В судьбе капитана императорской армии Льва Марковича
Мациевича соединились две стихии – море и небо. И в обоих он
оставил яркий след. В первой – как талантливый корабел, автор
14 проектов подводных лодок и других судов различного
назначения. Во второй – как не менее талантливый летчик,
пионер отечественной авиации. Именно он вместе с другим
известным летчиком Михаилом Ефимовым совершил первый в мире
ночной полет. Но в отечественную авиацию Мациевичу суждено
было войти не только одним из ее первенцев.Он оказался
пилотом, открывшим скорбный список ее жертв.
Выпускник Технологического института и Николаевской морской академии Лев Мациевич, служивший в Морском техническом комитете, кроме подводных лодок занимался разработками проектов авианосца, гидроплана, броненосного крейсера, противотанковых заграждений. Талантливый инженер, преуспевающий на ниве кораблестроительства, неожиданно для многих страстно увлекся небом и отправился во Францию учиться пилотажному делу в летной школе авиационного конструктора, летчика и промышленника Анри Фармана.
В Россию вернулся дипломированным воздухоплавателем, в совершенстве овладевшим этим искусством. По мнению знатоков, никто не летал с такой уверенность, как Мациевич, никто лучше него не разбирался в устройстве аэропланов. Именно потому после возвращения из Парижа его назначают в отдел воздушного флота армии. Он занимается проектированием
собственного летательного аппарата, организацией закупок для страны аэропланов и двигателей, регулярно участвует во многих успешных полетах.
И еще одному увлечению поддался Лев Маркович – политике. Он вступил в партию эсеров. В ту самую партию, на счету которой числилось немало террористических актов, в том числе взрыв дачи Петра Столыпина на Аптекарском острове в августе 1906 года, в результате которого был тяжело ранен сын Председателя Совета министров Российской империи, а четырнадцатилетняя дочь осталась на всю жизнь калекой. Впрочем, сам Столыпин не верил в принадлежность известного летчика к эсерам.
В сентябре 1910 года в Петербурге состоялся первый Всероссийский праздник воздухоплавания. Именно здесь Мациевич вместе с Ефимовым впервые выполнили ночные полеты. Но программа праздника была обширной. Предусматривала она и показательные полеты с известными людьми на борту. Среди пассажиров были Столыпин и глава Государственной Думы Александр Гучков. Петра Аркадьевича настойчиво отговаривал от полета начальник департамента полиции, опасаясь, что пилот-эсер исполнит в отношении его смертельный приговор своей партии. «Я не верю, что офицер способен на бесчестный поступок», - ответил Столыпин. И оказался прав.
Сделав круг над полем, «Фарман» благополучно приземлился. А чуть позже Мациевич вновь занял место пилота и поднялся на небывалую для той поры высоту –около 600 метров. Потом на глазах тысячи зрителей вдруг выпал из «Фармана» и, словно легендарный Икар, камнем устремился вниз.
Что произошло в воздухе? Был ли это несчастный случай? Маловероятно. Мациевич считался опытнейшим пилотом и механиком. Многие склонялись к мысли: летчик исполнил приговор партии, вынесенный ему за то, что не воспользовался случаем и сохранил Столыпину жизнь. Так ли это? Время до сих пор хранит тайну. Но примечательно, что сам Петр Аркадьевич возложил на могилу легендарного летчика венок, на траурной ленте которого были выведены слова: «Жертва долга и отваги».