Его величество рабочий класс в лице полубезработного Аркаши Купырёва, отышачив как положено полсмены (больше работы не дают), устроил праздник для души в компании старых корешей. Заглотив пяток пузырей «чернил» подешевле, а также тройного одеколону отведав, разбрелись ребята по домам и канавам. А Купырёва в «тошниловке» под столом забыли. Бедняга в тоске вспоминал мать и директора своего завода, по вине которого денег у народа нет даже на простую «Столичную»!
В это время директор фирмы «Банные веники», выпускающей ещё и паровозные трубы, а также фанфары, Е.Томлёнов, хватаясь за грудную клетку, читал свежепоступившие телеграммы: отказ, отказ и снова отказ от выпускаемой продукции. Той, которую раньше когда-то с его передового предприятия хватали по разнарядкам не глядя! Модернизацию проводить? Конечно, давно пора! Только вот к банку не подступишься, такие проценты на кредиты гнёт, что в момент тебя всего высосет, не успеешь опомниться! Значит, придётся банкротиться. Коллектив разгонять, а это чревато… Говорила мама в детстве: будь музыкантом! Пилил бы сейчас на скрипке – цветы, аплодисменты. А тут – готовься в реанимацию, дружок!
… Скрипач Похвалишин яростно драл струны пальцами и смычком. В зале, в разных его местах, сидело с десяток слушателей. Одна бабуся, кажется, вязала носок. «Не идут на концерты, гады! – рычал про себя маэстро. –Пропивают миллионы в Куршавелях, да в кабаках с девочками! Культуры – с Гулькин нос, а ещё Савв Морозовых с Мамонтовыми из себя корчат! Вот сломаю свой прибор и подамся продавцом в киоск коммерческий! Может, хоть наемся досыта!
…Коммерсант Букашкин уныло провожал взглядом рекетиров, которые усаживались в «Тойоту» с его недельной выручкой и саквояжем иноземных напитков, реквизированных тут же в пользу настоящих мужчин. После пожарника и налогового инспектора, также имевших свою толику, это был третий налёт за день. В будке практически ничего уже не оставалось. «Всё, - озлобившись на такие обороты, решил вдруг незадачливый торгаш – На те башли, что в заначке остались, покупаю «пушку» и вливаюсь в славные ряды сборщиков даней-податей. Перспектив там значительно больше».
…Рекетир Мордоворотов, получив в последней разборке пулю в живот, лежал на больничной койке и безрадостно предавался размышлениям: «Наверное, хватит искать приключения на собственный зад! Ведь, пожалуй, в следующий раз и вовсе кокнуть могут. Как подлатают врачи, уеду к деду в деревню на свежий воздух и молоко. Райское наслаждение! Баунти!
…Родственник экс-убийцы дед Степан сидел на корточках в дырявом сарае перед издыхающей от бескормицы коровой и плакал: «Вот ведь дурень! Поддался с осени на уговоры, да посулы, пошёл в фермеры. А ни кормов, ни ссуды от районных начальников нет как нет. Говорят, они сами денежки растащили. На исходе марта коровы все ясли, как есть, обглодали. И вот – конец. Придётся резать скотину.»
- А, гори оно всё синим пламенем! – прошептал в отчаянье хозяин решетообразного бунгало. – Уеду-ка я в город. Там народ, как здесь, пупа не рвёт, а всё лучше нашего живёт.
…Коренной житель государства Российского Разумников, к утру уже уставший от мыслей о государственном устройстве страны и о её дальнейшей судьбе, прибыл к месту своей обычной дислокации – подземному переходу у гостиницы «Бангладеш». Раньше-то он честно служил в одном из почто-ящиков. Но вовремя осознав бесперспективность такого времяпрепровождения, подался в «бичи». И не пожалел об этом ни разу! Вот и нынче. Стоило только ему примоститься на грязных ступеньках, бросить мятую кепку перед собой – сходу подфартило: посыпались баксы!
«Ха! – подумал с удовольствием бывший представитель интеллектуального труда. – Если дальше так дело пойдёт, скоплю миллион и смотаюсь в Штаты!»
До исполнения его светлой мечты оставалось немного, каких-нибудь девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять долларов. Всего-то.