Лучший из поездов на Москву в нашем городе – 45й: 6 с лишним часов – и ты – в столице. Не трястись в объезд полсуток, не ворочаться ночь на узкой полке, пытаясь уснуть под храп соседа по купе – сиди себе в удобном кресле, любуйся пейзажами за окном, хочешь – подрёмывай, хочешь – броди в Интернете, благо, Wi-Fi я – бери-не хочу. Из-за любимых населением гаджетов чуть не у каждого, кроме грудных младенцев, в ушах – «капли», в руках – планшеты, а вот поговорить с попутчиками (а что может быть лучше задушевной беседы под стук колёс?) не удаётся. Правда, бывают и исключения.
Достать билет в «сидячий» вагон не удалось. Ладно уж, доедем и в плацкартном, хоть и денег жаль, и сидеть неудобно, а причины спать днём вроде нет. Народу в вагоне немного, но в моём «купе» полный комплект: на нижней полке - пожилой мужчина в очках, наверху - две дамы «под тридцать», на боковушках – молодая ещё пара, судя по кольцам на руках, озабоченным лицам и обрывкам фраз: «…стандартный протокол ничего не дал, а ведь и у тебя…», «…ты должна верить, что всё будет хорошо» и сложным медицинским терминам, супруги едут в столичный центр обзаводиться наследниками.
Сосед попался нетипично эмоциональный: как все, «воткнулся» в планшет, но новости комментировал довольно громко, явно желая привлечь внимание попутчиков.
- Опять разводов больше, чем браков! - воскликнул он, - и число бездетных семей опять выросло! Вымирает Россия!
Пара напротив вздрогнула, оба отвернулись, старательно разглядывая пейзаж за окном.
- А что вы хотите, - неожиданно откликнулась уже забравшаяся на верхнюю полку, но не успевшая вставить наушник во второе ухо одна из дам, - какие у нас условия для того, чтобы были дети в семьях? Чем кормить, во что одевать?!
- Главное – как их в жизнь выпустить? – вмешалась в разговор дама с полки напротив. Кругом – одни несчастные случаи да теракты! Да и зачем дети? Живут люди и без них, жизнью наслаждаются! Ведь мы достойны красивой жизни! А семья и дети – это никакой свободы, одни проблемы и…
На пару с боковых мест было жалко смотреть: жена с ужасом смотрела на говорившую, муж, покрасневший, будто его ударили, погладил её руку и неожиданно сказал, словно про себя: «А зачем тогда всё?»
Его тихий голос услышали, видимо все, потому что говорившая вдруг осеклась, вторая дама застыла с «каплей» в руке, а пожилой мужчина изрёк голосом наставника: «Совершенно верно, лучше не скажешь». Он взглядом показал, что ищет у меня, доселе молчавшей, поддержки.
И хоть внушали мне с детства, что «из двух слов несказанных об одном пожалеешь», не высказаться на животрепещущую темы я не могла, но не читать же мораль! И решилась:
- Сложный это вопрос, о свободе, каждый на него отвечает по-своему. Главное – не пожалеть о сделанном выборе…
- Ой! - раздалось вдруг с верхней полки, Wi-Fi отрубился!
- Уважаемые пассажиры! – проводница быстро шла по коридору. По техническим причинам соединение Wi-Fi отсутствует. Уплаченные деньги вы можете получить в купе проводника.
- И что теперь делать? – огорчилась соседка, - ещё 6 часов ехать! Тоска какая! Ничего с собой не взяла!
- Хотите, послушать историю, которая произошла с моими знакомыми москвичами? И, так как инициатор разговора утвердительно кивнул, соседка сверху свернула наушники, а с лица мужчины на боковом месте исчезло напряжение, я начала:
**********
Он очень гордился своей личной свободой. Наверное, считал её компенсацией за строгую дисциплину на работе. «Никогда не женюсь!», - гордо заявлял приятелям на посиделках в мужской компании, - «Умру с чистым паспортом, без штампа!». Даже тост придумал, фирменный: «За холостяцкую свободу!». Приятели особо не удивлялись, соглашаясь, что офицеру-оперативнику НКВД семья – в тягость. Работа напряжённая, опасная – какой быт, какие дети? Ещё, не дай бог, сиротами останутся. Время шло, друзья приходили и уходили. Последнее случалось чаще: «специфика производства» сказывалась, да ещё «обострение классовой борьбы в период построения социализма», как тогда говорили в официальных речах. Неофициально – ну, это уже другая песня, сейчас петь её не будем.
Нет, несмотря на преданность работе, «жил анахоретом» - это не о нём. «Жизнь надо изведать во всей её красе!», - часто говаривал он, и изведывал-таки в свободное от работы время. Помните: «У мужчин бывает 3 хобби: явное, среднее и тайное»? Он отдавал должное всем 3м, но при этом соблюдал меру и проявлял вкус. Курить – лучшие сорта табака, пить – только марочные напитки. Ну, и «тайное хобби» - в том же духе: чтоб идти с подругой, а встречные прохожие шеи сворачивали, глядя вслед. Сам он красавцем не был: рост невелик, фигура грузновата, несмотря на занятия стрельбой и боксом, но «ах, эти чёрные глаза» и «чубчик, чубчик, чубчик кучерявый», в общем, девушки вниманием его не обижали. При этом тайна хобби соблюдалась неукоснительно: даже подвыпив в тесном кругу закадычных друзей, многое о нём знавших, сам - никогда, ничего, ни о ком.
Годы шли, потом побежали, вот уже и «тридцатник» позади, а он по-прежнему и не помышлял о женитьбе. Единомышленников-холостяков становилось всё меньше. Жёны бывших друзей, услышав: «Дорогая, ты не представляешь, что произошло!», уже не восклицали: «Неужели Николай женился?» - понимали, что это за гранью реальности. Дружеские пирушки становились всё малочисленнее, но он старался не замечать этого, только всё чаще менял подруг. Однажды в конце зимы ему выпало поручение: навестить заболевшего сослуживца, передать гостинцы от коллектива. Взял сумку с фруктами, приехал по написанному на бумажке адресу, позвонил в квартиру 3 раза, согласно списку жильцов коммуналки. За дверью послышался шум, возня, мальчишеский голос прокричал: «Папа, папа плишёл!». «Тише, тише Витя», - урезонил его мелодичный голос, «твой папа в командировке. Где красная машинка? А пуговица где?». «Кто там?», - спросил тот же голос.
- К Романову, сослуживец. Откройте, пожалуйста, - он досадливо поморщился: не любил быть в роли просителя, даже по пустякам.
Звякнула задвижка, натянулась цепочка. Из-за приоткрытой двери выглядывало личико молодой девушки. Он по привычке быстро окинул её взглядом: стОит внимания или нет?
Маленькая, ниже его, фигурка ладная, кругленькая, но талия где надо и тонкая. Ножки недлинные, но стройные. Небольшие, будто слегка прищуренные глаза то ли карие, то ли зелёные – в полутьме коридора не понять. Тёмные стриженые волосы, слегка вьющиеся, личико круглое, чуть-чуть выступают скулы. По речи заметно, что не коренная москвичка: говорит быстрее, чем местные, «аканье» какое-то не московское, слова произносит мягко, с придыханием, что очень идёт ко всему её облику. «С юга, значит», - заключил он, отметив, что полученные на курсах знания неожиданно пригодились.
- Здравствуйте, - произнесла она, не дожидаясь его приветствия, и откинула дверную цепочку, пропуская Николая в коридор, - вы к Романову? Он болеет, но ему уже лучше, он в магазин за хлебом пошёл, - она невольно с сочувствием улыбнулась, заметив лёгкую досаду на лице Николая. «Добрая, наверное», - отметил тот про себя,- «но простовата, пожалуй. Впрочем, симпатичная провинциалочка. И никакого кокетства». Он вдруг осознал, что девушка не похожа на всех, с кем он раньше встречался. Не было в её глазах ни призыва, ни вызова, к которым он привык. «Молоденькая ещё», - решил он, «не целовалась, наверное ни с кем». Молчать было неловко, а о чём говорить с незнакомкой?
Николай вдруг рассердился: из-за этого Романова он торчит в чужом коридоре, как чурбан, не зная, ждать ли Романова в квартире или идти встречать у подъезда. Он уже открыл рот, чтобы пробормотать извинения, но девушка, словно подслушав его мысли, быстро проговорила: «А Вы проходите, подождите здесь. Коридор большой, у нас и кресло есть». Ну, что ему оставалось делать?!
Витя тут же пристроился рядом, с интересом разглядывая незнакомца и засыпав его вопросами, на которые не дожидался ответа.
- Ваш?, - Николай указал глазами на малыша.
- Нет, соседкин, - девушка слегка покраснела, - Витя, иди поиграй в комнате. Тот, недовольный, удалился.
Николай с удивлением осознал, что ответ девушки ему приятен. «Почему?», - удивился он, стараясь казаться невозмутимым, - «неужели мне она интересна?», и тут же спросил:
- И много у вас в квартире таких командиров?
- Нет, один только. У нас здесь соседей много, но все пожилые.
- И Вы?, - он лукаво прищурил глаз. Девушка засмеялась его шутке, запрокинув голову. Отсмеявшись, оглянулась по сторонам, смутившись от своей несдержанности, и посерьёзнела.
- А что? В этой квартире, и правда, пожила я, - она опять засмеялась, - уже 5 лет.
- А раньше где жили? – он не ждал правдивого ответа, но она очень просто сказала:
- Я не московская.
- Простите, спохватился он и представился: «Николай».
- Алла, - она протянула ему руку. Николай пожал маленькую тёплую ладошку с почти детскими пальчиками.
И опять, неожиданно для себя, он стал её расспрашивать о жизни, и с каждой фразой ему становилось всё веселее на душе. Он и о Романове забыл. Девушка на удивление легко и открыто отвечала на вопросы, впрочем, он не был излишне любопытен. Через 5 минут он уже знал, что приехала она из старинного города Ельца, где у неё осталась большая семья: мама, отчим, брат и 2 маленьких сестры. Отца почти не помнит, погиб в 1ю мировую. «Как и мой», - с грустью вставил Николай. Искра сочувствия в глазах девушки была ему приятна. Почему уехала в Москву? – Не век же сидеть на завалинке, надо и мир посмотреть, и себя показать. Ещё дома окончила библиотечный техникум (так вот откуда у неё красивая, грамотная речь!), захотелось посмотреть, что собой представляет столица. Сейчас работает в библиотеке пединститута. Работа нравится, там почти все – женщины «в возрасте», относятся к молоденьким коллегам, как к дочкам. Учиться дальше? Пока не получается: до работы ехать далеко, метро с пересадками. Может быть, когда-нибудь потом… Обещают комнату дать побольше и поближе к библиотеке.
Николай слушал её тонкий голосок и удивлялся: почему этот щебет его не раздражает? Какое, собственно, ему дело до проблем этой ещё час назад незнакомой девушки? Он не хотел признаться себе в том, что девушка ему нравится: не любил сложностей, а они могли возникнуть, если он сейчас же не откланяется. Николай думал о том, что вот скоро придёт Романов, с ним надо посидеть и поговорить, ведь не уйдёшь от болящего, едва поздоровавшись, а вечером у него свидание с прекрасной дамой. Он старался думать именно так, но в глубине души уже понимал, что лжёт себе: чем больше он смотрел на девушку, тем меньше хотелось ему идти на встречу с Еленой. Да, она красива, опытна, шикарно одета, умеет себя подать, узнав, что он встречается с ней, многие сослуживцы позавидовали ему. Правда, самый близкий из приятелей, Пётр, скептически процедил: «Смотри, не будет тебе счастья». Николай захохотал: «И ты, Брут! Завидуешь? Небось, сам не прочь…» Пётр не стал продолжать, только безнадёжно рукой махнул, и их беседа оставила в душе неприятный осадок.
А эта «провинциалочка», как мысленно сразу стал называть её Николай, влечёт к себе другим: почти детской доверчивостью, свежестью и непосредственностью. Елена, Элен – ему вспомнился Толстой: Николай любил и хорошо знал литературу. Смутное чувство вины шевельнулось в душе, но тут в двери повернулся ключ, и в прихожую вошёл Романов.
- О, здравствуй, ты ко мне?, - он, здороваясь, протянул Николаю руку, - или… - он хитро подмигнул, смутив Аллу, которая, пробормотав «До свидания!» поспешила отойти в глубь коридора. – Аллочка, куда же Вы убегаете?
Но она уже скрылась за дверью своей комнаты.
- Симпатичная девушка, - проводив её взглядом, произнёс Романов с явным сожалением, - Будь я моложе и здоровее, я бы… - Он быстро взглянул на Николая - О, да ты, я вижу, попался. Ах, попалась, птичка, стой, не уйдёшь из сети!, - Романов усмехнулся, явно поддразнивая сослуживца.
- Глупости, - Николай нахмурился. Не такие уж они близкие приятели, чтобы позволять так шутить над собой.
- Ну, как знаешь, - тот не хотел ссориться.
Прошли на кухню, заварили чаю (спиртное врач запретил), поговорили о новостях, но разговор не клеился, Николай был как на иголках, будто прислушивался к звукам квартиры: что там делает Алла в своей комнате? О чём думает? Он быстро попрощался, сославшись на занятость, и вышел вместе с Романовым в коридор. Не понимая, зачем, Николай хотел увидеть Аллу ещё раз. Видно кто-то где-то подслушал его мысли, потому что дверь её комнаты вдруг отворилась, и Алла, пройдя мимо них и опять сказав: «До свидания», вышла из квартиры.
Николай, сохранив на лице равнодушное выражение, для вида ещё несколько минут поговорил с сослуживцем, прикидывая, когда девушка спустится по лестнице: догнать её не составит труда. Выбежав, наконец, на улицу, он увидел Аллу, пробиравшуюся по скользкой тропинке по двору. Быстрым шагом подойдя к девушке, он тихо сказал: «Алла, позвольте Вам помочь, здесь темно». Она согласилась без тени кокетства, доверчиво ухватившись за его руку. «Ребёнок, ей-богу», - подумалось ему.
- Далеко собрались?, -звучало немного развязно, но придумывать было некогда, и он решил: «Ответит – хорошо, фыркнет и уйдёт – значит, не судьба».
- В магазин, здесь недалеко, - Алла вновь оказалась «нетипичной» девушкой: ни тени возмущения, - мне завтра с собой на обед купить чего-нибудь.
Ведёт себя, словно мы век знакомы, - подумал Николай и вдруг поймал себя на таком же ощущении: всё буднично, а на душе – праздник, и, решившись, задал стандартный вопрос, правда, с иронией в голосе:
- А что Вы делаете завтра вечером?
- Разбираю фонды. Я дежурю на этой неделе, у нас инвентаризация, - ответила она не раздумывая. «Значит, правда», - решил Николай.
- А послезавтра?
- Так всю неделю же!
«Что бы придумать?», - отступать ему уже не хотелось, ждать неделю – тоже, вдруг его осенило: «А у вас в библиотеке книги – только по педагогике?»
«Что Вы!», - она удивилась вопросу и начала расхваливать: «У нас по всем предметам есть, и по математике, и по иностранному, и альбомы по искусству».
- И записаться к вам в библиотеку можно?
- Ну-у, вам, наверное, можно, - Николай понял, что она знает, где работает Романов. «Потому-то меня ни о чём и не расспрашивала, умница», - заключил он.
- Вот и отлично! Завтра же приду к вам за книгами. Немецкий подучить надо, да и альбомы полистаем. – Не без удовольствия заметил, что она слегка смутилась.
Проводил её до магазина, помог донести до дома сумку, которая вовсе не была тяжёлой: много ли надо одной, да и на зарплатёшку младшего библиотекаря не объешься!
Расставшись с Аллой, он побежал на свидание, напевая что-то из «Дон-Жуана»: ко всему относился с иронией, не исключая самого себя.
На свидание он пришёл, как всегда, вовремя, но никакой радости от предстоящей встречи уже не испытывал. Издали увидев Елену, которая не шла – несла себя по тротуару, как по паркету, любуясь собой, успевая ловить восхищённые взгляды и отвечать на них, он вдруг подумал: «А зачем она мне? Она ведь не для меня – она для себя, и только. Восхищающая всех и ко всем равнодушная». А я? Ведь я тоже, на самом деле к ней…Никогда не зову её ни Леночкой, ни Алёнкой – только полным именем, а вот Аллочку, Алюшу…
- О чём замечтались, молодой человек? - Елена была уже рядом. Подхватив его под руку, она начала о чём-то рассказывать, он рассеянно отвечал.
- Что это с тобой сегодня? На работе что? – она, похоже, встревожилась, - тебя в чём-то подозревают?, - Елена всмотрелась в его лицо. Он отвёл взгляд, с неприязнью отметив видную вблизи лёгкую одутловатость её щёк и наметившиеся мешки под глазами: «Неужели правда, что она выпивает? Почему так взволновалась? За меня или…?»
- Не-ет, тут другое что-то. Смотри у меня! – она отвернулась, чтобы не выдать своего беспокойства: появление соперниц она всегда чуяла за 10 вёрст. Странно, она такая красивая, и вот опять… Неужели доложили про вчерашнее? Вряд ли: Николай не любитель сплетен. Ну да, не всем нравится её отношение к жизни, но она вот такая и переделывать себя не будет! Относительно Николая у Елены были далеко идущие планы, и она ни за что не даст их разрушить. Никому! «Спокойно», - сказала она себе, - сейчас мы его отвлечём и развеселим.
- Ну, - она улыбнулась, и Николай подумал, что её улыбка совсем как в кино, - Куда сегодня пойдём? Я так замёрзла! Может, в ресторан? Она кокетливо взглянула на него. Если бы она знала мысли Николая! Сердце у него так и упало: «Значит, правда!»
- Ну вот, опять хмуришься! Ты здоров?
- Да-да, - машинально пробормотал Николай, не глядя на неё, - правда, знаешь, знобит что-то. Пойду-ка я домой. Извини.
- Пойдём вместе, я буду тебя лечить, поухаживаю.
О, такого напора он не ожидал! Николай, учитывая его принципы, не был, конечно, приверженцем домостроя, но такая инициатива в самом начале знакомства – это чересчур. Со всех точек зрения. Вспомнился Пётр, его странный взгляд во время разговора о ней. «Уходим», - приказал себе Николай, как во время операции.
- Не стОит, сам справлюсь, - быстро ответил он, - До свидания. Его интонация не оставляла сомнений, что лучше ему не навязываться. Резко развернувшись, он пошёл прочь не оглядываясь. Не видел, как вновь вспыхнул угасший было взгляд Елены, словно говоривший: «Куда ж ты денешься!»
На следующий день Николай, как обещал, зашёл вечером в библиотеку. Алла в этот день помогала дежурной, Наталии Дмитриевне, седой даме в годах, бывшей выпускнице Смольного института. Она, как и четыре её сестры-погодки, была одинока: революции, войны, эпидемии, гибель или эмиграция близких – им было не до себя. Когда выживание опять стало жизнью, и жизнь более-менее вошла в колею, думать о семье было уже поздно. Так и жили впятером в большой квартире, оставшейся от отца, известного профессора-биолога.
Аллочка Наталии Дмитриевне сразу понравилась: неглупая, воспитанная, любознательная и аккуратная - для библиотеки подходит. После оформления на работу Алла даже жила на квартире у сестёр несколько дней, пока не получила ордер на комнату. Ничего не говоря девушке, Наталия Дмитриевна решила про себя, что по мере возможности поможет той устроить судьбу: одной в большом городе тяжело. Она даже себе не признавалась, что хотела бы иметь такую дочь. Увидев вошедшего симпатичного молодого человека, она сразу поняла, что это тот самый офицер, о знакомстве с которым Аллочка вскользь сообщила ей утром. Старания девушки изобразить равнодушие не обманули её начальницу, поэтому, узнав о цели Николая, она быстро проговорила:
- Подождите минутку, пожалуйста. Алевтина Васильевна, - подозвала она помощницу, - оформите, будьте добры, молодому человеку формуляр. Мне необходимо идти в фонды.
Увидев, как блеснули глаза молодого человека при появлении девушки, как ускорился её шаг, Наталия Дмитриевна улыбнулась и подумала: «Хоть бы у них всё сладилось». В глазах её была грусть.
Алла, низко склонив голову, заполняла формуляр, чувствуя, что Николай всё время смотрит на неё.
- Красивое у Вас имя, - наконец, произнёс он.
- Вам нравится? А мне кажется, Алла – лучше, моё - старорежимное какое-то.
- Что Вы! Алечка, Алюша, - правда, хорошо?
- Да! – она с удивлением подняла на него глаза.
- Вы когда работу заканчиваете?
- Обычно в шесть, но на этой неделе до восьми. А что?
- Так просто. Интересно, как библиотекари работают.
Ему почудилась тень разочарования на лице девушки. Понять ход её мыслей было нетрудно: «Ну, вот, а я думала - пригласит в кино или хоть просто погулять…». Отложив ручку, она отправилась за заказанными книгами.
- Эх ты, воробушек!, - Николай, глядя ей вслед, вдруг почувствовал нежность и задумался.
- Вот, будьте добры, распишитесь здесь и здесь! - девушка протягивала ему учебники и альбом. «Аккуратнее, пожалуйста, не повредите репродукции», - произнесла она тоном своей начальницы, сдвинув тёмные бровки.
- Ни за что и никогда! - рассмеялся Николай, по профессиональной привычке проверяя, все ли страницы целы.
- Все, не беспокойтесь, - прочитала его мысли девушка. В голосе сквозила лёгкая обида.
Она подняла глаза от книг, которые он листал, его пальцы замерли… Двое посмотрели друг другу в глаза…
Не будем соревноваться с сентиментальными романами: там подобные сцены расписаны более подробно и профессионально.
(продолжение:
http://www.proza.ru/2015/05/04/2100)