В учебной дивизии завершается учебный год. Приближаются государственные экзамены.
Мы напряжены. Очень сложная специальность и не так просто показать нужное мастерство. А замполит предупредил: худо будет тем, кто получит на экзаменах оценку ниже «четвёрки».
Ко всему, мы узнаём, что экзамен по спецподготовке будет принимать майор Домбровский. Все в шоке.
Майор Домбровский – специалист очень высокого класса, белорус, фронтовик. Не ставит курсантам других оценок, кроме как «два» и «три».
Надуть его невозможно. Я наблюдал один эпизод.
В классах было очень душно, и нам разрешили заниматься на воздухе. Чтобы не мешать друг другу, мы разнесли столики свои по территории строевого плаца под тенью тутовников. Шло обычное упражнение: тренировка движения кисти на «сухих ключах». (Телеграфный ключ никуда не подключён и не подаёт сигнал. Упражнение только для кисти руки. Едва слышен только удар контакта об контакт).
Всем взводом сидим и стучим, как дураки. Это основное упражнение, и выполняем его длительно и ежедневно. Скука ужасная.
По дорожке мимо нас проходит майор Домбровский. Вдруг он останавливается, поворачивается к одному из нас и кричит:
- Курсант, встаньте! Если вы ещё раз стукнете матёрное слово, будете на гауптвахте!
И этот человек будет принимать у нас экзамен!
Мы до изнеможения тренируемся. Нам кажется, что не хватает времени. А тут ещё взвод уводят строить бассейн командиру дивизии.
И замполита мы знаем. Он не уступит и играет немалую роль в нашем распределении по частям. Нас же пугает крылатая фраза нашего округа: «Бог придумал три дыры: Термез, Кушку и Мары».
До экзаменов осталось немного. Стараемся использовать для тренировки каждую свободную минуту.
Вдруг нам сообщают: в дивизию (а её штаб находится в соседнем здании с нашим штабом) прибывает Министр Обороны СССР маршал Малиновский.
Я обрадовался, что увижу и услышу живого своего полководца.
Я чётко представлял себе, как Дмитрий Донской, Александр Невский, Суворов, Кутузов, Будённый, Ворошилов, выступая перед своими воинами, сливали их в единое целое с собой в центре.
Повезло и мне. Я увижу, я почувствую из его слов всё истинное предназначение наше. Все мы, вдохновлённые высшей идеей, сольёмся с ним в единое целое и будем готовы, не задумываясь и без сомнений, вступить в бой «за царя и отечество», а «грозный маршал в бой нас поведёт».
Получили приказ: прекратить учёбу и на две недели покинуть город. Вот те раз!
Расположились в палатках в 20 километрах от города. В лагере спокойно, но скучно.
Первое развлечение: сменять дневального Мырзахметова в ночное время. Мырзахметов, несмотря на то, что он коренной житель этой республики, очень боялся змей. В ночное время он не стоял у тумбочки, а залазил на неё и не слазил с неё, пока не придёт сменщик и не «прогонит» змей от тумбочки.
Второе развлечение: десять (отделение) курсантов спало в палатке, расположившись в один ряд. «Шутник» ложился с краю, а на противоположный край ложил метр резинового шланга, привязывал к нему бечёвку и конец протягивал на свою сторону поверх одеял.
Ночью душно. Одеяла с себя все сбрасывали. Когда все уснут, шутник начинал сматывать бечёвку, шланг полз по телам.
- Кобра!!! – вдруг раздавался чей-то крик, и всё отделение пулей вылетало из палатки. В лагере поднималась тревога, а «шутник» прятал шланг в песок.
На следующую ночь всё повторялось.
На самом же деле, за три года моей службы в Средней Азии, я ни разу не был свидетелем беспричинного нападения на солдат змей или ядовитых насекомых. Не трогай их, и они не тронут тебя. Агрессивны они были только во время защиты. И эти случаи (в отношении людей) носили комический характер.
Пример. Это было в Кара-кумах. Водитель транспортной машины командира части (на «бобике») возвращался в расположение части по пересечённой местности.
На своём пути он увидел кобру и принял решение «задавить колесами гадину». Развернул машину и наехал на неё. Захотелось посмотреть на ее труп, и он развернул машину назад. Невредимая кобра уползала прочь. Водитель ещё раз направил колёса на неё. Но она опять была цела и уползала прочь. Водитель в третий раз решил наехать на неё. Кобра внезапно приняла стойку и распустила капюшон.
Шофёру стало страшно. Пришла мысль, что тент машины – не защита. В машине достаточно отверстий, чтобы проникнуть внутрь. И то, что он оказался один на один в пустыне с разъярённой коброй, родило чувство страха.
Машина развёрнута и уходит прочь. Но скорость по песку нельзя развить большую, а змея гонится следом.
Водитель понял, что она настигнет. Выход один. Разворачивает машину навстречу и бампером ударяет змею. И убегает.
Сзади никто не гонится. Наконец-то избавился!
Добрался до шоссе. Выехал на асфальт. Можно расслабиться. Остановил машину. Вышел «по-лёгкому». Слышит шипенье. Колесо спускает? Наклонился. Под днищем – кобра!
Прыжок в машину. Съехал с шоссе. Движение только по колючкам. Цель – «соскрести с днища машины кобру».
В таком угаре въезжает в машинный парк и кричит дневальному: «Салага! Ляжь на землю и посмотри – есть ли кто под машиной».
Дневальный покрутил пальцем у виска.
Шофёр: «Салабон! Делай, что сказано! А то все уши поотшибаю!»
Дневальный лёг на асфальт, посмотрел под машину и произнёс: "Ну, кто ж там может быть?!"
Шофёр легко вздохнул и вышел из машины.
Но оставим кобру счастливо ползать по барханам и вернёмся в лагерь.
Министр обороны прибыл в гарнизон. Нас назначили в наряд.
Место: улицы города.
Цель: не допустить прослушивания кем-либо прямого провода с Москвой, проложенного к приезду Министра Обороны. Никто не должен залезть на столбы в пределах вашей видимости линии.
Вооружение: штык-нож.
Особенности несения службы: голову в сторону телефонной линии не поднимать, следить только боковым взглядом. Никто не должен знать, с какой целью находитесь в указанном месте.
Вопросов у нас не было. Мы были рады, что попадём в город и купим курево, которое у нас давно закончилось.
К шести часам вечера нас развезли по городу. Я с Мырзабаевым попал на автобусную остановку. Хорошо маскироваться: мол, ждём следующего рейса. Но при чём здесь штык-нож? И вообще – при чём он здесь? Участок наш для наблюдения около 500 метров. Если кто-то полезет на столб, в него штыком что ли бросать? Средств связи никаких нет.
Да, ладно. Приказ выполнять будем. Надо! А там по обстановке будет видно.
Автобусы подходят и уходят, а мы всё ждём следующего. Умные горожане военным вопросов не задают.
Рядом с "постом" на деревянном настиле собрались мужчины-узбеки и организовали "кэйф". Мырзабаев присоединился к ним. Через час он подошёл ко мне и попросил: "Подежурь один до утра, а я завтра за тебя отдежурю весь день. Меня пригласили земляки".
Я согласился.
На город спускалась тёмная южная ночь. Я стоял на остановке один. Приближался к остановке последний автобус. Остановился. Из него вышел единственный пассажир. Это была девушка в платье национальной расцветки.
Водитель, убедившись, что я не буду заходить в автобус, закрыл двери и двинулся с места.
Удивлённая девушка спросила:
- Что ты здесь делаешь?"
- Жду Вас, - ответил я.
Девушка фыркнула и ушла в дом напротив. Через час она вышла на крыльцо и спросила:
- Ты ещё не ушёл?!
- И не уйду. Даже если придётся сидеть до самого утра.
Девушка снова фыркнула и скрылась в доме.
Ещё через час шевельнулась и успокоилась занавеска на окне.
Ночь прошла спокойно. Светает. Послышался звук приближающегося первого автобуса.
Из дома напротив вышла девушка и направилась к остановке. Увидев меня, она в третий раз удивилась:
- И ты действительно до сих пор сидишь?!
- Да.
- Ну и дур-а-а-а-к!
Девушка села в подошедший автобус и уехала. Наверное, работала на ткацкой фабрике и перешла в первую смену.
Вскоре подошёл Мырзахметов, отвёл меня в какой-то дом, где я сразу уснул на нарах.
Проснулся от жаркого луча солнца из окна. Открыл глаза. Надо мной был потолок из камыша. На камышинах гирляндами свисали скорпионы и, казалось, делали какие-то упражнения.
Я пулей вылетел из дома.
А о Малиновском я больше за эти две недели ничего не слышал.