Драма Заки Займулина «Женщины 41-го» на фестивале в Ульяновске "Отечество и судьбы". 2013 год.
Драма Заки Займулина «Женщины 41-го» потрясла меня и сильной драматургией, и необычной режиссурой, и художественным и музыкальным оформлением. Декорации как бы расположены на неумолимом круге истории не всегда логичном и часто беспощадным.
Началась Великая Отечественная война, разрушившая то, что было непоколебимым: в ходе кровопролитных боёв отступает советская армия, сдавая города и сёла. В августе 41-го в далёкую от линии фронта татарскую деревню Стерлибаш из районного центра приходит сообщение, что деревенские мужики в ожидании отправки на фронт голодают, не получая довольствия. Шесть молодых женщин хотят накормить мужей перед отправкой на фронт, впрягаются в арбу, выходят в путь, оставив детей и стариков дома. Тяжела дорога. Много времени для размышлений. И в канву путевой истории постоянно то и дело прорываются воспоминания о мирной жизни, когда война ещё не разлучила мужей и жён. И мы зрители видим со сцены истории о непростых судьбах деревенских людей, о голоде и коллективизации, репрессиях и обидах, главным лейт-мотивом спектакля являются повести о шести историях любви. Первый раз я попала в татарскую деревню в ноябре 1953 года. Мы долго добирались на каком-то разбитом маленьком, напоминающий «Пазик», автобусе до какого-го населённого пункта по дороге, напоминающей сплошное месиво. Татария всегда славилась жирными чернозёмами, которые в дождливую погоду становятся непроходимыми. Несмотря на детский возраст, воспоминания на всю жизнь врезались в мою память: перед моими глазами до сих пор стоит эта жидкая липкая масса, затягивающая ноги по колено. Как шофёр мог везти этот переполненный людьми автобус по такому непролазному пути — мне до сих пор не понятно... Кроме того, он постоянно останавливался и подбирал перегруженных поклажами и какими-то мешками путников. Каждый раз, после очередной остановки, тронутся с места автобусу было всё сложней. Мне, пятилетнему ребёнку, было очень страшно от мысли, что в конце концов автобус застрянет в грязи среди необъятных полей. На ночь нас приютила на полустанке какая-то женщина. В комнате, куда нас провели стоял стол и несколько лавок... Спали мы на полу. Что меня потрясло до глубины души — это невероятная чистота помещения и свежесть белья, на которое нас положила. Когда мы утром вышли из дома, я первым делом стала искать глазами: где же колодец? Он находился далеко от дома. Я, несмотря на малолетний возраст, потряслась трудолюбию хозяйки дома! И когда спутницы с таким трудом перемещались по сцене, я невольно представляла непролазное месиво, которое преследовало их, как и непрерывные августовские дожди. Режиссёру Фариду Бикчантаеву, заслуженному деятелю искусств Татарстана и России, лауреату Государственной премии Татарстана имени Г. Тукая, очень хорошо удалось передать непосильный труд и нагрузку — этого очень опасного путешествия. Голодные, мокрые, по уши в грязи женщины шли так настойчиво и целеустремлённо к цели, что энергетика их личного некому неизвестного подвига, конечно, передавалась отступающим под напором фашистских войск солдатом, и уже на этом неведомом людям уровне ковало будущую победу!
Отношения в татарской деревне уже ребёнком я поняла очень отличаются от общепринятых городских. Как только мы приехали в деревню. Соседи стали собирать столы и приглашать всех в гости. Столы были накрыты богато, хотя в обычной жизни все наши родственники ели очень скромную пищу, стараясь дать нам самый лучший кусок. На столах я не видела водки. Но самое интересное заключалось в том, что для мужчин и женщин столы накрывались в разных комнатах: мужчины сидели в зале, а женщины на кухне. Если в доме была одна комната, то есть дом был не пятистенный, то сначала садились за стол мужчины, и только после того, как последний мужчина покидал помещение, в дом приглашались женщины. Женщины обязательно повязывали голову платком. Платком покрыли головы и мама, и мне с сестрой. Я сразу поняла, что в татарский семьях очень сильны традиции, которые невозможно нарушать при любых обстоятельствах. И опять меня потрясла невероятная чистота помещений, дворов, сараев и бань. Видимо, только поддерживая такую стерильную чистоту в таких грязных местах среди жирных чернозёмов, можно было выжить.
Мы поселились в доме дедушки и бабушки в очень маленьком домишке, где жило девять человек. Чистота в доме была идеальная. Все разувались на крыльце и заходили в помещение в белых шерстяных носках. Туалет располагался на улице на внушительном расстоянии от дома. Обстановка в доме была необычная: около печки стоял стол, окружённый лавками. Дедушка и бабушка спали на кровати, все остальные на полу. В одном углу возвышалась огромная гора посуды, в другом постельных принадлежностей: перины, матрасы, одеяла, подушки, простыни. На стенах весели книжные полки, набитые всевозможной литературой. Я что-то сказала папе по поводу обстановки в дедушкином доме. Меня очень озадачил тот факт, что ситцевые наволочки и пододеяльники были не белые, как у нас дома, а очень яркие, цветастые.
- Что ты, доченька, говоришь!.. Это всё шикарно. Когда я был ребёнком, в доме висела только люлька, а мы все спали на соломе, которую рано утром собирали с пола, чтобы топить печь. Только стол и две лавки, да старая кровать за ширмой для родителей. Вот и вся обстановка. Я в школу пошёл только в одиннадцать лет, потому что на мне была только рубашка, которую мне меняли после бани раз в неделю. Сапоги и одежду мне смогли справить только в тридцатом году. И слава Богу! Потом начался голод. А затем коллективизация. В начале тридцатых люди умирали от голода прямо на улице. Идёт, опухший от голода огромный мужчина по улице, падает и умирает. Целая проблема возникала, как дотащить его до дома, а потом отнести на кладбище до того были все обессилены... Было у нас в деревне два зажиточных дома. У всех жителей деревни хлеба хватало только до марта, апреля, а потом они шли занимать к богатеям хлеб и на посадку, и на еду. Потом с нового урожая все отдавали долги. Жалко было отдавать с таким трудом выращенный хлеб... Когда их раскулачили, вся деревня пострадала. Опять в марте закончился хлеб. А где его взять? Такой голод обрушился на деревню, много людей умерло от голода до нового урожая. Выжили в основном те без тяжёлых последствий, у кого была корова, да их соседи, с которым нельзя было не поделиться. Нашу семью корова спасла...
Когда дома появлялись какие-то материальные трудности, то папа никогда не унывал, говоря всегда одни и те же слова: «Что корова померла в голодный год?» Коллективизация всё продолжалась. И когда хотели раскулачить ещё одного более-менее зажиточного хозяина, который, чем мог, поделился с соседями и односельчанами. На его защиту встала вся деревня... Я смотрела на сцену и в голове у меня всплывали свои воспоминания, и восхищение: как точно удалось передать быть и обстановку и нравы татарской деревни. В нашей семье сохранилось несколько фотографий предвоенной и послевоенной деревни. Художник-постановщик Сергей Скоморохов, народный художник Татарстана, заслуженный художник России, лауреат Государственной премии Татарстана имени Г. Тукая сумел воссоздать быт и нравы деревни, которые царили в глубинке Татарии. Очень хорошо, что современные зрители воотчею увидели жизни своих предков, которые мужественно пережили все испытания: и голод первых лет советской власти, и голод тридцатых годов и коллективизацию и страшные годы Великой Отечественной войны, отдав на фронт лучших своих сынов. Несмотря на то, что они не встретились со своими любимыми мужьями, трагичный финал рождает в зрителях оптимистическую ноту, и в сердце появляется такая гордость за Россию, с которой веками слит накрепко великий татарский народ. Всё плохо в финале спектакля, но мы же победили. И, несмотря на свои потери и дальнейшие беды, всё взрослое население Татарстана в холодные и голодные зимы 1941, 1942, 1943 года рыли окопы на подступах к Казани, Сталинграда и усталые и измученные молились в свободное от тяжёлых работ время Аллаху, понимая, что интересы их измученной Родины выше интересов отдельной личности. Мой дедушка 1885 года рождения ни разу не покинул работы по созданию оборонительных сооружений, терпя голод и холод. И, как нестранно, дожил до 90 лет. Видимо, вера в светлое будущее — лучшее из лекарств, которые существуют на земле. Сравнивая быт татарской деревни, который существует сейчас, с современным, невольно в душе появляется чувство благодарности тем далёким уже предкам, которые всегда были выше бытовых проблем. Не дал председатель колхоза лошадь, сославшись на нужды фронта, дойдём пешком, но мужей накормим. И невольно понимаешь, что в чём-то эти великие люди были счастливее нас. У простых татарских колхозников чувство долга, духовное начало, настолько выше материальных благ. И мелкие и крупные дрязги для них менее важны, чем ощущение единства. Вообще, насколько я знаю в татарской деревне чувство локтя и товарищества очень развито до сих пор.
Главное, они умеют прощать. Как-то кто-то из родственников рассказал, как золовки издевались над снохой. У снохи родился ребёнок, и она каждый вечер перед сном купала его. Для этого она приносила воду из колодца, грела её, наливала в корыто и шла за мальчуганом.
В этот момент золовки со смехом выливали воду из корыто в окно. И это иногда продолжалось порой по несколько раз. Муж не выдержал таких издевательств над женой и ушёл жить примаком к тёще, что считалось в татарской деревне постыдным. Прошли годы. Мужчина построил новый дом, в котором мне и было рассказано об этом. Что меня очень удивило в этой истории, женщина пригласила в дом своих золовок, была очень приветлива и ласкова с ними. Я с удивлением отметила этот факт рассказчику. На что он ответил. А что ей мстить и расстраиваться, не она же так поступала... А с ним плохо обходились... А потом прошло столько лет... Уже состарились дети этой женщины. И они знали эту историю от посторонних людей, но до последнего дня жизни этих родных им тёток они заботились о них. Уважали, и искренне печалились, когда те умирали. Умение прощать других, невероятно почтительное отношение к старшим очень выгодно выделяет татарских деревенских жителей до сих, поэтому очень хотелось бы, чтобы были сохранены многие татарские традиции. Я уверена, что с этого спектакля каждый зритель ушёл потрясённым, и в этом большая заслуга огромного актёрского состава в спектакле. Сложно кого-то особенно выделить из этого высокопрофессионального состава труппы. Каждый актёр в главных ролях да и в эпизодических так играл, что заставил поверить зрительный зал в подлинность каждого факта, эпизода, поступка в этом очень сложном, насыщенным такими яркими событиями спектакле. А музыкальное оформление спектакля Русланом Абубакиром настолько погружало всех в особый очень драматичный мир сцены, что мне кажется, даже если бы спектакль был немым зрители поняли всё без слов. До новых встреч, дорогие гости из Казани.