Так уж вышло.
Жизнь заставила смириться. И он смирился.
В другом измерении осталось все то, что связывало его с войной, то что гремело, грохотало, пахло дымом, лекарствами - всё ушло, осталась только боль. Она сидела где-то глубоко и не давала сна.
Каждую ночь он проводил на террасе. Инвалидную коляску выкатывали и начиналась его время - время звездного одиночества, время тишины и покоя.
Он уже неплохо разбирался в астрономии и любил побродить среди ярких галактик в созвездии Девы или в туманности Ориона. Звезды были для него настоящей и единственной любовью.
Его жизнь - это теплый плед, капюшон на голове и полет в сверкающую, звездную россыпь.
В этот раз поднялся ветер, небо затянули рваные облака и надо было возвращаться.
Взгляд проскользнул по соседнему дому и случайно замер у единственного освещенного окна. За шторой возбужденно метались чьи-то тени.
Он не любил людей. Их сущность сводилась только к желанию есть, пить, заводить и рожать детей. Все их эмоции были основаны именно на этих примитивных чувствах.
Свет в окне погас, но, что-то насторожило его.
В темном проеме появилась хрупкая женская фигура.
Прильнув к телескопу, он приблизил девушку. Ее лицо, казалось, было совсем рядом, длинные волосы развивались на ветру, а глаза... Глаза смотрели вверх, на небо, как-будто тоже искали там ответ.
Почему-то эта девушка, готовая, как и он, слиться с небом, стала до боли близка ему.
Он дернулся, резкая боль пронзила все тело, ударила в спину, сорвала с места.
Ветер приподнял его и, раскинув крылья, он почувствовал невесомость.
Взлетев, он устремился туда, к тому открытому окну.
Девушка закрыла глаза и сделала шаг. Она тоже почувствовала силу ветра, он свистел в ушах, раздувал подол белого платья.
Миг длился бесконечно. Потом, все стихло.
Открыв глаза, она смутно увидела склонившееся к ней лицо, показавшееся таким знакомым, черные длинные волосы и белые... Белые крылья.