Метет и метет. Я думаю, о том, как здесь живут люди зимой. Совсем без работы. Без денег и дела. Старшие если не выпивают, то телевизор - первые два канала. Молодежь сидит Вконтакте. Ни пойти некуда вечером и заняться нечем. За окном непроглядная тьма уже в шесть.
У меня топится печь, чайник на плите. "Вог" и спички. Тихо. Тихо. Тихо.
Слышно как мышка скребет в кладовой...
Вдруг шаги на пороге. Стук. Я успеваю подумать, что пришли ходоки, просить на бухло, и заранее мучительно соображаю, как им отказать...
Но за дверью дедок. Плохонько одетый. Под шапкой, которую он входя стащил с головы, клоки седоватых волос, едва прикрывающих лысину. В руках матерчатая сумка.
- Здравствуйте, - говорит он.- Я по одному важному вопросу.
Я приглашаю его в комнату. Мне не приходит в голову, что за важные вопросу у него могут быть ко мне.
-Располагайтесь, - говорю и сам сажусь на диван. Он стоит. Мнет шапку. Мне тоже приходится встать, неудобно сидеть, когда старший стоит. Я делаю вид, что ворошу угли в печке.
- Так что за вопрос?
Он улыбается и после паузы:
- Я слышал вы писатель.
Я закрываю заслонку в печке.
- Нет, я преподаватель. Преподаю теорию драмы. И режиссуру. Иногда.
- Говорят, вы все про нас, ну то есть про деревню пишете и публикуете.
-Да так, -отвечаю. -Заметки.
И зачем-то добавляю глупость:
- На память.
Он молчит. Смотрит на меня.
- На память... понятно... А вот скажите, как сейчас, в наше время книгу издать?
Я смотрю на него новым взглядом. Значит из соседней деревни ко мне пришел коллега, писатель букв, такой же как я.
- Можно издать за свой счет. Небольшим тиражом. И дарить знакомым. Можно посылать вашу прозу в разные журналы. В газеты даже.
- Меня печатали в газете, - он смотрит равнодушно. - По проблеме агрономии. Я агроном. В местной газете.
- Ну, вот видите. Значит, есть шанс.
Он молчит. Видно, что перспектива публикации в газете его не слишком впечатлила.
-А за свой счет, это дорого?
Теперь молчу я. Соображаю, что по здешним меркам это очень дорого.
- Дорого, - говорю, - и бесполезно. Кому нужны эти сотни книг пылящихся в чулане. Знаете что?
Мне вдруг пришла идея и я воодушевился. Все как обычно.
- Вы можете завести страничку в живом журнале или фейсбуке!
Он молчит, смотрит и едва ли меня понимает.
- В интернете. - Я беру со стола сигарету. Прикуриваю. - Я вам помогу. Понимаете, ведь вот то, что вы пишите, прочтут люди. Не много, но прочтут. А там как повезет. Я вот думаю, что не стоит заботится о саморекламе, о издательствах. Если мы, вы или я,напишем хоть что-то маломальски стоящее, то люди это прочтут. И сохранят. А все ненужное, оно того и не стоит. Мы пишем. Выкладываем. Если это плохо, то плохо, а хорошо если, то пусть люди прочтут, разве нет?
- Бесплатно?- Спрашивает он.
- Ну, да. - Я сдуваюсь. - Бесплатно. Мне кажется, мы должны заслужить, чтобы нам за буквы платили... то что стоящее, оно сохранится...
Я сам понимаю, что начинаю повторятся:
- Вот вы что пишете?
- Размышления, воспоминания. Мысли. Хочу издать.
Я опять начинаю ходить по комнате и снова закуриваю.
- Вот как интересно. Это же следы существования. Понимаете? Дайте прочесть. У вас докфайлы?
- Что?
-Ну, у вас в компьютере тексты?
- Нет, у меня рукописи. От руки. У меня уже целая коробка написана.
- Ну, вот у Андрея, есть компьютер. Я договорюсь. Перепечатаем.
Он смотрит на меня и я никак не могу понять о чем он думает.
- Нет, - говорит он. -Пусть уж так.
- Пусть.
Мы молчим. Я бросаю не докуренную сигарету в печку.
- А я ведь к вам по одному важному вопросу,- вдруг говорит он.
- По какому?
- Вам чеснок не нужен? Чеснок. Я сам выращиваю. Сто рублей пучок..
- Нужен, - говорю я и лезу в карман за мелочью.
...
Уходя он останавливается в дверях.
- Значит никому ни нужны мысли, воспоминания?
Я смотрю ему прямо в глаза.
- Нет, не нужны. Будет чеснок, приносите.
...
Сразу после его ухода ко мне заходит Андрей.
- Чего ты грустный? - Спрашивает.
- Дед ко мне заходил. Писатель. Хотел чтобы я ему помог.
- Какой дед?
- Писатель. Высокий такой, седой с лысиной.
- А! - Андрюха улыбается. - Нашел деда. Он младше тебя. Аграном. Один живет, мать умерла. Жены, конечно,нет. Тридцать восемь лет ему...
Мы с Андрюхой садимся пить чай. За окном темно. А я все представляю, как мой недавний гость идет сквозь метель в соседнюю деревню, в свой дом, где хранится урожай чеснока и коробка с рукописями. И где он устроится за стол и будет писать воспоминания и мысли.