- Что это? – на раскрытой ладони лежал необычный предмет. Больше всего, он напоминал золотой медальон на длинной массивной цепочке. Только этот медальон был похож ещё и на монету неведомого достоинства из столь же, неведомого доселе государства. На широкой – в три четверти мужской ладони золотом круге отчеканено солнце с разбрызганными вокруг острыми лучами, а на самом солнце человеческое лицо с отчётливо выделенными глазами и улыбающимся широким ртом.
- Что это? – повторил свой вопрос, взвешивая на ладони странную необычную драгоценность.
Перед ним стоял испанский матрос, всклокоченный, переводящий дыхание после короткого боя.
Бой был скоротечным. Голландский капер навалился всем свои корпусом на не ожидавшего нападения испанского военного торговца. Судно военно-торговой оснастки едва показалось из – за высокой скальной гряды острова, как голландец уже был тут как тут. Стремительная атака на всех парусах, два полных залпа левого борта и, даже не потребовался абордаж – испанцы не ожидали нападения и после двух весомых огневых аргументов сдались…
Это был первый серьёзный рейс капера «Окрылённый», официально узаконенного государственного пирата, действия которого должны быть направлены исключительно против кораблей противника и стран сочувствующих оному. Проделав длинный путь через Атлантику судно три недели базировалось на Тортуге, приводя в порядок потрёпанный штормом такелаж и разбираясь на месте в тонкостях военно-политической обстановки Карибского моря. Одно дело то, что говорят дипломаты в дворцовых коридорах Амстердама и совсем другое увидеть уже на месте картину, отличную тонами от нарисованной официально.
Западную Атлантику делили все, кому не лень уже почти два столетия. Со времён Колумба и Америго Веспуччи первыми хозяева этих вод стали испанцы и португальцы, получившие из рук самого Папы Римского буллу о разделении их территориальных владений, и сумевшие не только выгрести золото, серебро и изумруды с рубинами, но и основавшие ряд крепостей, со временем превратившихся в надёжные порты на всём протяжении от Юкатана до Огненной Земли.
Но и англичане не дремали долго. Вовремя спохватившись, что выставив за позолоченные вельможные двери Христофора Колумба, они проиграли огромный куш, жители сонного Альбиона стали стремительно навёрстывать упущенное и, уже несколько десятилетий спустя после открытия Нового Света эскадры Джона Кабота и Френсиса Дрейка безжалостно дали понять, что если и не торговыми ухищрениями, так пушечной пальбой они, сумеют-таки оторвать изрядной жирности испанский кусок на свой худосочный стол.
Вслед за англичанами в регион потянулись французы и до середины семнадцатого столетия главными пиратами здесь были они. Правда, в отличии от англичан, которые известны своей политической наглостью, эти любители женщин, парфюма и красного вина конечно же, никуда не ушли, они были, в основном, флибустьерами – пиратами свободной воли, не признававшими никаких законов и ограничений и бравшими на абордаж все суда подряд, независимо от их национальной окраски. Кабот и Дрейк были корсарами – официально закреплёнными пиратами английской короны, находящиеся под её покровительством.
А после пришли и голландцы, и английские флибустьеры, чихавшие на официальные королевские патенты, а после и обнищавшие испанские и португальские идальго тоже не стали брезговать морским разбоем и вчерашние верноподданные наихристианнейших королей и сиятельнейших герцогов теперь бороздили океан в отчаянной надежде, хоть как-то разбогатеть, безжалостно схватывая любую добычу, как голодная акула рвёт на куски всё, что ей попадается на пути…
Социальная природа атлантического пиратства довольна пестра – рождённые уже в Новом Свете у небогатых родителей, а то и просто у портовых проституток не видели, да и не знали никакой иной перспективы, кроме как уйти на морской промысел, который часто имел весьма размытые границы между законными военными и торговыми операциями и откровенным грабежом; бежавшие из тюрем и каторжных рудников преступники, до поры, скрывающиеся в горных лесах или в прибрежных заводях многочисленных островов, и впоследствии примкнувшие к пиратским командам; обедневшие дворяне и простолюдины из самой Европы, ищущие счастья за океаном; несправедливо осуждённые и обиженные властью, а среди таких попадались люди и из вполне респектабельных слоёв общества, эти жаждали мщения, а что ещё может быть лучше, чем пресечь поток богатства к какому-либо из ненавистных королей, что будет ярче радости узнать, что долгожданный сервис из драгоценного китайского или японского фарфора не попадёт на стол вельможной сволочи, написавшей на тебя донос в инквизиционный суд? И, наконец, кадровые офицеры, и дворяне, решившие поправить свои дела законным пиратством с разрешения самого короля. Такова была эпоха…
Эйван ван Майер, молодой офицер, дворянин, не терял времени даром. Ещё в Морском корпусе он заинтересовался деталями торгового оборота Европы с Новым Светом, следствием чего и стало его твёрдое намерение сочетать верную службу престолу с неизменным личным обогащением. И ничего зазорного в этом, молодой ван Майер не находил. Что плохого в том, что морской офицер будет не только приносить славу своей шпагой, но и вольёт свои личные капиталы в благосостояние любимой страны?!..
- Итак, что это? – терпению офицера можно только позавидовать. Ни единой повышенной тональности, ни тени раздражения.
Испанец облизал пересохшие губы:
- Это индейское, сеньор!.. – выдохнул. – Индейское золото…
Ван Майер удовлетворённо кивнул:
- Уже лучше! А, теперь, если ты скажешь мне, где ты его взял, то мы с тобой и вовсе подружимся! – спокойный выдержанный взгляд в грудь собеседнику.
- Там сеньор! – матрос махнул куда-то неопределённо на запад.
Ван Майер вздохнул:
- Клянусь, я даже не стану тебя пытать. И, даже сохраню тебе жизнь – пытливо посмотрел испанцу в лицо^ – Я возьму тебя с собой, если ты мне расскажешь всё в точности…
Пленный вздохнул и осмотрелся – палуба была завалена догоравшими обломками и телами убитых товарищей, всюду сновали голландцы, опустошая драгоценные трюмы. Остров был совсем рядом, всего в полумили и бросившись за борт есть хорошая возможность добраться до берега и затеряться в прибрежных зарослях. Да и вряд ли, из-за одного рядового матроса снарядят погоню, к тому же, он пуст и беден, всё его богатство это горстка монет, которая будет выплачена ему по прибытия в порт назначения.
Первый же рейс «Окрылённого» оказался превосходным – полувоенное испанское судно с грузом серебра, жемчуга и выделанных кож стало богатой добычей и хорошим предзнаменованием. Серебро в слитках и песо, несколько небольших сундучков с белоснежным и голубым жемчугом, тюки первоклассной бычьей кожи поступали в распоряжение капитана и всей команды капера. Золота было мало, всего несколько десятков небольших предметов, представлявших собой, безусловно, дорогие, но всё же, обычные ювелирные изделия. Тем ярче и весомее в глазах голландского офицера был контраст, лежащий на его ладони.
- Не стоит этого делать! – Эйван отрицательно покачал головой. – Сигануть за борт ты, конечно же, можешь, но если ты считаешь, что никто не погонится за тобой, то ты ошибаешься! Я самолично распоряжусь о снаряжении шлюпки и сам сяду за вёсла, если потребуется. В крайнем же, случае, если твоё мастерство пловца окажется непревзойдённым, я самолично расстреляю тебя из мушкета, благо стрелок я хороший. Это не хвастаясь, спроси у моих товарищей. Я уже понял, что ты мне нежен, а потому никуда тебя не отпущу. Но и ты не вздумай играть на твоей важности для меня! Смотри мне! Будешь врать и изворачиваться, горько пожалеешь.
- Я знаю немного сеньор…
- Вот и прекрасно, расскажи мне, хотя бы, то, что ты уже знаешь. Пойдём,- Эйван вежливо указал рукой,- там нам никто не помешает, иди. И не вздумай бежать! – ван Майер взвёл курок пистолета.