Приступая к работе над очередным крупным литературным произведением, я руководствуюсь лишь внутренним порывом: тем, что мне хочется и что я должен (что накипело) сказать - о том, чего я никогда не читал и с чем ранее никогда не сталкивался. Самобытность и непредсказуемость сюжета, уникальность и разнохарактерность героев – это то, к чему я стремлюсь в первую очередь, создавая свои опусы. Ведь, создавая их, я действительно, стремлюсь создать их, описать в них нечто новое, не похожее на что-то, что мог прочитать я, или мои читатели. Главное для меня – это, чтобы кому-то из читателей не пришло в голову сравнить его с каким-либо другим произведением, сказав что-то вроде: «Я читал нечто похожее» или «Это уже было в другой книге», или «Это как у того автора». С одной стороны – это попытка поделиться действительно какой-либо мыслью, хотя бы приближенной к уникальной, с которой читатели, возможно, сталкивались не так часто, как с теми историями, которые мы наблюдаем каждый день, которые похожи друг на друга как близнецы. С другой стороны – это попытка угодить молодому, возможно пока еще взрослеющему, но довольно опытному читателю, познакомившемуся с сотнями сюжетов и тысячами литературных героев, чтобы быть способным отличить мейнстрим от андеграунда.
Насколько преследуемая мной идея оправдала себя в этой книге, я не берусь судить. И никогда не сужу, ибо всегда предоставляю это право читателю. И так, как он имеет это право, я лишь хотел бы заметить то, насколько в этот раз я решил запутать его критический нрав и рассуждение. В какой-то степени я люблю творить подобное с читателем: обеспечить ему его право сделать собственный вывод, оставить ему место для его собственных размышлений, а также погрузить его в парадоксальный (наполненный простотой, но, тут же, затеиватым символизмом) сюжет – и это лишь от уважения к нему. В этой книге я не отошел от данных принципов, стараясь как можно острее акцентировать их в самых разных и непредсказуемых моментах. Ведь, распутавшись в этом всем сам, я решил запутать в этом читателя.
Что следует сказать об этой книге? Собственно, о ней я мало что могу сказать. Если меня спросят, о чем она – я не отвечу. Потому, что я вижу в ней то, что видит в своем произведении автор. И не хочу, чтобы мои читатели видели в ней то же, что и я. Без моей рецензии читатель определенно увидит в этой книге что-то другое. Разный читатель. Каждый из них имеет эту возможность. В этом и заключается моя идея, которую я и поместил в слегка замысловатую фабулу произведения.
Неоднозначная, вполне абстрактная, сюрреалистичная, я бы даже сказал – психоделическая проза с долей мистицизма и философии. Вот, как бы я охарактеризовал ее, пытаясь приплести ее к какому-либо жанру. Не столь объемная, чтобы называться романом, но и не столь мала, чтобы называться повестью. В данном медианном размере я вместил все самое необходимое и нужное для понимания заложенной в ней проблемы, без затяжных отсылок к напыщенности и без излишнего (как мне кажется, часто на-доедающего многим читателям) пустословия. Поиски главным героем самого себя, общение с самим с собой и миром, в котором он начинает сомневаться, начинает размышлять – есть ли он. Существует ли он в этом мире. Или, существует ли этот мир в его уме, в его воображении, в видениях, или же это и есть его реальность. Реальность каждого. Это пытается выяснить главный герой. Что выяснит для себя читатель – зависит только от него самого.
Для меня данное произведение оказалось весьма личным. Более личным, чем предыдущее. В него я вложил долю себя, и долю своих мыслей, которые долго бродили во мне и просились наружу понятным для меня образом, но непонятной до конца для меня идеей. В него я вложил долю своих переживаний, возможно, долю своей жизни. Это не значит, что эта книга является полностью моим отображением. Так полагают многие из читателей. Но, я бы уверил их в том, что это банально. Скорее, это значит, что в ней я немного повзрослел, начав задумываться о многом; осознав, в конце концов, кое-что важное, и сформулировав оное в малопонятной (на первый взгляд, даже для меня) противоречивой мысли.
Замечу кое-что важное. В процессе создания этой книги я буквально боролся с самим собой. Я считал ее не-достойной и ненужной ни себе, и ни кому другому. Я тяжко сомневался в истинности ее предназначения. Но чувствовал лишь то, что должен написать ее. Выплеснуть себя в ней. И завершив ее, я понял ее смысл. Я отыскал в себе то место, в котором находился мой вечный холод, и отыскал в нем то, что заточил, сковав надолго. Это познание произошло также болезненно, как оно произошло в главном герое произведения. Но что наступает после этой боли, читатель должен понять сам.
Вот, почему можно сопереживать моему герою и презирать его одновременно. Вот, почему мои книги – всего лишь плод моего порыва, поделившись которым, я чувствую неопределенное удовлетворение. Вот, почему я написал эту книгу, призывая читателей очутиться во мне абстрактном, во мне другом – на тонкой грани между безумством и рассудком, с целью определить эту грань в каждом; и в любом смысле, каким бы он ни был для меня, для тебя, и для него…
Морган Роттен © Там, где вечный холод (2014-2015гг.)