Искусившись плодами его
Ты познаешь правду всего
Как познавали отцы наши
И искупи ты грехи свои
Как искупали их за нас матери наши
Да сбудутся все пророчества
И вознесется и разрушится царствие твое
Да разобьются в пыль знания твои
И узре ты сей мир
Да упадет слеза в глубь сердца твоего
Ибо вкусив плод древа сего
Ты познаешь корни его
Пробудившись от тяжелого сна, он увидел горящую свечу. Она лучилась каким-то особым жирным пламенем, озаряя все вокруг мерцающим теплом, воск медленно стекал по поверхности, оплакивая мирное время прошлого.
Никифор встал с кровати, перекрестился три раза на икону Божией матери, вышел в сени, чтобы опрокинуть крынку холодной воды. Он не ел уже несколько дней, за окном пылало новое время, время революций, войн и новых свершений, которые лишили его всего, что было нажито тяжелым трудом. Пройдя во двор, он сделал глубокий вдох всей грудью и посмотрел в синию гладь звезд, которые искрящейся россыпью разлеглись по темному июльскому небу. Вокруг пока было тихо. Никифор нагнулся и взял горсть земли, просеяв ее сквозь пальцы. На огромных ладонях остался лишь пепел пожарища, которое не прекращалось в этих местах уже много лет. Смотря на свои руки, Никифор вспомнил, что когда-то здесь плодила земля, одаряя людей своими щедротами. Он вспомнил свое счастливое прошлое, когда его молодого, сильного, казака взяли служить в царскую охранку. Как радовался Никифор, когда ему сообщили эту новость, он был единственным в станице Дмитриевской, которому довелось служить рядом с Николаем Вторым. Гордо билось его сердце, когда он вышел из строя сотни, и ему вручили повестку о новой службе в Петергофе.
Мать собрала котомку с провизией, батя вручил шашку с фамильной надписью на клинке и, попрощавшись с младшими братьями, Никифор отправился в дальний путь, отдавать дань отчизне в неизвестные края на благо царя и отечества. Когда он прибыл на место службы, его приняли как своего, потому что он был казаком старой закалки, истинный и настоящий, не знал что такое предательство, скупость и страх. Служил он честно, не щадя своих сил, потому что с ранних лет родители учили его тому, что только в труде и настоящем честном деле познается мужчина на земле. С сослуживцами Никифор был весел и добродушен. В отряде его любили и относились к нему с уважением, он был отважен и силен, в службе старался быть первым, выполняя задания на совесть и чистоту, но любил и пошалить немного в свободное время, вместе со своими братьями по службе, выделывал на спор разные трюки со своей верной лошадью. Коня своего, чистокровного горбоносого кабардинца с большими торчащими ушами, мощной грудью и черными задумчивыми глазами, Никифор очень любил. С раннего детства отец привил уважение и любовь к своему младшему брату по оружию, ведь для настоящего казака верный, хороший конь нужен всегда для того, чтобы ездить, работать и воевать. Дослужившись до урядника, Никифор вместе с другими кубанскими и донскими казаками был переведен в третий кавалерийский корпус под командованием генерала Мищенко. Тут-то все понеслось и закружилось в судьбе молодого урядника, в этом отряде и принял он свое первое боевое крещение.
Настала холодная зима тысяча девятьсот четвертого года, когда двадцать седьмого января в ночь Япония атаковала ни о чем не подозревающий порт Артур. Началась тяжелая и беспощадная война. Пока Российские корабли тонули у берегов западного бассейна Корейского залива, генерала Мищенко вместе со своим Кубанским отрядом отправили в составе второй армии восточного фронта охранять фланги русских позиций. После ряда отступлений и потерь в русской армии отряд Никифора освободили от сторожевой и разведывательной службы и направили в наступление.
В диких краях Маньчжурии под Сандепу и развязался бой не на жизнь, а на смерть. Ржали, храпя и кусая удила рвущиеся кони,приседали, прыгали в дыбошки, чтобы пойти броским намётом на врага, во весь мах свистела шашка бесстрашная, тут-то и дали волю погулять, проявить себя в бою доблестным защитникам Отчизны. Беспощадно рубила сила казацкая неприятеля, за товарища, за отца, за мать, за Отечество. Испугались тогда враги разящих ударов длинного клинка. Вихрем налетели казаки на отряды противника, в дробной стукотне копыт кавалерия с наскоком шла на врага, вьюном, как мог, вертелся в седле Никифор Головинов сильными ударами разя противника, не подводила в бою шашка отцовская, мощи придавала лошадь добрая, ведь испокон веков на вольном юге, не в сумрачного домового верили, а больше в острую саблю, да в надежного коня. Спасаясь бегством, отступили тогда японские самураи от грозной силы Отечества и сдали позиции. После боя командующий второй армией генерал Гриппенберг распорядился представить к награде Георгиевскими крестами по пять самых отважных казаков из каждой сотни, участвовавшей в атаке. В их числе был и наш герой Никифор.
Война для России выдалась тяжелая, основные баталии проходили на Желтом и Японском море, на суше применяли тогда новое оружие артиллерии, так в отступлениях и победах прошел год, как никогда не заканчивающийся ночной кошмар для молодого орденоносца. Никифор потерял много товарищей в тяжелых сражениях. Потом наступил тысяча девятьсот пятый год, ситуация в стране была напряженной, второго января, после расстрела мирной демонстрации во главе со священником Гапоном, в Петербурге началась революция. По всей стране прошли массовые восстания против монархии и действующей власти, и Никифора с отрядом отправили обратно в Петербург на охрану Царя в сложившийся ситуации. Отряд прибыл в резиденцию Николая Александровича в начале марта, для защиты императора от вооруженных восстаний. Но после подписаний ряда манифестов о свободе личности, собраний, союзов и мирного договора с Японией ситуация в стране начала стабилизироваться. И служба для молодого казака пошла опять спокойно и размеренно.
После долгой, холодной, страшной зимы, невзгод и потерь близких, настала весна, природа распустила свои первые красоты, запахло теплом, подходило время Пасхи. Ходили слухи в отряде, что после праздников часть охранки распустят на длительное увольнение домой. От этой новости Никифору стало хорошо на душе, давно он не видел своих родных, да и соскучился по своим хлебным местам детства. Новости с родной станицы приходили редко, в основном по почте письмом или кто был проездом в тех краях, рассказывали о жизни на родине или передавали гостинцы. Бывало приедет кто да и привезет родного хлебушка, достанешь его из сумки, возьмешь в руки, а он несмотря на длительный переезд, как будто бы только что испеченный благоухает теплом и любовью родных кубанских полей. Разломишь буханку да и вспомнишь друзей, землю, на которой вырос, улыбающихся матушку и отца с младшим братишкой Егорушкой, стоящих возле растущей яблони у дома. Откусишь кусочек, порадуешься за родные места, значит там у всех все хорошо, земля плодит, молодежь подрастает, лучшего письма, чем родной хлеб и придумать нельзя.
Зазвонили колокола, настало воскресенье, всю царскую охранку собрали у Спаса-на-Крови для того, чтобы похристосоваться с самим Императором и поздравить друг друга с днем Святой Пасхи. Всех построили, раздали по хрустальной чарке вина. Прискакал царь на своем жеребце, прошагал рысью вдоль строя и, оглядев своих доблестных воинов, скомандовал "Смирно!". Потом слез с коня, к нему подошли и вручили тоже чарку с вином. Тишина вокруг стояла такая, что слышно было только, как звенят ордена от дыхания на мундирах. Николай еще раз окинул всех взором, улыбнулся, перекрестился три раза и произнес "Христос Воскрес!", "Во истину Воскрес!" - дружно и хором прогремели казаки. Потом Император выпил залпом вина из чарки и разбил ее о землю, казаки проделали тоже самое, звуки бьющейся посуды и возгласы "Боже Царя храни" заполнили всю площадь. Николай Александрович подошел к каждому в сотне и поцеловал . Тогда Никифор впервые прикоснулся к Монарху. Николай приблизился, смотря ему в глаза, взял за плечи и поцеловал трижды. Забилось сердце молодого воина, почувствовал он гордость за родное Отечество, запомнил тогда он печальные глаза государевы, неспокойно было на душе у правителя, тревожился о чем-то, думал Император всея Руси.
После праздников дали увольнительную, и Никифор уже в звании хорунжего с Георгием на груди отправился в родные места. По сбруе можно было судить о его радостном походе домой - каждый ремешок испетлян дратвой, всё подшито, подогнано. В станице Дмитриевской стояло теплое лето, после проведения ряда аграрных реформ Столыпина, на Кубани появилась возможность взять ещё больше земли внаем и засеять ее на свое усмотрение для личного хозяйства. Никифор с семьей взяли большой участок и все лето трудились над ним. В работе, задушевных беседах с родней, радостных мгновениях встреч с товарищами по станице и веселом хохоте близких прошел отпуск у молодого хорунжего. Пора было возвращаться на службу. Мир в душе был тогда у Никифора за страну, за землю, когда он прощался и расцеловывал провожавших его родных. Наконец-то настали хорошие времена, когда можно было порадоваться за близких, почувствовать стабильность в стране.
В период с тысяча девятьсот седьмой по тысяча девятьсот двенадцатый год было бурное развитие России, государство расцветало на глазах. Рост производительности труда промышленности и сельского хозяйства опережал самые передовые страны мира. Служба шла спокойно и размеренно. Казаки занимались своими обязанностями, охраняли Царя, выступали на парадах по праздникам. Командиры стали чаще давать увольнительные домой. Никифор брал отпуск два раза в год для того, чтоб повидаться с семьей и за одно помочь посадить и собрать урожай. Родня начала потихоньку подыскивать невесту молодому хорунжему, ведь его возраст подходил уже к женитьбе. Все складывалось для него хорошо, благополучно. Но не долго радовался Никифор миру на земле, ближе к одиннадцатому году над страной начали сгущаться тучи. В сентябре тысяча девятьсот одиннадцатого года было совершено убийство премьер-министра Российской Империи Столыпина. Опять послышались выстрелы на улицах Санкт- Петербурга, революционное движение начало набирать свои обороты, бурно развивались народные партии в стране, все чаще слышались взрывы на границах родной земли, Россия была на пороге Первой мировой войны.
В тысяча девятьсот четырнадцатом году Россия вступила в блок под названием Антанта, в который входили еще Англия и Франция, объявив войну четверному союзу, в который входили Германия, Австро-Венгрия, Османская империя и Болгария, Россия начала свои первые наступления. Поводом для начала войны стало убийство эрцгерцога Франца Фердинанда в городе Сараево в июне этого же года. России отдали восточный фронт для ведения боевых действий с Австро-Венгрией и Германией. Наша страна вступила в войну, не успев завершить перевооружение своих войск. Однако высокий патриотический подъем , царивший в обществе и армии, позволил добиться успехов на первом этапе боев. И потянулись тогда вереницы вагонов с солдатами на запад, север, юг и восток страны.
Никифор со своим отрядом стоял на перроне в строю, ожидая отправления на фронт. Проезжающие вагоны быстро мелькали перед глазами, оставляя прыгающий солнечный зайчик на мужественных лицах казаков. Стук металлических колес бился в одном ритме вместе с сердцем доблестных воинов. Поезда мчались без устали, неся с собой все новые и новые резервы на сражения. Время летело неумолимо каким-то особым механическим скрежетом, страшно отдавая стальными ударами в висках ждущих своей очереди солдат.
Это была уже другая война, война не сильных духом людей, когда один на один с шашкой и конем встречаешься на поле брани с врагом, а война оружий, с применением бомб с удушливым газом, война авиации, танков и мощной артиллерии. Сражения выдались тяжелыми, на минах и от осколочных бомб погибло много товарищей. Бои теперь велись на таком расстоянии, что врага практически не было видно. Многих солдат застала смерть в окопах от свистящих пуль противника. Теперь редко давались команды, когда надо было идти в рукопашную. В одном из таких сражений под Лодзью, когда патроны были на исходе и надо было с шашкой бежать на оборонительные редуты врага, был тяжело ранен Никифор. Пуля прошла на вылет через плечо, зацепив при этом артерию. Никифор потерял много крови, но продолжал атаковать, его душу разрывало на части, когда он рубил неприятеля отцовской шашкой за погибших товарищей. Он яростно бил врага, в бою всегда владеет чувство табунное, безжалостное, боли не чующее, потом обессилев, упал без сознания весь в крови чужой и своей на уже опустевшие редуты противника. Глаза его начали закрываться, он увидел разгоряченные лица своих друзей по оружию, которые с криками гнали недруга с поля брани. Битву отряд Никифора под Лодзью, тогда выиграл, отбросив врага далеко на запад. С тяжелым ранением окровавленного казака отправили в тыл на лечение.
Пока Никифор оправлялся от ран, в России происходили важные события. В стране настал кризис. После побед под Варшавой последовал ряд поражений на восточном фронте. Резкое ухудшение экономического положения привели к нарастанию анти-военного и анти-правительственного движения. Недовольство внутренней и внешней политикой страны росло не только среди простого народа, но и в правящих кругах. В целях спасения России от вновь начавшихся революционных потрясений, влиятельная часть буржуазии была готова заменить на царском троне Николая Второго, популярность которого была очень низкой, на его брата Михаила. Но было уже поздно, страшная революционная машина начала набирать свои обороты. Ничто уже не могло остановить ее, ни отречение Николая Второго в марте тысяча девятьсот семнадцатого года, ни отказ Михаила занять престол. Февральская революция положила конец монархии и привела к созданию временного правительства.
А тем временем шла жестокая война. Отряд Никифора расформировали, но бои продолжались еще долгое время. Казаки шли на бой как на свадьбу. В кругах поговаривали, что когда император отрекался от трона, он передал своим верным сынам отчизны слова "Учитесь, крепитесь, держитесь". И Казаки шли на смерть за веру, Царя и Отечество, ибо тогда умели умирать, ибо тогда смерть честью и славой венчалась. Лежа в окопах в районе города Митава, Никифору в бреду снится сон. Как он стоит в своей порванной от боев рубахе среди пылающего огня, и вдруг где-то недалеко от него в языках пламени появляется фигура задумчивого Императора, который, опустив голову, смотрит печальными глазами на горящую землю. Никифор со слезами на щеках достает шашку из ножн и направляется к нему со словами "Зачем покинул нас и на кого оставил Государь?". Быстрыми шагами он подходит к Николаю и вручает ему свою саблю: "Руби сынов своих, ибо не знают теперь их сердца покою и правды". На что император, отдавая обратно шашку отвечает: "Народу правда всегда являлась с болью, за правду Россия во все времена проливала свою святую кровь, ибо таков закон рождения истины на земле.". А после Царь исчез в дыму пожара. Никифор очнулся и увидел вокруг лежащие мертвые тела товарищей, которые чернели на снегу, как стая присевших в отлёте грачей. Земля родила своих воинов, чтоб потом их же и поглотить. Он встал из окопа, накинул внапашку шинель, отвязал своего верного коня от поникшей ракиты и, падая на луку, весь клонясь к конской гриве, поднял по снежной пыли белый смерч. Охаживая коня по бокам плетью, пуская его в намет, помчался он на поле брани. Да где уж там, уж было не видать ни своих ни врага, в глазах одна лишь пелена и вьюга. Много растерял Никифор товарищей на полях в бою, слегли и истлели они под орудийную панихиду.
Роль кавалерии в ту войну очень снизилась из-за применения новых технологий ведения боя и новых орудий, а роль инженерных войск возросла, в связи с этим мы проиграли много сражений. После революции активные боевые действия на восточном фронте уже не велись, а после заключения позорного для России Брестского мира прекратились окончательно.
Никифор вернулся домой, где ждала его молодая жена Домна с их подрастающим сыном Алёшкой. Крепко обняв своих родных и близких, Никифор отложил свое боевое оружие и принялся за работу по хозяйству. Надо было чинить уже захудалые плетни на огороде, обвисшую крышу на курне. Быстро летели дни в труде, в заботах о доме и близких. Во всем ему помогала Домашка, так он ласково и любя называл свою жену, которая и за ребенком смотрела и в работе всякой помогала. Позабылись старые горечи, травой заросли могилы погибших товарищей, давностью зарастала и печаль. Подрастал Алешка, дела по дому шли на лад. В любви и согласии все вместе строили семейный очаг. Бежало теплое времечко, времечко надежд и свершений, оттаивала земелька русская от невзгод, задышали жаром хлебным поля родные. Бывало придут Никифор с женою любушкой домой вечером после работ тяжёлых, все тело ломит, свалятся на скамью дубовую, Домнушка обнимет, приголубит мужа сердечного и усталь как рукой снимет, возрадуются тогда они вместе счастью семейному, подзовут Алешу, посмотрят в глазки его ясные, растёт казак справный, опора в делах семейных, помощник. Всё у него в руках спорится, и на току зерно молотить может и соху держать умело, да и на коня вскакивать охлюпкою смело. Так проходили дни и месяцы в доброй суете, в радостях семейного счастья. А тем временем над страной снова сгущались тучи, на пороге была революция, за окном все чаще слышался топот копыт, близилась гражданская война. Война, которая губила тысячи людей, моря их голодом, забирая всё нажитое, беспощадно сжигая всё на своем пути. Война где было не понять, где брат, а где враг.
Никифор поглядел вверх снова, под звёздным займищем кровавыми раскатами пылало небо, отовсюду слышался грохот орудий, переведя взгляд на рассветающую степь, он увидел, что в далеке на низенькой тубе одиноко колышется желтенький крестовник. Никифор задумчиво вздохнул, прочел Отче наш, перекрестился три раза, поцеловал висящий крест на груди и обернулся, чтобы посмотреть в последний раз на уже опустелый дом. Надо было успеть собраться в дорогу, пришедшая власть отобрала все и грозилась арестом. Домна всё чаще по ночам во сне кричала "Караул!". Надо было скрываться, бежать во что бы то ни стало, только бы спасти семью. Утром со станции Тихорецкой должен был отбыть поезд в Баку, на котором, спасаясь, отправилась бы и его семья. В эти тяжёлые дни он был молчаливым, все чаще и чаще стал думать о Боге. Времена были смутные, речи туманные, верить было некому, повсюду бродила, треща костями смерть. И уверовал он тогда в Бога еще с большей силой и отдал ему всю душу свою. Он стал неразговорчив, общение с Богом его успокаивало, только ему он мог поведать всю правду мыслей своих, рассказать о том, что творится на душе, покаяться перед ликом свечи.
Перед самым отъездом в Азербайджан , когда семья взяв только самое необходимое, готова была выезжать из дому. Никифор достал свою именную шашку, с которой не расставался никогда, сжал её своими крепкими руками, задумчиво взглянул в её булатный блеск. Много принесла она его Отчизне славы великой, здорово помогала в боях, дорогую цену за неё заплатили враги земли русской. Рукоять азиатского образца, отлитая из серебра, устали в клинке не было, остра и могуча была шашка казачья, как сила отчая. Поглядел он в последний раз на неё, с трепетом в груди сорвал за упокой клок волос с чуба кудрявого, да и закапал в землицу, похоронил орудие навсегда для себя. И решил тогда Никифор больше не оружием разить неприятеля, а словом Божьим.
В мытарствах прошли годы в Азербайджане, в поисках крова и хлеба. Но не смотря на это семья разрасталась, до отъезда из России, Алёшка успел обвенчаться и пожениться на молодой, красивой казачке Марии, которая родила ему потом трёх сыновей Андрея, Василия и Александра. Никифор вместе с сыном подрабатывал в разных местах, брались за все, лишь бы добыть копейку для семьи. Постоянно снились отчие сны, тянуло обратно к родным местам. Так прожив в тягостях и мучениях четыре года, они всей семьёй вернулись обратно.
Дома уже не было. Не чиста, не гожа была тогда Кубанская земля - хуже всякой горькой неволи, - за тысячи вёрст истоптанная следами разъяренных копыт, сохою нехоженая, покрытая пепелищем разоренных селений, поросшая тёрном непомянутых могил . Да что тут поделаешь жить надо. И зажили, отстроили дом заново, Никифор устроился конюхом, Алексей по сапожным делам был мастер, Домна с молодой Маней по хозяйству хлопотали, землю возделывали всей семьей, юнцов воспитывали. Никифор все чаще стал в молельный дом хаживать в городе Кропоткине, пресвитером сделался, о Боге проповедовал. Всю семью к заутрени приучил, законы Божьи невестке и внукам читал в свободное от работы время. А работать тогда надо было много, чтобы прокормить такую большую семью. Сами пахали и боронили, сеяли, поднимали на тройчатках тяжелые вороха пшеницы, молотили зерно на току, правда мало что оставалось на семью, большая часть в колхозном хозяйстве оседала. Во всем были женщины в помощь, Домна Васильевна с косой так лихо управлялась, что любому мужику фору дать могла. Так и жили все вместе, просто, растили хлеб, молились, молодежь воспитывали.
Но опять в стране наступили времена неспокойные, в России снова начинались гонения и репрессии. Отовсюду слышалось эхо:"разделяй и властвуй", - дьявольская песнь на все времена.Близился тысяча девятьсот тридцать шестой год. Однажды в один из погожих воскресных деньков подъехал воронок,как туча навесная, тёмная, подкатил он к калитке дома семейного, вышли трое людей, зашли во двор, вызвали Никифора Головинова. Вышел старый казак на крыльцо, окружили его со всех сторон вороны черные, перекрестился тогда в последний раз Никифор, последний раз перекрестил и дом свой новый, и вся семья повыскакивала на порог, да не успел он попрощаться с душами родными, забрали его за молитвы-то старые, а больше и не видали, ни слуху ни духу от Никифора не было, пропал, исчез навсегда пресвитер, любушка наш. Только и успел взглянуть очами своими печальными на родину свою милую. Сколько тогда во взоре тихом жизни пролетело всякой, никто и не ведовал, да только в сердцах семейных, он сохранился вовсегда.
Долго лились печали горькие по главе семейства дружного, быстро текло времечко смутное, дела все делали трудные, над каждым кара небесная, жизнь тянулась своим чередом. Настал тысяча девятьсот сорок первый год. Осенним призывом Алексей в первых рядах ушел на фронт, защищать Отечество от нападения фашисткой Германии. Война была страшная, повсюду веяла она смертью чёрною. Много потеряла страна воинов на полях в жестоких сражениях, много тогда погибло людей невинных на пылающей земле. С оружием в руках и с сердцем доблестным бился Алексей Головинов не на жизнь, а насмерть, под пули лез, шел на врага, за Родину, за Отечество, за мир на земле. Марьиными молитвами да боевыми ранами шла тяжкая служба Алексея. Близился сорок четвёртый год.
Горящая свеча представилась его взору после пробуждения от тяжелого сна. Она горела каким-то особым, жирным пламенем, озаряя все вокруг мерцающим теплом, воск медленно стекал по поверхности, оплакивая время прошлого. Он вышел из землянки, чтобы отпить из дорожной фляги воды. Алексей не ел уже несколько дней, за солдатскими траншеями пылало время сражений. Выпив пару глотков, он сделал глубокий вдох всей грудью и, посмотрев в белую гладь поля, вспомнил свое счастливое детство,задумчивые глаза отца, теплые руки матери, нежные поцелуи Марьюшки, радостный гам сыновей, вокруг пока было тихо. Алексей нагнулся и взял горсть земли, просеяв ее сквозь пальцы, на озябших ладонях остался лишь пепел войны.
Задумчиво смотря на свои огрубевшие руки, Алексей вылез из окопа. Светало. Вдалеке начали доноситься оружейные выстрелы. Позади послышался шорох солдатских шинелей, командир дал команду атаковать. И помчались защитники Отечества грозной лавиною на нападавшего врага. Рвались снаряды, свистели пули, заполняя небеса. В диком гомоне орудий, в дробной стукотне пулемётов, в дыму разрывающихся мин пал смертью храбрых Алексей Головинов, пал за благо перед Родиной, пал за свободу, пал за мир.
После боя похоронили его в могиле братской, не ставя креста, не отпевая прощальной литии за упокой, не проливая слезы родной над телом тихим, а жене его Марьюшке прислали повестку о без вести пропавшем муже. Великую Отечественную войну мы выиграли с большими потерями, но дошли до конца, изгнали и уничтожили врага. Многие не вернулись с поля брани, погибли в дыму снарядов. Изрыта, изранена была родная Отчизна, сапогами солдатскими исхоженная, покрытая обломками разрушенных селений и городов, поросшая кольями безымянных могил.
На бабьих плечах тогда земля была выношена, бабьими руками сыновья выращены, которые потом после войны и восстанавливали страну из руин. В их рядах стали и Андрей, и Василий, и Александр, чьи ветви пускают свои ростки и по сей день, расцветая на благо страны. Ибо на всё у нас одна история, одно покаяние, один грех.
Пусть корни древо сего
Наполнятся слезами радости
И печали
Дабы ветви всего
Никогда не завяли....