Зарево

               

   Часть поднята по тревоге на рассвете. Я получил в штабе новые радиоданные и новую переговорную таблицу. Наш экипаж – экипаж боевой машины командира. Не успели выехать за ворота военного городка, как уже заработала радиосеть. Одна за другой начали поступать радиограммы.

   Командир получил задачу: части прибыть в указанный район и сходу нанести удар по указанной цели боевой ракетой.

   В таких случаях карьера командира зависит от двух факторов: быстрота выполнения задачи и точность поражения цели.

   Но была и вводная. Начальник артиллерии соединения лично сам осмотрит район цели, убедится в безопасности для окружающих, и пуск должен производиться только с его личного разрешения. Разрешение будет дано по радиосвязи.

   По переговорочной таблице этот начальник был зашифрован под словом "первый".

   Личный состав части действовал чётко, уверенно и быстро. Перекрывая все нормативы, сходу была развёрнута стартовая площадка, и ракета была подготовлена к пуску.

   Командир был доволен и радостно возбуждён. Но команда на разрешение пуска не поступала. Время шло даром, и первый фактор с каждой минутой терял свою силу.

   Командир нервно крикнул мне: "Запроси у разведки – прибыл ли первый?"

   Я запросил. Ответ: "Первый не прибыл".

   Командир: "Передай, пусть кто-нибудь поднимется на бархан и осмотрит горизонт, едет ли первый?"

   Я передал. Через минуту разведка: "На горизонте никого". Командир глубоко задумался.

   Вдруг разведка передала: "Первый прибыл!" Командир сначала удивился ("Откуда он взялся, если  и на горизонте не был?!"), но тут же радостно приказал:

   - Запроси разрешение на "зарево"!

   Я запросил. "Зарево" по таблице означает "Огонь!"

   - "Зарево" разрешаю! – получил я ответ. Весь радиообмен я аккуратно записывал в радиожурнал.

   Командир:

   - Запроси ещё раз, пусть подтвердит разрешение на "Зарево"!

   Запросил. Ответ: "Разрешение на "Зарево" подтверждаю". Я занёс и эту фразу в радиожурнал.

   Командир: "Всем в укрытие! Пуск!"

   На стартовой площадке остался один я. В машине. Я должен был передать разведке в момент старта ракеты сообщение: "Зарево" и ждать результатов.

   Пуск, расчёт производил с помощью дистанционного пульта управления из укрытия.

   Я с удовольствием наблюдал. Вот ракета будто вздохнула, обдала пламенем установку, отделилась от направляющей, на миг будто замерла в воздухе, и вдруг исчезла в синеющей высоте неба. Осталась дымящаяся, почерневшая установка, окутанная дымом горящей краски.

   Я передал разведке сообщение "Зарево", весь "ушёл в эфир", ожидая сообщения о результатах попадания.

   Вдруг чья-то сильная рука схватила меня за воротник шинели и выволокла меня наружу из отсека лицом вверх. Я увидел над собой искажённое лицо начальника артиллерии.

   - Где люди?! – закричал он.

   - В укрытии, - пролепетал я.

   - Фу, б….! – облегчённо выматерился полковник.

   Но через секунду он пришёл в дикую ярость и опять заорал:

   - Кто разрешил "Зарево"?!

   Я подал ему журнал. Он прочёл, вскочил в машину, и она, казалось, тоже взбесившись, умчалась по барханам к горизонту.
               
                ***

   Начальник артиллерии не поставил в известность командира части, что он заедет к нему на старт. Перед убытием в район цели, он к моменту истечения времени на подготовку цели, планировал сам лично убедиться в готовности расчёта. Уложились ли в норматив?

   Видимо, ему было безразлично, насколько раньше норматив будет выполнен. Главное, чтобы был выполнен. Время рассчитал точно. Подъезжал к старту в последние, отпущенные нормативом, минуты.

   Вдруг под носом у него взлетела ракета!

   Полковник понял, что произошёл непроизвольный старт, а, значит, люди погибли!

   Полковник влетел на площадку. На ней никого не было. Только один я. На меня и "насел".
               
                ***

   Начальник отделения разведки старший лейтенант Степанов, поднятый по тревоге, не стал получать переговорную таблицу. То ли с вечера не в форме был, то ли уверен был, что будут обычные тактические занятия, и таблица будет прежней – той, которую он знал на зубок.

   Степанов получил задачу: убыть с отделением разведки в район цели и вести наблюдение. После нанесения удара доложить о результатах поражения цели.

   О том, что к нему перед пуском прибудет начальник артиллерии, он не знал.

   Отделение прибыло к месту назначения и доложило об этом по радиосвязи.

   Когда запросили: "Прибыл ли Первый?", офицер удивился. На всех тактических занятиях "первым" был командир части.

   Ответил: "Не прибыл". Чувствуя нервозность от главного корреспондента, Степанов засомневался – не изменилась ли таблица? "Как же быть? Кто же "Первый"? Кто же здесь должен быть "Первым"? Конечно, я. И ответил: "Первый" прибыл".

   И "Зарево" не знал, что значит. Но опытному разведчику нетрудно догадаться. Разрешил. Нигде в районе цели ни людей, ни скота не было. Чего же не разрешить?


   Мимо меня поехала машина полковника. В ней сидел старший лейтенант Степанов без ремня.

   А цель была поражена точно.