Когда во всём доме вдруг погас свет, дом после короткой недоумённой паузы стал наполняться посторонними звуками. Захлопали чьи-то форточки и створки окон, послышался лязг замков в открываемых жильцами входных дверях. Все бросились выяснять: постигла ли их досадная неприятность в виде перегоревших пробок или произошла более серьёзная авария, коснувшаяся и соседей.
Дом был темен, но не холоден, как ещё несколько мгновений назад. Фасад его ожил, закрутил головами высунувшихся в проёмы людей. И подъезд, такой, казалось, незнакомый, гулкий, тоже зашумел, раздражённо вопрошая:
- А вы в справочную звонили? А дежурному в мэрию?
- Да ну их – халтурщики! Им бы только цены за коммуналку поднимать!
- Отвечают-то что?
- Сказали, машина с ремонтниками уже выехала. А что случилось – пока неизвестно.
- Это ж надо, такую телепередачу прервали!
- И не говорите.
Соседи сокрушались безответственности эксплуатационников и ремонтной службы, хотя претензии к ним возникали не часто. Но не дать досмотреть самое интересное ток-шоу – недопустимо, просто непозволительно!
Сторонники оппозиции нашли в том подтверждение своим взглядам, своей глубокой убеждённости с том, что гнать нужно всех, и взашей - начиная с губернатора, мэра, а то и повыше бери...
Менее радикальные и шумные жильцы не соглашались с такой постановкой вопроса. Однако их доводы в сложившейся ситуации явно проигрывали.
Политическая дискуссия, к счастью (а может, к удивлению), не переросла в ожесточённую перебранку, скоро выдохлась, уступив место разговорам житейским и обыденным. Ведь трудно распаляться… в темноте, не видя гневной мимики и энергичной жестикуляции противника.
Кое-кто даже перешёл на «ты», припомнив, что вроде бы давно договаривались обходиться без отчеств. Тем более, отчества эти всё равно из головы вон, как и имена некоторых соседей. Но ничего, как-нибудь разберёмся.
В окнах замерцали огоньки свечей и сохранившихся чудом у самых запасливых граждан керосиновых ламп, ставших нынче дефицитными за ненадобностью.
По подъезду вверх-вниз сновали изломанные на ступенях тени от странных фигур с фонарями, с мобильниками либо зажигалками в руках. Тени то росли, то уменьшались по мере удаления, и выглядели довольно зловеще. Впрочем, только до тех пор, пока фигура не начинала вдруг говорить.
Хозяек, прежде всего, заботили холодильники. Они кинулись готовить тряпки, куски поролона и тазики на случай разморожения.
- А я, представь, только сегодня индейку с рынка принесла. Она даже не успела как следует заморозиться.
- Да не волнуйся, ничего с ней не будет.
- Ты думаешь?
- Индеек она покупает. Слышишь, чего сказала?
- А?
- Живут же, говорю, некоторые. И не стыдно им!..
- А-а, ну да – ну да. У меня тоже «ножки Буша», боюсь, потекут.
Мужчины вытащили на площадку складной столик, домино и кухонные табуретки – уселись играть.
- Давненько не держал в руках я рапиру…
- Какую ещё рапиру?
- Не отвлекайся, размешивай камни.
Откуда-то взялись бутылка коньяка и непременная шоколадка.
- Ого, нормально, мужики! А стаканы? Сейчас сбегаю…
- Сиди, всё есть. Не суетись.
За домино да коньячком полилась и беседа:
- Когда бы ещё так пообщались, верно? Два-шесть…
- Отдуплился.
- А правда, что тот мажор, из четырнадцатой, нового «Рэнджа» взял.
- Ну, он парковался у подъезда.
- И евроремонт, сопляк накачанный, сделал, и тачку взял последнюю. Банкир, наверное, или бандит.
- Внешне похож.
- Да, точно – приблатнённый банкир!
- Вот и помалкивай, здоровей будешь. Кстати, твой ход.
- А ты не затыкай!
- Эй, мужики, мужики! Хорошо ведь сидим…
Коньяк очень скоро закончился, и принялись за имеющееся в наличии сухое.
- Брр… Не могу я эту кислятину.
- Дело хозяйское. А ты? Или тоже пас?
- Не, никаких пасов. Булькай.
- Ну, не знаю. Какие же надо доходы иметь, чтобы… - женщины на кухне пили чай при свечах, - чтобы старшего в платный университет, а младшую – в крутую гимназию?!
- Старший-то её с моим в одном классе учился – дурак дураком был. Теперь, вишь, студент.
- Вот и я о чём… А твой-то сынок где? Что-то давно не видать.
- Так в армии, уже почти полгода.
- И не отмазала?
- А за какие шиши?!
- Слышишь, всё прибедняется, корова! Проводы, и те зажала!
- А что ты меня не попросил? Я бы пришёл, помог бы наклеить эти несчастные обои. Я ведь спец, знаешь же? Чего сам мучился?
- Неудобно как-то, да и откуда мне знать…
- Неудобно – это когда сын на соседа похож.
- Как? Как ты говоришь?
- Нет, это я к слову, присказка, что ли. Ну чего вы ржёте?!
- С такими заявками, земляк, лучше уж без твоей помощи обойдусь.
- Согласен, неудачно ляпнул. Зачем пристёбываться! Давай-ка лучше заглянцуем. Момент, щас пузырь из заначки притащу, мигом.
- Дура ты, Валюха, и не лечишься! Ну что мне стоит маму твою в нашу больницу пристроить? Да запросто…
- Без здешней прописки?
- Это уж моя забота.
- Я, честно, как-то и не подумала, Лидок.
- Эх ты, горе луковое! Завтра же пусть приезжает. И палату приличную организуем.
- Да? Да я… я - что хочешь…
- Брось! Соседи всё-таки, почти родственники.
- Только вот по норам, по норам все…
- А классно ты, Сань, играешь!
- Да и ты вроде ничего. Ни одной партии не продули. Послушай, моя к твоей, что ли, пошла? Или наоборот?
- Ну их… Пусть сидят себе, лялякают. Хоть один вечер отдохнём без их трёпа. А, вот и наши девчата! Соскучились? И мы тоже…
- Ха, а эти уже успели наклюкаться! Свинья всегда грязь найдёт.
- А что, нельзя с другом? Правда, Сань? Мы теперь часто будем…
- Я тебе дам – часто!
- Нет, не в этом смысле. Ты не поняла, Лидусь. Мы на стадион, на рыбалку…
- На концерт вместе можно. Согласны, бабоньки?
Женщины недоверчиво косились на лица супругов, слабо освещённые лучом подсевшего электрофонаря.
- Да хоть на Киркорова сходим или на «На-…
- На куда?
- На «На Ну». Виктора ещё с женой пригласим – вот он на той площадке курит – Федю из двенадцатой. Хорошие люди.
- Ты хоть соображаешь, сколько место в партере стоит? На Киркорова. А на балкон я не согласна, не полезу. Лучше уж по телевизору…
- Всё продумано, глупая. Саня контрамарки достанет, у него там… Ну, не важно. А я ему с обоями помогу. И даже не из-за этого. Просто так. Живём ведь бок о бок.
Саня кивал. Подтверждал свои намерения и Виктор. Какие всё-таки потрясающие люди вокруг – интересные, отзывчивые! Как-то мы раньше не так, не по-русски…
Тут, наконец, вспыхнул свет.
Все закричали «Ура!» и стали прощаться, заверяя друг друга в будущем радушии и договариваясь о скорых встречах.
Щёлк-щёлк запоры, хлоп-хлоп форточки, тишина…
Только быстро нагревшийся телевизор грохочет о чём-то голосом известного обозревателя – о каких-то энергетических кризисах и отключениях, где-то далеко.
Как же они там мучаются, бедняги? Это ведь – прыжок назад, считай, в пещеру, в каменный век! Свечи, лучины, керосин, которого днём с огнём…
И никакой информации извне, никакого общения с миром! Он огромен, наш мир, где всё время что-нибудь, да происходит. А вдруг пропустишь что-то, о чём-то вовремя не узнаешь! Беда…
Не забыть бы, - подумал один из наших теперь уже знакомцев, - завтра соседу помочь. Что же я ему такое наобещал? Вспомню. Утром встану, спрошу жену, как его точно зовут, и зайду. Хороший человек. Сейчас он тоже, наверное, к телевизору прилип, шоу досматривает. Вон в его окошке характерное мерцание.
Хотя, возможно, это вовсе и не его окно. Вполне возможно – окно того мажора, из четырнадцатой квартиры. Интересно, чем же он всё-таки занимается? И вообще следовало бы познакомиться с ним поближе.
А насчёт завтрашнего утра я, пожалуй, погорячился. Никак не получится завтра зайти к соседу, ну никак. Скорей всего послезавтра его навещу… или лучше в четверг.
Ещё и нагоняй нужно ремонтникам организовать. Подумать только: битых два часа нас держали в стороне от цивилизации, как последних неандертальцев!
Дом вскоре затих. Во всяком случае, посторонние звуки его обитателей больше не беспокоили. Порядочек в доме. И не в нём одном.