Нежность

Андрей Данилович был человеком строгим. Если человеку нужно было сказать неприятную вещь, говорил прямо, без всяких подходов и давал оценку поступкам людей иногда суровую.
Однажды, составив мнение о человеке,  Андрей Данилович его не менял и всех окружающих делил на  две неравные части.  Одних он называл «наши люди» и относился к ним  с почтением, а других, нерадивых, называл почему-то « стилягами». Если ошибку допускал  «наш человек», Андрей Данилович говорил:
-Ну, ошибся человек, чего не бывает! У него ума хватит. Это наш человек.
Если ошибался кто-нибудь из тех, к кому он не благоволил,  презрительно произносил:
- От этого стиляги чего можно ожидать?
В глазах Андрея Даниловича не было греха страшнее, чем небрежно сделанная работа:
- Спустя рукава если что делать, то лучше и не браться. А если взялся, выполни так, чтобы дело тебя  боялось, а не ты его. Если работа  большая, подели на части, дай сам себе уроки: это я сегодня завершу, это, к примеру, завтра, а  там и сам не заметишь, как дело закончено будет. Сам удивишься, что так много успел, и все хорошо получилось. И нет большей радости чем хорошо сделанное дело. Сделано дело – оглянись, полюбуйся, потешь свою душу.
Андрей Данилович был старым трактористом. Как окончил в юности школу механизаторов, так вот уже десятки лет работал на земле. Пахал, боронил, убирал, косил сено. Всякую работу делал он на совесть, но больше всего на свете  любил пахоту.
Поля у нас неоглядные, некоторые тянутся от горизонта до горизонта, и кажется, что и силы такой не набраться,  чтобы все их вспахать. Трактор на  таком поле букашечкой кажется,  маленькой черной точкой издалека  виднеется, а мощи и силы хватает взметнуть все, метр за метром.
Андрей Данилович пахал землю с особым удовольствием. Однажды дали ему во время весенней вспашки практиканта. Подучил его  Андрей Данилович, а потом доверил рычаги трактора, а сам на пригорке сел, посматривая издалека за работой. Все правильно делал практикант: и глубина вспашки была заданной, и скорость нужной, но когда трактор сделав гон, поравнялся с хозяином,  Андрей Данилович взглянул на молодого человека поближе,  неодобрительно покачал головой и вечером встретив бригадира, сказал ему:
- Не будет из парнишки толку. Пашет без всякого удовольствия.
Выходило так, что этот суровый на вид человек больше всего на свете любил землю. И ту, что под ногами, и  всю ее, большую и добрую,  поилицу-кормилицу человеческую.
У Андрея Даниловича было одно место, особенно любимое им. В  Дальней пади сохранилась довольно большая березовая роща, которая полосой тянулась километра на полтора. Одним концом эта полоса леса упиралась в небольшое болотце в распадке. Деревья, разбежавшись по склону, как бы замирали на краю  болотца, но несколько березок росли прямо на небольшом полуострове. Березки эти росли кучкой, три старых березы окружили молодые деревца,  которые прислонялись к ним, как маленькие дети к матери своей, когда ищут у неё защиты.
Андрей Данилович всегда отдыхал и обедал именно здесь. Можно было руки ополоснуть в крошечных озерках воды, можно было укрыться от солнца в тени деревьев, можно было сколько угодно любоваться крутыми склонами берегов и полоской синей глади большой реки, видневшейся вдали.
Однажды поздней осенью Андрей Данилович пахал здесь поле.  Приближалась зима, вот-вот мороз  так скует землю, что плуг не пойдет по  ней.  Тракторист торопился, однако это не мешало ему выполнять работу добротно.
Потянуло гарью. Андрей Данилович остановил свой трактор,вышел из него и огляделся.  Дымок слабой струйкой поднимался к небу, Что-то  горит в распадке, как раз недалеко от того места, где был его любимый  перелесок. Встревоженный, он торопливо пошел к болотцу, но когда стал приближаться, увидел что пал совсем близко, и огонь вот- вот  перекинется к его берзкам.
Андрей Данилович побежал. Странно было, наверное, видеть со стороны, как бежит по вспаханному полю человек,  седой и грузный, с непокрытой головой, в распахнутой телогрейке, бежит,  хватаясь за сердце и задыхаясь от быстрого бега. Он даже упал, споткнувшись о комья земли, но  все-таки успел. Огонь широким и длинным языком только подбирался к дорогим деревцам, но не  коснулся их.
Тракторист снял телогрейку и стал сбивать пламя. Он бил по огню, топтал его ногами и наконец, погасил весь, до последней искорки. Потом присел на пригретом бугорке земли и огляделся. Вокруг была все та же  красота засыпающей земли,  обнажившийся лес как-то стал еще беззащитнее перед надвигающейся зимой, и только дубняк кутался в рыжую шубу из не опавших листьев.
Андрей Данилович осмотрел свою телогрейку. На спине выгорели огромные дыры, а края их ещё тлели. Тракторист положил её на землю и присыпал сверху. Вата может хранить огонь очень долго. 
- Что я теперь скажу жене?  Телогрейка то новая. Заругает. Придумаю что-нибудь, но правду не скажу  ни за что. Как вы думаете, милые, поймет она правду? – спросил Андрей Данилович у молоденьких березок, а те лишь качнули ветками.
Когда к вечеру приехала за ним машина,он был в старой замасленной телогрейке, и шофер удивленно спросил его:
- Данилыч, ты вроде бы утром был в другой одежде?
- Да к полудню жарко стало, я снял, положил где-то в поле и не нашел. Хорошо, эта старенькая под сиденьем оказалась, я в ней  ремонтирую технику, видишь – пригодилась. Без нее я бы к вечеру все зубы пересчитал. Холодает.
- Да, зима не за горами, Садись в кабину, я за  тобой за первым заехал. Садись и грейся.
Машина ехала по ровной проселочной дороге, а Андрей Данилович все оглядывался и оглядывался на спасенный перелесок.
- Что ты все высматриваешь там, Данилыч?
- Да вот гляжу, может, телогрейка где обнаружится?
- Да разве углядишь ее? Черное на черном никак не выделяется.
- А ты не помнишь, никто утром не курил  в машине, когда ты смену развозил?
- Курил. Василий курил. А что?
- Ну, я ему задам, забудет курить в такую сухую  погоду. Вроде и не стиляга, а такую промашку допустил! Беречь надо землю-то. Беречь.
В деревне старый тракторист зашел в сельпо, купил дорогую коробку конфет.
-Для старухи. Чтобы добрее была!
Молоденькая продавщица посмотрела ему вслед и удивленно сказала:
- Надо же! На вид такой суровый мужчина, а на самом деле такой нежный!