Взял я в библиотеке томик замечательного курского писателя Евгения Носова и дома с интересом стал читать. Особенно понравилась небольшая повесть «Шумит луговая овсяница». В ней написано о сенокосе на берегах реки Десны, о вспыхнувшей любви-страсти председателя колхоза к молодой женщине, которая с маленьким сыном была на покосе. О том, как провели они вместе ночь на её делянке, во время лунного затмения…
Я так зачитался, что забыл о чайнике, поставленном мной на огонь газовой горелки на кухне, пока не ощутил запах гари и не услышал треск выкипевшей посуды. Я почистил чайник и дочитал повесть. Был вечер летнего выходного дня, и мне захотелось сходить на улицу, где жил Носов и написал эту повесть, тем более что она находилась в получасе ходьбы от моего дома. На этой улице, расположенной почти в центре города, небольшие частные домики соседствуют с шикарными особняками богатых людей и многоэтажками. Я знал, где жил писатель, и, когда подошёл к его обветшалому нежилому дому, посмотрел на высокий каштан, растущий около него. Дерево поразила какая-то древесная болезнь, и листья на нём пожухли и свернулись, будто от мороза поздней осенью, хотя стоял июль месяц. Дом пустовал, его хозяин с семьёй переехал в многоэтажку и к этому времени уже умер. Некоторые оконные стёкла были разбиты, забор покосился и оброс лопухами, а сверху его заполонил дикий виноград. Доски дома давно не красились и облупились, железный лист на крыше приподнялся и дребезжал от налетающего ветерка.
Ко мне подошла пожилая женщина из соседнего дома и сказала, что в прошлом году сюда приходил сын писателя и говорил ей, что он хотел, чтобы здесь был дом-музей отца. Он обращался с этой просьбой в администрацию города и просил отремонтировать здание, так как он это сделать не может. Ему отказали, сославшись на нехватку денег…
А невдалеке возвышался новый блестящий банк, рядом с ним строился супермаркет, кругом росли как грибы огромные домища состоятельных людей. Напротив дома писателя красовался высокий терем, и за его великолепной металлической оградой стояли две сияющие иномарки. Грустно мне стало и подумалось о том, что в городе и музеев-то раз-два и обчёлся, а у властей не нашлось средств на ремонт домика, в котором жил и творил лучший писатель земли курской… Уходя, я оглянулся, и этот небольшой дом под чахнувшим каштаном показался мне никому не нужным и похожим на старого, забытого всеми, одряхлевшего родственника.