25 октября. 2018 год. Евпаторское Заведение, училище постоянного проживание на территории Крыма. Утро. « Я всегда представляла к почти каждому человеку какую-либо стихию. Земля, вода, воздух и огонь, все это можно подобрать к лицу, что сильно отличается, когда находится рядом с чем-то. Может даже одному читателю, который более чувствительный, уже захотелось погреть ладони у горящего костра. А другой невольно вдохнул весь собравшийся около него воздух, особенно, если он только, что вышел из самолета и спускается вниз, то чувствует этот свежий, живой воздух, как он внедряется в него, стараясь пробраться в каждую часть тела. А есть и девушка, что непременно, отложив книжонку, раскинула широко руки, обнимая полевые цветы, не сломав стебель согнувшейся ромашки, она продолжает наслаждаться тем, что ощущает, как близка к ней земля, именно земля, ее запах, что принесли спелые яблоки, лежащие в соломенной корзине. Но их я знать не могу, скорее всего, потому, что мы совсем не знакомы и я ни разу не глядела в их, не обязательно голубые глаза. Но все-таки нашелся в этот час на берегу спокойного, прохладного моря, один человек, чьи руки были похожи на расходящиеся после столкновения волны. Ведь они так сильно ударяются об берег, словно море отбрасывает их от себя навсегда. Кажется, что, как только они касаются первых мелких камней на берегу, то все кончено. Море не примет их обратно, течение не подхватит, проходя мимо. Но, нет, никто не забывает о сестрицах- волнах, что забирают с собой мелкие драгоценности, или наоборот приносят. У них есть любимая игра, самая простая, когда некие девчушки на берегу, пытаются схватить гору мелких камешков, что тут же рассыпаются у них в руках, тогда прибывшая волна и забирает эти драгоценности обратно.»- все это мне поведала Тишина, она говорила своими жестами, плавные движения сопровождали ее, когда она плясала на волнах, дотрагиваясь до них своими босыми прозрачными ножками.
Меня удивил не столь интересный рассказ, а его недоговоренность. Кто же все-таки ассоциируется с такой стихией, как вода? Я спрашивала у нее, наблюдая за тем, как Тишина не перестает кружиться, заставляя шевелиться спокойную воду. Она пытается разбудить спящие волны, но те отказываются, тогда она смеется, а потом резко замирает. Она смотрит куда-то в мою сторону, в тоже время, пропуская мой силуэт из виду.
- Грустишь, да? Не грусти…- слышится знакомый голос, к которому моментально подлетает Тишина, тут же вступает за ним по следам. Русоволосый юноша с бледным лицом, переносящий в себе спокойствие морских глубин, где одно течение не сталкивается с другим в сию секунду, направлялся ко мне.
- Скажи, а ты не хочешь поехать домой? Ведь все почему-то рвутся куда-то.- я посмотрела на него, после перевела взгляд на Тишину, что указывала на те прекрасные, чистые руки, которые он небрежно опустил. Она смотрела на них тревожно, пытаясь, что-то сказать, но я отказалась сейчас слушать ее потомку. Что мне нужен живой собеседник, как Алексей.
- Я-то? Нет, дома мама будет все контролировать, выспрашивать, что и как. Разве оно мне надо? Помнишь, она и так переволновалась тогда, примчалась, забрать меня хотел, еле убедил, что все в порядке.- дослушав его Тишина, крепко взяла его за руки, показывая явное желание, увести его от сюда, она хотела сдвинуть его с места. Но, не стоит забывать, что прикосновение ее ладоней могла ощущать только я, и то не всегда. Так, что она зря старается, ведь Алексей чувствует лишь, как ветер тянет за рукава его рубашки, да довольно настойчиво. – А ты?- он спрашивает после.
- Закончу с героями и поеду. Мне осталось две встречи с ними всеми, прежде, чем я потеряю одного. Знаешь, это очень странно терять человека, когда его уже давно все потеряли очень давно. – я говорила это, пусто глядя на прибывшие волны, с которых исчез след Тишины. Она снова куда-то пропала.- Иногда я догадываюсь, для чего все это. Просто кто-то перепутал столетие и отправил меня сюда, решил, пусть она родиться в двадцать первом веке, а на свой настоящий будет смотреть, как я и смотрю.
- Ну и мысли! Вот, я думаю так, если отчего-то уходить не хочется, то почему бы ни вернуться назад, допустим в 1971. Тем более в нем ты еще не была. – предложил юноша стоя напротив меня.
Я засмеялась в ответ на его слова. Вспомнила, как когда-то тоже рассуждала так же, как он.
- Тогда получится, что придется все время убегать от этой даты, стараться обойти ее стороной. Это еще хуже, чем прожить ее, но один раз.
- А сейчас, я должна увидеть снова мою героиню, потерявшую надежду. Прямо сейчас, так хочется посмотреть, как она несет в сумке красную клубнику, что не плохо бы полить сверху молоком. Я пойду?- спросила у него, взяв за руку, как Тишина тот час появилась рядом.
- Иди, иди…- сказал он тихо, продолжив смотреть, как я постепенно отдаляюсь от него.
Свидетельница многого так и осталась стоять возле него. Я была рада, что она так относится к моим близким друзьям. А вот, что она хотела сказать, все глядя на его белоснежные руки, я так и не поняла….
***
1980 год. 24 июля. Малая Грузинская улица. Утро. « Да, меняется настроение, мысли, надежда.… Сами люди часто преображаются до такой степени, что их не узнать под тремя масками, на которых четко вырисовываются хитрые гримасы. А некоторым совершенно не требуется одевать на себя дополнительные эмоции, ведь все то время, пока они кажутся нам одними, то прячут, внутри себя настоящих. Подтверждений этому много! Но есть кое-что, что с пролетевшими месяцами, годами вовсе не изменится в наших глазах. Мы будем смотреть на это, как на какой-то забытый ,в то же время, очень важный эпизод из прошлого.»- я начала рассуждать так сразу же, как поправив расстегнувшуюся на плече лямку джинсового сарафана, увидала этот дом с номером 28. В этот раз не подняла высоко голову, не привстала на мыски, как делала раньше, старалась разглядеть один балкончик на восьмом этаже, который чуть закрывала зеленая ветвь дерева. Но теперь это самое дерево стало казаться мне ниже, да и потеряло свой цвет. Наверно жара забрала из его листвы всю прелесть, по которой я любила проводить рукой. Помнила, как однажды встретив Оксану около подъезда, попросила задержаться. Она смотрела на меня с той забавой в глазах, что пропала сейчас, перейдя к какой-нибудь другой девушки с этим же именем. Я тогда остановилась на минут пять около этого самого дерева, тихо потянула руку к стволу, стараясь не потревожить соседние ветви, что так любят покой. Ей казалось это самым забавным из всего, что она когда-либо видела в своей жизни. Ну, кто же кроме тринадцатилетней девочки в ярких красных туфельках, какие появились только спустя годы, после того прожитого дня, будет так глядеть, на обыкновенное на вид, дерево. Верно! Никто, кроме меня!
Но сейчас у меня совершенно не возникло желание подойти к этому дереву, чтобы просто потерять лишние минуты. Да, теперь я думала иначе. Ничего не видела, кроме того, чего так ждала, а ждала ее. Мою героиню, в сером сарафане в желтеньких босоножках с тремя застежками впереди и с одной сзади, я предугадывала, как она будет выглядеть. Уже решила, что обязательно подойду к ней, а не буду смотреть со стороны. Потому, что нельзя так упустить предпоследнею встречу, оставшись незамеченной в стороне.
Я предугадала настолько верно, что как на дороге появилась девушка в руках с плетеной корзиночкой, а в ней лежала аппетитная красная клубника, то я сразу же сделала шаг. Я поняла, это она, только по одной походке можно было узнать ее среди множества девушек в таких же сарафанах. Я подбежала к ней, взглянула, как раньше, внезапно появившись на ее пути.
- Я не могла не появиться…
Она слегка улыбнулась, тогда произошли изменения в ее теплых глазах:
- А я не могла не подумать о твоем появлении именно сейчас. Пожалуйста, вернись к своему прежнему обо мне мнению. Не думай так, как в эту минуту! Я надежду не отпускала, я цепляться за нее продолжаю! Не буду ссылаться на усталость! Ведь она всех уже за собой давно тянет, выстраивает в вереницу, передавая сестрице. А я не хочу быть потерявшейся в твоих глазах, я хочу отражаться в них прежней Оксаной, с которой ты тогда познакомилась одним днем в апреле.
- Я помню, помню. Особенно то, как мы стояли здесь годы назад. Правда, это было чуть левее, вон там!- я сделала шаг, не сводя с нее глаз, - В руках у тебя были сумки, а в одной из них три где-то яблока, да таких, как я люблю. Я так дивилась ими, говорила, что нигде не ела подобных, как в Советском Союзе. А ты смеялась так заливисто, что даже сама захотела откусить кусочек, почувствовать тот сладкий сок. Но я лакомилась последним, тебе так и не удалось их попробовать. А теперь в твоих руках клубника, наверно это последнее, что я попробую, стоя напротив тебя.
Ксюша подняла руку с плетеной корзиночкой, положив на ладошку три самые спелые ягоды. Я прикусила губу, прежде чем коснуться до ее руки. Я ощутила, как щекочет мое запястье зеленый лист, который я слегка задела. Я протянула руку дальше лежащих ягод, чтобы ощутить ее практически потухшее тепло.
- Иди, ну иди же. А я посмотрю, как шагают твои ножки по дороге, по которой пройдут еще сотни людей, с такой же корзиночкой в руках. Правда, вот, возьму и попаду сюда где-то лет через тридцать пять, не ошибусь не на день, называя определенную дату. Взгляну, постою, вспомню о том, чего случилось без меня. Чудно будет, особенно то, что ты больше не повстречаешься мне на пути, а я никогда н повстречаюсь на вашем пути.- я откусила сладкую клубнику, сразу положив в рот вторую, так, что смогла выговорить еще одно слово, - Иди…
Она отвернулась, перевесив сумку на другую руку, постояла секунду. Хотела, видимо, сказать что-то, но так и не сверкнула в ее глазах решимость. Она побежала к подъезду по ровной дороге, старясь, как можно скорее скрыться за деревьями. А может, и нет! Ведь я столько раз говорила ей подобные вещи, что она, привыкшая к этим странным словам с глубоким смыслом, больше не воспринимала их по-прежнему. Я глядела за ней, стараясь насмотреться, запомнить то, чего только в сию секунду показалось мне новым.
Как только моя героиня вступила на последнюю ступеньку, то я заметила в ее шаге, как совершенно по-иному она спешила. Обычно люди спешат, стараясь, чтобы их не догнала даже сама Тишина, но оказывается, что не всегда. В этот миг Оксана распахнула двери квартирки, что на восьмом этаже, бросив небрежно сумки, она пробежала по коридору, чуть не споткнувшись. Сильно потянув за ручку почему-то закрытого балкона, она появилась на нем так внезапно, что Тишина, взявшая меня за руку, тут же остановилась идти, пристально взглянув на девушку. Я обернулась, смотря не совсем на нее, а скорее на то, как на крыше этого самого дома уже стоит моя Свидетельница много, опустившая руки. А с кончиков ее прозрачных пальцев струится прямо вниз дождевая вода, такая же мыльная, как и с небес, что сейчас совершенно не собираются поливать улицы. Через секунды мелкие капельки долетают до ее головы, а пряди волос вмиг светлеют, приобретая золотистый оттенок. Все это мгновенно производит на нее незабываемое ощущение чего-то волшебного. Ведь эти капли, стоило им только коснуться дороги, ветвей деревьев, сразу высыхали, не оставляя после себя и следа. Казалось, что их не было вовсе. Я стояла, глядя на то, как Ксюша, отряхивает ладони, с которых стекают мелкие капли. Она вдруг начала смеяться, подняв высоко голову, конечно, не заметила Проказницы - Тишины, что по-прежнему баловалась. В этом и вправду можно было разглядеть нашу последнюю забаву, что подарила мне Свидетельница многого. А я никогда до этого не думала, что она способна на такое, способна развеселить даже самых отчаявшихся людей…
Ксюша лишь спустя секунды разглядела сухую траву, посмотрев вниз. В ее глазах это не выглядело странным. Для нее сама идея, так обмануть небо, доказав ему, что не одно оно может поливать все крыши домов, содержала в себе восторг. Она тут же почувствовала, как стало прохладно, как с кончиков ее золотых волос полетели оставшиеся капли, что тут же исчезали.
А, представьте, если бы они так и не исчезли, если бы Оксана после всем рассказала, что ее замочил на одной стороне дождь, или бы Тишина тогда задержалась стоять на крыше, разбрасывая капли не только на нее, но и на всех окружающих. Но, нет! Такого бы точно не произошло, да, к тому же, в те секунды, на мою удачу, там не прошел ни один человек. А Тишина увидев, как Ксюша ушла вглубь балкона, больше не высовывая головы, сразу поняла, что пора перестать баловаться. Тут же положив прозрачные руки за спину, она, словно прошедшая по выстроенным, воздушным ступеням, оказалась рядом со мной.
Тишина тогда, будто человеческая живая душа осознала то, что и я. То, что больше не побалуемся мы дождиком, то, что я так и отведаю клубники со сливками, которую уже через пять минут положит на стол моя Ксюша. С этого момента все это замечательно будет существовать лишь в моей памяти. И в сердце моем закрутилась обида, да такая сильная, что я отвернулась от героини, и пошла прямо, не взявшись за руку даже с Тишиной. Никто из них двоих все-таки до конца не понял, что в реальности, в моем двадцать первом веке никогда не жила такая девочка двенадцати лет, которая однажды появилась в жизни, совершенно не знавших ее, людей. Нет, жила и живет такая девочка и теперь единственное, что осталась у нее от этого времени – только исписанные мыслями листки. Нескончаемые, ровные буквы черного цвета, уже начали выстраиваться в моей голове, да так быстро, что я не решила больше здесь задерживаться!
***
1980 год. 25 июля. Малая Грузинская улица. Ночь. « Она никогда не спрашивала у меня, нуждаюсь ли я в ее присутствии каждые дни, находясь в одиночестве или там, где не проносятся громкие звуки. Ее это будто совсем не интересовало. Она не понимала, как теперь я могу обходиться без ее прозрачной руки, что когда-то подтолкнула на отчаянные шаги. Теперь она считала себя, кем то больше, чем значит на самом деле. Она стала появляется даже тогда, когда я вела беседы с различными людьми. Сразу указывала на то, хороши ли они для общения или нужно о них отстраниться, как, например, от Архимея Петровича. С чего она только взяла, что может так показывать мне обратную сторону души того или иного собеседника. Нет, я, конечно, понимала все ее замыслы, зачем она делает это. Она просто хочет помочь, выбрать правильное продолжение дороги, не свернуть, как только появится препятствие из иллюзий. Но я хотела сама дойти до всех преград, самостоятельно и аккуратно обойти их, без ее помощи. Хотела смотреть на любого человека, не видя, как она стоит за его спиной, то нежно улыбаясь, то хмурясь, ловля ладонью собственные слезы. И в тоже время я понимаю, что так быть не должно, что я сама могу открыть ту самую обратную сторону чьей-то души. И тогда я сказала ей, что выбрала день, в который прошу не возникать ее передо мной, ни в коем случае с грустным ее белым лицом, что словно полотно. И она согласилась, не подняв головы, оставила меня, как только прочла черные буквы, что выстроены были в краткие слова. Так мы часто общались. Я писала что-то на обрывке бумаги, она читала, давая жестами ответ. В этот раз я написала: « Прошу, не появляйся там, где ты уже была». Хороший вопрос, который сразу же возник в ваших головах, как она, моя Тишина могла присутствовать там, где нет ее хозяйки. Но, кто уже стал утверждать, давно решив для себя, что настоящая ее хозяйка именно я? Да будет всем известно, что никакой хозяйки у нее нет. Тишина сама выбирает в определенное время, себе человека, представляясь перед ним Свидетельницей многого» - с такой мыслью я тихо приоткрыла дверь в хорошо знакомой квартирке, встав на мыски, я принялась осторожно идти, готовая вздрогнуть от чего угодно. Безумно боялась, что раз Тишины нет сейчас здесь, значит, обязательно кто-нибудь нарушит весь мимолетный покой. Да, именно мимолетный, хоть он и длился для моей героини около часа. Но это лишь в моих глазах.
Я начала ощущать холодок, что каждый миг пробегал по моим голым рукам снова и снова. По-моему он окутал здесь все, но ей почему-то было жарко. Моя, все-таки не потерявшая по-настоящему надежду, героиня мирно спала на первый мой взгляд. Но стоило приглядеться в ее лицо, я поняла, что ошибаясь, ведь она готова открыть глаза в любую минуту, подняться и посмотреть сквозь все на свете. Я продолжаю идти, не оглядываясь назад. Осталось три шага, как я смогу сесть рядом с ней, приглядевшись еще больше.
Приблизившись к ее спящему силуэту, я протягиваю холодную руку, аккуратно дотрагиваясь до золотых, уже спутанных друг с другом, прядей волос. В темноте ничего не разглядывая, продолжаю сидеть напротив нее. Каждое мое движение сопровождается беспокойством, ведь в любой момент, так, как я точно не знаю, какой наступил час в сию секунду, кто-нибудь обязательно ворвется в эту комнатку, потревожит мою героиню. Позже она скажет, что спала всего миг, как услышала свое имя. Но я видела ее спящей около часа, все также нежно гладила по голове, убирая с лица лишние пряди волос, что закрывали ее лоб.
Может я бы посидела так еще час, не шелохнувшись, ни разу не приподнявшись, но вспомнив отрывок из одной биографической книги, я уже считала внутри себя секунды, как ворвется в комнатку Толик, произнеся:
-Оксана!
И вмиг пропали последние следы спокойствия, улетевшие к Тишине, которая ждала меня в моем двадцать первом веке. Так она пыталась сказать, что пора, пора взглянуть еще один раз на любимую героиню, с которой все началось одним апрельским днем. Через время она протягивала мне не видимые руки, искажая пространство. Я уже не так четко слышала, как послышались шаги, как медленно они сначала приближались, а потом в неожиданное мгновенье уже дошли моей героини, действительно что-то сказав, и было в этой фразе непременно ее имя.
« Это имя, как он произнес его, я запомнила тогда хорошо, глубже отложив в недра памяти. И теперь я точно не знала, увижу ли еще, когда-нибудь их лица, что стерлись в моих глазах. Да, так стерлись, что я после обвиняла во всем Тишину. Говорила ей, что не нужно было меня торопить, ведь все итак потеряно. Все, что казалось, так долго держала в руках, убеждая саму себя в том, что можно чуть исправить произошедшие давно события. И я скажу вам, если вдруг, найдётся из вас, моих читателей, человек с похожей способностью, то никогда не отодвигайте ее от себя, после пытаясь гнаться за тем, что упустили сами же. Так я потеряла своего героя, и не только его одного, но и все сразу! И если даже после этого дня представиться возможность снова взглянуть в их глаза, то я навсегда пойму, что это уже не те самые взгляды, которые я привыкла видеть»