На работу в свой родной цех Серёга Щербаков пришёл как всегда выпимши. Мастер видел, но ничего не сказал – сам был поддатый так, что чуток не швырнул чинарик, до пальцев докуренный, в кучу стружек да опилок – вот занялось бы: всех посажали бы, кто выскочил из цеха да выжил. Но мастер во время остановку дал – плюнул на ещё тлеющий чибарик и тот затух навсегда.
- Ты смотри, - просто сказал мастер, и пошлёпал дальше, но оглянулся и добавил, - план выполняй – тогда вся пьянка спишется… Геройню не судят…
Сергей начал трудиться. Завёл свою циркулярочку и пошёл разваливать бревнышки на досочки, нужные по плану. Серёга усмехнулся: говорят, что блатные урки планом зовут анашу из конопли деланую. А ведь в точку: план в любом случае дурным сказывается.
Тут что-то пошло не так. Станок сдвинулся и поехал боком. Станок-то на колесах, чтоб его подгонять к необходимому месту, где брёвна или другое что неподъёмное. Под колёсами этими были клинья, и их надо проверять, а Серёга вроде бы и проверял. Значит, всё-таки водятся среди рабочего люда вредители. Значит, верно партия во главе с родным отцом Сталиным борется с этим отребьем…
Сергей пытался остановить станок, но тот наскочил на какое-то препятствие на полу и начал крениться. Бревно, лежащее на распиле, пошло вниз со станка, увлекая циркулярку, и та неожиданно сорвалась с креплений и заняла почти горизонтальное положение.
«Крепленья расслабили», - с дикой ясностью подумал Сергей, хотя потаенно понимал, что виноват только он, давно не осматривая свой станок. Бревно рухнуло, и Сергей неимоверным усилием предотвратил падение его на пол, но придал ему вращательно-поступательное движение, при котором пила оттяпала левую руку Сергея чуть ниже локтя. Могло распахать и туловище, но Сергей отскочил, оттолкнувшись от станка, случайно придав ему дополнительную энергию движения.
Громадная циркулярная пила работала на всю мощность, потому что провода к ней шли с потолка, чтобы она могла передвигаться по всему цеху.
Всё случилось стремительно. И сейчас грозное чудовище осуществляло замысловатое движение по цеху, двигаясь к бюсту Ильича. Бюст этот вырезал дядя Витя – искусный резчик по дереву, сработавший не один иконостас по всей округе. Зная это, начальство заказало ему бюст Владимира Ильича. Дядя Витя сделал и представил отполированного Ленина начальству. Восторг если и был, то его не показывали – зачем делать приятное работяге?
Ленина поставили в цехе только после того, как приехавшее из области начальство его осмотрело и благословило. Дяде Вите даже ничего не заплатили. Только заказали ещё одного Ильча и ещё деревянный портрет первого секретаря обкома – решили сделать сюрприз.
Так вот теперь станок двигался прямиком на Ильича, выставив вперёд визжащую циркулярную пилу.
Если бюст Ильича будет распилен, Серегу непременно посадят за антисоветскую деятельность. И не за такое сажали. Так что после этого не жить.
Сергей схватил короткий крюк с неудобной ручкой, которым он подтягивал брёвна, прыгнул на станок, выставив правую руку вперёд, чтобы заклинить пилу.
Герой немного перелетел через пилу, но не полностью. Станок врезался в небольшой постамент под бюстом. Между пилой и деревянным Ильичом оказалась голова Сергея, которая была спилена почти полностью, не задев священного изображения.
Когда станок выключили и откатили в сторону, Ильич стоял, словно изваяние бога, покрытое жертвенной кровью.
Сергея наградили посмертно грамотой за героизм и иногда вспоминали на партсобраниях.
Мастера посадили на десять лет.