Стою перед строем Хардов и проклинаю то утро. И это – тоже.
Ritual misery в моих венах. Вместе с ним втекла реальность космоса, не сжигая - оживляя. Альбимаг вскрыл мой сон, дав испариться содержимому из кокона. Несколько минут хорошего обзора не роскошь. Их подарил бортовой компьютер. Автоматически, на моё пробуждение, открыл оконную панель. Там: 354 планета в созвездии Медузы лениво поворачивалась передо мной в остатках оранжевых и голубых одежд, как уставшая денсистка на пилоне. Хватит спать, пробуждаемся: мы почти у цели, вынюханной ищейками Совета. У цели я, Мастер по крови, рожденный матерью и Харды, эти плевки смерти, несущие Вечность так же безжалостно, как сама Старуха, скорбная служанка Непознанного. И, иногда, - как карта ляжет - умеющих без сантиментов испаряться прочь со Спирали Времени. Я и Харды в одной обойме, набитой четырехрядно, как БП земного АК-74.
Конечно, не вдруг Совет Двенадцати скатал грязный ком этой работы в своем чреве. Я - тот, кто за нее взялся. Харды лишь номера, переменные для решения этой задачи. Их дюжина. Дюжина голов с опилками, полностью контролируемых мной. Ворчу - сделаны они крепко.
Существует привилегия у Мастера: час между подъемом и построением. Час тишины, единения с космосом, сосредоточения на предстоящем деле. Вновь закрыл глаза - флеш-бэк: мост воспоминаний перекинут в тот утренний разговор…
Остатки сна в твоей улыбке, вержбековая бездна в глазах, немного капризных изгибов совершенного тела. Чувствую твой запах… Слышу твои слова:
- Хочу ребенка…
- Подадим прошение на совместную жизнь.
- Не в этом дело. Я о ребенке.
- Нам не запрещено.
- Хочу выносить и родить сама.
- Сколько раз повторять: это невозможно. Всем, кто имеет на это право, детей выращивают в овуляторах.
- Но мы с тобой – рожденные, и я могу сделать это. Сестра моя смогла.
- Она поплатилась за свой каприз, ты же всё знаешь…
- Прожила так, как хотела?
- Так - не хотела. У них отняли бессмертие.
- Зачем оно… без детей…
- Нам можно одного ребенка, через контроль. Так он будет полностью здоров, не будет никаких отклонений. Совсем никаких!
Молчание… Впилась: злыми глазами в мое лицо, злыми пальцами в уголок шелкового покрывала. Предполагаю, что ей хочется наоборот. Не получается - заплакала.
-Хочу быть такой женщиной, как твоя и моя мать. Настоящей!
Теперь молчу я.
- Возьми меня с собой, - слез добавилось. - Ведь ты улетаешь скоро…
- Как я могу это сделать! После того случая не было ни одной женщины в экспедиции.
- Была… Я узнавала...
- Была! Но ее стерилизовали, так что она не могла бы остаться на другой планете и родить.
- Что же делать?
- То же, что и все: завести ребенка через овулятор.
Снова молчание, снова слезы:
- Возьми меня с собой.
- В моей команде только Харды. Им не нужен ни врач, ни переводчик... Чем оправдать твоё присутствие на корабле? Разговор на эту тему закрыт. Я не могу нарушать законы Двенадцати.
- Но ведь Лилит…
- Забудь о ней! – Я подавляю в себе злость. - Им запретили вернуться, их лишили бессмертия за любовные припадки втроем на новой планете. Я часто бываю на Земле. Ищу черты твоей сестры в их лицах. И не хочу находить…
- Мы вернемся домой. Ведь ты - Мастер, тебе все простят!
- Именно поэтому я и не могу нарушать законы.
Молчание.
- Ты жесток.
- А ты настырна, неосторожна и глупа, как все женщины!
- Женщины…их столько было у тебя, а я тебе зачем?
- Говорю же: глупая. Все, закончим наш разговор: «Пристало женщинам болтать, мужчинам же – делами заниматься».
Твоё уютное жилище не встретило меня своим приветствием ни разу за все время подготовки к экспедиции. Ты обиделась, я тоже: решил взять тайм-аут. Женщины… Не помню, сколько их было за время экспедиций на Землю: сотни за мою долгую жизнь Бессмертного. Но ты … К тебе я возвращаюсь всякий раз.
Пора. Открываю глаза, но продолжаю бессмысленный разговор. Да что там продолжаю - вращаю его в разных плоскостях, хотя понимаю тщетность моих мозговых потуг - все родилось еще в то утро, снова этого не повторить. Настроение испорчено.
Сменим картинку. Пора за работу. Подъем.
Дюжина свежеизготовленных тел, еще не притершихся к хозяевам, истекая потом, выхаркивая ругательства,- будет торопиться, и стоять передо мной уже через десять минут, упакованные от макушки до пят.
Подъем! Чипы в мозгах захлебываются от истеричного смеха. Слышу мозги только одиннадцати, мьютекс еще одного закрыт. Все поправимо.
Подъем!
Одна. Две.
Прочь одежды, свои и кокона.
Лица, которые не должны меняться. Держать маску, держать! Время идет!
Три. Четыре.
Горячий душ - полная дезинфекция.
Язык, несущий слова из чрева. Слова - не женщин, слова – солдат. Струи воды заткнут вам рты.
Пять. Шесть.
Инъекции. Каждый себе. Резкий выброс в кровь индоцина.
Уши, в которых звенит от ненависти. Не тратьте ее на Мастера, оставьте эту щелочь для работы.
Семь. Восемь.
Проверяем оружие.
Глаза - символ бдительности. Взгляды, стремящиеся не ко мне-к таймеру на внутренней обшивке космолета. Правы на все сто. Контролируйте движение. Времени, а не мускулатуры на моем фейсе.
Девять.
Комбезы - на тело! Кодзуки - в ножны.
Быстрее, я считаю время. Быстрее!
Десять!
Последние слова, последние дополнения перед посадкой на чужую, неизведанную планету.
Все предельно жестко, никакой поблажки:
- Ребята, нам нужна эта планета. Мы просто должны сделать свою работу: подготовить ее к транспортировке. Ваша жизнь – не по сезону. Выжить или погибнуть на этой новой планете уже давно решено за нас. Решено Непознанным.
- Да, Мастер, - чувствую решимость каждого из них, кроме одного. Кого же? Кого мне придется прикрывать своей спиной? Кого? Вот этого!
Этого … с вержбековыми глазами.
Вернуться бы назад, в то утро!
Поздно, все уже решено.
Решено Непознанным.
Как она смогла уговорить Его?
Может, Он – все - таки женщина?
Настоящая женщина. Как и та, что решила
родить ребенка сама не смотря ни на что.