«Научись видеть, где все темно, и слышать, где все тихо. Во тьме увидишь свет, в тишине услышишь гармонию».
Чжуан-цзы
Вы когда-нибудь видели как недвижимая гладь воды сливается с нежнейшим сиренево-розовым отблеском небес на горизонте взгляда? Время на цыпочках подкрадывается к тишине этого свечения и замирает, не смея идти дальше, не смея потревожить зеркало заката… Видели ли вы это когда-нибудь по-настоящему? Не смотрели, не бросали будь даже восхищенный взгляд, а именно: видели ли?
Если вы это видели, то мы тогда можем молча улыбнуться друг другу, потому как стали обладателями некой тайны, загадки, секрета. И если внимательно присмотреться, то я непременно увижу в самой глубине ваших глаз, а вы – моих, неведомый тонкий и прозрачный мир, в тишине и недвижимости которого происходят самые волшебные и невероятные истории.
Какая ваша любимая? Кто из сказочных обитателей той чудесной страны искоркой горит всегда в вашем сердце?
Позвольте мне рассказать свою любимую историю…
Тогда бушевала небывалая до тех времен буря, огненные молнии рассекали небо и оно, раскалываясь на части, так раскатывалось грохотом в ответ на каждую новую стреловидную вспышку, что земля сотрясалась на сотни миль вокруг. Сильнейший ветер рвал иссиня-черные тучи, но те высылали с бушующего океана все новых и новых воинов, которые вставали на место своих поверженных ветром собратьев и вновь плотно застилали небо.
В воздухе носились мокрые сорванные ветром листья и обломанные ветки, одну из которых в конец разбушевавшись, он с силой бросил в оконце маленького домика, стоящего почти на обрыве перед самим безбрежным океаном. Стекло тут же треснуло и со звоном осыпалось на пол. Ветер, ворвавшись непрошеным гостем, кружился и кружился по комнате, пытаясь найти что-то, что можно сорвать, перевернуть, бросить на пол… Некто, очень похожий на человека, только что сидящий почти недвижимый у растопленной печи, вздрогнул от неожиданности и прижал к груди хрустальный ларец, что держал в руках, так, как будто само сердце его хранилось в нем. Он вскочил и, также крепко прижимая к себе одной рукой свое сокровище, другой примостил в окне заслонку печи, закрыв проделанную ветром брешь.
Затем, он вернулся на свое место, придвинув табурет поближе к огню, и спокойно с улыбкой на устах вернулся к своему занятию – рассматриванию и любованию игрой света на заветном ларце. Казалось, что сама радуга заливается звонким смехом в нем, разбрызгивая сквозь резной чистейший хрусталь разноцветные звенящие капельки. Тонкие лучики были такими яркими, что освещали всю комнату и огонь в печи даже не пытался соревноваться с ними. Они падали на белую почти прозрачную кожу его тонких пальцев и вытянутого лица с тонким носом и большими, немного раскосыми глазами-аквамаринами. Его худое тело только на бедрах было обернуто в желтую атласную ткань, которая, даже будучи такой полинялой, как и узорная вышивка на ней, выдавала былое величие и красоту. Единственным украшением на его теле был большой золотой солнечный диск с глубоко-синим камнем в центре, который закрывал солнечное сплетение и непонятным образом держался без каких либо ремешков и цепочек, словно что-то внутри притягивало этот диск к телу или же словно он был частью его - тающего и слегка светящегося изнутри.
Вы наверное удивитесь и отмахнетесь от меня рукой, сказав, что этого просто не может быть. Что алоляне давным-давно покинули те места, и что уже тысячу, а может и более как лет никто не встречал не то что ни одного алолянина, но даже следов их воистину прекрасной деятельности, что так восхищали и наполняли сердце радостью, истончая чувства до ультразвука души. Алоляне творили красоту из красоты, которая порой забывается, к которой привыкает глаз и перестает ее замечать и наслаждаться ей, пробуждая самые возвышенные мысли и желания и ведя к столь высоким же и поступкам. Кто сейчас поднимет взгляд к небу и задержит его там больше, чем этого потребует время для определения погоды? Кто встанет рано утром и выйдет в поле или поднимется на гору только для того, чтобы встретить рассвет? Кто, замерев в воде, будет ловить на себе каждое ее колыхание и соприкосновение с его кожей, открывая себя через это каждое прикосновение текучей прозрачности? Алоляне сами были сотканы из этих ощущений, они были эхом аромата цветов, звуков ударяющего по листьям дождя, шума листвы, перебираемой ветром, первых лучей, играющих в искрящихся каплях росы на траве. Что они делали? Неужели вы не помните?! Неужели беспристрастное к хорошему и плохому время вновь выполнило на отлично свое ремесло и стерло все воспоминания? Ну же! Хорошо… я напомню… Вы идете по лесной тропинке, смотрите по сторонам, на удачу высматривая созревшие ягоды земляники, и вот, вам повезло – небольшая полянка всего в метрах двух от тропинки. Вы направляетесь к ней с довольной улыбкой, уже ощущая на языке вкус красной ягоды и ее маленькие почти неощутимые косточки. Наклоняетесь за первой самой крупной спелой ягодой и вдруг! Странное ощущение. Вам кажется, что все вокруг остановилось, словно кто-то сделал фотографию и вы оказались там, на снимке с замершей травой, вами самими, без звуков и запахов. Но это ощущение лишь мгновение, затвор, сработавший с небольшой задержкой, отпускает вас, а вернее пропускает в другое измерение. Первое что вы почувствуете яркий аромат земляники, он, сладкий и пьянящий, щекочет нос и постепенно смешивается с запахом смолы, разогретой на соснах солнцем, которое начинает проникать теплыми лучами в вас самих и вы разворачиваете медленно плечи, раскрывая им путь к бьющемуся сердцу. Со спины на вас налетает легкий порыв ветра, бросив на лицо волосы. Вы их убираете, но озорной и неугомонный ветер снова и снова повторяет свою проделку и вы невольно смеетесь и заговариваете с ним. Вы заговариваете с ветром… А он словно только этого и ждал и в знак примирения лишь тихо теперь скользит по вашим рукам, щекам, шее. И тут, лес обрушивается на вас звуками – они со всех сторон! Трели, уханье, свистенье – птичий гомон, где-то совсем рядом хрустальные звуки холодного ручья, над самым ухом прогудел большой и тяжелый шмель, треск веток выдает присутствие подглядывающих за вами лесных жителей. И в какой-то момент все это: запахи, звуки, прикосновения сливаются в один поток, смешиваясь с вашими ответными чувствами удивления, радости, неги, восторга, замирания, ожидания, предчувствия, счастья, возникшими как отклик, как ответ, вы говорите сердцем и душой с лесом, ветром, солнцем, водой, небом – с Создателем. Вы с Ним и Он с вами… Но тут затвор щелкает до конца и вы обнаруживаете себя тянущимся к большой спелой ягоде. Все то же вокруг: та же полянка земляники, ветерок, касающийся ее листиков, даже вот он – мохнатый полосатый шмель! Вы пытаетесь себя убедить, что ничего не изменилось и этот водоворот еще продолжает вас кружить, но… Словно зрение и слух ваши притупились, а может внутри сломался какой-то тайный механизм, который запускает этот фантастический вихрь внутри вас, отрывающий от земли и поднимающей в небо окрыленными счастьем.
Да. Именно так мы чувствуем присутствие алолян. Они ничего не изменяли вокруг себя и действовали, в силу своей природы, как трансформаторы – принимали тончайшие светящиеся нити божественной красоты мира и переводили ее на доступный остальным существам язык – были их глазами, кожей, ушами. Тем, кому посчастливилось не раз столкнуться с алолянами, словно после лечения, обретал способность оставаться в этом состоянии сверхощущений для обычных людей очень долгое время, за которое еще более удачливые успевали перевести и передать другим своим сородичам ошеломляющую сердце красоту мира, не замечаемую большинством его обитателей.
Но они ушли. Их время закончилось на Земле. Вечно юные и прекрасные эти существа с изумрудной кожей и глазами цвета глубокого синего цвета в один день посмотрев в глаза друг друга заметили их тусклость, а взглянув на руки – увидели, что их кожа словно бумага, долго пролежавшая на солнце, начала терять свою яркость. Время стремительно несло Землю дальше, туда, где алолянам уже не было места, словно наступление осени, предвещало листьям их скорое опадание, так и все эти знаки были для этих удивительных существ ясным словом Вселенной о переменах и новых временах и законах. Как и раньше, осталось семеро хранителей, которые должны были присоединиться к своим собратьям – один алолянин в сто лет. Раз в сто лет на поверхности волшебного озера в полную луну появлялся нежный бутон цветка с тысячей лепестков. Он качался на тихой озерной глади ожидая своего путешественника, который должен был прийти с билетом – тайным ключом, что откроет врата, сокрытые прекрасным творением Создателя. Алоляне получили такой ключ, который передавался хранителями друг другу, как ключ от дома, чтобы каждый мог войти в него, когда наступит его время.
Алолянин в атласной желтой набедренной повязке, что стала почти простой материей и начала изнашиваться и тускнеть, а он сам с одной стороны истончавшийся, но с другой – огрубевавший и теряющий свою природу, захватываемый все больше и больше нитями нового времени, улыбался. Завтра он присоединится к своему народу. Они встретят его синим свечением глаз и золотым потоком счастья и радости сердец. Он станет таким, как и прежде, а этот мир будет идти своим путем, без них и уже теперь и без него.
Искорками светились в его крови эти мысли, на какое то мгновение возвращая его телу ту же красоту и ту же синеву его глазам. Ему даже почудились голоса его собратьев – тончайший звук маленьких серебряных колокольчиков донесся до его слуха. Он улыбнулся еще шире, но потом замер и улыбка сошла с его губ. Алолянин встал и прислушался снова. Звук то прекращался, то снова доносился сквозь бушующую за дверью бурю. Алолянин стремительно подошел к двери, щелкнув щеколдой, распахнул ее и… Он не поверил своим затухающим глазам, этого не могло быть. Да, вы этому тоже вряд ли поверите, но это было именно так! На пороге своего пристанища алолянин увидел звезду. Ураганный ветер трепал ее светящиеся нити, которые издавали тончайшие звуки колокольцев, бело-серебряная изморозь ее свечения сжалась в самом центре лишь легким и прозрачным как дымка облаком света выдавая контуры ее тела, которое безжалостно рвал ветер. Крупные капли дождя хлестали ее, и стекали по искристому телу на землю…
Алолянин, на какое-то мгновение опешивший, быстрым движением отступил в сторону приглашая звезду зайти в дом. Она молчаливо и тихо вошла и остановилась почти тут же у двери. Хозяин все так же пораженный этим гостем жестом предложил ей проследовать дальше и присесть на единственный в его доме табурет. Звезда, издавая искрящиеся звуки бубенцов при каждом шаге, приняла приглашение и заняла место алолянина у открытой печи, укутавшись в свою серебряную мантию.
Можно ли представить себе еще более невозможную встречу, как встречу этих двоих? Не знаю, ответьте сами на этот вопрос. Это очень давняя история, рассказанная мне волшебным озером, тем самым, что рассказывает вам ваши удивительные истории. Возможно не все было именно так и я что-то забыла или перепутала… Но… вряд ли это так. Уж в чем-чем, а в этой истории моей памяти можно доверять.
Под одной крышей ветхого дома на краю света и берегу безбрежного штормового океана всю ночь и следующий день друг на против друга были эти двое – алолянин, сердцем уже покинувший Землю, и звезда, что предпочла судьбу звездной пыли, нежели оставлению человека, вверившего ей свою надежду.
В те времена и со звездами у людей были особые отношения. Ведь это вы помните? Как каждый из нас в минуты острой необходимости, когда душа его была на перепутье и светильник сердца затухал под порывами бед и несчастий, обрушившихся испытаниями на него, мог призвать свою звезду и она, связанная обетом с Создателем, должна была явиться и служить этому воззвавшему к Свету. И светить ему, давая человеческому сердцу искру и веру в себя, свой путь и Создателя. Но и их время прошло. Только вот прошло оно гораздо раньше, чем время алолянинов. И все звезды уже покинули Землю. В знак своей преданности они посылают из своего нового дома свой свет, которым правда мало кто из людей пользуется по назначению. Для большинства этот свет почти бесполезен, так как не дает достаточного света, чтобы видеть в темноте ночи.
- Почему ты не ушла с другими звездами?
- Мой друг просил меня остаться.
- А другие не просили твоих собратьев остаться?
- Мой просил особенно.
- Как?
- Сердцем. Сердцем и не для себя.
- Что теперь?
- Портал закрыт. Через несколько дней я стану звездной пылью.
Больше они не говорили. Каждый знал свою судьбу. И только в какой-то момент… Алолянин поднял глаза и они наполнились прозрачными чистейшими каплями росы самого свежего легкого утра… Солнечный свет еще только поднимался из-за верхушек слегка покачиваемых дуновением ветерка макушек деревьев, пели первые ранние пташки, порхая с ветки на ветку и возвещая миру новый прекрасный день. Еще один великолепный день для радости жизни, познания ее цветущих и обнимающих рук, ласковых шелковых озер и рек и прохладной свежести дождей…
Звезда смотрела на алолянина и ее благодарность заполняла всю комнату, ширилась, росла и выходила за ее пределы, уходя дальше и дальше, как круги на воде от брошенного камня. Это был лучший ее день за много времени, что она провела здесь одна, оберегая своего друга.
Они дрожали от предчувствия, когда на лунной дорожке волшебного озера возник он – тысячелепестковый цветок… Алолянин ждал этого мига семьсот лет. Но он был спокоен и любовался, как цветок открывает новому миру свою тайну.
- Сейчас.
Звезда нерешительно взглянула на него и алолянин утвердительно кивнул головой.
- Но как же ты!
- Я? Я стану человеком. Ты только оставь мне свой след там, - и он кивнул в темное ночное небо с огромной белой луной, висевшей над самим озером. – Я вернусь по нему домой.
- Я буду всегда там.
Ветерок подхватил и понес вдоль берега легкий перезвон, когда она шагнула в озеро с хрустальным ларцом. Искрящиеся пылинки оседали на поверхности воды и расплывались, освещая все озеро до самого дна со всеми его жителями, что зеркальными боками возвращали радужный пересвет. Звезда открыла ларец и … нечто неизведанное полилось из него, это были звуки.. нет, это была мелодия, но такая, что заставляла замирать воздух и воду превращаться в молоко… Это звук начала и конца, рождения и смерти, света и тьмы, добра и зла, это была бесконечность в звуке, это было Его слово, зовущее и открывающее слышащему его все двери…
Цветок еще какое-то время светился, распространяя сладчайший аромат по всему озеру, а затем, закрыв поочередно все свои тысячу лепестков, скрылся в воде волшебного озера.