Я приходила к ней снова и снова. Как только появлялись деньги, я спешила к ней.
***
В холле моего убежища безлюдно и тихо. Отдаленные голоса персонала блуждают где-то под крышей. Страшно ступать. Не дай бог стуком каблука нарушить этот многолетний покой огромного музея.
Вверх по лестнице, направо, снова направо, налево, прямо. Каждая рама – это дверь в отдельный мир, совсем живой и динамичный. Протяни руку, войди в него, а нельзя. Ищи другие пути.
Глаза, глаза, руки, улыбки, теплый ветерок… Постойте!
***
Могучее краснощекое лето так и пышет жаром. Шершавые листья подсолнухов смиренно опустились на плетень. Тени исчезли. Астры, циннии, лютики и маргаритки кокетливо переговаривались с горячим ветром. Беспощадное солнце словно смягчалось, глядя на их атласные красные, оранжевые, снежно-белые, лиловые, розовые, бордовые головки. Цветы перебирали листочками, едва заметно кивали, покачиваясь на стройных ножках. Их листья, собранные пучками на стеблях, походили на пышные юбки, а сами соцветия – на юных барышень, взращенных на лоне разнолицей природы, среди пушистой травы и шумных шмелей.
Ветер, расхохотавшись, сорвал с нежных тычинок ароматную пыльцу и, не переставая смеяться, понес ее над землей. Он гнал и гнал ее вперед, над заборами, над стогами и крышами. А в зале молчаливого музея запахло цветами.