Прошлое. Оно тлеет углями под кучкой пепла. Разворошишь угли, и пепел летит вверх, и – если вовремя не отпрянешь – попадает в глаза, заставляя их слезиться… но, сантименты, прочь! Начну своё повествование.
Порой кажется мне старому, что ворон этот постарше меня - настолько чудны бывают его повадки. Подобрал его еле живым лет около семи тому назад. Кажется, не было в пернатом тогда ни единой целой косточки. Кто его так помял и кому надо было так его помять и бросить не понятно. Так или иначе, птицу эту я приютил, выходил и даже отпустил на волю. Но отчего-то она не стала улетать, несмотря на то, что достаточно окрепла. А я и рад был — всё не одному на старости лет куковать. Вот и коротаем теперь свой век вдвоём - я и Вещун… Нет, я не то чтобы совсем одинок — соседей у меня предостаточно, и все вполне себе доброжелательны. Живём мы в южной части Мерцающего леса, почти у самой Леты. И пусть обиталище наше находится в знаменитой чащобе, известной своими жизненными благоприятствами, но это всё-таки чащоба, и почти все её благоприятства приятны главным образом для эльфов — уроженцев здешних мест. Ну а мы-то не все эльфы — люди в большинстве. Есть еще несколько семей хоббитов. Даже не семей, а кланов — столь они многочисленны. Но эти особнячком держатся, хоть общением с нами и не брезгуют.
Лесное прилетье — а это название нашего поселения — до сей поры навряд ли отмечено на какой-либо из карт Арканума: эльфы карт никогда не составляли, их прилетские егеря чужаков никогда не любили, а знаменитые летийские виверны, яд которых заставляет жертву забыть как бегать, не сильно способствовали исследовательским экскурсиям в наших места.
Помнится, впервые я побывал в этих краях, лет этак с пятьдесят тому назад, будучи в составе экспедиции аристократа-авантюриста Фрэнклина Пэйна. Мы искали реликтовый каменный мост через Лету, построенный то ли предками гномов, то ли предками дварфов, то ли общими предками тех и других.
В экспедиции нас было всего четверо: мистер Пэйн с двумя своими слугами (хоббитом Томом и полуогром Джерри) и я, молодой начинающий натуралист, но уже довольно приличный врач-костоправ, нанявшийся к мистеру Пэйну в секретари. Нанялся от безысходности. Как оказалось, ни знание биологии, ни навык врачевания в маленьких городах больших барышей не приносят. Приходилось как-то прозябать, импровизировать, нанимаясь то в подмастерья, то в портовые грузчики.
Фрэнклин Пэйн сейчас — это настоящая легенда. Давно почивший в бозе знаменитый охотник-исследователь. Его «Записки исследователя-натуралиста» издавались в своё время огромными тиражами. И почти никому не известно, что автором этих записок был я. Впрочем, я отнюдь не в претензии — во-первых, у нас с ним изначально был такой уговор, во-вторых, если бы не Пэйн, кто знает, что было бы со мной. Если бы не та наша с ним случайная встреча, неизвестно как сложилась бы моя дальнейшая жизнь. Дожил бы я до седин или умер бы в подворотне, зарезанный каким-нибудь полунищим орком за пару медяков.
***
Вот как сейчас помню, я к тому времени довольно долго пытался найти работу в портовом городе Чёрный корень. Увы, мои услуги никому были не нужны — мой тарантский диплом натуралиста мало на кого производил впечатление, а других рекомендаций у меня не было. Да и откуда бы им было взяться — как уже упоминалось, я был молод и нищ.
В тот вечер я решил попытаться наняться на службу к мистеру Лэйему Кэмеруну, но ему, как оказалось, не нужны были подмастерья. В городе этот молодой джентльмен слыл чудаком — будучи недурным практикующим инженером-механиком, он пытался в своих научных экспериментах соединить технологию и магию. Да, это довольно опрометчиво, ведь, как известно, заклинания и механизмы плохо ладят друг с другом. И всё же мне нравилась смелость его экспериментов — именно такие не стеснённые книжными догмами люди и двигают науку вперёд, именно они и являются настоящими учеными. Но мне не повезло поучаствовать в его экспериментах — инженер в подмастерьях не нуждался. Раскланявшись с мадам Кэмерун, матушкой молодого Кэмеруна, я направился в мэрию в безумной надежде хотя бы там найти какую-нибудь работёнку.
Совсем недлинная дорога до этого учреждения пролегала через импровизированный лесопарк – дикий и неухоженный – в глубине которого вдруг послышались какое-то странное рычание и визг. Затем раздался выстрел и кто-то вскричал:
- Вали гадину, Том!
Снова грохотнуло, и вновь тот же голос:
- Топор! Хватай топор, орясина!
Я, как уже говорил, был юн и горяч, а потому недолго думая побежал на звуки борьбы. Из оружия при мне был только старый засапожный нож — подарок на память от одного седого ветерана, у которого я некогда брал несколько уроков борьбы. Не ахти, конечно, но всё какое-никакое оружие.
Когда я, наконец, достиг источника шума, предо мной развернулась следующая картина. Скелет человека (или не человека?) размером примерно в полтора человеческих роста, одетый в грязно-фиолетовую хламиду рыскал между деревьями в тщетных попытках поймать нечто небольшое и круглое, которое при ближайшем рассмотрении оказалось толстым, но шустрым хоббитом.
Этот хоббит бегал вокруг ужасного своего противника, всячески ему досаждая, но особого вреда, к сожалению, причинить не мог: топор, который был приторочен у него на спине, малыш применить не решался – уж больно шустёр был восставший мертвец для своих габаритов, - а из оружия, бьющего на более-менее безопасном расстоянии у толстяка были только случайные подручные средства типа палок, камней и прочих незначительных для данной ситуации вещей. В общем, чувствовалось, что долго хоббит не протянет – в дыхании мертвец не нуждался, а потому он был неутомим в своей погоне, чего нельзя было сказать о состоящем из плоти и крови маленьком нашем герое – он уже начинал уставать.
Еще один герой разыгравшейся драмы ползал поодаль. Это был человек, одетый в военного покроя сюртук и штаны бурого цвета. Он тщетно пытался унять хлещущую из рассеченного лба кровь, которая заливала ему глаза, мешая сколько-нибудь отчетливо увидеть окружающее. Человек явно искал что-то ранее обронённое, почти вслепую шаря вокруг себя руками.
Улучив момент, когда ужасная фигура в балахоне повернется ко мне тыльной свой стороной, я метнул свой засапожный нож, целя ей в основание черепа. Надо сказать, что меткостью я особо не отличался, но в данных критический обстоятельствах, видать, звёзды выстроились в наиболее благоприятном для меня сочетании – я попал. Нож с треском воткнулся в основание черепа мертвеца, нежить запнулась и попыталась его выдернуть, заодно она отвлеклась от хоббита. И тогда вскричал уже я:
- Топор! Давай топор, хоббит! И помоги своему… - я кивнул на ползающего человека.
Малютка сноровисто перекинул мне свой топор, который я подхватил на лету, не позволив ему коснуться земли (ранее за собой такой ловкости, кстати, тоже не замечал), и подбежав на всём скаку к скелету, размахнувшись направил удар этим инструментом ему чуть повыше лодыжки. Я помнил уроки седого ветерана – самый простой и эффективный удар – это удар в голень: незащищенные берцовые кости достаточно легко ломаются. А перелом берцовой кости – это почти что верная победа. Для живого противника – это немалый болевой шок и сведение на нет практически всех тактических его преимуществ. Для неживого… а что это может значить для неживого, я подумать уже не успевал. Тем не менее, неживой мой противник страшно взвыл и упал на одно колено, омерзительно скрежеща зубами. Проворства его явно поубавилось, однако менее опасным он от этого не стал. Зубовный его скрежет перешёл в нечто членораздельное, которое напомнило мне… заклятье! Нежить произнесла заклятье! Незамедлительно последовала вспышка, и рядом со мной появилась коренастая каменная фигура, невысокая, но плотная и, несмотря на свою каменность, подвижная. Всякий знакомый с магией земли признал бы в ней рудного голема – неумолимое бездушное существо, слепо подчиняющееся своему хозяину. «Плохо дело» - успел подумать я, кое-как увернувшись от дюжего каменного кулака, - «О чём я вообще думал, когда сюда лез?». Я попытался ответить ударом топора, предвидя всю тщетность этой попытки. Да, всё было напрасно – топор лишь высек искры из каменной голени великана. Мало того, мой удар был настолько неловок, что оружие и вовсе вылетело у меня из рук. Улыбнувшаяся было Удача, увы, перестала мне сопутствовать. «Это конец», - подумал я, уворачиваясь от очередного удара.
Дальнейшие события произошли почти молниеносно: вдруг раздался треск выстрела, и череп одетого в балахон живого мертвеца разлетелся в клочья. Более не поддерживаемое никем заклятие развеялось, и голем исчез. Обернувшись на звук выстрела, я увидел давешнего человека в буром, голова которого уже была наспех перевязана какой-то цветастой тряпкой. В руках у человека был дробовик. Я потерял сознание.
***
Да, я потерял сознание. Зато когда очнулся, обрёл работу и новую жизнь: человек с дробовиком оказался тем самым мистером Пэйном. Но эта уже другая история и для другой моей записки. Ну а конкретно это повествование хотелось бы как-то уже завершить. Подумалось было в оконцовке подчеркнуть, что описанные здесь жизненные эпизоды, полностью подтверждает пословицу «никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь», но это, право, такая банальность, что не стоило бы её и упоминать. Много еще пословиц приходило на ум, но все их пришлось с возмущением отмести – не для побасенного умысла затеял я писать свои записки, но ради памяти о прошлом и во примирение с настоящим.
08.01.2015