Ночь, прошла тихо; хотя и не совсем спокойно. Кошмары преследовали практически всех. Но утром; перед завтраком, все собрались в холе и вели довольно оживленную беседу, обсуждая до мельчайшей подробности, прошедшее, и потрясшее всех вчерашнее событие. Причем всё это гомонящее собрание, как и каждого в отдельности; мучительно досаждал один и тот же вопрос. А именно, что принесёт им пришедший день, и найдёт ли полиция, хоть какую- то зацепку, малейший след в этом таинственном и никому непонятном исчезновении девушки?
Вдруг, молчащий до этого, находящийся чуть поодаль, в сторонке Конан, задал как бы самому себе, но при этом, произнеся вслух вопрос, который прозвучал в холле, словно взрыв шумовой гранаты, случайно выроненной кем- то из присутствующих. Этот- то вопрос и заставил присутствующих на этом несанкционированном собрании; на мгновение замолчать, оглядеться вокруг себя, и с каким- то непонятным душевным волнением, оказаться в реальном времени.
– А где Джозефина? А - а!!! Ну, хоть кто не будь, видел, сегодня эту девочку?!
Наступившую молчаливую паузу, которая столь неожиданно возникла, прервала горничная графини, Франческа.
– Вчера вечером, – заявила она, – Джози приходила ко мне и просила дать ей снотворное от головной боли, так же, она жаловалась на- то, что утром переволновалась и очень плохо себя чувствует. По этому, скорее всего она в постели, и в скором времени присоединится к нам.
Но, после вчерашних событий, никто уже не пытался лелеять, каких бы- то, ни было иллюзий и вообще чему- то внимать, хоть какую- то веру. Все в один голос, тот час же предложили Франческе, довольно миловидной женщине, лет сорока, круглолицей, коротко подстриженной да к тому же вечно занятой, своими не столь хитрыми делами. Все же подняться наверх и там, на месте таки, лично убедиться в том, что девушка жива и здорова. Но если все же, она болеет, то необходимо отнести ей завтрак в постель и, не особо мешкая вызвать врача.
Франческа вернулась минут через десять и сообщила, что все вещи Джози находятся на своих местах, постель убрана, и как ей кажется, то девушка этой ночью вообще не ночевала в своей комнате. Где Джозефина могла находиться, в данный момент, Франческа и понятия не имела, поскольку обойдя все крыло, девушки нигде не обнаружила. Закончив свои объяснения, горничная хмыкнула носом, из её глаз ручьем покатились слезы, и она громко зарыдала.
Эндерсон поднялся с кресла, окинув взглядом присутствующих в холле, тихо сказал. – Еще пару таких вот дней и у меня самого, явно поедет крыша. – Извинившись, он закурил и вышел во двор.
Стояла безветренная, превосходная погода. Ярко светило солнце, и жизнь казалось, должна была быть, довольно привлекательна, и прекрасна. Над цветником копошилась небольшая, звенящая пчелиная стайка собирающая пыльцу. Вдруг, почти у самого лица Вильяма, прожужжал лохматый, большущий шмель и скрылся за кустарником на противоположной стороне аллеи.
Немного постояв, анализируя события происшедшие нынешним утром; Вильям отправился к домику садовника. Домик, в котором ютился садовник, был возведен более полувека назад и служил в то далекое время как сторожевой. Находился же он, в самом конце сада у небольшой калитки, которая выходила на берег горного озерца.
Садовник присев на корточки, пытался починить сломавшуюся вчера газонокосилку, и при этом, что- то мурлыкал себе под нос, сопя, словно кузнечный мех; а точнее, специальное приспособление которым в кузнях раздувают угли.
Подойдя ближе, Вильям поздоровался с Альбертом. Тот на мгновение замер, оставив свою возню, поднял голову и посмотрел в сторону прозвучавшего приветствия, после чего поднялся, отвечая Вильяму тем же.
– Альберт, ты не видел случайно сегодня Джозефину? – Спросил Вильям.
– Нет, мистер Эндерсон! Я не видел её со вчерашнего дня; как ушел от колодца. Видел я только Франческу, комиссара и дворецкого, поскольку они приходили вчера сюда ко мне.
– Ладно, Альберт, спасибо тебе за информацию; – поблагодарил его Вильям и направился обратно к замку.
– А что, всё - таки, случилось!? А - а - а! – Окликнул Вильяма садовник.
– Да Бог его знает, Джози куда- то исчезла!? – Ответил садовнику Вильям и ускорил шаг.
– Постойте! Да постойте же вы, мистер Эндерсон! – Крикнул вдогонку Вильяму садовник. Что- то скажу…
– Я слушаю тебя Альберт!
– Вы, конечно, извините меня, мистер Эндерсон! Но мне кажется я всё - таки что- то ночью видел.
– Ну, тогда давай рассказывай мне всё да поподробнее. – Вильям вернулся к садовнику, присевши на лавочку, закурил. – Слушаю…
– Я ночью почему- то никак не мог уснуть и поэтому примерно ближе к часу, возможно двум ночи, вышел во двор подышать свежим воздухом. Свет я не зажигал, поскольку люблю ночью смотреть на звезды, а свет мешает, вот я зачастую и сежу на тёмную; любуясь так сказать небом. Вдруг я услышал чии- то отдаленные голоса, прислушавшись, понял, что разговор идет о каких- то разбросанных вещах, исчезновении девушки и ещё о чем- то тихий спор, что- то у них не согласовывалось с планами. Да и вообще они друг с другом как я понял, не особо ладили. Разобрать более подробно их разговор было невозможно, а подойти ближе я не решился. Вот так и простоял у дерева около часа, а- то и больше не знаю. В общем- то пока они не ушли.
– И куда же, извини за нескромность они всё - таки ушли, далеко ли близко а!? – Чуть раздраженно спросил Вильям.
– Я, правда, не знаю! В сторону замка пошли. Вон прямиком по той стороне от тропинки.
– А может по тропинке всё же шли!? – Спросил Вильям.
– Нет по траве!… точно по траве. По тропинке звук шагов не тот в траве он более мягкий приглушенный; – сказал Альберт.
– Что ещё видел, а парень? Давай, давай братишка, вспоминай! Лица, силуэты, одежду всё, всё вспомни до мелочей. До!…
– Нет, мистер Эндерсон, темно, тень деревьев… одно знаю точно по телосложению чуть меньше Вас с комиссаром.
– Я- то тут причем!? И комиссар, вообще каким тут боком?…
– Да я- то сразу подумал, что это Вы с комиссаром тут ночью бродите преступников ловите. А оказалось, не Вы… я тогда ещё больше испугался.
– Приедет полиция, всё слово в слово доложишь им. Ты меня понял Альберт!?
– Да, да я Вас прекрасно понял, мистер Эндерсон!
– Но и ладно! – Сказал Вильям и быстрым шагом направился в сторону замка.
Непонятные, тревожащие душу чувства, переполняли всю сущность Вильяма. Прокручивая в памяти события вчерашнего дня и сегодняшнего утра, плюс рассказ садовника. Он даже и не заметил, как свернул с тропинки, бредя уже практически наугад. Так же он упустил с виду и- то, что прямо ему навстречу, шоркая ногами, брел не менее озадаченный происходящими в замке событиями комиссар. Коп, ворчливо размышляя вслух, при этом, размахивая руками, пытался что- то доказать. Но туповатый, по всей видимости, собеседник, да к тому- же упертый как ишак, не принимал во внимание, ни одну из версий, и это доводило Пита до откровенно выраженной, так и прущей из него наружу неудержимой ярости. Опомнились Вильям с комиссаром только после того как столкнулись друг с другом, словно две огромные глыбы.
Постояв пару минут в растерянности, пытаясь сообразить, что, всё- таки только что произошло; поздоровались и, извинившись друг перед другом, оба отправились в сторону калитки ведущей к горному озеру. Это небольшое озеро со всех сторон окружали скалистые берега и огромные каменные глыбы, разбросанные по всему берегу. Образовалось оно в процессе добычи камня для строительства замка и его оградительных сооружений. Камни с этого карьера брались до тех пор, пока однажды не вскрыли довольно сильную водную артерию, которая и заполнила внушительных размеров котловину, буквально за пару дней. Вот с тех- то, далеких времен и радует глаз человеческий это прекраснейшее, кристально чистое творение рук человеческих, да матушки природы. Излишки столь щедро прибывающей воды, шумным, игривым потоком уходят куда- то в неведомую даль, при этом извиваясь словно змея, то надолго пропадая меж огромных камней и скалистых расщелин то, снова появившись, продолжает свой неутомимый извечный путь.
В процессе разговора, комиссар сказал Вильяму, что вызвал поисковую группу и та по прибытию сразу же приступит к тщательнейшему поэтапному обследованию замка, и прилегающей к нему территории.
Вильям же в свою очередь, поведал копу рассказ садовника. Пит, слушая его что- то ворчал, как бы в знак согласия и качал головой. По окончанию закурил и отошел в сторону.
В скором времени прибыли поисковики. Ребята тот час же разбились на небольшие группы и приступили к выполнению поставленных перед ними задач.
По истечению примерно полтора часа, к комиссару прибыл один из полицейских и доложил о сделанной находке, которую обнаружили на противоположной стороне озера.
Вильям во главе с комиссаром сразу же отправились на указанное место и увидели следующую картину. Женские вещи были разбросаны по берегу между камнями, и даже цепочка с медальончиком принадлежащие Джози лежали аккуратно сложенные на плоском камне, но так, же на этом камне находились туфельки, и серьги девушки. Довольно скрупулезно осмотрев, прилегающую к находкам местность комиссар дал, распоряжение собрать все вещи до мельчайшей подробности, и предъявить на опознание.
Подозвав к себе сержанта Фрэнка, комиссар распорядился, что бы тот лично присутствовал при опознании и обязательно пригласил на него горничную и жену дворецкого, тем более что горничная, по всей видимости, последний человек имевший возможность видевший Джозефину Клейтон вчера вечером перед её исчезновением. И если эти вещи принадлежат действительно пропавшей девушке, а в том, что это так, он лично и на секунду не сомневался, но поскольку процедура опознавания должна быть проведена по форме- то сразу, же после неё необходимо вызывать аквалангистов с бригады водников.
Комиссар развернулся и быстрым шагом направился в сторону Вильяма, но в какой- то миг ещё что- то вспомнив, остановился, оглянувшись; сказал.
– Да и ещё Фрэнк! Пусть они прочешут эту лужу дюйм за дюймом! Я должен знать все сто процентов есть ли там труп этой девушки или тела обеих, или вообще нет там ни черта; даже зелёных с мою ладонь жаб. – Пит машинально взглянул на свою ладонь, как бы прикинув, размер, этакого монстра и про себя улыбнувшись, подошел к Вильяму. После чего, резко развернувшись, окликнул – Фрэнк!
– Да комиссар!
– И зайди к садовнику, протокольчик составь.
– Хорошо комиссар! Сейчас вызову водяных и сразу же отправлюсь к садовнику.
Как раз в этот самый момент к ним подошел полицейский, неся стопочкой аккуратно уложенные вещи, найденные на берегу озера. Сержант окликнул его и кивком головы подал знак, что бы тот следовал за ним, и они оба направились по направлению к замку.
Пит стоял, облокотившись на огромную каменную глыбу и глядя на озеро, прокручивал в памяти все события прошедших суток. – « Вильям, Вильяма в принципе можно и отбросить со щитов, хотя из виду упускать нельзя ни в коем случае. Этот монстр, если что- то со своими клоунами разузнает или кого- то заподозрит. Живым может и выпустит, но изрядно изувеченным, и это явный факт. Пытать будут с превеликим усердием. Этот, денег зря не платит; в безопасность отборных бойцов нанял. Его один, что моих два. Ну да ладно, чего уж тут лирикой мозги себе морочить, есть и без этого, чем их припудривать. Садовник, водитель, водитель более свободен в своих действиях, у него машина в руках, выезд за территорию регулярный, да и телом гораздо меньше, если верить рассказу садовника. Нужно навести справки и чем быстрее, тем лучше. Значить два претендента как бы есть. Это садовник и более яркий претендент водитель. К этой когорте святых, можно так же приписать и младшего сына дворецкого. Втерся в доверие и провернул свое темное дельце, только вот не вижу причины; нафиг ему- то, это понадобилось. Деньги! Тогда от кого?.. Не пойму…. Но попытаться нужно. Кто- то за всем этим стоит и довольно крепко ». – Комиссар закурил, не сводя глаз с водной глади озера.
Спустя чуть больше четверти часа возвратился сержант и доложил комиссару что предметы, найденные на берегу принадлежат Джозефине Клейтон и что она действительно была одета в них вчера вечером, когда заходила к горничной Франческе за лекарством от мигрени. Горничная сразу же без особых заминок их опознала, да в прочем, как и жена дворецкого, подтвердила принадлежность данной находки. Что же касается бригады аквалангистов то возможно они уже в пути, поскольку обещали выехать немедленно.
– Садовника видел? – Спросил комиссар.
– Нет! Заходил, но в домике пусто; – ответил сержант и добавил, – сейчас схожу, поищу.
– Давай Фрэнк, не откладывай в довольно длинный ящик, каждая минута дорого стоит. – Сказал Пит и перевел взгляд на Эндерсона.
Тот лежал на огромном плоском камне, заложив ладони под голову, и смотрел на проплывающие по небу редкие тучки.
Присев на камень рядом с Вильямом комиссар сказал. – Да уж дружище есть над чем поразмыслить, ведь если верить, данному гусю то вторая девушка, как и первая, исчезла так же совершенно голой. Хотелось бы мне знать что все таки эта падаль похитившая и раздевшая этих девушек хотела кому доказать и на кой хрен; извини за вырвавшееся выражение он разбрасывает их одежду то в одном то в другом месте имитируя этот бездарно разыгрываемый факт суицида? Попалась бы мне в руки сейчас эта дрань, так я бы из неё душу- то дряхлую, словно дерьмо из мешка в момент бы вытряхнул. И поверь, ты уж мне дружище; сделал бы я все это даже безо всякого угрызения моей и так уже довольно таки потертой да в заплатах совести.
– Извини Пит,– сказал Вильям. – Ты ведь как ни как коп, милый ты мой человек и закон тебе особо- то расслабится, вряд ли позволит. А вот я, всего- то на всего промышленник и как ты знаешь, довольно таки богат по сравнению со многими моими компаньонами. Денег на адвокатов и прочих представителей нашей многоуважаемой фемиды у меня хватит, хоть сотню сразу нанимай и в бой. Поверь мне комиссар, найму и больше, если конечно потребность в их содействии понадобится. Да к тому же, как ты прекрасно понимаешь мне глубоко плевать и на то, сколько там сбежится твоих бравых коллег, и какой лимит в годах мне попытаются накрутить. Но, тем не менее, Пит я тебя сразу, же предупредил; можно так сказать поставил в известность. Что если ты хочешь, получить этих клоунов живыми и здоровыми, а не сильно битыми, рваными и на кучу сложенными, то ищи, поймай их первым. По-верь мне комиссар, это работа не одного человека, а нескольких и я даже думаю, что больше двух. Одним словом группы! Ты себе и представить не можешь, с каким удовольствием я этим юродивым вскрою их бестолковые консервные банки и вытряхну из них на свет Божий нечто до изнеможения воняющее, именуемое мозгами. Очень уж мне интересно увидеть воочию, чем же это они сумели такое вот придумать?
Пит устало улыбнулся, смерил своим проницательным взглядом Вильяма с ног до головы, вынул пачку сигарет и молча, протянул ему. Тот не сказав ни слова, вытащил одну сигарету, вернул копу пачку, щелкнул зажигалкой, подкурил и поднес огонек к сигарете Пита. Коп сладко затянувшись, сказал.
– Да - а!.. В этом- то я и не сомневаюсь, знаю наверняка, что придется мне бедняге немало попотеть, если желаю добраться до этих козлов первым. Но если все, таки опоздаю, то с твоей помощью; я так думаю, на одного паразита в стране меньше станет. Если же больше, ну и черт с ними. Возможно кто- то еще и спасибо скажет.
Комиссар тяжело вздохнул, посмотрел по сторонам и продолжил: – Ну и где же эти ленивые болваны?! Черт их забери!.. Думают они эту лохань осматривать, или на завтра оставят?
Немного посидев; комиссар откинул назад голову и не спеша круговыми движениями, стал массировать виски. Закончив свою не столь сложную мед процедуру, он поднялся с камня, плюнул на водную гладь озера, грязно ругнулся, насколько вообще позволяла ему примерно допустимая по его меркам полицейская этика и что- то невнятное ворча себе под нос, поковылял в сторону поместья.
Вильям, глядя ему в след; думал. – «Ну, если судить по виду и учитывать, то, что подсказывает мне моя интуиция. А она как не странно до сего дня меня еще не подводила; даст Бог и в дальнейшем не подведет, то этот довольно таки сильный человек, постели не видел порядком суток трое, как не больше. Да, похоже, в ближайшие дни; дождется ли она его, даже и самому Всевышнему не совсем ясно». – Ещё раз, пробежавшись взглядом по озеру, по полицейским продолжавшим копошится, словно муравьи, меж огромных камней всё ещё тепля надежду найти что- то стоящее, более существенное, то, что в конце- то концов приоткроет таинственный занавес и подтолкнет ход следствия в нужное русло. Распростершись на огромном плоском камне, Вильям уставился глазами в бездонную голубизну неба и снова стал прикидывать все за и против; а думать- то ему было о чём.
Уже ближе к полудню, на конец- то прибыла группа аквалангистов и после небольшой подготовки приступили к погружениям, пытаясь найти тела обеих девушек; якобы утопленных в этом кристально чистом водоеме. Вода в озере действительно была настолько чистой, что сквозь неё можно было просматривать дно на довольно таки большой глубине. Поэтому поиски шли без особых затруднений и к началу сумерек, работа поисковой группы была завершена. Тел девушек в озере не выявили и снова, появилась надежда на- то, что они всё ещё живы и в скором будущем, хоть какой- то след их него существования будет обнаружен.
Комиссар подозвал к себе полицейских и распорядился, что бы несколько из них оставались на ночное дежурство в замке и прилегающей к нему территории. Во время дежурства следить за всеми передвижениями жильцов в темное время суток и если будет выявлено что либо, противоправное или, в крайнем случае, подозрительное то немедленно принимать меры к устранению, пресечению или задержанию нарушителя. Всех посторонних сразу же задерживать до выяснения личности и цели визита. Но и, конечно же, не забывать; обо всем докладывать лично, в любое время суток. После всех этих столь содержательных наставлений Пит закурил, пару минут постоял в задумчивости, по привычке пробурчал что- то себе под нос, сел в машину и куда- то умчался.
Вильям оставил полицейских, решающих кто и где будет, нести дежурство, ушел готовиться, к ужину.
После довольно не плохого ужина, Вильям зашел к себе в комнату, раз-делся и лег в постель. Все попытки хоть немного поспать терпели сокрушительное фиаско; сон исчезал при малейшей мысли о Розалии и малышке Джози. В голове Вильяма творилось что- то несуразное, мысли путались одна за другой; перед глазами возникали какие- то бредовые картины с бездарно созданного фильма ужасов. При всем этом его бил озноб. Сердце колотило от внезапно нахлынувшей всё поглощающей бешеной злобы, исходившей от бессилия, невозможности прийти на помощь любимому и самому дорогому на свете человеку. Ворочаясь, сжав зубы чтобы не завыть, в конец, обессилев, он всё же, отдал дань сну и провалился в какое- то полуобморочное, точнее сказать коматозное забытье; безо всяких снов и мыслей.
Продолжение следует...