Ну вот, Гюнтер Грасс ушел. И с ним, мне кажется, ушло что-то из сознания немцев, всех европейцев, всех нас, что связано с опытом второй мировой войны. Она закончилась, то есть стала хошь не хошь забываться. Как ни насаждай вечную память, как ни балуйся масштабными реконструкциями, но актуальна война только для тех, кто ее пережил. Да и нельзя всю жизнь каяться за «подвиги» предков, тем паче, что тебе предъявляют двойной счетец, ведь и победители вели себя не всегда рыцарски. И по ощущению моему, и по разговорам чувствуется, что многим немцам уже непросто без конца каяться, все время расправлять на лбу клеймо побежденных. «Синдром Мисимы», этого романтика-реваншиста, из области кровавого перформанса маргинала переходит в область злобы дня для масс — во всяком случае, все более весомой и громкой их части.
Сегодня мы переживаем (мы все, и в Европе, и у нас) момент расставания с иллюзиями, которые породила победа над фашизмом. Хотя вся эта «политкорректность», над которой у нас почему-то принято насмехаться, порождена опытом строительства такого послевоенного мира, который бы исключил возможность большой европейской войны, вся она — это решительное «нет» социальной практике фашизма, нацизма и прочего массовидного –изма, основанного на грубом праве сильного, на демонстративном, принципиальном попрании слабого. Но вот уже и добро утомило, и подавай-ка нам остренького!
Контур этих настроений в Европе едва наметился. У нас же гораздо все жестче теперь, ведь четверть века мы живем в состоянии брожения и разлома, в отсутствии видимых перспектив, внятной цели, в ощущении сотворенной несправедливости. Когда-то, в 90-е или начале 00-х, Борис Васильев сказал: его поколение жило в уверенности, что война будет; нынешняя молодежь живет в уверенности, что войны не будет. Но сказано это было несколько лет назад, и оценка его устарела, — увы, уже!
Молодежь у нас запоем читает сейчас Ремарка — и не потому, что беллетрист приятный, а потому что она чует его актуальность для нас. Широкому читателю да и всем нам в России еще предстоит заново открыть немецкую литературу 20 века, которая вся пронизана идеей изживания тоталитаризма. Исторические рифмы в судьбах России и Германии гораздо живей, а значит, больней и для нашего сознания не желаннее. Но мы еще не раз снимем с полки и Дёблина, и Грасса, и Хенни Янна, и Фейхтвангера.
Может быть, это самые актуальные сейчас для нас авторы.
Гюнтер Грасс — с нами.
14.04.2015