Приданое Натальи Николаевны Гончаровой

Дмитрий Георгиевич Панфилов
ПРИДАНОЕ НАТАЛЬИ НИКОЛАЕВНЫ ГОНЧАРОВОЙ












Приданое Натальи Николаевны Гончаровой.


В 1775г. Екатерина II  посетила  76-летнего Афанасия Абрамовича Гончарова в Полотняном заводе. 
Под парусами этого завода ходил весь Российский флот, на бумаге этого завода с золотым обрезом и с водяными знаками двуглавого орла писались все императорские указы.
В память гончаровских заслуг, Екатерина II “удостоила словесного позволения поставить всепресветлейший свой монумент, назначив тому и место”.
Гончаров заказал статую в Берлине у известнейших мастеров своего дела Мейера, Маукиша и Мельцера, имена которых были известны далеко за пределами Германии.
Как ни торопили мастеров, но монумент был закончен только в 1788г. На цоколе его была сделана витееватая готическая надпись: “Артисты Берлинские работали: Мейер слепил, Маукиш отлил, Мельцер отделал”.
Фигура вышиной в 4,5 аршина представляет собой императрицу в римском панцире с наброшенной на левое плечо тогой. На голове небольшая корона. Левая рука несколько приподнята, опущенная же правая рука указывает на развернутую книгу законов и на медали, рассыпанные на ней, как бы знаменующие деяния  императрицы.
По разбитым российским хлябям, в распутицу и непогоду скульптуру тащили в Полотняный завод почти три года.
Однако сразу поставить ее не удалось - не было на то письменного разрешения из Петербурга. Затем воцарился Павел I, политическая атмосфера изменилась настолько, что чествование Екатерины II стало опасым. Монумент спрятали в одном из подвалов до лучших времен и забыли.
Шли годы. Состояние Гончаровых потихоньку проматывалось в пьяных гульбищах и чудачествах деда и отца Натальи Николаевны и вот настало такое время, когда она и ее сестры стали бесприданницами.
В это время, как раз, Пушкин и делает предложение 16-летней Наталье Гончаровой, которое наконец после длительных волокит и оттяжек было принято. Кроме пустых обещаний о выделении ее доли прибылей из заводских доходов, Наталья Николаевна получила  скульптуру Екатерины II , которую она предполагала либо продать правительству, либо добиться разрешения на ее переплавку и получить деньги за бронзу.
Но когда Пушкин попытался продать приданое жены, то ему предложили лишь 7 000 рублей - сумма смехотворная, значительно меньше, чем стоимость одной бронзы. Даже доставка в столицу скульптуры стоила в два раза дороже.
В 1831г. Пушкин пишет, что за статую “дают лишь 7 000 рублей и нечего из-за этого тревожить ее уединение. Стоило поднимать столько шума!”
Весной 1832г. поэт с семьей поселились в Петербурге на Фурштатской улице в доме Алымовой, куда со временем он перевез из Полотняного завода бронзовую скульптуру, поставив ее во дворе.
Несколько раз обращался Пушкин к правительству, предлагая купить у него “медную бабушку”, но бесполезно. Вскоре поэт оставил эту затею, считая, что “не к спеху продавать ее, она корма не просит”.
К скульптуре присматривались друзья поэта, художники, скульпторы и вскоре как бы открыли ее для себя заново, разглядев в монументе редчайшее произведение искусства.
В  1831г. Пушкин  обратился к Бенкендорфу с письмом, в котором пишет: ”Статуя оказалась прекрасным призведением искусства и я посовестился и пожалел уничтожить ее ради нескольких тысяч рублей”. После этого была составлена авторитетнейшая правительственная комиссия из представителей Академии художеств - Мартоса, Орловского, Гамберга, которые признали “медную бабушку” жемчужиной монументальной скульптуры, исполненную в лучших традициях немецкой классической школы. Узнав, какой ценностью он обладает, Пушкин писал с надеждой Нащекину: “Мою статую еще я не продал, но продам во что бы то ни стало”.
Время шло, росла семья, росли долги, а статую никто покупать не собирался.  Тогда Наталья Николаевна сама решила пристроить свое приданое и обратилась с письмом к министру двора П.М.Вяземскому:
“ Я осмеливаюсь,  князь,  прибегнуть к Вашей любезности.   Намериваются
 ли  еще  купить  эту  статую,  или  же  сумма,  которую  спросил  мой  муж,
 кажется черезмерной.  В последнем случае, нельзя было бы  выдать нам,
 по крайней мере, материальную стоимость статуи,  т.е. стоимость бронзы,
 а остальное уплатить, когда и как Вам будет угодно...”
Но денег у казны не нашлось и переписка с правительством постепенно затихает.
В конце 1832г. Пушкин перебирается на новую квартиру, “медная бабушка”  остается во дворе прежней квартиры на Фурштатской: не таскать же это многотонное приданое по частным квартирам.
Наконец, через посредника Юрьева, Пушкину удается продать статую заводчику Берду. Он пишет старой хозяйке квартиры:
“Милостивая    государыня    Любовь     Матвеевна,    покорнейше    прошу
 дозволить   г-ну  Юрьеву   взять  со  двора   Вашего  статую  медную,  там
 находящуюся...”
За Екатерину II дали всего 3 000 рублей, да и то ассигнациями - вполовину меньше, чем предлагали раньше!
В течение нескольких лет скульптура лежала на заводских задворках, у Берда не доходили руки до ее установки: шли большие заказы на литье деталей для Исаакиевского Собора и надо было делать деньги, а не заниматься верноподданическими политесами.
В 1844 г. помещики Екатеринославской губернии братья Коростовцевы “нашли статую на грязном дворе, среди всякого хлама и лома, назначенного в плавку для литья барельефов”. 15 сентября 1844г. Коростовцевы пишут письмо Новороссийскому и Бессарабскому губернатору графу С.М.Воронцову, в котором сообщают о прекрасном произведении искусства, обнаруженном на заводе Берда и просят  разрешения купить ее для Екатеринославля. Была объявлена подписка среди дворян, деньги быстро собрали и вскоре екатеринославская депутация вручила Берду 7 000 рублей серебром (а не ассигнациями), так что он остался еще и с приличным барышом, заработав на Пушкине.
Статую доставили в Екатеринославль и торжественно водрузили на Соборной площади, где Екатерина II жила во время своего путешествия по югу России вместе с Потемкиным.
Недалеко от этого места, в местечке Мандрыковке, жил Пушкин в период южной ссылки.
Почти 70 лет простояла “медная бабушка” на Соборной площади. В 1914г. ее перенесли  и поставили  перед зданием горного института на новый пъедестал, изготовленный финской фирмой по чертежу какого-то финского художника.
Пъедестал этот, долженствовавший изображать стиль Людовика XV не архитектурен, изобилует деталями и носит модернисткий  отпечаток.
Бронзовый барельеф, изображающий закладку Екатериной II Екатеринославского Собора, исполнен вполне художественно художником-скульптором Е.Трипольской с сохранением портретных сходств.
И тут грянула революция, затем гражданская война, разруха.
Бронзовая фигура была свержена с пъедестала, брошена под забор здания горного института, в коем  тогда были размещены части разложившегося российского войска, и долгое время служила развлечением бездельничавших солдат. Ее оплевывали, обливали помоями, били каблуками, ружейными прикладами, камнями, в результате чего оказалось исковерканым превосходно чеканное лицо, нос  вылущен, отбиты пальцы рук, исцарапана и истерзана вся фигура.
Юг России не мог давать уголь и металл, без которых задыхалась большевистская республика. Екатеринославский Совет выносит решение переплавить бронзовую многотонную царскую особу. 
Хорошо понимая, какую художественную и историческую ценность представляет скульптура, директор исторического музея Д.И.Яворницкий пошел на явный саботаж. Ночью,  вместе со студентами, они вырыли  глубокую яму, столкнули в нее скульптуру и засыпали, тщательно заровняв следы своего “преступления”.  Когда утром рабочие пришли к институту, они не увидели царской особы. Напрасно местные чекисты бегали по всему городу, прочесали все местечки и близлежащие хутора, выискивая саботажника - тайна осталась нераскрытой.
В 1930г. политическая обстановка изменилась. Больной и разбитый старостью Яворницкий, опасаясь близкой смерти, пожелал раскрыть свою тайну. Он пошел в Совет и покаялся в грехах. Статуя была выкопана и торжественно установлена во дворе исторического музея. Яворницкий был удостоин денежной премии за сохранение “произведения  искусства мирового значения”.
Около 11 лет простояла скульптура в Екатеринославле - теперь Днепропетровске.
Грянула война. В город вступили немцы. Трофейная команда, тщательно разыскивающая музейные редкости, неожиданно наткнулась на скульптуру Екатерины II и обомлела. Это была работа их  изветнейших соплеменников, и каких - Мейер, Маукиш, Мельцер! В Европе к этому времени сохранилось всего лишь несколько их творений.
“Медная бабушка” была осторожно погружена на специально изготовленную платформу и со всеми предосторожностями в древесных стружках направлена в Берлин в личную коллекцию “высокого ценителя” прекрасного Германа Геринга. У него она и простояла до 1943г.
“Блиц” у Гитлера не получился, потерпев разгром под Москвой, а затем под Сталинградом, генеральный штаб решил взять реванш на море. Особенно стало жарко на пути конвоев, шедших из Англии в северные порты России.
Подводная война бушевала в северных морях. Немецкие военно-морские силы буквально растерзали конвой PQ - 17, брошенный на произвол судьбы английским экскортом при подходе к Баренцеву морю. Удар был так силен, что союзники почти год не могли оправиться от шока и практически прекратили посылку больших конвоев в Россию.
Черчиль писал: “У нас мало шансов, как показал опыт конвоя №17,  провести благополучно даже и треть судов.”


Но и адмирал Дениц нес большие потери. Чтобы увеличить выпуск подводных лодок, был нужен цветной металл, в частности бронза. Германия уже успела потерять свои  сырьевые базы в Норвегии и Швеции. И вот тут-то Дениц подсовывает Гитлеру на подпись приказ, требующий пустить на переплавку все бронзовые монументы, находящиеся как в государственных учреждениях рейха, так и в личных коллекциях фашистских бонз. Судьба “медной бабушки” была решена росчерком пера Гитлера.
В это время на верфях Германии каждые сутки сходило по одной подводной лодке.  Легенда говорит, что бронза Екатерины II  пошла на оснащение 5-ти подлодок серии “CH-XV”, верфи работали на пределе.
Серия “CH-XV” рыскала на морских коммуникациях. Обложив очередной конвой союзников они растерзали его и пустили на дно 30 торговых беззащитных судов.
Это был их последний пиратский набег. Английские эсминцы выследили их,  когда они возвращались на базу.  Подводные лодки были атакованы и потоплены.
На поверхности моря расплылось пять масляных пятен - все, что осталось от приданого Натальи Николаевны.
10 мая 1943г. Черчиль в секретном послании с радостью сообщал в Кремль: “... мы уничтожили пять подводных лодок”.
В ответ Советское правительство наградило лорда Бивербрука и господина Меттетона орденами Суворова I степени, отличившихся в организации и проведении конвоев. Приказ подписал Иосиф Сталин.
Так была подведена черта под приданым Натальи Николаевны Гончаровой.