Стадо тысяч лошадей-сидуидов неслось, то растягиваясь в длинную продольную цепь, то образуя форму облака, то извивающуюся, как пустынная змея, шеренгу.
С высоты прилегающих скал табун выглядел как единый гибкий и подвижный организм, постепенно поглощающий долину реки Кхулх. За ним поднимался широкий сарафан пыли, и, казалось, она клубами взвивается до самых облаков и сливается с ними.
Грохот усиливался и уже можно было почувствовать мощь животной стихии, которую охотникам племени Сагунди предстояло остановить, а, точнее, перенаправить.
Начали с того, что на скалах в самом узком месте долины, там, где она обрывом переходила в ущелье, собрали валуны, достаточно большие и круглые, чтобы упав со скалы, на большой скорости пересечь поперек почти все дно долины.
Приближаясь к этому месту, табун заметно снизил свою скорость. Возможно ли, чтобы лошади почувствовали людей на таком расстоянии? У табуна был вожак, это он почуял что-то и, задрав голову, озирался вокруг.
Но вдруг на помощь охотникам пришли орлы. С размахом крыльев метром семь, они стали бросаться на молодых лошадей-сидуидов в тылу табуна. Тогда лошади снова прибавили ходу, и так, входя в ущелье, они мчались во весь опор.
В этот момент со скал прямо в гущу животных шлепнулся пятиметровый валун, прибив троих лошадей, отскочил в воду реки. Затем упал и покатился второй, третий, четвёртый.
Сверху эти исполинские животные были похожи на саранчу, бросившуюся в рассыпную. Многие стали взбираться по крутому склону, некорые срывались и падали на других.
Впереди долина обрывалась. Водопад падал с высоты сорока пяти метров.
Когда табун подошёл к обрыву, вереницы лошадей стали толпиться и завихряться у самой его кромки. Как водоворот в бурлящей воде.
Взбесившиеся животные прыгали друг на друга, сталкивались, и многие из тех, кто был с краю табуна, соскальзывали с обрыва и разбивались о камни внизу.
Но некоторые так и не достигали дна ущелья. Орлы один за другим подхватывали падающих сидуидов прямо на лету и, крепко сжав в когтях, уносили прочь в разные стороны.
Так стадо постепенно поглощалось обрывом. Безмолвное ущелье просто было на своём месте, а гонимое стадо уничтожало себя собственными мощью и неистовством.