Второй сон Петровича

 

         У Петровича было много жён. Но на этот раз ему приснилась первая. Самая надёжная. Та, которая терпела его целых восемнадцать лет.

         Во сне они были надёжной командой киллеров, и получили очередной заказ. Не рефлексируйте. Во сне всё возможно.

         Сели, короче, в советскую «шаху» и поехали на задание. Там какая-то общага, что ли, была. Рано утром поднялись незаметно на второй этаж, заходят в нужную комнату-отсек, коридорного типа. Их видит типа дочь заказанной и в ужасе отшатывается в сторону. Они в масках. Заходят…

         Разумеется, замедленные кадры. Объект оказывается третьей несостоявшейся женой Петровича, очень милой, слегка слишком серьёзной женщиной. Отказала она ему короче, но не настолько же, чтобы во снах застреливать!

         Петрович в мандраже. Надо что-то делать, срочно отменять заказ. Ах какой он подлец и сволочь оказался!

         Но первая жена уверенно и хладнокровно вгоняет пулю за пулей в бедную женщину…

 

         Петрович в прострации, сматывается с места преступления в том самом жигулёнке, выделывая дикие пируэты на склоне холма. Видя попутно, как вокруг к происшествию сбегаются и съезжаются «менты». Но «уходит».

         Приезжает домой. Там его дожидается Первая. Такая вдруг милая, с большим блестящим пистолетом, с большими блестящими укоряющими глазами. Пистолет надо срочно куда-то прятать или девать. А тут слышно, как в соседнюю квартиру рвётся толпа с криками: «Эф-Би-Ай!». Возмездие рядом…

         Петрович просыпается в холодном поту. «Блин! Фильмов насмотрелся! Какое ещё у нас тут «Эф-Би-Ай? Участковый пьяный может только вечером припрётся «для галочки»!» И будет долбиться своими огромными ботинками в железную, неоткрываемую для него, дверь.

 

         «Что-то тут не так!» ; Подумал Петрович. – Надо «произвесть» расследование!»

         Собрал всех своих бывших жён с их семьями, типа на пикник, и начал производить.

 

         – Ты, конечно, большой гад и сволочь, Петрович, но у нас всё без тебя замечательно! – Сказала Первая жена. – Мы про тебя и забыли совсем! Иногда только взгрустнётся чуть-чуть. Ведь бывали же светлые моменты.

         – Мы с тобой навсегда Петрович, ты же знаешь, что просто пока разошлись. Нет-нет, я тебя сейчас пока не жду! – Сказала Вторая.

         – Та-а-ак! – Сверкнула глазами Крайняя жена.

         – Не беспокойся, милая! – Успокоил её Петрович. – Это иносказательно!

 

         – У нас ничего и не было с тобой. Попутал ты всё с годами. Ну подумаешь, во сне застрелили, с кем не бывает?! – Засмеялась та самая Третья, во сне убиенная. И дочь её пожала плечами (дети, конечно, не все Петровичевы были), «не в понятках».

         – Да кому он нужен! – Сказала Семнадцатая (надо сказать, что далеко не все жёны были зарегестрированными). – На раз только и годится… Ну так, в полгода!

         – Грех видать за тобой, Петрович! – Молвила девятая. – Такие сны просто так не снятся! Не исправишь его до смерти, так гореть тебе в аду!

         – Да помогите же, в конце концов, грех мне этот сыскать! – Взмолился тогда Петрович. – Почто вокруг да около вертите?! За всеми грешки, небось, водятся! А как распознать конкретный, ноющий?!

 

         – Может и не грех это, – сказала Пятая жена, ведьма, – вдруг тебя кто-то держит в астрале за руку, и не хочет отпускать?!

         – Хорошо, если за руку! – Съехидничала Восьмая.

         – Может денег кому должен? – Разволновался Петрович. – И забыл отдать?

         – У тебя таких денег с роду не бывало, какие ты нам должен! – Засмеялись жёны. – Потратили мы на тебя зазря свои молодые годы!

 

В этот момент на поляну с пикником выехал внедорожник-«Мерс», и из него вылезла роскошная блондинка в сногсшибательном «прикиде» и макияже.

         – Не помнишь меня, Петрович?! – Подошла она к Петровичу и приспустила очки «Дольче энд Габбана».

Петрович остолбенел:

         – Не-ет!

         – Шестой класс. Меня тогда, кроме как «какашкой», никак и не звали! Один ты меня жалел и защищал!

         – Мари-инка! Ты на меня злишься что ли до сих пор?! Мы только целовались!

         – Ах-ха! А жениться кто обещал?! … Я после школы от злости на всех в киллерши пошла. Богатой стала, независимой!

Но нет у меня любви до сих пор из-за тебя, Петрович! Устала я жить, все люди мне должны за это…

 

Женщина вдруг достала из-под плащика автомат и начала строчить по сторонам. Петрович в ужасе наблюдал, как падали вокруг него жёны со своими новыми хахалями, подруги, друзья подруг и все пришедшие на «халявный» шашлык. Из их тел вырывались фонтанчики крови от пуль, выворачивались от летящего свинца руки и ноги, вылетали мозги…

Петрович ринулся было к Маринке, чтобы схватить её и остановить, но та повернулась к нему и начала строчить из автомата прямо в него…

 

Но что это? Пули не пробивали его грудь. Это была просто краска!

Маринка кинула автомат на землю и кинулась обнимать Петровича:

          – Расслабься Петрович! Ты, конечно, подлец! Но свой в доску подлец! Мы все тебя любим и помним! Разыграли мы тебя! Артисткой я стала, а не киллершей.

 

Все встали с земли, снимая с себя кровавую бутафорию, и окружили Петровича со всех сторон.

         – Молодец, что помнишь нас всех и беспокоишься, Петрович! И сны твои – этому подтверждение!