Высокий, стройный мужчина в спортивной куртке и отороченной мехом фуражке провел Игната в бытовку, где охранникам предстояло отдыхать и кормиться, вернувшись с караула. Расспросил о жизни и причинах приведших тверского хлебороба в эти края и повел знакомить с "объектом" охраны и обязанностями караульного. Держался просто, обращался с Игнатом, как со старым знакомым. Генеральское положение в нем выдавали лишь короткие однозначные фразы, какими он пользовался в разговоре, словно отдавал распоряжения подчиненным.
После напряженной работы на поле, новая служба казалась Игнату детской забавой. Никаких физических работ в этой службе назначено не было. Ходи, смотри, охраняй, понадобится -- обороняй. Или обозначай свою бдительность, чтобы лихой человек еще на подходе понял, что соваться на дачу генерала -- себе дороже. А высмотрев на плече охранника какое-то подобие прохладного оружия, постарается поскорее убраться прочь. Разве это работа... Через две недели караула полумесячный отпуск, а здесь - зарплата... форма... харч...
Владения генерала были у дальней границы дачного поселка. Покрывали окраину дачного поселка гектаром неправильной формы квадрата. Периметр дальней стороны участка ограждала занесенная сугробами крошечная речушка-Безымянка. На участок генерала речушка забегать не смела, но старицей своего русла краешек его земли отторгла. В этом углу образовалось заросшее камышами небольшое болотце. Хозяин несколько лет, когда еще была жива его супруга, собирался привести земли и засыпать этот уголок, да так и не собрался, а теперь и вовсе перестал его замечать.
За забором дачи, на другом берегу Безымянки уютно устроилась опушка пожилого леса. Она впечаталась в хмурое подмосковное небо щербатым гребнем ельника. За стеной которого угадывались кроны заблудившихся в бору берез и осин. А дальше, в низине, осины сбивались в стадо лесных жителей, выглядывали из прогалов ельника голыми вершинами.
Из-за леса изредка доносились слабые отзвуки перегудов скорых и грузовых поездов. Все остальное время здесь беспредельно царствовали тишина и покой. Тишина устанавливалась такая густая, что от нее можно было оглохнуть. Но из-за леса наплывал бархатный отзвук нового гудка и округа стряхивала с себя негу вечного покоя.
Ночами, охраняя дачу, Игнат в ясную погоду не редко смотрел в ночное зимнее небо, густо усеянное яркими звездами. Далекие миры манили своей загадочностью подогревали воображение. Он часто задавал себе вопрос и не находил ответа, что таится за этими светящимися точками? Какие неизвестные пространства раскинулись за всем этим многообразием? А за многообразием многообразия??
Размышляя над этими глобальными загадками мироустройства, он как-то взялся сравнивать строение макро и микромиров. Открыл для себя поразительное сходство. Строение солнечной системы в гигантских масштабах повторяло строение атомов веществ.
Вокруг солнца вращаются в гигантской бездне планеты. В атоме любого вещества вокруг ядра вращаются в кромешной пустоте электроны.
Масса солнца во много раз больше массы всех планет. Масса ядра атома тоже значительно больше веса электронов.
Зная, что молекулы веществ состоят из нескольких атомов, он вывел заключение, что звезды на небе это атомы этой и соседних молекул какого-то невообразимо гигантского гего-вещества у которого на поверхности одного из гекто-электронов, носящем имя Земля, живем мы, люди. Понять, какое это минеральное или органическое вещество, предмет или организм, крылья его фантазии оказались коротки. И он оставил эту тему.
А звезды светились и мигали, манили своей загадочностью. Притягивали взор.
Вынужденное безделье вызывало в душе прирожденного работяги чувства противоречивые. Вроде бы он теперь при исполнении обязанностей и ответственность на его плечах не шуточная, но сторожевое безделье нет-нет да прострелит сознание чувством своей здесь ненужности. Словно он что-то делает не то.. не там... не так...
Коротая время в карауле, Игнат взял в руки лопату и отступив от забора десяток шагов, прогреб в сугробах сторожевые дорожки. А когда закончил это дело, с удовлетворением отметил, что охранять "объект" стало удобнее. Теперь можно было скоренько обойти усадьбу и убедиться в неприкосновенности границ. Нетронутый сугроб покажет бывалому охотнику любые следы. На другой день он устроил дорожки и под наружными сторонами забора.
Рано утром, на третий день службы, Ингата вызвал к воротам дачи гудок автомобиля. Отперев калитку, Игнат увидел большой грузовой Камаз, на подножке которого стоял поблескивая начищенными до алмазного блеска яловыми сапогами, бравый прапорщик.
- Где старший? - Вместо приветствия, командирским тоном встретил он охранника.
- Нет никого. Я тут за старшего и за младшего. - Робея от напора незнакомца, проговорил охранник.
- Подъезды готовы? - Допытывался прапор.
- Какие подъезды? Мне ничего не говорили о подъездах Я тут новенький, - вконец смутился Игнат.
- Послушай, новенький, - притиснул его к забору новой волной напора прапор, - я за дровами для этой дачи еду, вернемся к ночи. Если проезд к бане не будет готов, свалю у ворот и таскай их потом всю зиму на санках. - Боком втиснулся в кабину самосвала, хлопнул дверцей.
Игнат неряшливости в делах не терпел и до вечера разгребал сугробы. С удовольствием оглядел широкий, пятидесяти метровой длины поезд и место для разворота машины. Прошелся по выемке взад-вперед и довольный собой, отправился ужинать.
Поздно вечером привезли дрова. Машина осторожно кралась к бане. Под стеной повернула в разворот. Остановилась. Прапорщик соскочил с подножки и принялся энергично махать руками, показывая молодому водителю, как надо маневрировать.
Подошел к машине и Игнат. Не мало удивился, осветив фонариком кузов самосвала, где лежали ровными рядами порезанные на полуметровые чурбаки, оцилиндрованные сосновые бревна.
- Откуда дровишки? -
- С Валдая, вестимо. Рубили для дела, а в бане нужней... - на распев продекламировал прапорщик.
- Чего так? - Удивился Игнат.
- Не знаю, я там не служил. - Устало проговорил, утомленный дальней дорогой, потерявший львиную долю утреннего блеска и пыла, прапорщик. - Начхоз сказал несколько лет лежали, собирались чего-то строить. Из другой части откуда-то уже не свежие привезли. А вчера вызвали в штаб и велели три десятка бревен распилить и отправить. -
- Не фига себе... готовили на дело, а порезали на дрова! -
- Там еще много осталось. Не одному генералу хватит... -
Шофер попятил машину к стене бани и включил гидравлику. Кузов, поскрипывая, наклонялся все круче и наконец крайние чурбаки свалились под стену, за ними другие и вот уже вся поклажа тяжело скрипя по днищу точеными боками ухнула в разгреб. Раскатилась по сторонам и все-равно оставалась горой, едва не достигающей стока крыши.
На следующий день отдых Игната после ночного бдения снова нарушил рокот мотора и лязг гусениц.
Сегодня к воротам генеральской дачи подкатил гусеничный бульдозер. Машина остановилась, а двигатель почему-то продолжал реветь на повышенных оборотах.
- Отворяй ворота, хозяин! - Прокричал, покрывая шум мотора, здоровенный детина в синей, помеченной конопушками нигрола, куртке. - Будем дорогу делать! -
- Какую дорогу?! Куда?! - Криком откликнулся Игнат.
- Как, куда?! - В свою очередь удивился детина. - Это дача генерала Ремезова?! -
- Да! Генерала Ремезова! -
- Ну, так чего ты мне мозги компосируешь, отворяй!! -
- Ты к бане дорогу грести собрался?! -
- Да, к бане! Под дрова! -
- Опоздал! Дрова уже привезли! -
- Кого - "не зли"?! - не расслышал детина. - Я вчера на ремонте был. -
- Дрова! Дрова уже привезли! - Прокричал Игнат, подойдя к самой кабине трактора. - Мотор-то, укороти. -
Запоздало спохватившись, детина успокоил мотор. Рев несколько поутих, но машина стала работать с перебоями. Стало слышно друг друга без крика.
- Как? Уже?... - Потерялся в разговоре владыка зимних проездов. - Ой, что мне от механика будет... генерала обманули. Он же нас соляркой не один раз выручал. А выгрузили-то куда? - После паузы вскинулся он на Игната.
- Выгрузили у бани. Я дорогу разгреб. Проехали. -
- Слушай, друг, выручай. Не говори генералу, что опоздал. А я тебе за твою работу заплачу, - бормотал он, вынимая из кармана скатанные в трубочку крупные банкноты.
- Да, ладно. Чего уже теперь. Все уже сделано. -
- Нет! Нет! Возьми! - Перейдя снова на повышенный тон, зачастил детина. - Что же я... ты вкалывал, а я твои деньги пропивать буду! Возьми, не оставляй виноватым, - бормотал он пихая в нагрудный карман охранника деньги.
Игнат отделил от трубочки половину купюр и вернул их бульдозеристу.
- Хорошо. Давай пополам разделим. -
Тот после короткого замешательства, внимательно взглянув на Игната, взял деньги.
- А ты, похоже, мужик правильный. На прошлых сторожей не похож. Те с нашим братом с кондачка говорили. Словно сами генералами были... Каким ветром в деньщики-то занесло? -
Последние слова больно царапнули самолюбие Игната, но он умерил свое неудовольствие и рассказал о своей дороге в наймиты.
- Мы теперь все наймиты. Везде. - Участливо согласился Иван. - Вот, хоть и меня возьми - состоим в товариществе, да только какое это товарищество, когда отцы-руководители себе за труды сколько надо благословят, а нам, работягам, что останется. Остаются, чаще всего, одни шиши. -
- У нас, в последнем году тоже так было. -
- А у нас все время. -
Помолчали
- Мало ли, зачем понадоблюсь, скажи. Приеду или пешком приду. Наша шарашка за вашим поселком. Ивана Самсонова спросишь, там меня каждая собака знает. -
- Хорошо.- Ты как вернешься, форсунку в третьем цилиндре проверь... похоже, она барахлит. -
- Тоже так думаю. Вчера не успел, а сегодня с порога сюда турнули. Доползу, исправлю. А тебе спасибо. Выручил. -
Посмотрев вслед лязгающему гусеницами бульдозеру, Игнат не спеша двинулся к калитке.
Наймит. Слово, обжигая самолюбие зацепилось за самую сердцевину памяти. Не остывало. Ржавой окалиной царапало душу. Горько было Игнату соглашаться на такое звание. И не отвернешься от него. Не пройдешь мимо. Не отряхнешься. Простым мужиком сказано. А звания, простым народом пожалованные, самые точные.
Значит надо соглашаться. Смириться. Свыкнуться.
Целый день он пытался смириться, но у него плохо получалось.
А прежнее звание ему нравилось с самой первой, проложенной им пахотной борозды - Пахарь. Хлебороб. Ратай. Кормилец.
А теперь - наймит... или денщик... или слуга... или лакей?
Ночью, неторопливыми шагами вымеряя сторожевые дорожки, оглядывая территорию из окна сторожки, он старался выпростаться из этого неприятного звания, но оно снова и снова возвращалось к нему. Цеплялось за размышления, репьем вплеталось в потоки мыслей.
Утром, вздремнув несколько часов и умывшись, он позавтракал и несколько взбодрившись, принялся укладывать привезенные накануне чурбаки.
Три ряда аккуратной кладки протянулись от стены предбанника до стены сарая. В сарае Игнат нашел старые листы мягкой кровли и ими покрыл по верху дрова. Парой брусков прижал покрытие.
Отошел. Оглянулся. Красиво.
Генерал появился через неделю. Прошел к бане, осмотрел кладку дров, остался доволен.
- За старание хвалю, а за работу оплачу. Добавлю к зарплате.
- Спасибо, Аркадий Карпович. Пустяки это, я между делами слегка размялся. -
Ремезов перебил отнекивания Игната:
- За всякий труд плата полагается. А за физический, тем более. Теперь надо у Шубина работника брать дрова колоть. Да очень уж он человек забывчивый и работники у него аховые, до весны резину протянут. А расколют так, что одно полено на плаху годно, другое веретеном торчит. - Задумался хозяин, глядя на штабель точеных чурбаков. - Из Москвы старателей везти накладно они до того избалованы, что даром и чихнуть не согласны. -
- Может быть мне, между дел заняться? -. Напомнил о своем присутствии Игнат.
- А службе не помешает? -
- В сутках двадцать четыре часа. Десять на активную охрану. Семь на сон. Три на самообслуживание. Остается четыре свободных часа. Их можно на пользу потратить. -
- Что ж, убедил. Даром махать колуном не будешь. Сочтемся. - Помолчал. - Эх, до чего же у нас безмозглое правительство, таких хватких мужиков бездельем мордуют. -
-Завтра можно приступать? -
- Приступай. Что-то как-то очень благородно нынче бульдозер поработал. Прошлый год в двух местах газон разорвал. А нынче ни одной царапины.- Глянув на след машины, удивился хозяин дачи. - Да, это же руками разгребено. Почему? -
- Трактор разгребал. Бульдозер. - Мямлил потерявшийся охранник. - Я только потом лопатой подправил.
- А где след от гусеницы? Бульдозер не вертолет. -
- Я велел ему выше нож поднять. Чтобы лужок не портить. А потом лопатой подчистил. - Слукавил охранник.
С дровами Игнат управился до окончания вахты. Строевая сосна на морозе кололась легко. Колун едва касался чурбака, как он разрывался на две половины и они с хрустом и звоном разлетались по сторонам. Расхлестав чурбаки на плахи, опытный дровосек брал топор и легкими взмахами крошил плашки на ровные полешки. Для крепкого мужика не клятая работа, а полезная забава.
Готовые дрова уложил в аккуратную круглую поленницу. Сверху поленья выложил башенкой. Получилось аккуратно и практично.
Расчет за работу, Игнат получил неожиданно щедрый. Не ожидал заработать столько. И в хорошем настроении, на электричке отправился в Тверь. Домой. К Рае. К Артемке. Отдыхать.
- Ой, Игнаша, соскучилась я, - ворковала и сетовала Раиса на супружеском ложе, привычно запуская пятерню и любовно вороша седеющую шевелюру супруга. - Тоскливо одной. Особенно по ночам. - Приговаривала она плотнее пододвигаясь к его боку и укладывая голову на его плечо.
- Раньше ты равнодушнее была. Неделю обо мне могла не вспомнить, если не напоминать. - Улыбнулся супруг.
- Да ну тебя... Я не о том. Страшно одной-то. Оставили сиротой. Артемка в Тверь укатил. Ты еще дальше. Кукуй тут одна... -
- Как одна, а Умка? -
- Что Умка, она на печку шмыгнула и была такова. На неделе метель выла. Ужас... почти всю ночь не спала. Телевизор пробовала включать, так еще хуже. Кажется кто-то в сенях бормочет... Свет включила, да так со светом и спала. -
- Ружье бы достала, - напомнил Игнат.
- Чего же мне теперь с ружьем ночами, как часовому на посту, стоять? Ночь караулить, а день по двору не спавши шарашиться? -
- Поедем со мной. Договорюсь с хозяином. Будем вместе дежурить. - Сам плохо веря своим словам, проговорил Игнат.
- Еще не лучше. А дом на кого оставим? А скотину? -
- Скотину продать можно. -
- А окна досками заколачивать? -
Игнат встал с кровати, пошарил в дорожной сумке. Достал круглый, черного цвета фонарик. Яркий лучь света метнулся через комнату, уперся в беленую стенку печи, отразился от нее, осветив большую половину комнаты. Игнат выключил свет и нажал кнопку. Мертвенно белая вспышка вольтовой дуги вспыхнула над отражателем фонаря. Резкий треск мощного разряда оглушил Раису.
- Ой! - вскрикнула испуганная женщина. - Чего это? -
- Если человека этой штукой коснуться, свалится. А половину минуты казнить, на полчаса уснет. - Объяснил Игнат, протягивая жене электрошокер.
- Положи его, лучше, на тумбочку. - Поспешно сказала Раиса. - Игнаш, а генерал, мужик строгий? Бабы говорят, что тебя все время тянуться во фронт заставляют... -
- Не фронт, а фрунт. Откуда это бабам известно? Они что, там были? И кто им разболтал, что я у генерала служу? Никто меня не заставляет, хожу как дома. - Попенял супруге Игнат. - Уже раззвонила? -
- Я не звонила. А друзья твои знают, куда поехал. А у них жены есть. А у жен родня и подруги, вот и вся деревня. -
- Да, ладно. Шут с ними, пусть звонят. -
- А генеральша-то не придирается? -
- Два года назад умерла. -
- Вот оно как. Поди молодую бабу привел? -
- Почему молодую? -
- Нынче у богатых мужиков мода молодых баб да девок замуж брать.
- Нету жены у него. Бобылем живет. -
- А дети? -
- Был один сын. На Кавказе погиб. -
- Игнаш, а кефир пить не заставляет? -
- Зачем? -
- Сторож Федька сказывал, что на службе военных заставляют кефир пить, а туда снадобье кладут, чтобы девки не манили.-
- Ой, и не говори. Прямо. беда. Чуть не литровыми кружками изверг пить заставляет. А сегодня перед отъездом еще одну в меня загрузил. Так, что ты для меня теперь, что есть, что тебя нет. - Проговорил Игнат и повернулся к супруге спиной.
Через несколько минут в сторожкой тишине раздался вкрадчивый шепот Раисы:
- Игнаша, а выплеснуть куда-нибудь этот поганый кефир, было нельзя? -
Весной, когда солнышко согрело оттаявшую от зимней дремы землю, а на деревьях проклюнулись восковые, светлой зелени, листочки, сердце Игната защемило.
Минутами замирал он, вслушиваясь в тихое дыхание весенней тишины, стараясь услышать трепетную трель жаворонка, какие в эту пору заливались трелями над ожидающими посева полями. Но хрустальные колокольчики над головой бывшего хлебороба нынче не звенели.
С тоской вглядывался он в небо, стараясь разглядеть там крохотные, порхающие в высоте комочки. Жаворонков в небе не было. Тоска и досада терзали труженика, волею судьбы обивающего баклуши у чужого порога.
Утром ему приснилось поле, с которым он прощался уезжая с родной земли в поисках куска хлеба. На этом поле снова уродился небывалый урожай. Он приехал на новом, еще пахнущем заводской краской, комбайне убирать рожь и не удержался от соблазна зайти в густые заросли ржи. Потрогать его руками.
Тяжелые ржаные колосья качались на ветру выше его груди. Солнце золотило усики урожайного колоса, высвечивало полновесные зерна. Ясным светом заливало округу. Слепило глаза. Игнат сорвал колосок, раскатал его в ладони. Сдул с ладони полову и запрокинув голову, высыпал ржанинки в рот.
Разжевать хлебные зерна Игнат не успел...
Он почувствовал беду еще не видя ее и не веря в случившееся. Беда шла по ветру. С дальнего угла поля. От деревни. Волной нестерпимого жара накрыла его лицо. За нею нахлынул угар пожара и малиновые языки огня заплясали над его головой и вокруг него.
"Хлеб!! Хлеб горит! Хлеб!.." - закричал он диким голосом и вскочил с дивана. Потерянным еще взглядом окинул сторожку. Ясное весеннее солнышко смотрело в окно, жарким лучом припекало его подушку. Сел. Зажал голову руками. Затаился. Успокаивался. Расслаблялся. Упрекал себя за невольный выброс накопившегося душевного напряжения.
"Да, Игнаша, дошел ты, похоже, до ручки. Как бы до Бурашева тебе не дослужиться на этих лакейских хлебах..." (Бурашево - Тверской психо-нервологический диспансер)
Но изменить что-либо в жизни своей, заняться делом, какому служил столько лет, он не мог. Держава по прежнему продолжала числить село в черном теле. Крестьяне все глубже оседали в трясину разора и нищеты.
Сына надо было доучивать, а на это требовались деньги серьезные. Оставался у Игната один выход - оставаться наймитом, как окрестил его в начале зимы бульдозерист.
Как ни горько было это сознавать, но другого выхода у него сейчас не было и на будущее не просматривалось. Надо смириться. Успокоиться и смириться.
Игнат сел на край дивана. Когда дыхание стало ровным и глубоким, положил руки на колени и неторопливо, мысленно проводя взглядом по своему телу от темени до ногтей на пальцах ног, повторял:
"Я расслабляюсь и успокаиваюсь. Я расслабляюсь и успокаиваюсь. Я расслабляюсь и успокаиваюсь."
Через десять минут он встал с дивана другим человеком. Спокойным и уравновешенным. Прежним Игнатом Бобровым.
В очередной раз появившись на даче, Аркадий Карпович позвал к себе Игната.
В последние годы генерал не редко зазывал его к себе на второй этаж, на террасу и они подолгу беседовали "про жизнь". Глубоко залезая в недра житейских секретов.
- Нравится мне твоя крестьянская рассудительность, Игнат. С тобой можно на всякую житейскую гладкую и гадкую тему говорить. - Не раз повторял он откушав армянского коньячку и предложив Игнату разделить с ним "благость виноградной ягоды". На вшивость генерал проверил Игната еще в первые годы службы и убедившись в его надежности и порядочности, доверял ему теперь как старому испытанному товарищу. Да они и были уже старыми знакомыми. Но, панибратства и фамильярности между ними не было.
Игнат ценил доверие хозяина и добросовестно охранял дачу.
Однажды, когда посиделки затягивались и на робкие напоминания Игната, что ему пора исполнять охранную функцию, Аркадий Карпович откликнулся:
- А вот мы ее сейчас и исполним. - Взял в руки пульт и нажимая кнопки, зажигал яркие прожекторы на крыше дачи. Прожекторы мощными световыми потоками разрывали сумерки и под забором усадьбы, куда был направлен луч, можно было сосчитать подснежники. Нажатием других кнопок он смещал свет в любом нужном направлении и скоро выключил его. Сумрак над дачей сгустился еще плотнее. Где-то залаяли потревоженные ярким светом собаки. Кое где в окнах зажегся и скоро погас свет.
- Летчики подарили. Многозначительно заключил старый служака, молча перевспоминая крутые дела и совместные с авиаторами "тихие" операции.
- У вас такая мощная охранная система, Аркадий Карпович, при какой мое присутствие теряет смысл. - Промолвил восхищенный увиденным Игнат.
- А вот тут я с тобой Игнат не соглашусь. Хитра автоматика, а человек изворотливее. Это лишь пугалка, а на хитрого вора человеческий мозг нужен. -
Сегодня Аркадий Карпович завел разговор о конюшне.
- Как думаешь, на двух коней какое помещение нужно? - Спросил он, едва Игнат появился на террасе.
- Шесть на пять метров должно хватить. - Не томя хозяина ожиданием ответил Игнат.
- А не тесно? -
- На три лошади хватит. -
- Да не лошади это, а породистые кони, чистых кровей, - поправил его генерал.
- Про породистых не знаю, а нормальным лошадям такое жилье впору. - Убежденно повторил Игнат.
- Ладно, спрошу в Тимирязевке, там про все знают, - проворчал Аркадий Карпович. - А строить конюшню надо поскорее. В конце июля обещают лошадку доставить. А где жить? Сруб и стропила не проблема, во многих местах готовят, пиломатериала нынче завались, а со строителями сложнее. Тут мне троих практикантов-плотников один знакомый обещал на десять дней выделить. Только жаль, ребята молодые, опыта еще нет.
Тебя попрошу за бригадира у них побыть, посмотреть, чтобы огрехов не случилось. -
- Зачем же за бригадира, ставьте бригадиром, вместе с ними работать буду. Все на глазах будет. - Предложил Игнат.
- А охрана? -
- Управлюсь. Теперь ночи мизинца короче, а по светлой поре кому под ружье лезть охота? За десять дней вчетвером фундамент заложим, стены поднимем, крышу накроем, полы и потолки постелем. А фронтон и фасад я и один зашью, ворота и окно вставлю. Стойла разгорожу, кормушки обошью.-
- Не просчитаешься.-
- Проверено,- ответил Игнат.
- Опоздать никак нельзя. Конь элитной породы. -
- Обещаю, что конюшня не меньше недели будет пустая стоять. -
Конюшню Игнат с ребятами поставили за девять дней. Доделкой и облицовкой строения он занимался один, еще около месяца и к началу июля все было готово.
Еще до стройки Игнат, с разрешения хозяина раскопал у забора западной стороны грядки заброшенного огорода и, заправив их привозным навозом, посадил все необходимые овощи. Под шалашиком пленки - огурцы. Обнес грядки декоративным строганным штакетником полуметровой высоты. Покрасил палисад и теперь по вечерам орошал "оазис" гидропонной поливалкой. Отдохнувшая за несколько лет земля отозвалась хорошим урожаем.
Аркадий Карпович был хозяин рачительный. О даче заботился. Содержал ее в надлежащем порядке. Покраску и ремонт строений проводил вовремя. Деньгами на материалы не сорил и за суперсовременной облицовкой не гонялся. Но за работу с малярами и плотниками рассчитывался справедливо. Даже щедро. Люди из шарашки, откуда зимой приезжал на бульдозере Иван Самсонов, наперебой стремились наняться к генералу на покраску или ремонт генеральского хозяйства.
Появляясь на даче, он первым делом обходил все строения, внимательно осматривал их. Заворачивал на огород, срывал луковое перышко. Жевал его, задумчиво оглядывая владения, что-то прикидывал. А потом брал старую бамбуковую удочку и шел на пруд, что был когда-то давно устроен за поселком, в километре вниз по течению Безымянки.
С рыбалки Аркадий Карпович, возвращался после захода солнца, довольный уловом нескольких карасей. Разжигал у огорода костер, чистил рыбу, зааворачивал в фольгу и жарил на углях костра. И приглашал Игната отведать с ним его улов.
Памятуя о пристрастии хозяина, решил Игнат устроить ему рыбалку прямо на даче. Он еще первой весной, осматривая забор со стороны речки приметил место, где русло речушки метра на три приближалось к забору. Это было почти у самого угла, рядом с болотцем. Игнат прикинул: если на даче, у забора вырыть яму, а из нее прокопать рукав в ручей, получится пруд.
А если этот домотканый пруд соединить с ручьем вторым рукавом, да чуток присыпать камнями дно речки, то вода в пруду будет проточная. Устраивай кормушку и рыба со всей речки будет собираться на завтрак или ужин. Какие-то из них обязательно подвернутся на бамбуковую удочку.
Сверстав все детали своего плана, Игнат отправился осмотреть место. Обойдя забор, мерил шагами и прикидывал в уме, сколько кубометров земли понадобится выкопать, до той поры, пока в пруду не блеснут серебряные бока карасей. Он понимал, что на выемку одного кубометра земли понадобится около трехсот взмахов ручной лопатой. Выкопанную землю понадобится куда-то девать. А в болото и сыпать, молнией мелькнула счастливая догадка. Так надоевший всем угол, становился полезной территорией.
- Забор наращивать собираешься? Или колючую проволоку повесишь? - Раздался за спиной Игната чей-то, показавшийся знакомым, голос. Обернувшись, он увидел на другом берегу здоровенного мужика. В руке детинушки была корзина, наполовину наполненная грибами.
- Вот так встреча, здорово Иван! Грибами балуешься? -
- Здорово, Игнат. Выходной. А ты чего тут топчешься?-
Они поискали глазами место, где можно перейти ручей, но и в сапогах начерпаешь воды, а перепрыгнуть без разбежки четыре метра, сил не хватит. Они остались стоять, каждый на своем берегу и продолжили разговор.
- Да вот, смотрю где и как проще небольшой прудик устроить. -
- Прудик на усадьбе, хорошо. А чем копать собираешься? -
- Лопатой. _
- А меня чего не зовешь? -
- Так бульдозер летом весь лужок в гармошку соберет. Да и пруды ему с гектар рыть. -
- Я на бульдозере зимой временно был. А все время на экскаваторе работаю, на "Калининце". Небольшой прудик за час, ну за два часа вырою. Только вот куда землю девать? Гора земли будет. -
- А рядом болотце. Тут же, в углу. Его бы засыпать. - Предложил Игнат.
- Удобно. И пруд вырыть и лужу закрыть. Завтра из карьера мимо поеду, заверну. -
- Да, а сколько за работу? -
- Обижаешь. Ты зимой за меня день лопатой махал, а я час ковшом пошевелю. Про деньги не говори.-
- Спасибо. -
Экскаватор появился на другой день, задолго до захода солнца. Осторожно ступая резиновыми колесами на лужайку газона, пробрался под забором в угол усадьбы и встал между будущим прудом и болотцем.
- Начнем? - Высунулся из кабины Иван.
- С Богом. - Откликнулся Игнат.
И началось...
Огромный стальной ковш, как в студень податливо и мягко, врезался в лужок газона и зачерпнув землю, поднимал ее и развернувшись всем телом вытягивал стрелу и опрокидывая ковш, высыпал землю в провал болота. Земля тяжело плюхалась в лужу, мяла и хоронила камыши, разбрызгивала грязь. Перепуганные лягушки пулей вылетали на берег пруда, распрыгивались по лужайке. Теперь им предстояло осваивать большое болото в лесу, за Безымянкой.
Гидравлическая система при напряжении стрелы издавала скрипящий звук, подобный скрежету полевых ворот. Каждое движение экскаватора сопровождалось этим скрипом.
А яма росла. Ширилась и углублялась. Через час монотонного скрипа и взмахов стрелы контур небольшого пруда был готов и теперь Иван выравнивал края и зачищал дно. Еще через полчаса все было готово. В углу усадьбы зиял провал будущего пруда, а болото исчезло с лица газона.
Распрощались по дружески.
До приезда хозяина дачи Игнат разровнял насыпанную на место болотца землю. Укреплял берега, истратив на них солидный запас сетки и крепежа. А потом копал канавы от пруда в речку и загораживал их решетками. Срезав последние пласты грунта, пустил в пруд воду. Она хлынула тугим потоком. Завилась водоворотами. Вспенилась. Понеслась. Упала в яму. Расшиблась. Рассыпалась брызгами.
Скоро на месте пугающего пустотой провала появилось серебряное зеркало речной воды. Лучи заходящего солнца ярко отражались в его лоне. Налетевший ветерок, покрыл мелкой рябью зеркало пруда. Теперь очередь за новоселами, речным народцем. Что они придут, Игнат нисколько не сомневался. Приманим.
Закончив работы, Игнат принес на берег небольшую скамеечку. Сидя на ней, залюбовался похорошевшим уголком усадьбы. Представил как будет здесь красиво, когда следы земляных работ обрастут клевером. Он вчера густо обсеял коповьище и заборонил посев. До зимы побеги успеют хорошо укорениться.
Теперь оставалось самое страшное - встретить хозяина. Как он отнесется к самоуправству охранника, Игнат не знал. Тревожные мысли то и дело молниями проносились в мозгу самоуправца. Грянет ли следом за ними гром, Игнат не знал, но интуиция подсказывала, что рыбак-любитель будет доволен.
Действительность превзошла тревожные ожидания Игната. Доволен - не то слово. Аркадий Карпович был несказанно рад. Как ребенок едва не приплясывал на берегу пруда. Смеялся счастливым смехом младенца. Оглядывался на болотце, ахал.
- А куда, куда болото-то дели? - Светясь счастливой улыбкой повторял он. - Теперь дома карасей ловить буду... придут... придут родимые... прикормим. -
Ушел на дачу, а воротившись, вручил Игнату крупную сумму денег.
- Это вам на двоих. Раздели по трудодням. -
- Да, не возьмет он. - Игнат рассказал генералу зимнюю давнюю историю с дровами.
- Я тогда сразу понял, что бульдозера тут и близко не было, да не стал тебя конфузить. Уж очень старательно ты шалопая собой укрывал. А мужику деньги унеси. Если заартачится, скажи сам приду... -
Хороша служба у Игната. И заработок хороший есть. А приработок больше заработка. С учебой сына проблемы разрешил и дом - не пустая чаша. Руки Игната стали постепенно терять признаки, по которым без труда узнаешь тракториста, под ноктями потерялась черная каемка, на пальцах не стало ссадин, с ладоней сошли многолетние мозоли. Во дворе появился слегка подержанный "жигуленок"
Да только вот душа никак не найдет покоя. Не может она отвыкнуть от поля. От клятой этой крестьянской доли. От тяги к земле. К полю и лугу. Не спокойно ей на городском безделье, то и дело спохватывается, словно дверь в избу посреди зимы не притворил.
Один год следует за другим. Достаток в доме прибывает, а покоя на душе Игната так и нет...
Однажды, в конце лета генерал приехал на дачу не один. Четыре лимузина привезли шестерых ухоженных мужчин зрелого возраста. Оживленно переговариваясь и обмениваясь шутками, гости поднялись на второй этаж, устроились на террасе.
Водители разожгли мангалы. Один из них открыл термос. Стал заряжать шампуры. Вскоре легкий ветерок разносил по даче нежный аромат шашлыка.
На веранде спокойным ручейком журчал неторопливый разговор. О товарах. О ценах. О политике. Но вот выпитый коньяк начал проявлять свои таинственные свойства и разговор плавно перетек на темы более душевные, чем сухой официоз параграфов и правил. Чаще зазвучали шутки, замелькали анекдоты. А когда приняли еще по чуть-чуть, вслед за очередным анекдотом прозвучало негромкое:
- Зашли три офицера в ресторан, заказали одинаковые обеды и по яичку. Один сырое, другой всмятку, третий в крутую. Кто из них был старше по званию? -
Наступившую тишину неглубоких размышлений нарушил мужчина в очках:
- Который всмятку. -
- Да нет - сырое.-
- В крутую.-
- Сырое... всмятку... в крутую... всмятку... сырое... - загалдели остальные.
- Господа, господа... Вообще-то офицеров принято различать по звездам... -
Гогот пьяных мужиков до краев заполнил веранду.
- Заботливый ты хозяин, Аркадий Карпович, - в наступившей не скоро паузе прозвучал голос давнего сослуживца генерала. - Дача у тебя хорошеет год от года. Помню, были мы у тебя лет шесть назад, не на что глянуть было. А теперь и овощ на грядках растет, и вишни рядами красуются и молодые яблони. По северному краю молодые березки с липами, словно красны девушки хоровод ведут. Конюшня краше терема. Свой пруд с карасями. -
- Фантазируешь или сквозь воду видишь? - Усмехнулся довольный комплиментом хозяин. -
- Вижу, как они за мошкой гоняются. Вон... вон... смотрите... опять. -
Все посмотрели в сторону пруда, где на пурпурном зеркале погожего заката по воде растекались круги потревоженной воды.
- А может там Аркадий Карпович русалку притаил... - уронил шутку высокий, моложавого вида, брюнет.
- Да еще и фонтан цветными струями играет. Не часто такую красоту встретишь. - Добавил кто-то из компании.
- Нравится? -
- Не то слово. Теперь все больше заморской экзотикой удивить стараются, - проговорил Анатолий Николаевич, владелец нескольких магазинов, - а естественную красоту Русской природы забывают. Где такого умного дизайнера нашел. Не дача у тебя, а картинка. Одолжи адресок. -
- А вон он, дизайнер. - Указал Аркадий Карпович на выходящего из бытовки Игната Боброва. - Умница мужик. Охранником служит. Хозяйственный. Настоящий русский крестьянин. -
- Мужик? Дизайнер? Крестьянин, - загалдели удивленные гости.
- Колхоз у них в Твери угробили. Без работы остался. Его знакомые ребята нашли. Сюда привезли. Вот он кроме службы и практикует. - Объяснил Карпович.
- Это надо же. Феноменально. Слушай, Карпович, уступи парня. У тебя дача уже оформлена. Чего тебе еще выдумывать. -
- И, правда, уступи... на время... - наперебой поддержали товарища гости. Половина из них не отказалась бы пригласить к себе на службу такого полезного человека.
Выпили. Закусили шашлыками и снова разговор вернулся к Игнату.
- Слушай, Карпович, - добрея от выпитого коньяка, лукаво прищурился , крупный предприниматель, Виталий Максимович Ступин, - а вот возьму да и сманю его у тебя. -
- Он же не девка, - раскатисто хохотнул над такой затеей Ремезов, тоже не мало разогретый посиделками. - Чем манить будешь? -
- Чем всех мужиков манят. Или трусишь? Сбежит... - Настаивал коммерсант.
Ремезов уже ругал себя за то, что сказал о созидательном таланте Игната. В обычной обстановке эти солидные люди не позволили бы себе и в дружеском разговоре такого озорства, но коньяк...
Глянув едва заметно потемневшим взглядом на захмелевшего гостя, Аркадий Карпович нажал кнопку миниатюрной рации:
- Игнат, загляни к нам на минуту. -
- Иду, - прошуршал динамик и на веранде наступила напряженная тишина.
Скоро появился Игнат.
- Добрый вечер. - Поздоровался он с компанией и обращаясь к Ремезову, спросил. - Вызывали? -
- Вот, Виталий Максимович, с тобой поговорить хочет. - Игнат не знал, кто из этих респектабельных господ Виталий Максимович, и оглядывал всех ища ответную реакцию.
- Это я, - подал голос коммерсант. - Ты давно у Карповича? -
- Шесть лет. - Сдержанно ответил Игнат.
- Работа нравится? -
- Не обижаюсь. -
Помолчали. Наконец, коротко взглянув на хозяина дачи, коммерсант промолвил.
- А если я к себе на работу приглашу? -
Теперь пауза повисла еще тяжелее. А тишина установилась такая, что на веранде был слышен плач заблудившегося комара.
Молчание угнетало всех.
- Я больше здесь не нужен? - Громче шепота прозвучал вопрос Игната.
-Что ты. Разве я тебе такое говорил? Конечно нужен. Как я без тебя? Вот, тут Виталий Максимович решил тебя к себе переманить... - непривычно суетился в разговоре Ремезов, избегая взглянуть в глаза собеседникам и охраннику.
В эту минуту он ненавидел себя за то, что подставил честного и добросовестного человека под такой психологический пресс. И опасался согласия Игната. Ну и что, что Игнат ниже их на социальной лестнице, зато он душой чище любого из них, поскольку ему в силу обстоятельств службы или законов дикого рынка, не приходилось поступать против своей совести. Не поганить вынужденными обстоятельствами свою душу.
- Тогда, о чем разговор? - Снова вопросительно взглянул на генерала Игнат.
- Так я приглашаю. - Перебил его предприниматель. - Сколько получаешь? -
- Мне хватает. - Уже твердея голосом и решимостью, - ответил Игнат.
- Я в три раза больше платить буду.- Давил Ступин.
Игнат порывисто повернулся к нему.
- А с виду культурный человек... -
В гнетущей тишине постепенно затихали шаги Игната. За лесом протяжно простонала электричка. Когда шаги затихли совсем, в притихшей компании запоздалым прозрением прозвучали слова коммерсанта:
- Господа, а ведь этот грубиян -- прав... -