Queste pungenti spine
che ne boschi d'abisso
nodrite ed allevate affliggono,
traffiggono o crudeltade,
Я люблю гулять. Налегке. И с пустой головой...
- Дурак!
- Ну да, дураак...
Меня обгоняет пара старшеклассников. Она — миниатюрная, но крепкая девчонка (каштаново-рыжие волосы собраны в высокий хвост, короткая куртка едва прикрывает дерзко подпрыгивающие ягодицы), он — здоровенный детина, кровь с молоком, русый ежик на голове и черные, полные горючей смолы глаза, румянец во всю щеку. Влюбленный по уши, падающий в этот водоворот юношеской страсти... «Дурак!» - насмешливо бросает она ему, а он вторит, как эхо: «дураак»....
il mio Signor e Dio
Son saette divine
che col foco del cielo
addolcite e temprate alletano,
dilettano,
Вдоль дороги сидят на солнце черные коты. Антрацитовая шерсть их лоснится, зеленые глаза сверкают малахитами любопытства. Вот возле одного домика растет старая сосна — здесь живет симпатичная старушка, обожающая оперу. Каждое утро, проходя мимо ее двора, я слышу эту прекрасную музыку, но чур! - в моем сердце живет канарейка с серебряным голосом. Под ногами приятно шуршит опавшая хвоя, и ветер вертит перед носом пряно-терпкий аромат перепревшей земли.
o gran pietade il cor divino e pio
E tu anima mia
non sai che sia dolore
ancor non senti amore?
Stolta che fai? che pensi?
На солнечные свет и тепло вылезают из-под земли тюльпаны, робко проверяющие красными листочками — пора ли? Наливаются соком почки на черемухе. На рынке в садовых рядах — столпотворение. Люди скупают лук-севок, придирчиво выбирают кусты роз и яблоневые саженцы. Рыжая девушка ищет флоксы — уже сколько раз я видела ее с добычей! Огромный пакет, а в нем... Сокровища Али Бабы: тут вам и «Наташа» в полосатеньком платьице, и огненный «Старфайер», и чернильно-синяя «Ники», и ослепительно белые «Небеса». А чего стоят россыпи лука-севка! Россыпи продолговатых фиолетовых луковиц «Ред Барона», капли шалота «Бистро», жемчужины голландского «Сноубол», золотистые бусины «Халцедона»... Ходи и запускай руки в эти прохладные корзины.
Il tuo Giesu tradito Il tuo Giesu piagato Si lacera,
si macera Ohim; che stato,
Solo per darti vita,
E tu ingrata I sensi ogn'hor Pi; cruda induri
Sei di cor si spietato
В воздухе — весна. И торопливо шепчутся в переулках первые признания в любви, и первые поцелуи робко, но верно впечатываются в души влюбленных, и спутываются нервы в один пульсирующий клубок... А голос Жарусски штопором ввинчивается в мое сердце, и отключаются мозги — я на полном ходу въезжаю в то состояние, когда одиночество кажется не таким уж и страшным... Когда есть только Голос. В котором можно раствориться и забыть все.
Ben veggio, anima mia
Non sai che sia dolore,
Ancor non senti amore.
Весна. Любовь. Страсть. Трели соловья, но... Чур! - в моем сердце живет канарейка с серебряным голосом.