4-му механику т/х «Гарри Поллит»
Андрею Федотову
посвящается
(см. также https://stihi.ru/2020/11/29/5651)
Впрочем, обо всём – по порядку.
- Держи, – протянул мне рулон с навигационными картами Начальник Службы картографии Балтийского морского пароходства, - на Амазонку собрался? Да.., так далеко вверх по этой реке наши пароходы ещё не ходили – впервые корректируем этот район. Удачи! Семь футов под килем!
Мы пожали друг другу руки, при этом на тут же сжавшейся в кулак ладони картографа «чудом» появилась чековая книжка*, которая, впрочем, мгновенно исчезла, будто её и вовсе не было. Что ж, мой карман опустел, зато не нужно будет часами корректировать карты неизвестного доселе района плавания.** На это просто нет времени - ни в рейсе, ни на стоянке в порту. В порту – только бегом, иначе не успеешь ничего сделать, а дел - невпроворот. Фактически, время морского перехода – это относительный отдых после стоянки в порту, особенно, если этот порт – родной, т.е. порт приписки. Так было организовано береговое обслуживание судов***.
Сравнительно быстро и почти без приключений преодолев Атлантику, приближаемся к устью Амазонки. Три недели прошли после выхода из Ленинграда, и как раз к этому моменту поспела брага: буфетчица с выходом в рейс засыпала необходимые ингредиенты в 40-литровый молочный бидон, и вот «особо приближённых» (а я - редкий случай - стал таковым уже с первых дней рейса) буфетчица приглашает к себе в каюту «на пробу». До вахты ещё четыре часа, и приглашение с благодарностью принимается. Не помню, сколько я выпил, кажется – немного, не опьянел даже. Пора собираться, и я встаю, вернее – пытаюсь встать из-за стола, но – что такое? – ноги как ватные, и совсем не слушаются. Друзья доводят меня до каюты. Холодный душ, горячий чай, массаж, и … готов стоять ходовую вахту.
Поднимаюсь на мостик. Полный штиль. Где мы? Оказывается - уже на подходе к устью Амазонки. Определить точное местоположение невозможно: спутниковой навигации ещё не существовало, береговая линия размыта, на экране радара какая-то чехарда – он показывает в том числе и выплывающие из устья реки целые острова, большие и маленькие; так что понять, куда править, практически невозможно. Где же лоцман?
- Лоцмана вызвали, скоро будет, - передаёт мне вахту старпом, - по счислению мы здесь, - продолжает он и опускает ладонь на участок карты, в котором, по его расчётам, мы находимся.
Лоцман заставил себя подождать, чем добавил переживаний капитану и мне, так и не почувствовавшим уверенности в том, что находимся в районе ожидания лоцманской проводки: приёмный буй отсутствовал, и береговая служба движения оповестила нас об этом.
Как бы то ни было, лоцман через какое-то время появился. Дали полный ход, приблизились к фарватеру и пошли вверх по реке. Очертаний берегов долго ещё не было видно, они пологие, а ширина Амазонки в устье - несколько километров. Но чем дальше мы углублялись внутрь континента, тем Уже становилась река, стали различимы мангровые заросли на берегах, навстречу попадались рыбацкие лодки и прогулочные «колониальные» колёсные пароходики. Быстро стемнело. Вахта подошла к концу, и я пошёл спать.
Пароход же продолжал движение, и утром, вновь поднявшись на мостик, я обомлел: берег совсем близко, буквально – рукой подать, а там – джунгли, буйство красок, птицы, обезьяны, какие-то поселения с домами из листьев на высоких шестах, люди - совершенно голые, в лодках и на берегу, машут руками, кричат что-то. Вот она – настоящая экзотика! Здесь уместно ещё раз взглянуть на фотографию, помещённую перед заголовком.
Подошли к порту****, если таковым можно назвать качающийся деревянный причал со скучающими швартовщиками, одетыми в шорты, но босиком. Швартоваться на реке вообще сложно, а если это Амазонка с сильнейшим течением, причём часто меняюшим направление, если нет буксира, причал сам ходит «взад-вперёд», если швартовщики не умеют ничего – даже завести швартовый конец на тумбы, которые, впрочем, весьма неблизко вбиты где-то далеко от причала, невероятная жара и влажность, - то это уже испытание. Нелегко дался нам этот заход в порт…
Но ещё более непредсказуемым оказался отход. Он случился на полчаса раньше, чем было объявлено перед увольнением на берег. И мы, несколько человек, находившиеся где-то в объятиях местного гостеприимства, услышав протяжный гудок парохода, тут же побежали в порт; швартовы были уже отданы, и судно медленно отваливало от причала. Пришлось с разбега прыгать на планширь, так как между пароходом и причалом было уже метра два, и это расстояние увеличивалось.
Благополучно прошли вниз по Амазонке, вышли в океан и направились в Уругвай, в порт Монтевидео.
В первый же день купил модную, или, как сказали бы сейчас, - стильную кожаную куртку*****. И деньги закончились, совсем. А ещё хочется много чего. Где деньги взять?
И вот я уже присоединяюсь к группе наших моряков, и мы идём на местный рынок, но не за покупками, а, наоборот, - с целью продать немного вещей. Места на рынке у нас, естественно, нет. Поэтому, обвесившись товаром с ног до головы, расставив руки в стороны, как коробейники, следуем вдоль торговых рядов. С нас свисают электрические провода, так как номенклатура товаров – это электроприборы, заблаговременно и специально приобретённые в Ленинграде: кипятильники, утюги, электроплитки. Кто-то умудрился повесить на руку с десяток механических часов – всё это стоило в Южной Америке сравнительно дорого, а мы по дешёвке отдавали. Поэтому спрос, хоть и небольшой, но был. Заработанных таким образом денег хватило на … - да ни на что не хватило! Пошли в аптеку. «Зачем?», - спросите Вы меня. Вот и я вопросил попутчиков о цели этого визита. «Пойдём, там поймёшь!» - ответили мне.
И я понял, но не там, а пару часов спустя, уже на судне, когда как бы ненароком зашёл в одну из кают, услышав необычно громкие и возбуждённые возгласы, доносившиеся из неё. В аптеке покупали спирт. «Всё ясно…» - заключил я, - «выпивают…». Захожу и вижу: несколько человек что-то обсуждают, причём – каждый своё, перебивают друг друга, качаются на стульях и, кажется, вот-вот, упадут. Получив стакан с прозрачной жидкостью, я подумал: «Так вот он какой – спирт!» - и опрокинул стакан. Что-то невообразимо противное и обжигающее полилось в глотку, я поперхнулся, дёрнулся было бежать, но уже не мог – тут же в голове зашумело и поплыло; я плюхнулся на табуретку. Так плохо, как тогда, мне ещё никогда не было. А всё потому, что спирт–то был не простым, а с синим крестом на этикетке – для обтирки покойников, как оказалось. Бывалым – нипочём, а мне, впервые испробовавшему этот «эликсир» - долго было не по себе: два часа отпаивали меня молоком, травами какими-то, чаем. Едва пришёл в себя. Но до сих пор – мурашки по спине, как вспомню эту выпивку.
Следующий порт - Буэнос-Айрес, Аргентина (Байрес, как называли его моряки для краткости). И вот, пожалуйста, - совпадение: на следующий день после нашего прихода, случается матч чемпионата мира по футболу СССР - Аргентина (13 июня 1990 года). Надо ж поболеть за наших! И я не нахожу ничего лучшего как взять советский флаг и пойти с другом в спортбар. И пошли. Что было дальше – достойно описания пером мастера, я же упомяну только, что мы еле оттуда ноги унесли. В разгар матча я достал из сумки флаг (небольшой шлюпочный советский флаг). Как, думаете, на это отреагировали горячие аргентинские парни, находящие вокруг, разгорячённые пивом, ромом и напряжением футбольного матча? Хорошо, что мы сидели за стойкой бара. Хозяин, предвидя неприятности – а он знал, кто мы и откуда, - успел втолкнуть нас в подсобку, и вывел через чёрный ход.
С содроганием вспоминаю выход из этого порта. Итак, выходим. Лоцман на борту. Сильный ветер, волна. Наступает минута, когда лоцмана нужно сдавать, т.е. препроводить на подошедший лоцманский катер. Ночь.
Я – вахтенный штурман. Шторм-трап подготовлен и вывален за левый борт. Инструкция предписывает вахтенному офицеру проверить надёжность крепления шторм-трапа, прежде чем лоцман ступит на него. Для этого, кроме всего прочего, штурману вменяется в обязанность лично спуститься на 2 балясины вниз, «подпрыгнуть» пару раз, осмотреться, и только тогда позволить лоцману взобраться на трап. Всё это я сделал. Но, как выяснилось впоследствии, матросы в тот раз взяли списанный шторм-трап (по инструкции его вообще не могло было быть на борту: отслуживший своё трап должен быть сразу по списании распилен и уничтожен, либо разобран по частям на боцманскую утварь). Так вот, тетива трапа на уровне второй балясины от палубы была ещё крепкой, а вот ниже… Лоцман ступил..., и тетива – нет, не оборвалась, просто – расползлась от старости, медленно так: и лоцман полетел вниз, в бушующее море.
Впрочем, не совсем, правильнее - полетел бы… Но поскольку тетива разошлась не мгновенно, я, перегнувшись через борт успел ухватить лоцмана за шиворот, матрос тоже среагировал – и также схватился за плащ лоцмана, который висел буквально над пропастью (высота борта над водой была где-то метров десять). В таком положении, да ещё при качке, мы долго не удержались бы. А вокруг – темень. На мостике не могут понять, что происходит, старпом истошно кричит в рацию: требует доложить обстановку. А как ответить? Руки-то заняты, да и сам, того и гляди, можешь вылететь за борт. От напряжения пальцы стали разжиматься… Да и лоцман в панике. Представьте его состояние. И он не висит мешком, а дрыгает руками и ногами, что сокращает время до падения. Наконец, с лоцманского катера, оценив обстановку, сообщили на мостик, что происходит. Все, кроме капитана, кинулись на выручку. Вовремя: ещё несколько секунд – и ситуацию уже было бы не исправить.
Выкинули новый шторм-трап, но лоцман был не в состоянии самостоятельно покинуть борт судна, да и не доверял он уже ни нашим трапам, ни нам. Застопорили ход. Дали время отдышаться. На глазах лоцмана одновременно вдвоём спустились и поднялись по трапу, и только после этого он решился им воспользоваться.
Я поднялся на мостик. Можно представить, какой меня ждал приём от капитана…
В его руках был дырокол – специальное такое устройство для прокалывания круглых отверстий в Талоне предупреждений. «Делаю первый прокол», - в ярости произнёс-прорычал капитан, - «до конца рейса получишь ещё два, и отправишься домой с пачкой «конфетти»******.
Вот, вкратце, какой случился рейс. Всего один рейс. Здесь описаны не все события, участником которых я стал: как с мостика украли хронометр, как я заломал крышку трюма, как мы пристрастились к мате*******, и прочее и прочее – об этом ни слова. Если описывать все, что произошло, да ещё и подробно, можно утомить читателя, а этого мне хочется меньше всего.
* Чековая книжка Внешэкономбанка или Внешторгбанка. В книжке – чеки номиналом от пяти копеек до пяти рублей, всего в книжке – 25 рублей. Чеки эти предназначались для расчёта за товары в специальных магазинах «Торгмортранс». Были такие магазины в портовых городах, и назывались они – «Альбатрос». Товары там были импортные, дефицитные, которые нигде более в СССР (кроме разве магазинов «Берёзка») приобрести было невозможно. Вот и продавались они по курсу 1:20, т.е. за чековую книжку можно было получить 500 рублей. Для ясности напомню, зарплата инженера в те годы составляла 130 рублей в месяц. Эти чеки придумали специальные товарищи, как ещё один способ не платить морякам валюту.
На протяжении почти тридцати лет Внешэкономбанком и Внешторгбанком СССР, среди прочих чеков, выпускались специальные отрезные чеки “Серии А” - боны для моряков, выдававшиеся на остаток валюты. Последняя эмиссия этих чеков была осуществлена в 1989 году. А в 1992 году их хождение было прекращено, а магазины закрылись.
** 3-й помощник капитана отвечает за надлежащее состояние навигационных карт, а чтобы поддерживать такое состояние, нужно их корректировать. Навигационная обстановка часто меняется, вот и нужно отразить это на карте. Появился или пропал буй, изменились характеристики огня маяка, уточнились глубины, и прочее, и прочее – будь добр, нанеси на карту соответствующего района плавания. Порой, ежедневно на эту работу уходили часы, помимо вахт и работ. Это теперь корректура электронных карт выполняется автоматически, а тогда всё делалось по-старинке: не было ни карт электронных, ни спутникового Интернета.
*** Моряк, особенно - помощник капитана, от четвёртого до старшего, – бесправен во всём и перед всеми на берегу: перед бесчисленными инспекторами, снабженцами, ремонтниками, медкомиссией, даже перед секретаршей в приёмной профсоюза - в короткой юбке и туфлях на шпильке, с длинной сигаретой в зубах, презрительным взглядом и лексиконом, едва ли превосходящим тот, который демонстрирует небезызвестная Эллочка-людоедка стараниями Ильфа и Петрова .
Чеки, чеки, чеки .., налево и направо. Голова кругом, и хочется ещё хоть на несколько часов попасть домой, повидать близких. Надо бы вылечить зубы в бассейновой (пароходству принадлежащей!) поликлинике. Но… «Очередь общая для всех! Плевать, что тебе скоро на вахту, а потом в рейс на полгода..» - читается и в глазах медсестры в регистратуре и на лицах береговых работников, действительно образовавших собою очередь на несколько часов.
**** Пуэрто-Сантана
***** На эту куртку я долго копил: получая в день полтора доллара валютой (только во время нахождения в рейсе; в советском порту начисления прекращались), понадобилось более 3-х месяцев напряжённого труда в море, чтобы купить «кожанку» за 140 долларов США. Зато такой куртки в СССР не было, практически, ни у кого, а, вернувшись в Ленинград, я только и успевал отбиваться от предложений купить её у меня, к примеру, за 3000 рублей. Для справки: в те годы автомобиль «Запорожец» стоил 3500 рублей, «Жигули» - 5500 рублей. Не продал. Я и сейчас в ней хожу: правда, надеваю только в гараж или на дачу.
****** К диплому Штурмана дальнего плавания прилагается Талон предупреждений (как раньше в ситуации с автомобильными правами), 3 «дырки» - и диплом аннулируют.
******* Мате. Много можно говорит об этом растении, напитках, приготовленных из него, о бомбижье… Но лучше, кому интересно, прочитать об этом чудесном снадобье в интернете.
P.S. Тем, кто не в курсе дела, рекомендую посмотреть процесс приёма и сдачи лоцмана на https://youtu.be/kNfF3UU8Lcc