдохой, больше некому помочь было начавшей разрешаться от бремени женщине. На их счастье та была дома, быстро собравшись, приехали. Три дня Евдоха отхаживала молитвами, травами и настоями Лукерью. Можно сказать с того света вытянула. Ребёночка, конечно, потеряли. Права была Лукерья, был бы у них мальчонка. Ещё целую неделю пролежала в забытьи Лукерьюшка. Акулина и Егор враз поседели. Акулина не отходила от дочери ни на шаг. Постоянно были рядом и Егор с Димитрием. Ничего, отлежалась и оклемалась Лукерьюшка, только видеть она перестала. Когда смогла она рассказать родным о случившемся, Евдоха прошептала, что здесь не обошлось без колдовства. По описанию всё сходилось. На предстоящую в селе свадьбу, кто-то решил навести порчу, для этого и был приглашен известный на всю округу колдун. Страшный был человек. Вот на его-то пути и оказалась Лукерья. Она стала тем камнем, который должен был противостоять злу. Такого человек этот не смог простить. Вот и навёл порчу на неё, и снять эту порчу может только он. "Сильный больно" - пропела Евдоха. Кинулись Егор с Димитрием на поиски колдуна, а его и след простыл. Целый месяц колесили по округе. То там его видели, то сям. Каждый раз опаздывали. И, вот, опоздали на всю жизнь, нашли еле дышащего старика, который готовился уже покинуть эту бренную землю. Сказав мужикам, что уже ничего не может сделать, отдал последний дух. Понурые и почерневшие в душе мужики вернулись ни с чем. Погоревали, погоревали, а делать-то нечего. Жизнь продолжается. И началась у семьи уже другая жизнь. Кроме огромного хозяйства на плечи Акулины легла забота и об ослепшей дочери. Димитрий оказался настоящим мужиком. Многое в заботе о жене он взял на себя. Учил её, как маленькую, первым шагам. Переживали все, но вида не подавали, чтобы не переживала Лукерьюшка. Возили Лукерью в Москву к профессору, но тот только руками развёл. Помочь нечем. Егор от горя сник и состарился. А через год ушел тихо во сне. Закатилось ясно солнышко Акулины. Проводив мужа в последний путь, как-то быстро превратилась в старушечку. Никто больше не слышал от неё звонкого смеха, песен. Редко можно было увидеть в уголках губ и глаз улыбку, так красившую женщину. Горевала она по своему любимому всю оставшуюся жизнь. Часто задавалась вопросом: "Может не до конца простил её папенька за её проступок?" А напрямую задать вопрос папеньке не осмеливалась, сильно изменились отношения с отцом после побега. Всю вину за случившееся Акулина взвалила на себя. Часто повторяла: «Это - мой грех и крест на всю оставшуюся жизнь». Вспомнился и сон девичий, только не она слепой оказалась, а дочка…
А жизнь? Она имеет свои законы. Лукерья оказалась сильной натурой, и выучилась новой жизни впотьмах. Только свет и тьму различала, однако научилась на ощупь топить печь, подметать пол, доить корову и даже платки вязать. Обузой для семьи она была не долго. И теперь Димитрий, заменив Егора, смог надолго уезжать с обозами. Подросла Манечка, и стала помощницей в доме. Всё у неё спорилось, и работать ей нравилось. Так пролетело несколько лет. Танюшка влюбилась, и её выдали замуж в родное село. Семья немного уменьшилась, потребности её так же уменьшились, поэтому справлялись, и жили относительно зажиточно. Много лет Лукерья не могла иметь детей, и, вот, внезапное счастье. Появлению новорожденного обрадовались все. Долгожданного ребёнка ждала вся семья. Лукерья чувствовала, что это мальчик. Берегли Лукерью домашние, береглась и сама Лукерья. Однако купания свои не прекращала, теперь её сопровождала Манечка, и иногда купалась вместе с маменькой. Купания придавали силы женщине переносить все невзгоды выпавшие на её долю. Одно угнетало, что не видит она приятных глазу картин смены времён года, только в памяти возникали сказочные видения. Скучала Лукерья по синему небу, по белым пушистым облакам, по яркому, слепящему солнышку, травы и цветы она определяла по запаху и на ощупь, наслаждалась припекающим солнышком. С потерей зрения у Лукерьи обострилось чутьё и слух. Ранее неразличимые запахи и звуки стали более резкими. Человек - существо приспосабливающееся, вот и Лукерья приспособилась к такой жизни. По-другому носила сына Лукерья. И шевелился он сильнее, чем Манечка. Мальчонка часто больно упирался коленочкой в рёбра. Встанет Лукерья, глубоко вдохнёт воздух, и поправит коленочку сыну. Родился мальчик в срок богатырём. Крупный родился малыш. Прадед и прабабушка приехали посмотреть на наследника. Привезли, как всегда, подарки. Радовалась их приезду семья. Погостили и уехали в имение, сказав, что ждут всех в гости. Через неделю окрестили младенца, и нарекли Никифором. Акулина с Манечкой ухаживали за мальчиком, пока Лукерья приходила в себя. Мальчик был спокойным, и плакал только тогда, когда хотел кушать. На счастье молока у Лукерьи было много. Мальчик рос здоровенький и развитый. Быстро заговорил и быстро пошел. Вот тогда-то и отправились Димитрий, Лукерья с Никифором в гости в имение. Погостили неделю и вернулись домой. Позже поехала в гости повидать родителей Акулина, оставила хозяйство на Анюту и Манечку. Не предполагала Акулина, что это последняя встреча с родителями. Только закралось маленькое предчувствие, когда прощались. Папенька долго не отпускал руку дочери, и всё гладил её по голове, как когда-то в детстве. Маменька как-то странно улыбнулась и произнесла: «Ну, прощай!» С тяжелым сердцем возвратилась Акулина домой. А через месяц все поехали прощаться со стариками. Ушли один за другим, через день. Провожали их в последний путь всей семьёй. Пожалуй, это был последний раз, когда вся дружная семья собралась вместе. Наследство осталось большое, но отказалась от него Акулина в пользу братьев. Только и осталось от родителей, что шкатулка с подарками папеньки, которую увезла она при побеге из дома. Редко открывала она шкатулку. Украшения не носила, не поощрялось это у старообрядцев, достаток в семье был хороший и потребности продажи драгоценностей не возникало. Несколько раз открывала Акулина шкатулку, чтобы подарить бусы и серьги своей внученьке Манечке. Манечка радовалась бабушкиным подаркам. Сама в шкатулку не заглядывала. Боялась прогневить Акулину, уважала и любила бабушку. После рождения Никифора, Лукерья как-то вошла в силу, и начала рожать детей одного за другим. Сначала родился Федор, за ним Аграфена, а через год началась война. Для всего села этот год стал страшным годом. Многие мужики были призваны в венные обозы. Закончилась мирная жизнь, а с ней и достаток. Смутное время отразилось на всём укладе жизни. Мужики - на войне. Дома женщины и дети мал-мала меньше. Чаще стала заглядывать Акулина в шкатулку, чтобы как-то прокормить семью. На огород надежды было мало. Мужские руки нужны. Скотину кормить зимой стало нечем. Сколько сена смогла накосить Акулина с Маней? Его хватило только на пол зимы. Скотину почти всю прорезали, чтобы прокормиться. Кое, как прожили три года. Акулина рвала все жилы, но всех сохранила, все остались живы. Живым вернулся Димитрий. Осунулся, похудел и постарел. Семья была счастлива. Больше всех радовались мальчишки. Манечка повзрослела, и превратилась в барышню. Как-то на празднике, когда ездили в имение в гости к родным, встретилась взглядом с долговязым парнем. Да так и не смогла забыть этого взгляда. Пётр увидел девушку и потерял сон. На праздник к брату Акулины, который теперь располагался хозяином в имении отца, приехал знакомый заводчик с семьёй. Немного разорившийся за войну, но пытающийся встать на ноги. Пётр, сын заводчика, сразу влюбился в Манечку. Рассказал отцу, а тот поделился с другом. На том и порешили: засылать сватов к Манечке. Неожиданным это оказалось для семьи, когда зазвенели колокольчики красивой коляски сватов. Долго рядились. Нет, согласие дали сразу. Рядились долго, как жить молодым. На радость семье, жених оказался старовером. Договорились, что вся большая семья переберётся на новое место жительства в родное село Димитрия. Там рядом стоят два заколоченных дома. В них-то и наметили перебираться.И община не против. Всё равно хозяйство нужно поднимать заново, какая разница где. Огромный дом и пасеку решили оставить молодым. Свадьбу наметили на осень. Переезд чуть раньше. И начали готовиться к переезду.
Часть 11.
Больше всех по поводу переезда переживала Акулина. Нет, ей не жалко было отдать свой дом любимой внучке. Только с отъездом она теряла все нажитые с годами навыки, домашний уют, любимый, выращенный ею сад, колодец, срубленный руками её любимого мужа, а главное далеко будет дорогая сердцу могила Егора. Погоревала, но делать нечего. Тяжело расставалась с домом. Обошла всё хозяйство, полила слезами каждый уголок, попрощалась с каждым деревцем. Переживала Лукерья, что долго ей придётся привыкать к новой обстановке, здесь она знала каждый закуток, каждую половицу, каждую тропочку. Не было на новом месте речки, а только пруды. Так простилась Лукерья и с купаниями. Всем было не по себе. Только детей забавляли эти все сборы. Перевозили всё в несколько подвод, и за несколько раз. Сначала в новое село брат Акулины прислал рабочих, чтобы привести в порядок дома и, как-то объединить их. Работники отремонтировали дома и сделали крытый тёплый переход, а в нём глубокий погреб. Потом ездили Акулина, Лёнка, Анютка и Манечка прибраться в домах. Потом уже перевезли весь скарб. В новом селе семью приняли по-доброму. Димитрия помнили ещё ребёнком, и радовались его возвращению. Близко от их дома жила сестра Димитрия Танюшка со своей семьёй, к тому времени у неё уже было трое деток: два мальчика Макар и Алёшенька и девочка Полина. Танюшка с семьёй помогала родным при переезде, и всё утешала Акулину: «Не отчаивайся, маменька, проживём, я рядом, помогу, чем смогу». Снова залезла в шкатулку Акулина: живность купили, отремонтировали дом для Манечки, подготовились к свадьбе. Свадьбу играли скромно, без размаха в доме молодых. Быстро все разъехались после свадьбы по домам.
Акулина с Лукерьей пытались привыкнуть к новой жизни, но тщетно. Всё для Лукерьи было незнакомо, передвигалась с опаской. Чтобы занять себя начала заниматься с мальчишками грамотой. Всё на слух, но дети, жалея мать, были послушными, и выполняли всё, что задавала выучить им маменька. Прослышали про учёбу местные бабы, и попросили заниматься Лукерью с их детьми. Очень обрадовалась женщина этой просьбе. Женщины стали приносить молоко, яйца, сахар, яблоки, варенье, кто что мог. Сначала Лукерья отказывалась брать продукты, но потом её убедили, что это плата за её нелёгкий труд. Вот, так прошло несколько лет. Уже на новом месте на праздник Троицы родилась дочка Елена. Девочка родилась крупной и здоровенькой. Семья с радостью приняла нового члена семьи. Приехала увидеть сестрицу и помочь матушке с бабушкой Манечка. Не складывалась счастьем семейная жизнь с Петром. Хоть и была между ними любовь, а уважения не было. Часто из дома слышались ссоры и раздор. По-другому воспитан был Пётр, в вольности. А самое главное, детишек у них всё никак не было. Огорчало это Манечку. С удовольствием она возилась с новорожденной Лёнкой. Так почти год прожила Манечка у родителей, а по-весне уехала домой, когда маленькая Лёнка пошла. Вся забота о девочках легла на плечи Фёдора. Разница между сёстрами была три года. Они были шустрыми и подвижными. Много приходилось Фёдору возиться с сёстрами, ему это не нравилось, но ответственность возложена, и он выполнял её безропотно. Сидел с малышками, кормил их, гулял на улице. Стеснялся перед мальчишками, что выполняет работу няньки, но любя мать и бабушку, не перечил. Кроме забот о девочках и мужскую работу в хлеву исполнял Фёдор. Девочки хвостиком бегали за братом. Старший же Никифор стал настоящим хозяином в отсутствие отца в доме. Уже начал приносить плоды, посаженный новый сад, уже благоухали в палисаднике бережно посаженные Акулиной цветы. Попривыкли к новому месту новосёлы, совсем освоились. И в этом селе сад Акулины стал самым лучшим. Только в саду Акулина чувствовала себя по-прежнему молодой. Силы черпала на природе. Летом по утрам водила Лукерью на пруды купаться, и сама купалась вместе с ней. Сколько сил прибавлялось после такого купания, она стала понимать не сразу. Когда поняла, то в любую погоду выводила Лукерью, и сама совершала ритуал. Очень нравились купания в дождь. Когда вода теплее, чем в обычное время, а дождь объединяет весь Мир воды. Это - сказочное ощущение! С опаской сельские смотрели на чудачества двух уже немолодых женщин. Однако любили в селе эту семью, и к этому чудачеству со временем привыкли.
Часть 12.
Жизнь семьи наладилась, но вдруг грянула революция, и всё покатилось…. То белые - в селе, то - красные, то грабят, то дают. Всё непонятно. Кругом разруха и беда. Жители села сплотились, что белые, что красные все для них мирские чужаки. Село всегда жило своей жизнью, однако эта сумятица внесла в мирную жизнь села свои коррективы. Так пролетело несколько лет. Совсем повзрослел Никифор, взял коня, и умчался с отрядом красных, которым руководил Пётр - муж Манечки, отдав властям вконец разорённый сахарный завод,доставшийся ему по-наследству. Лукерья с Акулиной неделю выли навзрыд. Осиротел дом. Димиртий молчал и хмурился. Не смог отговорить сына. Горяч был Никифор. Потихоньку стал Димитрий приучать Фёдора к работе. Подросток по нраву был совсем другим, нежели брат. Не лежала Душа у него к работе чёрной. Фёдор мечтал о Москве, в которую возил мальчика отец к родственникам в гости . Все мысли его были заняты тем, как бы упросить отца отправить его в Москву. Сам сбежать боялся, уж больно смутное наступило время. Манечка, закрыв дом, перебралась к родителям. Всё полегче пережить трудные времена. Иногда заезжали отдохнуть Пётр с Никифором. Праздник приходил в дом, когда собиралась вся семья. Акулина старалась угостить, и накормить получше. Девочки были счастливы, потому что им сразу уделялось больше внимания взрослыми. закончились бои и прочно утвердилась Советская власть. Начали организовываться первые колхозы. Пётр заслужил почёт, и осел в селе, где жили с Манечкой, руководить местной ячейкой. Новая пристройка сгорела в огне войн и революций. Дом же так и стоял, обуглившись одним краем. Семья сохранилась, крыша над головой есть, а хозяйство – дело наживное, рассудил Пётр, и начали они поднимать новое хозяйство, и всё мечтали и мечтали о детях. Акулина и этот грех брала на себя, винила только себя, что не может иметь детей Манечка. Каждый день молясь, просила Господа за детей, внуков и правнуков ещё не рождённых. Постоянные мысли её были о том, что же она делает не так в этой жизни. Почему все беды сыплются на семью. Почему не везёт её внукам. Этих «почему», было больше, чем «потому». Она неистово молилась и просила прощения у Бога, отца, матери, мужа. Потом, как откровение ей пришло, что этого мало. Нужно просить прощения у себя. В первую очередь нужно простить себя, а этого она делать не умела. Уже не радовала её смена времён года. Уже не обращала внимания она на природу, словно зима поселилась в её Душе. Редко тёплый лучик в виде объятий младшей внучки озарял любовью истосковавшееся по любви сердце. И опять что-то чёрное придавливало Душу. Чувствовала Акулина, что старость взяла её в крепкие тиски и больше не отпустит. А тут ещё пришла скверная новость из села, где жила Манечка: к кулакам причислили семью Лёнки, и сослали неведомо куда всю её семью. Даже Пётр не смог защитить верных друзей семьи. Всем заправлял Минька, которого когда-то отвергла Лёнка. Он стал большим человеком и теперь распоряжался жизнями людей. Так и канула Лёнка. Милая подруга Акулины не доехала до места ссылки. Это известие совсем сломило женщину. И ещё надломило её то, что в революции пропали братья её ненаглядного мужа Алёшенька и Николка с семьями. Сколько не искали, не нашли следов. Так и не знала она за живых или за почивших молиться ей.
В селе, где жила Акулина с семьёй организовали колхоз, но никаких чужаков не приняли, а выбрали руководителей из своих. Смутное настало время, когда крепких хозяев ждала ссылка, но выстояло село. Выворачиваясь «наизнанку», вскладчину сдавали хлеб, свеклу, подсолнечник, яблоки. Никого не сослали. Крепкая община создала крепкое хозяйство. Теперь мужики работали на колхоз, и больше не стало извоза. Жизнь как-то начала налаживаться. Всеобщая грамотность для села – не новость. Благодаря занятиям Лукерьи почти все дети в селе знали грамоту и умели читать. Организовали школу, теперь это стало постоянной работой Лукерьи. Благодаря этой работе, Лукерья получала трудодни наравне с работающими в колхозе. Так пролетел ещё один нелёгкий год. И снова беда постучалась в дружный дом. Беда эта звалась «испанка», которая выкосила большую часть села. Сначала заболел Димитрий, потом девочки. Акулина ухаживала за больными днём и ночью, но, увы. Димитрий не справился с болезнью и оставил семью, уйдя в вечность. А девочки поболели и… выздоровели. Но беда не ходит одна, после всех заболела Акулина. Приехала Манечка, проститься с отцом и помочь по хозяйству родным. Выхаживали Акулину, но у той не было настроения и желания бороться. Так устала она от жизни. Вся жизнь пробежала у неё перед глазами со своими радостями и горестями, когда она рассказывала о ней своим внучкам. Теперь ничего, кроме слепой дочери, не держало её на этой бренной Земле. Сил бороться не стало. Попрощалась с родными, отдала заветную шкатулку Лукерье, и тихо во сне покинула этот свет, уйдя в вечность к милому сердцу и любимому мужу. Так и легла рядышком со своим Егором-Димушкой, как завещала.
С уходом Димитрия и Акулины осиротела семья. Старшим остался семнадцатилетний Никифор. Весь дом «свалился» на него. Как дальше жить Лукерья не знала. Девочкам - восемь и пять лет. Закончилось детство для Фёдора и Груни, да и Лёнка с пяти лет уже гоняла гусей на пруд. Манечка не могла долго оставаться у маменьки. Пётр выслужился и осел руководить селом. Вернулась Манечка к мужу. Никифор, работал в колхозе, и семья держала теперь уже небольшое хозяйство. Фёдор и Груня помогали брату по дому. Семья обеднела. Еле сводили концы с концами, часто Лукерья стала залезать в шкатулку. Иначе бы не выжили. Грустила Лукерья по ушедшим счастливым годам. Всё маменьку винила и размышляла: «Вот если бы маменька не навлекла на себя гнев своего папеньки и не сбежала из дому, то и жизнь повернулась бы по-другому». И вдруг её пронзило озарение: если бы маменька не сбежала с папенькой, то и её не было бы на свете, и она сразу успокоилась. Теперь в голову лез один вопрос: «За что?» За что её лишили зрения. Чего это она не хотела видеть в своей жизни? Но ничего подходящего так и не находила в ответ. Поразмышляв, пришла к выводу, что взамен зрения Господь дал ей радость материнства. На том и порешила! Враз постаревшая женщина могла потерять интерес к жизни, только, нет. Неустроенные дети удерживали её на этой земле. Задача была поставлена, вырастить и определить детей. Так протянулось несколько лет. За эти прошедшие сложные годы Никифор превратился в настоящего красивого мужчину. Решили Никифора женить. Всем хорош жених, только семья – одни едоки. Какая девка пойдёт в такую семью? Искать нужно либо сироту голую и безродную, либо девку - перестарка, но зажиточную. Татьяна с Лукерьей принялись за поиски невесты для Никифора, а он был не против. И невеста такая нашлась. В их же селе жила с родителями девка Аксинья. Была она старше Никифора аж на семь лет. Но девка была видная, если бы не рябины, оставленные оспой. По этой причине никто замуж её не брал. Быстро сговорились и сыграли скромную свадьбу. Опять пришлось залезть в шкатулку Лукерье. Аксютка была хозяйкой хваткой, и хозяйство они с Никифором подняли быстро. Все в семье работали и занимались по мере сил хозяйством. Так прошло ещё несколько лет.
Село, где жили Манечка с Петром, было весёлым, было в нём много молодёжи. Община к тому времени потеряла влияние на жизнь села. Селились в селе и пришлые. Они строились на окраинах села, с опаской принимали их старожилы и община. Пётр построил для молодёжи клуб, где собиралась вся округа. Жизнь била ключём. Забывать стали молодые люди обычаи. Только это не нравилось старожилам, и они с опаской разрешали детям участвовать в таких праздниках. Только молодёжь всё ж тянулась к новой культуре, да, и сильной в селе была комсомольская ячейка. Всё что-то придумывали молодые люди: то соревнования в работе, то спортивные соревнования, а то и концерт. Часто Фёдор с Груней ездили к сестре. Там-то и влюбился Фёдор в девушку Василису. Василиса была девкой весёлой, затейливой, смело бралась за любую работу, да и с лица не уродина. Всё при ней и стать, и коса, а глаза, будто звёзды сияли. Поухаживал Фёдор год за девкой, да и заявил маменьке, что тоже хочет жениться. Василиса была из старообрядческой семьи, поэтому по-нраву пришлась семье. Снова Лукерья залезла в маменькину шкатулку, чтобы выделить долю сыну. Выкупили у колхоза бывший дом Лёнки, в нём и поселился Фёдор с молодой женой. Как только женился Фёдор, Аксинья начала уговаривать Никифора отправить младшую сестру с маменькой Лукерьей жить к Фёдору, а Груню оставить у себя. Но Никифор наотрез отказался беспокоить маменьку и сказал, как отрезал, что жён у него может быть много, а мать одна. Этим ответом назвал на себя гнев жены. Повздорили супруги, и эта трещина надолго залегла в их отношениях. Детей бог им не давал. Злилась по этому поводу Аксютка. Ходила к бабкам и даже к колдунам, а толку не было. Не освещена любовью была эта семья. Достаток - достатком, а любви нет, и семья несчастна. Тихо ненавидела Аксинья свекровь. Ненавидела Аксютка и девочек. Подросла Груня, и выдали её замуж по любви в село к Манечке. Парень был высокий и красивый, звали его Михаил. Родители Михаила отделили молодых в отдельный дом. И зажила Груня счастливой семейной жизнью. Девушка была аккуратной, работящей и любящей женой, а Михаил - хорошим и добрым человеком, только очень любил похвастать, хвастался всем, и хозяйством, и женой. В дальнейшем это сыграло злую шутку с ним.
Жизнь шла неспехом и счастливо. Манечка с Груней приехали проведать родных. Радостную весть привезли дочери маменьке, о том, что обе ждут пополнения. Радости матери не было предела. Лукерья даже помолодела. Всё у неё спорилось, и улыбка не сходила с уст. Теперь Лёнка водила маменьку купаться, и сама купалась вместе с ней. Гуляя с маменькой, рассказывала ей, какие плывут облака, как буйно цветут цветы, какими красками радует осень, как искрится снег. Девочка оказалась с такой же тонкой натурой, остро чувствовала красоту. Последняя радость осталась у Лукерьи самая младшая доченька. Часто уходили Лукерья с Лёнкой из дома на прогулку. Дома находиться было невыносимо, постоянно недовольная Аксинья, ругалась, попрекала каждым куском. Происходило это в отсутствии Никифора, а когда он был дома, была слащаво - ласковой. Но долго ходить по лезвию нельзя. Эта неискренность рано или поздно всплывёт. Скандал нарастал, как снежный ком. Однажды он все же разразился. И закончился полным крахом семьи Никифора. Очередная ссора закончилась тем, что собрал он все пожитки жены и выставил её вместе с ними из избы. Аксютка вернулась к родителям в дом, и затаила обиду на всю семью бывшего мужа. Сначала думала, что всё уляжется и Никифор вернётся с повинной. Но Никифор был горяч и крут в своих решениях. Так и не вернул жену. С головой ушел в работу и хозяйство. А тут послали его в Москву, и он уехал аж на год. Лёнка осталась в доме за хозяйку. Хоть и мала была, но с хозяйством справлялась, помогала ей тетка Танюшка и её сыновья Алёша и Иван. Лёнка корову доила, птицу кормила, овец и коз выгоняла на пастбище, да ещё и платки успевала вязать. Платки выходили у Лёнки красивые, ажурные, всей округе на зависть. Крутилась, как белка в колесе. Да ещё и хлеба пекла, как научила её бабка Акулина. Лучше всех сестёр хлеба у Лёнки получались. Видать передала ей бабка свой секрет. С любовью выпекала она хлеб, с ласковым словом и песней. Лёнка справлялась с хозяйством, как заправская хозяйка. Маменька не могла нарадоваться на свою доченьку. И, вдруг, как гром средь ясного неба пришла беда, да не она. Михаил муж Груни привёз когда-то с войны ружьё, которое повесил на стену. Всегда хвастался этим сокровищем перед друзьями. А почистить ружьё и держать его в порядке, это - не про него. Как-то пригласил к себе друзей, и ну хвастать. Груня сидела на кровати, над которой висело это проклятущее ружьё. Михаил снял ружьё со стены и начал им крутить и …, оно выстрелило. Как в пословице: "И незаряженное ружьё раз в год само стреляет." Кто его зарядил, когда и, что вылетело из ружья, так никто и не понял, только это что-то попало прямо в сердце Грунюшке. Она охнула и свалилась с кровати. Эта весть быстро разнеслась по деревне. Манечка бежала со всех ног к дому сестры, забыв о беременности, только когда боль пронзила и скрутила, заставив осесть, пришло осознание случившегося. В висках застучало, что-то горячее и всё поплыло перед глазами. Очнулась она около штакетника дома сестры. Там уже толпилось всё село, но в дом никого не пускали. Тут и начались схватки у Манечки. Её отнесли в ближайшую избу, приехавший с милицией фельдшер принял преждевременные роды у Манечки. Ребёнок родился и не выжил. А ребёнок Груни так и не родился. Такое-то испытание пришлось пережить Лукерье. Она приехала с Лёнкой и Татьяной, попрощаться с Грунюшкой. Приехал из Москвы Никифор. Долго горевали. Опять Лукерья осунулась, да от такого потрясения отнялись у неё ноги. Слегла она надолго. Привезли Ленка и Никифор маменьку домой. Никифор вернулся в Москву, а у Лёнки пошла беспросветная жизнь. Лукерья уже не могла учить детей. Трудодней не было. Пошла Лёнка работать в колхоз. Вечером приплеталась домой уставшая, а дома маменька лежит, её кормить нужно, а для этого приготовить, что-то нужно. Ложилась за полночь, а поднималась чуть свет. Вымоталась Лёнка, характер испортился. Грубила всем, кричала по любому пустяку. Ей гулять хотелось, как другим девкам, а здесь - обуза. Вернулся Никифор. Жить стало полегче. Лукерья оправилась после потрясения и начала понемногу выходить на улицу, да кое - что делать по дому. У Лёнки появилась возможность выбираться вечерами на посиделки с подружками. На посиделках девушки пели песни, вязали платки, мечтали и рассказывали всякие «былицы» и небылицы. Любимой песней у Лёнки была песня «По Муромской дорожке», как здорово они с Дуняшкой пели её на два голоса. И не знала она, что жизнь у неё сложится, как в песне. Лучшая подружка Дуняшка, была старше Лёнки на два года и, как могла, помогала Лёнке. Добрая была девушка, и красивая, хоть и носила изъян на лице в виде двух больших шрамов после перенесённой оспы. Но эти оспины не портили её лица. Всё делили девушки пополам, как сёстры. Вот как-то по осени приехал в отпуск к соседям сын. Был он красивым, рыжеватым парнем, да ещё и военным, вот и приглянулся Савелий Лёнке. Только смотрел Савелий на Дуняшку, а Лёнку не замечал. Мала была девка, как гадкий утёнок, хоть и с задатками лебедя. Злилась Лёнка на Савелия. Злилась Лёнка на Дуняшку. Поглядывала из-за угла на свидания молодых людей, и плакала от зависти. Эта болезнь - зависть накрепко засела в её душу. Савелий отдохнул у родителей и уехал. А Лёнка места себе не находила. Всё ждала, когда новый отпуск будет у парня. Ездила в гости к Манечке и Фёдору, но на гулянках в клубе никто ей не приглянулся, сердце болело о Савелии. Стояла чудесная погода. Золотая осень буйствовала всеми возможными красками. Почти всю осень не было дождей. Шуршал под ногами золотой вперемежку с бордовым ковёр из листьев. Красовались кусты калины, они были похожи на хрустальную вазу, которую Лёнка видела однажды, когда была в гостях у родственников в Москве. Но почему-то не радовала эта красота, как обычно, Лёнку. Душа была наполнена другим не знакомым досель чувством, которое будоражило и лёгкой истомой разливалось по всему её телу. Только мечтами о суженом и жила Лёнка.
Часть 13.
По комсомольской путёвке Фёдор уехал в Москву работать на заводе. Вот и исполнилась его заветная мечта. Уехал без жены, надеясь, устроившись, перевести её позже. Когда приехал за женой, Василиса наотрез отказалась ехать в Москву. Плюнул Фёдор и уехал. Ничего не держало его в деревне. Детей они с Василисой не нажили. А дом? Да, что дом? Он оставил его Василисе.
Так прошло ещё два года. Лёнка повзрослела и превратилась в статную девушку. Вот как-то зимой приехал Савелий в гости к родителям. Как водится в селе, родные устроили праздник. Пришли на этот праздник и Лёнка с Дуняшкой. Савелий, как увидел Дуняшку, сразу расплылся в улыбке. И опять Лёнка осталась незамеченной. Девушка всю ночь проплакала. А утром вышла на работу вся заплаканная. Видя это, Аксютка решила поучаствовать в судьбе бывшей золовки. Научила она Лёнку, как завоевать сердце любимого. Подговорила Лёнку и устроила им свидание у себя дома. Как это у неё получится, она с Лёнкой не поделилась. Выпивать вино в общине было последним делом, и Лёнка до этого никогда не пробовала вина. А Аксютка после того, как они разошлась с Никифором, позволяла себе это баловство. Пришла Лёнка к Аксютке, а там стол накрыт, за столом сидят незнакомые Лёнке люди и среди них Савелий. Он, как увидел знакомое лицо, сразу повеселел, подсел к Лёнке и завёл с ней разговор. Лёнка была вся красная от смущения, а в Душе радовалась. С удовольствием разговаривала с Савелием, а когда тот предложил ей выйти в сени, пошла за ним. Сени в доме Аксютки были большие и тёплые. Там летом любил спать младший брат Аксютки. Это место было выделено перегородкой, а за ней стояла кровать. Как всё произошло и получилось, Лёнка в подробностях не помнила. Да и помнить ей это было стыдно. Растоптал Савелий все девичьи мечты. Вся в слезах она долго бродила на морозе, чтобы Никифор ничего не заподозрил. Узнай об этом брат, неминуема была бы драка, а этого Лёнка допустить не могла. Промёрзнув насквозь, приплелась домой. Залезла к маменьке на печку. Лукерья подумала, что дочь устала и замерзла, от холода всхлипывала всю ночь, но сердце подсказывало неладное. Лёнка маменьке ничего не рассказала, а замкнулась в себе. Даже на посиделки не ходила, когда Дуняшка звала её. Только через два месяца Лёнка поняла, что с ней, что-то не так. Поехала к Манечке и всё ей рассказала. Домой приехали вместе и всей семьёй стали рядить, как поступить в этой ситуации. Семья Савелия в селе была не последней и уважаемой. Дядя Савелия был старостой старообрядческой общины, а отец и второй дядя - единоличники с крепким хозяйством. Хоть и не были они колхозниками, но к их мнению всегда прислушивались. Вот и пошла Манечка к дяде Савелия с рассказом о случившемся. Василий выслушал рассказ женщины, позвал братьев и в их присутствии решили расспросить о случившемся свидетелей. Аксютка от участия в содеянном отказалась, сказав, что Лёнка всё придумала, и ничего такого не было, но зная репутацию Аксютки в селе, поверили всё же Лёнке. Савелий к тому времени уже уехал по месту службы. Тогда совместно решили от греха подальше отправить Лёнку к Фёдору в Москву.
А Фёдор в городе своей мечты жил счастливо. Успел жениться на молоденькой девушке Галочке. Галочка была сиротой, выжившей одной из семьи во время страшного голода на Украине. Вывезли Галочку чуть живую в Москву, там, в больнице её и выходили. Познакомились они на заводе, где вместе работали. Понравились друг другу и вскоре поженились. Галочка обладала совершенно другим характером, нежели Василиса. Была мягкой, покладистой и очень любила Фёдора. Да и Фёдор в ней души не чаял. Даже узнать нельзя было в этом мягком рассудительном мужчине вчерашнего, вечно ерепенившегося и всем недовольного парня. Жили, Фёдор с Галиной душа в душу в комнатушке старого мещанского дома, которую выделили им от завода. Дом был разделён на 5 семей, кухня - общая и большая, а удобства все - на улице. Но это не смущало молодых людей, выросших в деревне. Всё казалось нипочем и неустроенность, и нужда. Вскоре родилась у них дочка Таечка. Пополнению радовалась вся семья. Вот и решили на домашнем сходе сказать всем людям, что Лёнка едет помочь родным с ребёнком. А там всё может и разрешится. Выправил Пётр бумаги, и поехала Лёнка в Москву. Помогала семье брата с ребёнком и по хозяйству. Таечка училась тогда ходить, и хлопот с ней было много. В свободное время, а его у Лёнки в Москве было больше, чем в селе, она вязала платки из пуха, привезённого с собой. Галочка предлагала эти платки своим знакомым, и они охотно, за небольшую цену покупали их. Эти деньги были очень кстати молодой семье. Так прожила Лёнка у брата до самых родов. Рожала Лёнка в родильном доме, в который отвёз её Фёдор на машине, на которой работал его друг Николай. Рожала Лёнка долго и сложно. Наверно, если бы рожала в селе, то не выжили бы ни она, ни ребёнок. Что творилось в Душе молодой женщины можно только догадываться. Сказать, что там шла борьба, это не сказать ничего. Сначала она хотела отказаться от девочки, но акушерка, осматривающая Лёнку, проронила, что возможно детей у неё больше не будет, и Лёнка испугалась. Только мысль, как она приедет с ребёнком в село, не покидала её. Сразу все глаза будут направлены в сторону её Лёнкиной семьи, будут пересуды, и сложности возникнут у всех в её семье. Девчушка была вылитая Савелий, такая же рыжеватая, с аккуратненьким носиком и голубыми глазками. Чем дольше смотрела она на девчушку, тем ярче зрела в ней мысль, что от ребёнка нужно как-то избавиться. Пролежав в родильном доме из-за сложных родов две недели, она никому не сказала, что её выписывают. В родильном доме знали, что она мать-одиночка, ребёночка одели, и выделили ей на первое время пелёнки, и кой-какую одёжку для девочки. Вышла Лёнка из здания родильного дома, а куда идти не знает. Побрела она, куда глаза глядят. Кругом стояла золотая красота, вся мостовая была устлана красивым осенним ковром из листьев. Но золотая и тёплая осень не радовала молодую маму. Так добрела она до сквера, и тут девочка завозилась и заплакала. Лёнка села на лавочку и, прикрываясь, покормила малышку. Насытившись, девчушка мирно засопела и уснула. Оглядевшись, Лёнка положила её на лавочку, поставила рядом сумку, а сама не оглядываясь, побежала прочь от этого места. На счастье кинутой девочки мимо проходили две женщины и видели всё, что происходило. Не успела Лёнка далеко убежать, как была схвачена сильными руками одной из них. Сколько в свой адрес услышала Лёнка бранных слов. Задыхаясь, женщины кричали наперебой: «Да, как ты можешь? Если бы ты знала, как ценна жизнь человека. Тебе Господь дал ребёнка, а ты сама бросаешь его на произвол судьбы». И ещё много чего. Рыдали женщины, рыдала Лёнка. Сквозь рыдания рассказала она им свою историю, а те пуще начали на неё браниться, чем разбудили девочку. Своим криком она оглушила всю округу. Сердце Лёнки сжалось, и она зарыдала ещё сильнее. Женщины проводили Лёнку до дома брата, но ничего её родным рассказывать не стали. Убедившись, что ничего больше не произойдёт, женщины ушли. Так была спасена судьба Валюшки. А в тоже время Фёдор с Галочкой уже искали Лёнку. Оставив Таечку на соседку, Галочка поехала в родильный дом, проведать Лёнку. Разошлась они с ней в несколько минут. Приехав, Галочка услышала, что Лёнку с девочкой выписали, и она уже ушла. Галочка кинулась домой, а Лёнки там нет. Когда вечером пришёл с работы Фёдор, то они не знали, что думать и делать. Пока судили да рядили, незнакомые женщины привели Лёнку. Она вся тряслась от холода и была зарёвана. Женщины ничего объяснять не стали и распрощались. От Лёнки ничего вразумительного они добиться не смогли, где она была и, что с ней случилось сестра не рассказывала. Покормив ребёнка, она свернулась калачиком и уснула. Валюшка же, видимо чувствуя состояние матери, проспала всю ночь. Утром на вопрос Галочки, что произошло, Лёнка только разревелась, и больше никаких вопросов никто не задавал. Пожив ещё месяц у брата в Москве, Лёнка с дочерью уехала домой к маменьке.
Привезла в село Лёнка маленький свёрток с дочкой. Радости в доме не было предела. Обычно суровый Никифор как-то размяк. Подолгу сидел у люльки и смотрел на спокойно сопящую девочку. Семья Савелия тоже приняла девочку, как свою, похожа она была на Савелия. Никаких пересудов в селе не было, видимо уважая Никифора и семью Савелия все молчали. Новоиспечённая бабка Аксинья-мать Савелия часто оставляла Валюшку у себя, когда Лёнка ходила на работу в колхоз. Приняла девочку и сестра Савелия Надежда. Она так же, как и её мать любила нянчить Валюшку. Побаловать её разными вкусностями. Радовалась внучке и Лукерья, сидя у колыбели ощупывая руками, пыталась представить, как выглядит девочка. Это для неё было не впервой, ведь со всеми своими детьми она знакомилась именно так. Делала она это ласково, будто гладя, и с раннего возраста Валюшка не пугалась этих прикосновений бабушки. Любила Валюшка, когда бабушка Лукерья гладила её. С появлением внучки повеселела Лукерья, сразу стала считать себя нужной. По вечерам рассказывала Валюшке сказки и пела песни. Большую часть заботы о ребёнке она приняла на себя. А Лёнка огромной любви и привязанности к дочери не испытывала. Наверно, Савелий придавил в её Душе любое проявление Любви. Вскоре из Москвы пришло от Фёдора страшное письмо с известием, что они с женой потеряли Таечку от какой-то детской болезни. Снова загоревала Лукерья. Приближалось лето, и Фёдор прислал Галочку в село отдохнуть и оправиться от горя. С приездом Галочки дом сразу ожил. Лёнка, Галя и Лукерья втроем ходили купаться на пруды. Иногда брали с собой Валю, которая уже уверенно ползала и пыталась топать. Теперь за ней был глаз да глаз. Кстати приехала Галинка, она проводила всё время с Валюшкой. Так прожили до осени, а осенью Галина уехала в Москву, устраиваться на другую работу. А когда Валюшке исполнился годик, приехал в отпуск Савелий. У него с отцом и дядями состоялся серьёзный разговор. Только Савелий был непримирим и от отношений с Лёнкой отказался, при этом, как бы невзначай сообщил, что женился. Вот, так любимая песня «По Муромской дорожке..» стала отражением Лёнкиной жизни. Встретилась Лёнка с Савелием, он наговорил ей много всяких гадостей, чем совсем растоптал веру в мужчин. Что-то щелкнуло в Душе Лёнки, и она начала мстить всем мужчинам, которые встречались в её судьбе. Село встало на сторону Лёнки и осуждало Савелия. Сразу нашлось два свидетеля, которые подтвердили связь Савелия с Лёнкой, и ей удалось оформить алименты на Валюшку. Странно получалось, он не принял дочь, а алименты платил. Простить этого Савелий долго не мог Лёнке.
Часть 14.
Жизнь она вся полосата и за неприятностями приходит радость. Этой же осенью отстроили в селе школу, и в село приехала молоденькая учительница, которая сразу пришлась по душе Никифору. Эта маленькая, хрупкая девушка, обладала крепким характером. Немного поработав в школе, она быстро заработала авторитет на селе. Когда Ганна шла по улице все с уважением произносили: «Учительница идёт. Это наша Анна (Ганна) Фёдоровна.» Сначала Ганна не принимала ухаживания Никифора, но тот был настойчив, и сопротивляться она перестала. Свадьбу сыграли весной. Привёл Никифор молодую жену в дом. Приняли её радушно. И зажила семья снова счастливо. В доме слышался детский смех, ведь детишки толпами приходили к учительнице. С удовольствием занималась Ганна с детьми дома, иногда к этим занятиям присоединялась и Лукерья. В такое время Валюшка замирала и слушала все, о чём говорила бабушка тихим и ласковым голосом. Казалось, что судьба сжалилась над этой семьёй, да ещё и из Москвы пришла добрая весть о том, что у Фёдора с Галочкой родилась дочка, а назвали её Валентиной. Теперь у Лукерьи стало две внучки и обе Валентины. Когда младшей Валентине исполнился год приехал Фёдор со всем своим семейством в гости к маменьке. Приехали Манечка с Петром. Весело провела этот месяц семья. На память родственникам осталась фотография, где Лукерья держит на руках младшую Валюшку, а старшая привалившись к бабушке, стоит рядом. Приехав домой в Москву Галинка поняла, что ждёт ещё одного ребёнка. Фёдор был горд. Он ждал только сына. И его мечта осуществилась. Родился сын, и его назвали Виктором. Казалось, что жизнь семьи налаживается. Но новая беда стояла на пороге. Это беда звалась война.
Не успев нарадоваться появлением сына, с первого дня войны Фёдор ушёл на фронт. Призван был и Никифор. Петр по заданию партии отправился на трудовой фронт. Манечка перебралась к маменьке, а Лёнка, оставив дочку и маменьку на Маню уехала в Москву за Галочкой с детьми, думая, что в селе им проще будет выжить. Долго на перекладных добиралась Лёнка до Москвы. Кругом люди с мешками и пожитками едут кто куда. Добралась она до Галины уже ближе к осени. Чтобы как-то прокормить семью, несмотря на маленького ребёнка Галина пошла, работать на Госзнак. Уже шли обстрелы Москвы. Страшно было, когда начиналась воздушная тревога. В это жестокое время некоторые женщины не понимали, что делать, и как выходить из положения. Не была исключением и Галина. Она не могла одновременно справиться с двумя малолетними детьми, когда начинался налёт. Правильно или нет, но рассудила так: Галина брала Валюшку на руки, и уходила в убежище. Завёрнутого в одеяло мальчика, укладывала в корыто и ставила под кровать, потом пристроив Валюшку кому-нибудь из знакомых, возвращалась за мальчиком. Иногда Витя кричал, а иногда спал безмятежным сном. Лёнка приехала и заставила Галочку собираться к отъезду. Не просто было это устроить,уволиться с работы в военное время было почти невозможно, но двое малолетних детей и то, что муж на фронте, сыграло свою роль. На следующий же день после приезда Лёнки, Галочка ушла на работу, брать расчёт, а та осталась с детьми дома собирать их в дорогу. Ближе к вечеру начался налёт. Помня наставления Галочки, Лёнка всё же схватила в охапку двух детей и помчалась в бомбоубежище. Галочка в это время вышла из здания Госзнака и уже направилась домой, когда увидела летящий самолёт, который спикировал и сбросил бомбу прямо по траектории на их дом. В сознании Галины время остановилось, и она побежала со всех ног к дому. Нет, она в этот момент не думала о себе, в процессе бега она наблюдала, как бомба движется в направлении её дома. Эти полкилометра она преодолела за считанные минуты, которые одновременно растянулись и сжались. Взрыв придал силы, и она побежала быстрее. Дух перевела только тогда, когда увидела свой дом целым. Бомба упала и взорвала часть соседнего дома. Забежав домой, увидела, что дома никого нет, без сил упала на кровать и зарыдала. Вся боль последнего времени, казалось, выходила вместе со слезами. Вскоре Лёнка вернулась с детьми, и они не стали тянуть с отъездом, мигом собралась. Сильная Лёнка придавала Галине сил и уверенности. Заколотили досками крест-накрест двери комнаты, взяли детей и уехали. Обратно в село добирались быстрее, чем Лёнка в Москву, наверно, помогло то, что с ними были детки. Даже один раз их приютили в военном составе. Как они питались в дороге одному богу известно, почти сразу Галочка потеряла молоко, поэтому Витюшка кричал всю дорогу. Только на короткое время его удавалось успокоить водичкой и соской, сделанной из хлебушка, завернутого в тряпочку и смоченного в водичке. Дважды за дорогу мальчика кормили жалостливые женщины, у которых было молоко. Благодарность Галинки не имела границ. Худые измученные женщины добрались до дома. Когда они появились на пороге, Манечка в первый момент приняла их за беженок, которые появлялись в селе толпами. Когда поняла, что это свои, кинулась топить баню. После бани и обеда немного поговорив, легли отдыхать. Рассказали женщины, что пришлось им пережить и видеть за это время. Но по рассказам Манечки в селе кипели свои страсти. Несколько домов попали под бомбёжку и вместо их зияли воронки. Были и убитые среди односельчан. И в село уже пришли первые похоронки. А почтальоншу... и ждали, и боялись одновременно. Валюшка научилась по лицу почтальонши узнавать, какую она несёт весть. Когда случались налёты, то всей семьёй прятались на погребке, благо, что погреб был огромным. Не раз дело рук Димитрия спасало жизнь всему его семейству. Приехав в село, Галина сразу сообщила мужу об этом. Теперь хоть и редкие письма от Фёдора приходили в село. Фёдор писал, что у него всё складывается удачно, что воюет он недалеко от родных мест. Иногда казалось, что в письмах не хватает листов, как-то не складывалось содержание. Наверно какие-то листы изымались. Что было написано на этих листах, уже не узнает никто. Писали и Никифор с Петром. Всем селом ждали весточки с фронта. Потом ни раз перечитывали в ожидании следующих треугольничков. А весточки эти были не всегда счастливыми. Как-то на долгое время пропал Никифор. Ганна с Лукерьей извелись все. Но материнское сердце подсказывало, что жив сыночек. И сердце не подвело её. В трудной ситуации оказался Никифор, но остался жив. В одном из боёв его контузило и засыпало землёй от взрыва. Рота ушла далеко, а его посчитали пропавшим без вести, так как среди погибших не нашли. Сколько он пролежал в земле он не знал, а когда очнулся, то почувствовал, что ему нечем дышать и кругом тьма. Сначала в голову пришла мысль, что его уже нет на этом свете и он - в аду. Потом пошевелившись, понял, что жив, но тьма от того, что кругом земля. Случайность спасла его от гибели, присыпан он был мягкой землицей, и через этот слой воздух поступал, поэтому, хоть и с трудом, Никифор мог дышать. Он начал барахтаться в земле, пытаясь стряхнуть этот слой и вылезти. Не с первого раза ему удалось это. Выбрался и в этот миг увидел человека, который стоял рядом и одуревшими глазами наблюдал за происходящим. Хорошо, что это оказались наши. А то бы если это были немце не сносить бы ему головы. Местные парни ходил по месту вчерашнего боя, собирали оружие и некоторые вещи. Заметив шевеление в земле, один из них поторопился к этому месту и очутился рядом в момент, когда Никифор встал на четвереньки и стряхивал землю. Увидев форму и лычки, парень сразу кинулся на помощь. Обрадовался Никифор парню, но его смущала звенящая тишина. Он ничего не слышал, а из ушей текло что-то липкое и вязкое. Глубоко вдохнув воздух, он почувствовал, что у него закружилась голова, и он опять провалился в забытьё. Очнулся на подводе, а рядом лежало ещё двое стонущих людей. Подвода везла его в полевой госпиталь. На счастье все документы были при нём, а фашистов в этом районе не было, их отбросили в той атаке, и гнали с родной земли. Поэтому никаких сложностей и последствий в дальнейшем у Никифора не возникло. Подлечили его в госпитале, и он помчался догонять свою роту. Когда родные получили письмо со скупым рассказом о случившемся, очень обрадовались. Но сердце материнское немного отмякнув, вновь начало болеть за воевавших сыновей.
1943 год выдался для семьи самым страшным за всю войну. Шли ожесточенные бои. Село, в котором жила семья находилось в стороне от больших дорог, за всю войну немцев они никогда не видели. Прямых бомбёжек не было, но слышался грохот, и часто было видно зарево от идущих боёв. Когда внезапно налетали самолёты, даже если они не бомбили, семья пряталась в погребе, иногда целый день отсиживалась там. Зимой освободили Воронеж, войска вели наступление, каждый день сообщалось о наших победах. Весна прошла, но ничего не вспахали и ничего не посеяли, земля осталась под парами. Сохранили кое-какую живность. Ближе к лету Лукерья настояла на том, чтобы засадить огород. Этот приказ спас им в дальнейшем жизнь. Ослабевшие от голода женщины, кое, как вскопали огород и посадили все семена, которые у них остались. Лёнка, Галочка и Маня теперь работали в колхозе от рассвета до заката, а дети оставались на попечении слепой бабушки. Шестилетнюю Валюшку считали взрослой, и она смотрела за младшими детьми, помогая бабушке. Иногда через село проходили наши войска, и у них удавалось выменять тушенку и сало на самогон. Почти до конца растранжирила Лукерья шкатулку. Хлеб они пекли свой с отрубями и лебедой, сахар у них тоже был свой, из него и гнали этот спасительный продукт, который потом обменивали. В такие дни, когда удавалось сварить обед с тушенкой, в семье был настоящий праздник. Всегда голодные дети старались наесться досыта, но матери понимали опасность и сдерживали их порыв. Как же обижались они, не понимая, что этим матери спасают им жизнь. Летом набрали и высушили вишню. Неплохой урожай собрали с яблонь и груш, а посаженный огород принёс свои плоды. Картошка уродилась, да и тыквы тоже. Не плохими выросли сахарная свекла и рожь, овёс, просо и пшеница. Пусть по маленькому мешочку собрали, но урожаю радовались. Радовались, что не будут голодать. Только радость их была не долгой, потому что вновь постучалась в дом беда. Как-то днём Лукерья почувствовала, как её кто-то толкнул, но в округе никого не было, и она поняла... Страшно ей стало, потому что она поняла, что нет больше её сыночка, словно оторвали что-то, только никак понять не могла кто из двух почил на поле боя. Никому ничего не сказала,а во сне тем же днём увидела улыбающегося широкой улыбкой Фёдора. Аж, села на печке, поняв. А потом пришло казённое письмо о том, что в боях под Курском сложил голову Фёдор. Заголосили женщины, заплакали дети, горе опять придавило своим грузом Лукерью. Теперь молилась она об упокоении души своего погибшего сыночка. Все надежды Галины на счастливую жизнь враз были разрушены. Как жить и, что ей делать, она не знала. Жила, как во сне. Ничего не радовало женщину. Вместе с мужем убили её Душу. В заботах и ожиданиях промчался ещё один год, а летом после тяжелого ранения приехал в отпуск Никифор и рассудил, что Галочке с детьми нужно возвращаться в Москву. Побыв дома неделю, оформил в военкомате документы для поездки в Москву и отправился, помочь Галочке устроится. Приехали в Москву. А там Москва жила нашими победами. Почти каждый вечер небо озарялось залпами салютов. На счастье никто в комнате, где жила семья Фёдора не поселился, и они заняли эту комнату. Прибрались, устроились, и Галочка пошла, устраиваться на завод, где работал муж до войны, приняли её с охотой. Когда всё решилось, Никифор с лёгким сердцем вернулся на фронт. Сразу же устроила Галинка детей в детский сад, и вздохнула с облегчением. А из села пришло ей хорошее известие, что Ганна ждёт своего первенца. Галочка порадовалась за своих родных. Война шла к завершению, уже в Москве шли восстановительные работы, а на селе провели большую посевную, впервые за столько лет войны. Весной Ганна родила сына. Здорового красивого мальчика, которого назвали Валерием. День Победы праздновали всем селом несколько дней. С нетерпением ждали мужиков с фронта. Летом проездом на Дальний восток приехал Никифор, но большую радость по поводу рождения сына сначала не показал. Червь сомнений глодал его Душу. Как он считал, никто не знал. А сомнения закрались от небрежно брошенных Аксюткой слов в отношении Ганны. Только серьёзный разговор с маменькой привёл его в чувства. Мать убедила сына, что никаких сомнений быть не должно. Его жена святая женщина, и поведение её за всю войну вызвало сомнения только у желчной Аксютки. Разглядывал Никифор сына очень пристально и нашёл, что он похож на него. Со спокойной Душой уехал Никифор снова на фронт. И опять потянулись дни ожиданий. Только ближе к зиме вернулся Никифор с Японского фронта. Он осунулся, стал суровым и мало рассказывал о войне. Получив назначение, сразу начал готовиться с семьёй к переезду. По заданию партии принял он на себя отстающий колхоз, расположенный почти в ста километрах от родного дома. По такому поводу никто никогда не спорил. Собрав скудный скарб, на одной подводе уехал к месту назначении. Манечка уехала к себе в село, когда вернулся Пётр, а Лёнка с дочкой и старой маменькой остались одни в родном гнезде. Второй дом сдали присланному на место Ганны новому учителю Павлу Васильевичу. Учитель - фронтовик. У него было ранение и лёгкая контузия. Мужчина казался во всех отношениях положительным. Кое - что школьного осталось в доме от Ганны, и однажды Павел зашел в дом Акулины, забрать книги и тетрадки. Вошел в дом и увидел Лёнку, перепачканную мукой, которая ставила в печь очередную закладку хлеба. На столе дымились несколько буханок, и дух от хлеба окутал весь дом. Эта статная и красивая женщина произвела на Павла неизгладимое впечатление. Он влюбился, как мальчишка. Хорошо поставленный голос задрожал, когда он пытался объяснить цель своего прихода. Лёнка с хитринкой взглянула на него, повела бровью и проплыла мимо, немного задев мужчину. Павел был обезоружен. В эту минуту он понял, что пропал. Только дома он понял, что нужно делать. Не стал ходить вокруг да около, а на следующий же день пришел в дом к Лёнке и попросил её руки у матушки. По селу разнеслась весть, что Лёнка выходит замуж за нового учителя. Чтобы сказать, что Лёнка была счастлива, то этого сказать нельзя, да и относилась она к этому замужеству не однозначно. Конечно, в такое время, когда кругом одни вдовы, выйти замуж дело престижное, Лёнка, во что бы то ни стало, хотела занять достойное положение. А любовь? Да что любовь? Можно прожить и без неё. Так думала Лёнка, когда давала согласие Павлу на свадьбу. Свадьбу играли скромную, но собралась вся родня. Семья Савелия не стала осуждать женщину, и даже пришли на свадьбу всем семейством. Валюшку привечать в семье Савелия не перестали. Ни о каком венчании речь не шла, не принято это стало. Да и Павел был партийным. Своих детей у Павла никогда не было и Валюшку он принял, как родную. Сначала девчушка сторонилась отчима, но со временем они стали не разлей вода. Девочка поняла, что она нужна кому-то в этой жизни. Как не крути, а материнским вниманием жизнь её обидела. Девятилетняя Валюшка как-то из взрослой превратилась в ребёнка. В доме появился мужчина, который мог брать на себя всю ответственность за семью. Лукерья была рада и сразу зауважала Павла. Теперь молодые жили в одном доме, а Лукерья с Валюшкой во втором. Опять в доме стал слышен звук детских голосов. Ребята из села и в этот раз толпились в доме учителя, нет-нет и заглядывая в соседний. Валюшка с детьми слушала, как завороженная, рассказы отчима о войне, о мире, о многом, о чём он знал. В такие моменты радость селилась в этом доме, и Лукерья захваченная азартом молодости тоже молодела. Павел по делам школы часто ездил в город и иногда брал с собой Валюшку. Так было и в этот раз. Возвращались Павел с Валюшкой на подводе из города, а по дороге встретили сломанную машину,чуть погодя семью, которая направлялась в гости в их село. Военный мужчина держал за руки девочку и маленького мальчика, рядом шла красиво одетая молодая женщина. Павел любезно предложил подвезти их до села, и мужчина согласился. Валюшка с интересом рассматривала гостей. Мужчины разговорились, но она не прислушивалась к их разговору. Только когда услышала, что они направляются в гости к её дедушке и бабушке, Валюшка оживилась и спросила, кем же приходятся они её родственникам. Удивившись вопросу, мужчина ответил, что он сын Петра Алексеевича - Савелий. После этих слов Валюшка сжалась и побелела, а Павел, ничего не заметив, продолжил разговор. До самой окраины села Валюшка не проронила ни слова и не подняла на отца глаз. Обида, ревность и зависть одновременно захватили её Душу. Подъезжая к селу, она внезапно соскочила с подводы, крикнув, что доберётся сама, что было сил, бросилась домой. Вбежала в дом и залилась слезами, уткнувшись в колени бабушки Лукерьи. Лёнка была дома, когда Валюшка, как ошпаренная вбежала в дом. Из слов произнесённых вперемежку с рыданиями Лёнка поняла, что произошло, что-то не ординарное. А когда поняла, что приехал Савелий с семьёй, тоже разрыдалась. Она не знала, как вести себя с Павлом, ведь говорила же ей Лукерья рассказать мужу всё о появлении Валентины на свет, но Лёнка всё оттягивала этот разговор. И, вот, как гром средь ясного неба свалился на её голову Савелий. В этот момент и пришел домой Павел. Увидев рыдающую семью, попытался выяснить причину горя. Лукерья спокойным голосом поведала обо всём, что произошло в этот день и раньше. А Павел, будучи мужчиной мудрым, рассмеялся и, прижав всех своих женщин к себе, сказал, что всё это позади и теперь у ребёнка есть отец, а у Лёнки муж, а у Лукерьи зять, который в состоянии защитить свою семью от всех невзгод. А Савелий? Ну что ж пусть теперь он завидует Павлу, что у него такая красивая жена и дочка. Никакого Савелия он и на порог не пустит в их дом. Бедная Лёнка и в этот момент не оттаяла и не поверила его словам и чувствам. А вот Валюшка почувствовала себя защищенной. Всё время пока Савелий гостил у родителей, Валюшка не ходила в гости к бабушке с дедом, и даже делала огромный круг, чтобы стороной обойти их дом. Как-то невзначай повстречалась с бабушкой Аксиньей и та предложила зайти в гости, но Валентина твёрдо ответила, пока у них - эти гости, её ноги в их доме не будет. Расстроенная Аксинья пришла домой и попыталась поговорить с сыном, но в разговор вмешалась его жена, и Савелий промямлил, что у него кроме этих детей никаких детей больше нет, пусть скажут спасибо, что он платит чужому ребёнку заработанные потом деньги. Боль обиды, непонимания и жестокости сына пронзили сердце Аксиньи. Но для себя она решила, что Валюшку не бросит, потому что эта рыженькая девчушка так напоминала ей сына в детстве. Стыд за сына разъедал ей душу, только и смогла произнести: «Бог шельму метит». Но слов этих ни Савелий, ни его жена на свой счёт не приняли. Уехали они через месяц к новому месту службы Савелия, а через год Савелий нашел себе женщину помоложе, и ушел к ней. Был большой скандал по этому поводу. Командование поставило его перед выбором либо семья и служба, либо…. Конечно он выбрал первое. Вернулся к жене, но понимания, а тем более любви в этой семье так и не наступило. Больше всей семьёй в гости к родителям Савелий не приезжал. Жизнь шла своим чередом со своими сложностями и радостями. И у Лёнки не всё ладилось с мужем. Жизнь без любви семью не строит. Чувствовал Павел Васильевич, что нет меж ними с Лёнкой этого чувства. У него было, а у неё нет. Скверно становилось у него на душе, когда он начинал об этом размышлять. В такие минуты накатывала на него безысходность. От этого состояния начал он искать утешение на дне бутылки. А выпивать ему было нельзя из-за контузии. Сразу «крышу» сносило и становился он буйным. Гонял в такие минуты всех своих женщин. Хватался за топор и кричал страшным голосом. Долго такого терпеть Лёнка не могла. Потерпела, потерпела и выгнала его и из дома, и из своей жизни. Снова осиротела семья без мужика. Закрыли они второй дом и даже ходить туда почти перестали. Иногда только убирались в нём, чтобы он не зарос грязью, да топили зимой раза два в месяц. Из Москвы приходили письма от Галинки, она писала, что всё у неё с детьми хорошо. Замуж она больше не вышла, так и не смогла забыть своего Фёдора. Иногда приезжали Манечка с Петром и Никифор с семьей. Открывали они по таким случаям второй дом. В такие редкие радостные дни, когда вся многочисленная семья собиралась в родном доме Лукерья испытывала минуты полного счастья и удовлетворения от жизни. Однако время брало своё, старость скручивала болезнями. Постепенно угасал у неё интерес к жизни. Последнюю её радость - сад вырубили сами из-за неподъемного налога. Давно уже забросила Лукерья свои купания, не занималась она и обучением детей. Даже внучку не могла заставить позаниматься. Ленилась Валюшка. Всё бы ей бегать с подружками, играть и гулять. Бедовая была девица. Однажды придя с огорода, Лукерья услышала душераздирающее мяуканье кота. Кот орал, как будто его чем-то придавило. Лукерья пошла на крик кота, но так и не смогла понять, откуда шел этот кошачий крик. Пришла Лёнка, и только тогда стало ясно, что произошло. Валюшка с девчонками намазали коту под хвостом перцем. Бедный кот не знал, куда ему деться, что делать, единственное место, где он мог найти спасение, это - щель под дверью, где был сквозняк. Два дня просидел кот, у двери постоянно мяукая. Лёнка не стала выявлять зачинщика, а выпорола Валюшку, та затаила обиду на мать. Не поняла девочка, какую жестокость проявила к животному. Уж больно это казалось забавным. Лукерья пыталася объяснить девочке, в чём её вина, но та не хотела ничего понимать. Упрямой она была от рождения. Но Лукерья снова и снова пыталась научить Валюшку к состраданию, но все её попытки были тщетны. Эта жестокость сидела в девочке очень глубоко. В целом она была доброй девочкой, но иногда на неё находило, и она дралась с мальчишками при малейшем несогласии с ними. Да и училась она в школе средне. Павел Васильевич пытался ей помогать, оставляя заниматься дополнительно в школе, но к учению Валюшка не тянулась. Так и училась на троечки.
Последняя зима в жизни Лукерьи выдалась холодная, и женщина почти не слезала с печки. Силы покидали её каждый день. Что у неё болело, она не могла сказать, просто она слабела. Приходил фельдшер осматривал, а потом, разводя руками, произносил: «От старости мы не лечим, и выписывал витамины». Хоть и ушёл из семьи Павел, но нет-нет и помогал своей бывшей семье, ездил в город, привозил таблетки, и на время у Лукерьи появлялась надежда. Приезжали Никифор и Манечка, чтобы подбодрить маменьку. Приходил и священник из общины, чтобы поддержать её. На время ей становилось получше, а потом опять всё возвращалось. Однажды Лукерьи приснился сон. Идёт она по полю. Поле колосится, как море голубоватым овсом вперемежку с синими васильками, и поле это плавно переходит в небо. В вышине поёт, замирая в полёте жаворонок, и вдруг появляется коршун и набрасывается на птицу. Летят пух и перья, и прерывается сказочная песня. Но коршун падает к ногам Лукерьи пронзённый стрелой. Поднимает глаза Лукерья, а рядом с ней опускает лук её Димитрий. Он берёт её на руки и уносит с собой. Враз проснулась Лукерья и всё поняла, что конец её жизни приближается. Призвала Лёнку и рассказав ей про сон, отдала почти пустую шкатулку. Сказала Лёнке, что эту память от семьи она хранит всю жизнь, что и ей советует. Только и остались в шкатулке на тот момент серёжки, похожие на цыганские. Сначала по ночам, а потом и среди дня женщина начала проваливаться в забытьё. Так продолжалось до весны. Счёт времени Лукерья потеряла, и ей слепой женщине трудно было понять, что сейчас день иль ночь. Однажды отойдя от забытья, Лукерья открыла глаза и быстро зажмурилась. Солнечный свет струился из окна, и она УВИДЕЛА! Чуть прищурившись, старушка попыталась осмотреться. В голове прозвучали слова колдуна: «А прозреешь ты в свой последний день», и в этот момент в комнату вбежала Валюшка и подбежала к печке, где лежала бабушка. Лукерья посмотрела на девочку и спросила: «Вальк, а почему мать не несёт разговляться-то?» Валюшка смотрела на Лукерью и не могла произнести ни слова. Оправившись от этого состояния, она, заикаясь, произнесла: «Какое разговенье, ведь сегодня - Вербное Воскресение». Услышав слова внучки, Лукерья заплакав, прошептала: «Не дожила я до Пасхи». А девочка, что было сил, уже неслась с новостью в поле к матери, где та работала. Сразу же Лёнка, что есть сил, сорвалась с места и побежала домой, но прибежав домой, нашла там уже остывающее тело матушки. Заголосила и запричитала Лёнка, прощаясь с бездыханным телом маменьки. Заплакала испуганная девчушка, поняв, что больше нет её бабушки. Проводить в последний путь Лукерью приехала вся семья, даже Галина из Москвы привезла детей. Погоревали, погоревали, а жить надо. И пошла жизнь в семье иным чередом.