Лишь руку протянуть. 1. Вновь в прошлое...

Ирина Дыгас
                ГЛАВА 1.
                ВНОВЬ В ПРОШЛОЕ…
                http://www.proza.ru/2015/04/03/1236

      – Я виновата? Похожа на неё, да? Лицом?..

      Вероника всеми силами пыталась не причинить ещё большей боли, поняв, наконец, что так мучило Ника с Юты: призраки прошлого и умерших. Призрак его жены.

      – Нет… Не внешне… Голос и волосы… И бесстрашием каким-то, что ли? Я сам не могу объяснить. Может, просто так их недостаёт, что готов видеть везде, во всём и во всех? – затих, задумчиво стал целовать девичьи плечи, невесомо и невинно. – Столько лет прошло… Нет ответа, прости меня, милая. Не в моих правилах так расклеиваться… Ты точно вынула пробку в шампанском – не удержать руками содержимое теперь… Вот и получается, будто и я не сдерживаюсь, разучился этому, дал слабину. Как будто лишь моих сил отныне не хватает, помощь стала необходима остро настолько, словно это вопрос жизни и смерти. А я не слабак. Я одиночка…

      – Всему есть предел. Одиночеству тоже. Не пора ли с ним покончить? – сквозь слёзы прошептала, не показывая их старику. – Может, пришло время осесть на одном месте и… завести пару собак? – мягко рассмеялась, содрогаясь тощим тельцем.

      – Пробовал. Сбегают, – напрягся, стиснул скулы и заскрежетал зубами.

      – И женщины?

      – Да.

      – Значит, этого не хотят они, твои умершие. Есть в вашем прошлом нечто недосказанное, незавершённое, оно и закрыло им путь к свету. Расскажи. Попытаемся вдвоём разобраться и… сдвинуть этот камень с их дороги наверх.

      – Это мой крест. Даже не пытайся, девочка – может быть слишком опасно. Не у всех в шкафах скелеты безоружны, пойми… – успокоился, взял эмоции под контроль.

      Разжал объятия, отодвинул Нику на длину рук, держа её плечики в крепких ладонях.

      – Поклянись, что не станешь выяснять и вмешиваться, во что бы то ни было, связанное с моим прошлым! Клянись!

      – Не буду, Николас. И ты знаешь, почему. Поздно: оно стоит за твоими плечами, и я сейчас смотрю в глаза твоей жене. Мы уже в прошлом. Грань разрушена. Ящик Пандоры открыт…

      Как только услышал последние слова, потерял дар речи. Даже не пытаясь разобраться в них, медленно выпустил девушку из задрожавших рук и резко обернулся, смотря за свою спину. Успел: тонкое полупрозрачное видение медленно таяло, но он смог разглядеть и узнать. Это была она, его жена Мэгги, Мэг.

      «Почему появилась сейчас и здесь? Что происходит вообще в последние дни? Что я упустил? Никогда не являлась наяву, лишь в редких снах, и то, когда сильно выпью…»

      Замерев, почти не дыша, провожал глазами поразительную картину: прозрачная фигура Мэг не таяла, а сдувалась ветром в сторону, рассыпаясь на… Что же это было: атомы, клеточки, лоскутки или… мотыльки? Но, что бы это ни было, оно улетало и растворялось в воздухе, и вскоре от призрака не осталось и следа. Осталась лишь сердечная боль и страх прикосновения чего-то потустороннего, того, чего стоило бояться. Медленно выдохнув, закрыл на несколько мгновений наполнившиеся слезами глаза, сжал до скрипа зубы, задавил невероятным усилием воли стон, задышал часто, справляясь с панической атакой.

      «Так, не расклеивайся. Ты не один это видел, а она спокойна и молчалива. Вот тебе и кроха… – зажал эмоции в кулак и раскрыл глаза, обернулся к Нике. – Тоже видела это растворение: распахнула глаза и всё смотрит вдаль, будто пытается ещё увидеть клочки. Странное видение, согласен: не растворилась, а рассыпалась снизу, медленно, словно сопротивлялась необходимости ухода. Последним распалось лицо».

      С трудом задавив вновь поднимающиеся слёзы, сжал кулаки до хруста.

      «Ладно, Мэг, не волнуйся, я справлюсь. Впервые, что ли? И с этим разберёмся. Ты только далеко не уходи, милая, подскажи, что хотела сказать? О чём предупреждаешь? Я что-то тогда пропустил? Не пропадай, моя Жемчужина! Помоги нам, молю…»

      – Успел?.. – голос Вероники был глух и печален.

      – Да.

      Встал с её шезлонга, выпрямился, расправил плечи, сбрасывая жуткое напряжение и с них, и со спины, развёл руки в стороны, чувствуя, что никак не может снять спазм мышц; несколько раз глубоко вздохнул, не смотря пока на насторожённую девочку. Понимал, что сильно волнуется за него, оттого и метнула глаза в сторону комнаты, потянулась к нагрудному карману…

      – Не стоит. Я в порядке, Ники. Не тревожь парней. Это моя проблема, – остановил её порыв вызвать помощь по рации, обернулся. – Как ты, моя птичка?

      – Я в порядке. За меня не переживай. Это для нашей семьи не новость, по женской линии все медиумы, в большей или меньшей степени, – знакомо. Не боимся и знаем, как себя вести.

      – Салем не вымысел? – тепло улыбнулся, негромко рассмеялся, смотря на неё сверху.

      – Нет. Только всё существовало за несколько тысячелетий до него. В Салеме лишь произошла утечка информации, – смеясь, встала с кресла.

      Накинула плед на плечи: прохладный ветер с гор вдруг стал неуютным и промозглым.

      – Идём в гостиную. Холодает. Морозом пахнет, заморозки близки.

      Укутав её плотнее, любяще обнял за плечики и повёл прочь с такого уютного и коварного балкона, окинув долину придирчивым взглядом.

      «Да, права умница канадская. Смотри-ка, и впрямь осень идёт семимильными шагами: солнце стало мутным, потемнели облака, став серыми, марево над горами ощутимо. Осень вспомнила, что уже октябрь месяц. Скоро заморозки станут украшать пейзаж инеем, а там и снег не заставит себя ждать. Всё приходит и уходит, всё меняется, только не прошлое – ни вернуть, ни исправить. Нет такой силы, чтобы даже попытаться это сделать! Нет…»

      Протяжно вздохнул, повернулся к двери балкона, посмотрев вслед уходящей девушке. Грусть вновь стянула грудь сердечной болью. Привычной.

      «Мы лишь обманываем себя, думая, что способны изменить то, что уже прошло. Глупцы. Что бы ни сделали – оно будет всё равно новым. Иным. Чужим. Своими же останутся боль и вина. И бессилие. Оно, пожалуй, самое жестокое из того, что достаётся в итоге проигравшим. Даже память милосерднее. И любовь. Она и заставляет жить. Вот и живу. И помню. И люблю, пока дышу, – отряхнулся от мыслей, сдавил в кулак воли чувства и шагнул в комнату. – Время прошлого и воспоминаний закончилось, впереди настоящее, обещающее каплю счастья и радости, каплю света на закате жизни».

      Закрывая дверь на балкон, проверил надёжность замков и креплений, подёргал их и на створках, и на окнах. Подошёл к регулятору температуры на радиаторе отопления, прибавил на несколько делений.

      «Сырость чувствуется даже в комнате. Пусть погреется, девочка наша нежная. Жарко – не холодно, убавит».

      – Готова, – она вышла из-за дверцы шкафа. – Есть хочу!

      Едва проговорила, внизу в столовой прозвучал гонг.

      Рассмеявшись, пошли на обед, который сегодня обещал стать особенным: Тэд объявил день тайской кухни.


      – Вероника! – негромко окликнув, Коди Дэвис неуловимо склонил голову в сторону веранды.

      Когда вышла за ним, завёл за угол, чтобы быть вне видимости остальных проживающих.

      – Есть разговор.

      Указал на деревянные кресла с яркими подушками. Сели.

      – Что происходит?

      Был спокоен, отстранён и сосредоточен. Не дождавшись мгновенного ответа, уточнил:

      – С Николасом.

      – Я не в праве.

      – Я не о его личном. У тебя с ним завязались отношения, не совсем нам понятные, – глубоко заглянул в глаза подопечной. – Не наше дело, если это интим, но здесь что-то иное. Я не первый год в профессии, обмануться не могу. Объясни сама, если сможешь.

      – Не смогу, не сумею.

      – Даже так? – немного подался вперёд, держа спину ровной: военная выправка въелась намертво. – Какого рода хотя бы? Чего ждать? Что мы можем сделать? Чем это грозит?

      – Коди, поверь: как только прояснится, к тебе первому обращусь, – побледнев тонким личиком, смотрела бездонной синей пропастью в душу. – Ни я, ни он пока не можем ничего объяснить. Даже, что этому виной, неясно. Это что-то…

      – Внеземное? Пора вызывать специалиста по УФО? – рассмеявшись низким рокочущим смехом, откинулся на спинку кресла. – Мы с Рэем что-то просмотрели? Неужели навороченная гиперчувствительная аппаратура дала сбой? Пора писать претензии фирме?

      – Оставь «технарей» в покое, – легко подхватила смех, заалев щеками, – а то взамен ещё вагон оборудования пришлют с представителями! Сами справитесь! – убавила смех, постаралась вывести нелёгкий разговор на безопасные рельсы. – Ты во сны веришь?

      – Сны? – замер, некоторое время напряжённо всматривался в женское лицо. – Ты о вещих снах? Или о кошмарах?

      – Они бывают всякими, но такие преобладают, как правило.

      – Я правильно понял: здесь тебя преследуют сны? – увидев кивок черноволосой головки, задумался. – Они тебе присущи?

      Отрицательно покачала, вздохнув.

      – Если рассуждать здраво: все мы их периодически видим. Если акцентировать внимание на месте… Это кальдера, бывший вулкан. Кто знает, что разбудил, куда приоткрыл дверь? – внимательно присмотрелся. – Я реалист до мозга костей – профессия сказывается, но меня потому и выбрали, что способен допускать и нечто потустороннее в жизни. Мы не боги, всего не знаем. Кто знает, где граница реальности и ирреальности, нормальности и безумия?

      Согласно кивнула, немного покраснев.

      – Понимаем, кто ты, и, честно говоря, допускали подобные отклонения, – мягко улыбнулся, погладив по девичьей руке прохладными пальцами. – Если я правильно тебя понял, Ник помогает тебе справиться с этим.

      Слегка кивнула, сильнее покраснев и отведя глаза.

      Вздохнул тайком, напрягся: «Недоговаривает!» Помолчал, попробовал зайти с другой стороны.

      – Симбиоз? Поэтому настояла на его участии в отпуске?

      Посидев в молчании, кивнула.

      Незаметно выдохнул: «Ясно. Но это усложняет ситуацию! Одно дело, работать с нервной впечатлительной художницей, другое – с бывшим “спецом”, у которого за плечами свои грехи и скелеты!» Молча ругнулся.

      – Ты без него точно не обойдёшься? – спросил без особой надежды.

      Лихорадочно соображал, что предпринять в первую очередь.

      Покачала головой, лукаво улыбнувшись.

      – В таком случае, у нас не одна подопечная нарисовалась, а двое, только и всего. Справимся. Делов-то! Фууу, разом отпустило, – пижонил.

      Рассмеялись, расслабившись.

      – Не переживайте. Видимо, эта встреча была запланирована задолго до маршрута. И не вами, – заметив, как вновь насторожился, успокоила: – Им, – указала тонким пальчиком в хмурое небо. – И не могло случиться никак иначе: подобные встречи были обещаны мне квалифицированным канадским адвокатом! – звонко расхохоталась, когда Коди просто вытаращил глаза. – Правда, он ещё пообещал мне озёра…

      – С этим здесь проблем нет, – успокоившись, криво усмехнулся. – Весь коттедж рыбой пропахнул! Ты ещё не приобщилась к сему повальному и очень заразному развлечению?

      – Нет. Я – типичный потребитель. Вода – не моя стихия. Но рыбу на тарелке очень уважаю в любом виде и количестве, – убавила веселье.

      Взяла себя в руки, посерьёзнела, подвела итог беседы:

      – Мы будем вас держать в курсе. Пока объяснить и себе не можем. Словно в тумане бродим, но рация всегда в кармане – не потеряемся! – хлопнула рукой по левой груди.

      – Ладно, в данный момент отпускаю тебя с миром, – встал, подал руку девушке, поднял с кресла, повёл в гостиную. – О нашем разговоре умолчи, пожалуйста. Мы держим ситуацию под контролем. Николаса проверяем тоже, пойми. Его профессия осталась в прошлом, но не враги…

      – Понимаю. Молчать умею. Спрашивайте, когда возникнут вопросы. Это и подразумевала, когда озвучивала требование о коттедже. Все на виду, одна семья, общие заботы; будем справляться и защищаться сообща.


      – Он тебя не слишком утомил? – Жужа встретила встревоженными глазами и побледневшим лицом. – Я заметила, что давно присматривается к тебе. Да и на старика бросает подозрительные взгляды, – уводя в комнату, продолжила разговор. – Я пыталась отвлечь, успехом не увенчалось. Парня что-то сильно гложет – тревога и напряжение явные. Вчера, когда вы втроём на дальнем маршруте задержались, чуть не сорвался на поиски, хоть на мониторе и были видны хорошо. Рэй его едва остановил, сказав, что за вами пара сотрудников не первый день издалека наблюдает, – проговорила совсем тихо на ушко.

      – Они усилились?.. – охрипла от волнения.

      Опешила даже: «Ничего себе новость! Да что творится, чёрт меня побери совсем?» Крепко выразилась про себя.

      – Как ты узнала? Когда?

      – Нечаянно. Коди был «на тропе», Рэй вышел на минутку по нужде, а я сидела за соседним компьютером… – шептала, нервно оглядываясь на дверь номера, – вот тогда и заметила две лишних точки рядом с вами. Поняла сразу. Вышла, чтобы не «спалиться». Вернулась позже с двумя соками, словно за ними и ходила.

      – Хитро, – одобрительно хохотнув, обняла подругу. – Как у вас с Коди?.. – не договорив, заметила, как резко покраснела женщина. – Боже… Это не Коди?

      – Нет.

      Алея красивым смуглым лицом настоящей мулатки, была необычайно хороша в своём искреннем смущении.

      – Сама не ожидала, что так выйдет. Странно всё так получилось! Будто… – машинально коснулась пальцами медальона на груди, – он направил, понимаешь? Эмилиано…

      – Расскажешь?

      Ника села на кровать, похлопала по покрывалу рядом с собой. Дождавшись, когда Жужа сядет, заглянула в глаза.

      – Вы почти две недели живёте под одной крышей…

      – Ему это вряд ли понравится.

      – Не сомневайся во мне. Молчать и хранить секреты умею с детства. Женщины нашей семьи ещё те «партизаны»! – криво усмехнулась, легла, подперев рукой голову. – Так уж выходит по жизни: секреты окутывают наши семьи веками, как броня воина. И сами стали так же тверды и надёжны. Я всё пойму правильно, приму любое отклонение, не осужу даже противозаконное и откровенно богохульное.

      Жаухария долго молчала, вытянувшись на постели рядом. Затем решилась, стала рассказывать недавнюю историю:

      – Когда я ехала сюда на машине, было время о многом подумать, – голос звучал тихо и смущённо. – Сначала в голову лезли мысли о предстоящей работе, потом она чуть не опухла от медицинских терминов и названий, когда штудировала справочники, а в какой-то момент словно переключилась на отстранённые мысли: то детство вспомнила, то дом и Родину, об Эми погрустила…

      Тяжело вздохнула, помолчала, продолжила:

      – А когда приехала и увидела, кто будет подопечной, вообще голова кругом пошла! Хорошо, что твоё нездоровье не давало ей простаивать без работы, – улыбнулась, скосив глаза. – Ты быстро справилась с акклиматизацией, мне удалось выбрать правильную стратегию в массаже и лечении. Тогда очень помогал Рэй: разбирался с моими запросами в Интернет, связывался со специалистами, обеспечил нам скайп. Много информации сразу нахлынуло, он сортировал, систематизировал, подсказывал, терпел мою откровенную некомпетентность в этом вопросе. Вы стали выходить с Николасом и Брюсом на длительные маршруты по заповеднику, часто лишь к вечеру возвращались, у меня появилось свободное время.

      Повернулась, легла на бок, подперев голову смуглой рукой с красивыми миндалевидными ногтями, покрытыми лаком цвета спелой сливы.

      – Я стала просто за всеми наблюдать, то ли от скуки, то ли из любопытства, и чем больше видела и замечала, тем больше нарастала тревога: вы с Ником срослись, не разорвать, оба напряжены и молчаливы бывали часто, между вами что-то происходило, совсем невесёлое. Я, наверное, единственная из всех, кто не заподозрил романа. Нет, этими чувствами тут и не пахло! Между вами была лишь общая тайна и тяжёлое, горькое ощущение непоправимой беды. Я не могла ошибиться – подобное чувствовала перед смертью Эми. У беды особый запах…

      Замерла, несколько мгновений деликатно смотрела в глаза притихшей Ники.

      – Да и твои эскизы многое рассказали. Прости, пришлось и их пристально рассмотреть – производственная необходимость.

      – Что с ними не так?

      – Атмосфера. Общее настроение. Краски стали приглушённее, чаще стала использовать тёмные тона, небо редко писала чистым, чаще – свинцовые низкие облака. Да, конечно, осень сказывается, но куда деть ощущения? – посмотрев на девушку, отвела взгляд. – Да и Ник стал вновь курить тайно. Он бросил, а тут… Я предложила лекарственную помощь, поблагодарил. Не спрашивала, просто протянула упаковку. Взял, не задумываясь – яркий показатель: не справлялся с эмоциями, – вздохнула, легла вновь на подушку головой. – Вот тогда и увидел это Коди, устроил мне форменный допрос-разнос. Не раскололась, отшутилась, что это снотворное, чтобы к тебе ночами не сбегал!

      Прыснув, негромко рассмеялись.

      – Отстал. Возможно, Рэй поговорил с ним. Потом вы стали выходить на маршруты с ночёвками, и парни почти не спали, что-то высматривали то в вечерней мгле, то уже в ночной. Такую аппаратуру на крышу коттеджа натащили! – лукаво усмехнулась, сверкнув тёмным мёдом глаз. – Мне позволяли немного на балконе посидеть, потом прогоняли, отговариваясь холодом и сыростью. Как-то к полуночи в гостиную спустился Рэй, я окружила заботой, покормила горячим рагу. Тэд в духовке держал сотейник, умница. Повезло с поваром.

      Задумалась на несколько минут, уйдя в воспоминания мыслями, очнулась.

      – Мы погасили весь свет в доме, оставили лишь дежурное освещение, сидели возле камина, подбрасывая поленья, пили кофе, сваренный в турке. Тогда и рассмотрели друг друга внимательно, словно только что встретились. Разговаривали о чём-то незначительном, тихо смеялись, что-то забавное вспомнив из своих профессий. Вот там, возле камина, я и поняла, что мне Коди совсем неинтересен. Так было странно! Симпатия и влечение испарились без следа, понимаешь?

      – Да, мне это знакомо. Словно угар выветривается из головы, и ты видишь всё без прикрас.

      – Точно! С того вечера я и прозрела. И Рэй, кажется… – смутилась, как юная девочка, отвела повлажневшие глаза оленёнка. – Тишина опустевшей хижины по вечерам, холодный ночной воздух веранды, тихий плеск реки Мэдисон, всеобщее нервное напряжение тогда, стали отличной подмогой мне: не позволили натворить глупостей. Посидев в безмолвии гостиной, одевалась и выходила на заднюю веранду, вспоминала прошлое, детство, Эмилиано, мысленно советовалась. Там однажды и нашёл Рэй. Подошёл неслышно сзади и обнял. Не разговаривали. Всё случилось само собой. В тот миг я почувствовала себя не просто желанной, а… Как объяснить? Словно я дома, понимаешь? Будто всё уже раньше было, и мы просто проживаем ту, минувшую жизнь, снова. Как будто вернулись, наконец, в прошлое, и продолжаем нашу семейную историю, почему-то незаконченную тогда, давным-давно.

      – Мама бы сказала: «Это обычная кармическая любовь». Соглашусь сейчас с нею. Вы, скорее всего, действительно были уже супругами.

      – Я поняла это. Рэй тоже. Не мог оторваться, хоть и понимал, что Коди убьёт, если узнает, но любовь и страсть оказались сильнее страха перед разоблачением и наказанием, – тихо счастливо засмеялась, прослезившись. – Я давно не девочка трепетная, безгрешной не назвать – столько и стольких повидала, но то, что произошло на веранде, ни в какое сравнение не идёт с прошлым опытом! Это не плотская низменная связь, а… сама судьба, – грустно прошептала, закрыв глаза.

      Долго молчала, справляясь с отчаянием и твёрдой уверенностью, что счастье будет коротким и болезненным. Не сразу взяла себя в руки, и была несказанно благодарна за деликатное молчание и терпение юной наперсницы.

      – С того вечера мы вместе. Коди сдался, когда застал нас в комнате Рэя утром. Не знаю, что за разговор был между ними, но ко мне старшой с допросом не приставал, даже взглядом не осуждал, – протяжно вздохнула, повернулась к Нике. – Ты не сердишься? Я так виновата! Часто тебя оставляю одну, без помощи и присмотра…

      – Успокойся. Всё хорошо. Мы под одной крышей. Связь надёжна. Всегда рядом наблюдатели гласные и негласные. Здоровье в норме. Остальное меня не касается. Рада за вас искренне. Так хочется, чтобы тебе, наконец, повезло! – в порыве чувств схватила Жужу за руку.

      – И не надеюсь, – грусть не смогла скрыть. – Жизнь научила быть пессимисткой и реалисткой. Буду жить воспоминаниями и благодарить бога за встречу с тобой, – погладила её пальцы с признательностью. – Не встретились бы, не было б нечаянной радости. Спасибо тебе, Вероника!

      – Почему не надеешься?..

      – Научилась слышать чужую душу. Душа Рэя кричит от любви ко мне, но так же, как и я, в полнейшем отчаянии. Видимо, что-то семейное стоит между нами. Тайны: то ли династические, то ли меркантильные, то ли связанные с расовыми предрассудками. Это никуда не ушло в мире, встречается сплошь и рядом. Не удивилась бы. Не суждено быть вместе – чувствую сердцем. Не заикнусь о продолжении отношений. Не подтолкну вздохом. Прошу: не пытайся что-то сделать в этом направлении! Оставь это богу, – привстала, строго посмотрела, поцеловала свой крест на цепочке, вновь легла на кровать. – Пусть всё сложится так, как захочет Он. Не попрошу, не стану бороться. Все бунты и глупости в прошлом. Смирилась.

      – Знакомо. Тоже пришлось пересмотреть свою жизнь и поведение недавно. Это ещё хуже, чем любая другая пытка! Словно с тебя заживо снимают кожу… – Вероника выдавила через боль и отвела взгляд.

      Молчали долго.

      – Знаешь, у мамы была такая же ситуация однажды, – очнулась, тихо заговорила. – Случайная встреча, всё против них, но тяга крови и родственных душ была сильнее голоса совести и данных ранее обетов. Ты права: это, как вернуться из долгого путешествия домой, где тебя давно ждут. Им тоже были отпущены буквально несколько дней. Так же кричали про себя, каялись и винились, а противостоять страсти не могли, – тяжело вздохнула, покачав головой. – Я была так глупа, что осмелилась судить! Как же мне было стыдно и больно потом, когда узнала всю подноготную таких встреч! До сего дня стыд так и не отпустил. Мы не имеем права никого судить, смертные, только Он всё решает.

      Ника погрустнела, посмотрела в хмурое небо: «Вот-вот будет снег».

      – К чему вспомнила её историю? Очень похожа на вашу с Рэем. Так жаль! Буду молиться, чтобы развязка была иной. В том случае всё закончилось трагедией: парень вскоре погиб. Мама долго не знала, лишь чувствовала острым даром предвидения. Оказалась права. Её это едва не убило, когда пришло подтверждение и подробности – были просто шокирующими…

      – Как справилась? – Жужа едва прошелестела, сильно побледнев смуглым лицом.

      – Назвала его именем сына. Плюс искусство, талант. Когда пишем – общаемся, даже можем разговаривать, если они доступны для этого, – тяжело вздохнула. – Нам, художникам, легче. Можем писать, даруя неуспокоенным душам новую жизнь на ментальном уровне, откуда могут приходить и навещать. Обывателям труднее во сто крат, им остаются лишь память и молитвы. Даже лица любимых со временем забываются…

      – Прости, если раню… Сын от?..

      – Нет, от папы. Брат родился в тот год, когда они узнали правду.

      – Я поняла. Прости. Спасибо за искренность, Ника.

      – Долг платежом красен, как говорят русские. Ты более откровенна, чем я.

      – Это не твоя тайна. Понимаю. Не переживай, – привстала, внимательно посмотрела. – Мы с детства окружены целым забором недомолвок и тайн. Законы и общепринятые нормы сильно ограничивают и мешают, но они же и ограждают, предостерегают, берегут, да что там – спасают! Это обычное человеческое общество, все это понимают. Просто мы с тобой по натуре бунтарки, вот и неймётся нам в узких дозволенных рамках, рвёмся на волю, на поле беззакония, не понимая, что там ещё больше боли и потерь, чем в клетке. Поздно это сознаём…

      – …но всё равно лезем и будем лезть в дыру в заборе! – выпалила озорница, вскочив.

      Расхохотались громко и заразительно, обнялись, заглядывая в глаза и души.


      – …Жужа, расскажи, что для тебя самое запоминающееся в любви? Звуки? Запахи? Телесные ощущения? Толчок под сердцем, когда слышишь его голос? «Мурашки» страсти в сокровенный момент?

      Ника заканчивала утренний эскиз в красках, рассматривая в блокноте пометки по цветам и оттенкам.

      – Как это происходит? Есть система?

      – Ну, система давно бы убила трепет в душе, сама понимаешь, – подруга мягко улыбнулась.

      Слегка скосила большие глаза лани, отрываясь от работы: вышивала крупным стеклярусом полотно для диванной наволочки в гостиную. Задумалась, смотря в окно, следя за низкими, свинцовыми, совсем зимними облаками, сквозь которые упрямо пробивались лучи солнца, играя на склонах гор световыми пятнами. Вздохнула протяжно: «Скоро зима. Холод». Опомнилась, окунулась в воспоминания.

      – Знаешь, что самое волшебное случилось в этот раз? Я и сама так удивилась! – распахнула глаза, дождалась вопросительного любопытного взора. – Пробуждение по утрам. Рэй оказался деликатным и внимательным: вставал до моего пробуждения, выходил из комнаты и шёл принимать душ… к Коди! – увидев вытаращенные глазищи Ники, задорно расхохоталась. – Меня боялся разбудить звуками льющейся воды. Представляю лицо Коди. Мало того, что коллега «закосил», так ещё в его ванную приходит! Не думаю, что это для него привычно…

      Смеялись долго, прыская и срываясь по новой. С трудом успокоились.

      – Не потому ли пробуждения были так восхитительны? Я просыпалась от солнечных лучей, что ложились на кровать лишь искоса, не раздражая глаз. И первое, что видела, был Рэй, сидящий на полу возле кровати и… целующий простыню в сантиметре от моих пальцев рук или ног, что оказывалось на свободе, – заалев нежным девичьим стыдливым румянцем, стала совсем юной в тот момент!

      Ника тайком вздохнула: «Бедная женщина! Как мало ей Господь дал счастья… Эми ушёл за грань, теперь и Рэя потеряет, едва обретя. Как несправедлив всё же мир!»

      Помолчав, наперсница продолжила рассказ:

      – Он сидел до тех пор, пока не понимал, что я больше не сплю, а лишь сквозь ресницы смотрю на него. Тогда притягивал мои пальцы к губам, замирая в поцелуе душой и телом. Эти мгновенья оказались самыми волшебными. Их и буду вспоминать, когда…

      Не справившись с отчаянием и слезами, отвернулась и замолчала надолго, желая одного: остаться наедине и выплакаться от души, крича и мотая головой от боли и горькой безысходности.

      Разговор смолк, не в состоянии продолжиться – слишком болезненной оказалась тема.

      Помолчав, не сговариваясь, каждая вернулась к своему занятию, стараясь не смотреть в сторону другого. Есть такие минуты, когда одиночество жизненно необходимо. Сейчас наступило именно это время: молчания и переосмысления произошедшего.

      «Как мерзко на душе! – Ника взвыла безмолвно, кусая губы, сдерживая рычание и стон. – Почему меня так рвёт на части её рассказ? Что так зацепило? Почему в голове мелькнуло странное видение Николаса? Причём здесь он?! Точно, мозги “плывут” и машут ручкой на прощание… – дёрнулась тощим тельцем в истерическом смешке-всхлипе. – Голова совсем не варит трезво, того и гляди, начну петь спьяну неприличные песенки! Безумие на пороге, не иначе».

      Едва подумала, что-то взорвалось под черепом, и свет медленно погас…


      – …КАк ты, милая? – рядом с кроватью стоял испуганный Ник, держа её за руку. – Я сменил силой Жужу – сама истерить начала, в чём-то себя обвиняя. Не стал разбираться – закинул в свою комнату и запер. Пусть отсидится и остынет чуток девушка наша бразильская. Раскипятилась, разбушевалась, – ворчал, отсчитывая пульс Ники, трогая тыльной частью кисти девичий лоб, пристально вглядываясь в мертвенно-бледное худенькое личико. – Мой приговор: трое суток постельного режима с усиленным питанием. Тэд подобрал для тебя соответствующее меню, кормить будем с ложечки насильно по очереди, повязав «слюнявчик»…

      Заметив, что не среагировала на шутку, тяжело вздохнул, сел на край постели, сжал тонкие ручки в горячих ладонях.

      – Что случилось, родная? Чувствую, что недомогание связано со мной. Правда, не могу объяснить, почему и как. Не прояснишь ситуацию?

      – Ты сидел на полу возле кровати… Она проснулась и шаловливо вынула ногу из-под одеяла…

      Договорить не успела: Нельман крепко зажал ей рот ладонью!

      От странного действа-нападения замолчала, распахнув удивлённо глаза. Страха не было, как и дурных предчувствий. Поняла, почему закрыл: не о ней заботился сейчас, а старался спасти своё душевное спокойствие. Она стала буквально считывать прошлое с его ауры – понял сразу.

      Теперь они друг другу стали просто опасны. Прошлое встало между ними мертвящей живой стеной, холодя сердца и души. Противостояние двух миров началось.

                Апрель, 2015 г.                Продолжение следует.

                http://www.proza.ru/2015/04/20/706