Алтарь
...Они говорят, что я рак
На спине инквизиции,
Я и есть рак
В сердце инквизиции!
Dimmu Borgir, “The Fundamental Alienation”
Майя несколько дней подряд не посещала мастерскую, ничем это не обосновывая для окружающих. Она долго не убирала дома и даже не запирала дверь. Никто ничего не украдет, потому что у нее ничего нет. Несколько раз девушка выходила за дверь, чтобы увидеть старушку-соседку и нагрубить той при встрече. Но никого она не видела сегодня.
Девушка еще не знала, чем будет грозить отлынивание от работы, да и не особо волновалась по этому поводу. В ближайшее время город ждала гибель, и сегодня ночью она обеспечила для этого все условия.
Майя не знала, кому принадлежали слова, услышанные во сне. Бабушке или некой иной сущности, поселившейся у нее внутри? Но она их отчетливо помнила:
«Стены города питает магия, но она слаба. Те, кто построили крепость, хотели вычеркнуть ее из реальности. Но время идет, а оно безжалостно, знание утрачено, никто не может починить то, что построено много лет назад.
В твоих силах Майя разрушить заклятье. Видишь причудливые плетения? Видишь в них выпавшие звенья и незаконченные штрихи? Ударь по ним, они распадутся, и ты узнаешь, что произойдет»
Майя помнила, как ударила магией в незащищенные звенья и затем наблюдала разрушение заклятья, вплетенного в камень. Она была как никогда довольно собой.
Но это не все, планируется еще одно представление.
Майя как всегда сидела в старом кресле за кружкой терпкого травяного отвара. Усталость освободила сознание и впервые за долгое время девушка чувствовала себя хорошо. Она старалась не думать, что скоро могут начаться какие-нибудь проблемы. Ей было все равно. Будучи в блаженстве, она отдавалась неким своим никому не доступным мыслям.
Сегодня особенный день: днем будет казнь, само по себе необычное зрелище. Майя знала, что там будет происходить, прекрасно представляла. И подозревала, что покинув сегодня дом, больше никогда не вернется.
Она старалась не думать о том, что, скорее всего, погибнет. Она сильна, но она одна и не может одолеть весь город. Зачем она это делала? Чтобы сломать судьбу и направить ее в небытие на милость великих богов.
Майя не боялась смерти и смотрела на талисман, что лежал на ладони, маленький пошарканный крест. Потом, наклонившись к своей кровати, она засунула руку под соломенный матрас. Рука почувствовала холодный металл припрятанного кинжала, что хранился на случай, если кто-то ворвется в дом. Слабо улыбнувшись, она аккуратно его достала и спрятала под одеждой.
Кинжал ей достался от ее бабушки, что считала, что женщины не должны быть беззащитными созданиями.
Майя чувствует себя уверенней, когда у нее есть оружие, о котором не знает противник. И затаив дыхание, она прикоснулась к той невидимой артерии, что всегда давала ей власть над огненной магией.
;;;
Холодная луна смотрела на маленького худенького мальчика, который обитал в трущобах огромного города. И терзало его воспоминание, что выплыло из небытия холодного мира, порожденного другим я.
У него был когда-то дом посреди леса, в котором вместе с ним жили отец, мать и его старший брат. Было все хорошо, но настал момент, когда родные ушли по делам, сказав, что скоро придут. Он хотел пойти с ними, но они не взяли его с собой.
И Серин все ждал их возвращения. Проходили часы за часами, потом дни за днями, но никто так и не вернулся. В доме, что заполнялся тьмой и паутиной, становилось все холоднее. Стены высыхали, покрывались плесенью. Мебель отсыревала и приходила в негодность, но он все ждал, пока не понял, что остался один. Никто сюда больше не найдет пути.
И тогда Серин пошел в лес. По щекам текли слезы. Вперед, в огромный город, что растелился впереди за деревьями.
;;;
Стены сжимали со всех сторон, они еще хранили в себе следы ауры страдания. Камни столетиями помнили боль, и следы высохшей крови покрывали шершавую поверхность. Стоит открыть глаза, как ничего не видно. Нужно смотреть не через реальный мир.
Серый туман охватил пространство, в котором нет воздуха. Кошмары шли по пятам. Со всех сторон к нему стекалась темная субстанция, что в его воображении стала липкой материей.
Ключ неохотно открыл заржавелый замок. Скрип открывающихся дверей резанул слух, и Серин вырвался из объятий тревожных снов. Пара стражников в поношенных доспехах зашли в камеру. С собой они принесли кандалы, что должны были сковать руки и ноги пленного, что представляли собой кольца, скрепленные цепью. Они могли уничтожить всякую надежду на спасение, но... на них не оказалось никаких заклятий, хотя сохранили способность натирать кровавые мозоли.
Серин позволил себя заковать в цепи, хотя это причинило сильную боль. Он полагал, что на него наденут еще и знакомый вонючий мешок, но на этот раз обошлись без этого. Чувствуя холод и тяжесть кандалов, пленник поплелся за своими тюремщиками. Может охранная магия когда-то была в этих приспособлениях, но время ее разрушило, оставив незаметные следы, что не могли препятствовать мастеру. Магия...
...Она чувствовалась слабо в этом городе, исчезая, растаивая со временем. Не было новых притоков силы, не было новых знаний и веяний. Все ушло, а от того, что сохранилось, люди отвернулись.
Серина неотступно вел конвой из нескольких стражей по длинным коридорам, а окружали со всех сторон несчастные, погребенные здесь навечно. Тюрьма была построена на века очень давно, и люди, живущие в ней, не знали всех ее секретов.
Пленника вывели на солнечный свет, что ослепил глаза. Серин некоторое время стоял, зажмурившись, пока резь в глазах постепенно не ослабла. Потом неудачливого путника вели через серый город, и он чувствовал на себе взгляды голодных людей. Они смотрели со всех улиц и переулков, среди них бегали худые дети со звериными душами. Пару раз в него бросали камнями, что тяжело аукались в ранах. И он руками мог потрогать ту ненависть к чужеродному, что зависла в пространстве.
Даже те, кто был рядом с ним с оружием в руках, боялись, словно вели прокаженного, хотя старались этого не показывать.
Черные туманы из переулков окутали сознание. Теплая весенняя погода не могла никого обмануть, холод, что пришел из окружающего мира, потопил все.
Круглую площадь Серин почувствовал сразу, так как здесь кое-что было. Посреди нее застыла статуя странника, закутанного в плащ, в котором было нечто знакомое. Может, где-то они встречались в далеких забытых снах, но странник определенно был мертв. Серин подозревал, что жить ему осталось недолго, и долго не мог отвести глаз от дивного творения, словно надеялся, что оно станет проводником для него на небеса.
Но вскоре круглая площадь скрылась за поворотом, и Серин вновь окунулся в город, наполненный шумом и суетой. За Синреем его ждало иное уродливое строение, построенное из огромных плит, наложенных друг на друга. Путник и раньше видел подобные храмы в других местах, но их назначения никто не знал.
Перед храмом возвышался самодельный жертвенный алтарь, поверхность которого покрывало множество желобков, уходящих внутрь камня. Кровь, стекающая по ним, превращалась в мистическую силу нечеловеческого создания.
Прикрепив Серина к столбу, стражники оставили его на время в покое, но из виду не теряли. Он чувствовал на себе их напряженный взгляд, и почти обреченно принял свою судьбу. Мельком он наблюдал за тем, как младшие жрецы вели приготовления.
Особая одежда черного цвета отличала их от других людей, а лица, покрытые татуировками, вселяли мысль о таинственной магии, что подчиняется этим рисункам. Аура греха, которая пропитала их сущность, сильно ударила по чувствам. Скрюченные пальцы, двигавшиеся быстро-быстро, были словно пауки, копошащиеся в чаше.
Серину никогда не понять людей, прикоснувшихся к власти, нечто чужеродное самой его сущности, просматривалось в них.
;;;
Народ собирался, угрюмо стоя в стороне. Солнышко блеклое гуляло по земле, играя, словно волнами, синими лучами. Лица были мрачными, они тоже понимали, но не могли объяснить, что же изменилось в окружающем пространстве. «...Лица мертвецов...»
Серин немного встряхнул головой, чтобы согнать дурман, что нагоняла жара и пересохшее от нее горло.
Невольно в поле его зрения попала смуглая девушка, что стояла немного поодаль от всех. Одежда, в которой не было вкуса, но было что-то похоронное. Черные волосы и странные синие глаза. Дикая красота, что отливает бронзой. Ее душа была далеко в глубине глаз.
Взгляд направился на гладкую каменную стену. Темный храм... Магия могла и обманывать, но внутри строения, Серин чувствовал, было пусто, пыльно и темно. У противоположного от входа конца ощущался гладкий каменный столб или что-то похожее на него. Не было ничего: ни глаз, ни лица. Когда он прикоснулся мысленно к камню, то почувствовал древний холод, который тот хранил в себе. Кто его выстроил, зачем, этого не понять. И никогда не узнать. Но предназначение его было не страх, нет... Страх пришел позже.
Серин встряхнул головой.
Вскоре пришли старшие жрецы. Среди них выделялся один. Он был лет сорока на вид, карие глаза светились на загорелом лице. Длинные прямые черные волосы колыхались под дыханием неуловимого ветра. Никакой фанатичности, только спокойствие и рассудительность. Каждое его движение несло в себе печать власти, и все подчинялось ей. Белые узоры, что покрывали его одежду, были сотканы из снега.
Серин, невольно заглянув в его глаза, испугался того, что в них увидел. Нечеловеческая сущность притаилась в глубине, словно сила, которой жрец подчинялся, поглотила его. Он был человек, также как и Серин, но из другого мира. Они не должны встретиться в одной вселенной. Жрец приложит все усилия, чтобы уничтожить пленника. Снисхождения бесполезно ждать. Что-то не так... Что-то в его руках...
Черный посох, на который опирался жрец. Ничего особенного, но вселяет смутную тревогу. В отличие от статуи странника в нем была зловещая мистическая жизнь, которая может быть свойственна только вещам. Неровное древко, как у черного дерева, ветви которого тесно переплелись и образовали ствол. Наверху они раскрывались десятью пальцами, посреди которых был синий камень, похожий на кошачий глаз.
;;;
Жрец не стал ничего говорить, когда настало время. Одним мимолетным жестом он приказал стражникам уложить пленника на алтарь. Серин, все еще находясь в прострации, не мог отвести глаз от грубого камня, покрытого множеством желобков.
У него была надежда, пусть и маленькая. Эти люди мало знакомы с магией, судя по всему, может, удастся их напугать парой фокусов. Глядя на ненавистное покрытое легкой ржавчиной железо, Серин сделал то, что давно хотел. Он прирожденный вор, и цепи соскользнули с него, словно были немного великоваты.
Народ, окружающий алтарь, отшатнулся в ужасе. Загорелые пальцы сильнее сжали древко. Что-то не так...
Стражники, боясь гнева более зловещего существа, чем странный пленник, попытались напасть с алебардами и мечами в руках, окружая со всех сторон. Кто-то пытался подстрелить издалека, целясь из лука. Серин закрылся от стрел временным магическим щитом, а ближайших к нему противников разбросал мощной волной воздуха.
Взгляд путника остановился на жреце, который сохранял спокойствие.
- Ты не понимаешь, что не можешь уйти. Ты греховен, а бездна не принимает людей с такой сущностью.
Серин не успел что-либо ответить. Пространство накалилось, в нем творилось нечто, искажающее его сущность.
Жрец прикрыл веки, словно обращаясь к своим внутренним возможностям. Синий глаз взлетел вверх и направился на Серина. Из сущности странного предмета, из десяти черных пальцев родилось пламя. Оно появилось в виде слабого огонька, что сплетался в виде причудливой спирали, превращаясь в огромный огненный смерч.
Магия родилась изнутри предмета, артефакта, что способен сохранять силу и воплощать в виде огня. Единственное, что оставалось, это попытаться закрыться невидимыми щитами в надежде, что они разбросают направленное сердце феникса.
Серин всеми силами души начал творить заклинание, что должно родить барьер. Но нечто его остановило, зрелище, в котором было нечто фаталистичное.
Девушка выплыла из толпы и взошла на помост. Она стала навстречу разгорающемуся пламени. Ее одежда развевалась под дыханием ветерка. Серин ожидал, что она утонет в океане огня, даже не успев закричать. Воздух наполнится мерзким запахом гари, и хрупкое создание станет пылающим факелом.
Но дикарка плавно подняла руки навстречу пламени, словно всегда делала это. И огонь, что должен был уничтожить ее, ушел в землю под углом. В воздухе остались лишь почти невидимые хлопья пепла.
- Я ответила твоему богу!- сказала она старшему жрецу.
- Ты ведьма!- сказал жрец, которого резко обожгло присутствие нечестивого среди его паствы.- Ты не будешь жить в этом мире! Ад последует за тобой везде, где бы ты ни оказалась!
- Ад со мной всегда и везде!- ответила дикарка, напрягая кисти своих рук, отступая назад.- Пора и тебе познакомится с ним!
Прежде чем кто успел что-либо подумать или сделать, девушка сделала изящное движение правой рукой и пламя, что поглотила земля, неожиданно охватило жреца. Как и ожидал Серин, жертва не успела закричать, жрец вспыхнул, словно факел и опал на колени. Все, что от него останется, это горстка пепла.
Пошатываясь, девушка словно приложила усилие, чтобы выпустить из себя волну. Огонь охватил все окружающие деревья, мгновенно стало жарко, и воздух наполнился дымом, что съедал легкие. Что-то взорвалось в стороне.
Взрыв задел стражей, незнакомку, Серина, а также некоторых местных жителей. Пленника ударило об камень мостовой. Чувствуя боль от многострадальных губ, он поднял взгляд. Его балахон обгорел, вспышки боли от новых ожогов настигли сознание. Но ничего страшного, выживет, основной удар был направлен в сторону. Надо успокоить трепыхающееся сердце.
Девушка тоже упала, явно не собираясь никуда убегать. Медленно поднявшись, она стояла, словно хотела принять последнее сражение в жизни.
Началась паника, люди бежали в разные стороны, сметая все на своем пути. Серин подбежал к незнакомке, схватив за локоть, и потащил за собой. Она некоторое время сопротивлялась, но потом вдруг повиновалась его прикосновению.
Сейчас надо было затаиться до ночи. Серин чувствовал, как стражи пытаются идти по следам, но беглецам удалось затеряться среди толпы и дыма. Но бежали они не в город, а от него в безопасный лес.
Серин накладывал на себя маскировку. Он чувствовал боль от огня, что обжег его брови и вину перед людьми, что косвенно пострадали из-за него.