Дилижанс поскрипывает на ходу, под размеренный цокот копыт так хорошо думается. Раненое сердце болит. Рвутся нити, связавшие нас... Ещё помню аромат и нежность её красивого тела. Не хочу забывать. Храню в себе и лелею. А ведь нужно покаяться в содеянном. Признаться духовнику. Когда-то я осудил за этот же грех Лорана. Все помнят и знают об этом. Верно говорят, "не суди, да не судим будешь!"
"Во всём я грешен перед Тобой, Господи, и не достоин быть Тебе даже слугою. Прими меня, как блудного сына, растратившего Твои щедрые дары. Нет у меня другого пристанища и надежда моя только в Тебе. И да будет воля Твоя, Отец! Покарай меня, а Констанс прости. За всё прости её, Господи, и помоги во всём. Будь защитой и опорой! Я понесу свой крест вслед за Тобою, а Ты позаботься о ней, и о том, кто будет зреть в её чреве, если тебе угодно подарить ему жизнь..." - молитва моя продолжается, даже когда начинаю дремать.
Дорога длинная, утомительная, душно и хочется пить. Вспоминается прощание с Жоржем...
Мне кажется, он вовсе не спал в эту ночь. Когда я спустился с саквояжем вниз, он всё так же сидел в своём кресле и покуривал трубку. Глаза утомлённые, блестят.
- Уезжаешь?
- Да. Простите за всё, ради Бога.
- Это ты прости, Эдуард, - он поднялся и крепко обнял меня за плечи, - так хотелось бы назвать тебя сыном! Нашим сыном с Мерлен... Его глаза стали влажными, и я заметил, какие глубокие морщины появились у него возле глаз и на лбу. Сильные руки, спасшие мне когда-то жизнь, задрожали. Он всё ещё любит и страдает без неё...
Я спешил уйти, чтобы не встречаться с Мари, было бы непросто скрыть чувства, обуревавшие меня.
- Помогите Констанс! Если то, о чём Вы просили, исполнится, все надежды на Вас, Жорж.
- Не беспокойся. Я буду вечно благодарен и сделаю всё, что в моих силах. Напишу тебе, но письма не храни...
- Да, конечно.
- И пусть Бог бережёт тебя, мой мальчик! - мы ещё раз обнялись, и я, не оглядываясь, ушёл.
Как странно и непостижимо то, что случилось. Разве я мог бы себе представить нечто подобное, когда ехал гостить к Милерам?! Если бы кто-то рассказал мне подобную историю, я бы ни за что не поверил. Как причудлива порою жизнь, какие преподносит нам сюрпризы!
Закрываю глаза и вижу лицо Констанс. Она, наверное, сейчас крепко спит, а может быть и нет...
Девичья подушка вся в слезах, на лице красные пятна. Я вижу всё так ясно, словно мой дух переместился в её покои и находится рядом с нею...
- Что же в этом удивительного?
- А, это ты, Эделина. Снова твои штучки!.. Мне снится сон.
- Это тело твоё спит, а дух бодрствует, и для него нет преград и расстояний. Ты основательно всё подзабыл, мой дорогой! Пора тебя вновь обучать всему, - её громкий смех разлетелся по комнате, но лежащая на кровати Констанс не обращала на нас ни малейшего внимания, вытирая мокрым платком опухшие глаза.
"О, Эдуард! Зачем ты вообще приехал! Если бы я не знала тебя!.. Как больно, Господи, как страшно! Спаси и сохрани его в пути... Неужели я его больше никогда не увижу? Не почувствую прикосновения этих нежных рук, вкус его сладостных поцелуев, не увижу грустного блеска бездонных глаз..." - она произнесла это вслух и вновь погрузилась в себя.
- Хватит слушать этот влюблённый бред! - Эделина выдернула меня оттуда. - Не пройдёт и пару лет, как она будет вспоминать о тебе с улыбкой. Знахарка провела рукой по воздуху, словно вытирая стекло ладонью, и видение сменилось, стало очень светло, прохладно и тихо. Кажется, это келья какого-то средневекового монастыря... Смутные воспоминания встревожили моё сердце.
В этот момент дилижанс подскочил на каком-то препятствии, и я от резкого толчка очнулся. Всё никак не могу понять, сны это или явь, а возможно, я просто схожу с ума и не догадываюсь об этом? Даже если так, мне отчего-то дороги и приятны эти галлюцинации, они помогают переносить боль, отвлекают меня от реальных сегодняшних проблем.
Взглянул в окошко и увидел, что солнце уже в зените, значит, где-то полпути проехали. На следующей станции появится возможность отдохнуть и вдоволь напиться воды, пока будут менять лошадей. Аппетита нет, лучше поголодать. Чем дальше я от Ниццы, тем легче становится, а может, расстояние здесь не при чём, и всё это проделки Эделины?! Неугомонная душа в вечной заботе обо мне.
"Разве я заслуживаю такой преданности? Как можешь ты любить и прощать?.. Ведь видишь и знаешь обо мне всё... Чувство такое, что ты всегда была рядом, с самого моего рождения. Уму непостижимо! Каково это быть бестелесной сущностью, ведать все человеческие слабости и изъяны, но всё равно продолжать любить?!"
- Тебе это ещё предстоит понять, мой дорогой!
На остановке добавилось несколько пассажиров. Среди них молодая вдова с девочкой лет пяти. По семинарской одежде она поняла, кто я, и, проникшись доверием, поведала о своём горе. Как мог, я попытался её утешить, убеждая в том, что Господь победил смерть, и теперь все мы имеем надежду на спасение душ наших. Что слёзы лишь расстраивают наших близких, ушедших в мир лучший. Только вера способна утешить, придать нам сил. Любовь не умирает. Она вечно связывает нас, и мы ещё обязательно встретимся с теми, кто был нам дорог...
Даже не заметил, как доехали до нужной мне станции. Женщина поблагодарила меня и сказала: "У Вас большое будущее, мсьё, и, безусловно, Ваше дарование принесёт многим людям пользу и поддержку."
Дорогие сердцу слова я запомню и сберегу в памяти.
Жизнь продолжается, впереди нас ждут великие дела и испытания, может быть, и не очень великие, но их тоже нужно принять и выдержать. Главное, чтобы в душе не гас огонь любви, свет надежды и сияние веры, лишь тогда мы не собьёмся с пути и не заблудимся в сомненьях.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/04/14/847