2 августа 1978 г., Юрмала, Дубулты
Сердце весь день неспокойно бьётся. Как Олька? Где она сейчас? Ведь удрала, дурья голова, удрала в Елгаву к Борьке и Любке. Своим нытьём она мне портила настроение. Что мне было делать? Какими словами увещевать? Для неё Борька, Любка, двор - это всё. Иногда становится страшно за неё: а куда заведёт эта дружба с Любкой (Олька ведь обезьянка: увидела у Любки серёжки и себе уши проколола), что будет у неё с Борькой? Нужно ли ей это? Она ничем, кроме тряпок, не интересуется, читает только детективы. А я, доморощенный педагог, никак не могу её вразумить.
Вот сейчас где она? Ведь в городе её могут "засечь". Опять лгать, притворяться? Оля не может пока понять, что я несу за неё ответственность, что я волнуюсь, беспокоюсь за неё. Бездумно, легко она ранит меня ("Ты не можешь меня понять, тебе ведь никто не нужен!") и вряд ли догадывается об этом. Эгоизм разрастается, превращаясь в эгоцентризм. Я для неё никак не пример. Домоседка, книголюбка, в общем - несовременная. И это очень обидно!
В 15 лет я была чистой и наивной. Олька уже не такая. Какое презрение ко всем и вся, какое самолюбование! А эта её манера подставлять щёку для поцелуя! И целуешь ведь, негодуя и злясь в душе.
Сегодня я ещё не выходила. Очень обгорели плечи и спина, спала плохо, стараясь не задеть больные места. Боюсь вылезать на солнышко, чтобы совсем не облезть. Я читаю. Читаю книги, о которых потом и не вспомню. Закончу скоро это гиблое дело и начну заниматься подготовкой к институту. Надо много читать по немецкому языку, это ведь не шутки. Скучаю по институту, по девчонкам. Снился мне сегодня Дубашинский, который, проходя мимо, даже не посмотрел на меня. Может ли это быть? Так недоступен был его вид, что я содрогнулась в душе, сердце моё облилось кровью.
Ещё мне снилась Мирей. Я поцеловала её. Не значит ли это, что я, ценой потери будущего в науке, обрету будущее в искусстве, стану одной из его служительниц?
А Олька вернулась! Успела побывать в городе, повидала Борьку и, захватив с собой Любку и ещё кого-то, умчалась на пляж. Хорошо, как будто камень с плеч долой. Но всё равно, она не угомонилась ещё, всякое может взбрести ей на ум.
Здесь, на даче, раскусили мамашу. Поняли, что её радость - неискренняя, чувства - ложные, поняли, что она играет. Но она стала хуже играть, стала переигрывать, раз это замечают все - от Марите до жены профессора. Она переигрывает и когда-нибудь переиграет.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/04/14/1481