- Подай-ка мне меч, Сайрус! Я убью это чудовище, которое преграждает нам путь! - говорит мне Гавейн, а у самого в глазах озорные огоньки.
Я вручаю ему меч, после этого сир Эллиот пришпоривает коня и быстро скачет вперёд. Мне приходится тоже перейти в галоп, чтобы не отстать.
"Чудовище" на поверку оказывается огромным дубом, с большими, растопыренными во все стороны ветвями. Издалека его и впрямь можно принять за невероятных размеров птицу, но это если очень богатое воображение.
- Жаль, - произносит Гавейн, отдавая мне меч. - Я бы порубал это чудовище на куски. Правда, Сайрус?
Вопрос, скорее, риторический, но я делаю непроницаемое лицо и отвечаю "Да, милорд".
В этом весь Эллиот Гавейн. Человек, возомнивший, что может стать героем. Любитель славы и всеобщего внимания. Останься он в поместье своего отца, богатого лорда - внимания к его персоне и так было бы хоть отбавляй. Лорд Гавейн держит у себя около ста слуг, которые день и ночь носятся по поместью и мешают мне спать. Но сиру Эллиоту этого мало. Ему нужно, чтобы весь мир его признал. Именно поэтому мы с ним сейчас не в резиденции его отца, а едем чёрт знает куда. Или, как выразился Гавейн, "на подвиги".
- Заночуем здесь, - Гавейн останавливает свою лошадь на небольшой полянке около леса. - Ты не против, Сайрус?
Этот вопрос мог быть риторическими, но в этот раз, я решил возразить.
- Милорд, - откашливаюсь я. - На этой поляне мы как на ладони. Кто угодно может найти нас здесь и убить. Почему бы не перенести место для ночлега в лес? Деревья надёжно защитят нас от любопытных взглядов, а если нас не увидят, то и не нападут.
- Какой же ты глупец, Сайрус! - Сир Эллиот с жалостью смотрит на меня. - В лесу могут быть разбойники, понимаешь? Зайдем в лес - и окажемся на их территории. А я не готов сражаться с ними ночью, так как в темноте у них большое преимущество. Надеюсь, тебе понятно это, мой старый нытик? Тогда снимай с коня мешок, разводи костёр и готовь еду, а то слишком разговорился!
Несмотря на то, что мне всего лишь тридцать шесть лет, Гавейн называет меня стариком. Впрочем, для семнадцатилетнего мальчишки, это вполне почтенный возраст. Да и кто я такой, чтобы спорить? В конце концов, главный здесь он.
Я разжигаю костёр, затем достаю из мешка курицу, и начинаю нанизывать её на вертел. Уговаривал когда-то Гавейна купить котелок, я бы тогда мог кашу сварить или суп. Но нет же. "Герои жрут только курицу и мясо!" - был мне ответ. "Ты хоть в одной книге видел, чтобы герой кашу ел? Пришлось сознаться, что я не читал ни одной такой книги, после чего сир Эллиот одарил меня презрительным взглядом и отвернулся, давая понять, что разговор закончен.
Я отпускаю лошадей пастись, затем достаю нож и начинаю резать поджарившуюся курицу.
- Не жадничай, клади больше! - Гавейн уже протягивает тарелку. - Ты повар от бога, Сайрус! Впрочем, это твоё единственное достоинство.
- Да, милорд, - Если не хочешь получить затрещину, приходится со всем соглашаться.
В принципе, сир Эллиот не такой уж и плохой хозяин. Если хорошо его изучить, то нетрудно определить, когда можно возразить ему без ощутимых последствий для твоего организма, а когда нельзя. Он, можно сказать, ещё мальчишка, причём весьма избалованный, поэтому придворным интригам не обучен. Когда его ровесники уже правили целыми королевствами, у Гавейна только-только проснулась моча в голове. Он прочитал запоем всю библиотеку отца, причем именно те книги, в которых рассказывалось про подвиги и героев. После этого сир Эллиот принялся тренироваться с мечом и учиться ездить на лошади, к недоумению лорда Гавейна, который вообще не понимал, что на его сынулю вдруг нашло. Взрослый парень, пора уже передавать ему поместье в собственность, а тут… Понаблюдав какое-то время над тем, как сир Эллиот сражается с деревянным чучелом и, при этом, умудряется промахиваться с ударами и шлепаться в грязь, Рейли Гавейн утвердился во мнении, что его сын сошел с ума. Сначала он хотел лишить его наследства, но потом ему в голову пришла блестящая идея: отправить сира Эллиота в странствие, может жизнь его здорово поколотит, и сын возьмется за ум. Правда, существовал вариант, что его могут убить, но лорд Рейли, судя по всему, не слишком об этом задумывался. Приняв такое решение, лорд отправился на тренировочную площадку, чтобы завести серьезный разговор. Сам я при этом не присутствовал, мне рассказала кухарка Лара, очень хорошая и добрая женщина.
- Я тут подумал, сынок, - начал лорд Гавейн, глядя на то, как «сынок», вспотев как лошадь, рубит деревянное чучело мечом, - пора тебе уже попробовать себя в настоящем деле. Сколько можно с деревяшками сражаться?
Сир Эллиот, от неожиданности, снова промахнулся и грохнулся на землю.
Рейли Гавейн незаметно улыбнулся, затем продолжил:
- Дадим тебе доспехи, оружие, лошадь. Вдруг какой-нибудь подвиг совершишь, а я потом тобой гордиться буду.
- А сейчас? Разве ты не гордишься мною именно сейчас? – сир Эллиот, наконец-то, поднялся и удивленно уставился на отца. – Разве ты не видишь, какие успехи я делаю?
- Это называется «успехи»? – лорд Гавейн с усмешкой показал на изрубленное деревянное чучело. – Эта штука хоть раз дала тебе отпор? Она стоит на месте, защититься не в состоянии и, тем не менее, я вижу у тебя на лице несколько свежих царапин, а на левой руке – синяк.
- Я просто неудачно нанес удар, - сир Эллиот краснеет и прячет меч за спину. – С кем не бывает.
- Ну ладно, оставим это! – лорд Рейли почувствовал, что разговор идет куда-то не в ту сторону, и сейчас он, скорее, отговаривает сына от геройства, чем поощряет его
. – Запомни, сын мой: самый хороший учитель – это жизнь! А не деревяшка, изображающая человека. Поэтому, я решил снабдить тебя всем необходимым, чтобы ты набирался опыта, сражаясь с чудовищами и спасая несчастных людей. Ты ведь этого хочешь, не правда ли?
- Конечно, отец! – на лице сира Эллиота появилась блаженная улыбка, когда он представил, какие приключения его ждут. – Я готов выехать хоть сейчас!
- Не торопись, Эллиот. Так как ты теперь будешь рыцарем, то тебе понадобится оруженосец. К тому же, я немного побаиваюсь отпускать тебя совсем одного. Отцовское сердце, знаешь ли, будет болеть.
- Только я сам себе оруженосца выберу! – предупредил сир Элиот. – Мне же с ним странствовать…
- Ну вот, а ты говоришь «каша, суп»! – Гавейн протягивает мне грязную тарелку, затем ложится на траву. – Курица и мясо – пища богов!
Я принимаю у него тарелку, затем собираю всю кухонную утварь и складываю в мешок. Ничего не поделаешь, мыть придется уже потом, когда набредем на ручеек или речку. Бывали случаи, когда мы несколько раз подряд ели из грязной посуды, поскольку сир Эллиот умудрялся так выбирать дорогу, что водоемов у нас на пути просто не попадалось.
Гавейн уже прихлебывает вино из фляжки. Вид у него, при этом, очень довольный. Ну еще бы: кормят его, поят, меч за ним таскают. Не подумайте, я не жалуюсь, просто меня порой удивляло: зачем он вообще куда-то поперся, когда мог бы спокойно сидеть дома, где даже ночной горшок за ним выносят? Тут сир Эллиот, видимо, тоже вспомнил о горшке, поскольку поднялся с травы и скрылся в ближайших кустах.
- А теперь спать! – изрек он, когда вышел оттуда через несколько минут. – Выступаем на рассвете. Сайрус, ты караулишь первым.
Это тоже, своего рода, игра у него. Попробуйте, разбудите Гавейна посреди ночи, я вам не завидую. Тогда еще, в первый раз я, действительно решил, что он сказал это всерьез. Наутро об этой смелой попытке разбудить его мне напоминало лиловое ухо и здоровенный синяк на боку.
Я привязываю лошадей к ближайшему дереву, пока Гавейн мастерит на траве что-то вроде лежбища. Он стелит плащ, под голову кладет седло, затем накрывается моим плащом со словами «Ну ты же на посту». Я и не возражаю. Вообще удивляюсь: на кой черт мне сдался этот плащ, тем более, летом? Но лорд Рейли сказал, что оруженосец благородного рыцаря должен выглядеть риспек….респек…хорошо, в общем, и тут уж не поспоришь. Против слов лорда Рейли мало кто осмеливается выступать, и я не исключение.
- Эх, Сайрус, - говорит Гавейн, поворачиваясь на другой бок. – До чего же тебе повезло! Быть оруженосцем будущего героя – это тебе не конь начхал. Представляешь, как ты прославишься потом? Будет что рассказать и детям, и внукам. Подумай о том, какие геройские приключения нас ожидают…
Он все говорит и говорит, но я уже и не слушаю. Дело в том, что сир Эллиот произносит эту речь каждый день перед сном, и я уже выучил ее наизусть. О том, какие мы с ним станем знаменитые, как меня потом тоже возведут в рыцари, как сам император Срединных земель щедро нас вознаградит за подвиги…
- И сам император Срединных земель щедро нас вознаградит за подвиги, - Гавейн вдруг прерывается. – Да ты, никак, не слушаешь?
- Я весь внимания, милорд! – сонно бормочу я. – Очень интересно!
- Ну-ну! – недоверчиво произносит сир Эллиот. - Мой монолог тебя, кажется, усыпляет? Чего молчишь?
- Нет, милорд. Наоборот – вдохновляет на великие подвиги.
По лицу Гавейна расплывается блаженная улыбка. Он очень горд собой.
- Красноречие – одна из черт, которой должен обладать великий герой! – он снова переворачивается на другой бок, причем с такой скоростью, как будто его куснула блоха. – Запомни это, Сайрус, а лучше запиши. – Только сначала кто бы писать меня научил. Читать с грехом пополам умею, и то ладно.
Сир Эллиот, наконец-то, начинает похрапывать. Я тоже укладываюсь на траву, так как уже знаю, что до утра он не проснется и не будет проверять, нахожусь ли я «в карауле». Оруженосцы тоже должны спать.
Я закрываю глаза, и в голову начинают лезть воспоминания. Причем именно о том самом моменте, когда я впервые повстречал сира Эллиота Гавейна.
Это было два месяца назад. Я тогда был простым крестьянином в небольшой деревеньке Пустохлебово. Кормился, как и все, плодами своих трудов, ежемесячно выплачивая подать лорду. Но тут… Соседний лорд чего-то не поделил с нашим, собрал войска и напал на его владения. Пустохлебово как раз находилась на границе, туда-то, в первую очередь, вражеские солдаты и направились. Мы даже спрятаться не успели: все население деревни повязали и повели во владения того лорда. Смысл нас, крестьян, убивать, когда мы можем принести пользу, строя осадные машины или готовить еду для солдат.
Значит, идем мы по дороге. Охраняет нас человек тридцать солдат, которые думают только о том, как бы им напиться вина. По их речи становится ясно, что эта война им нужна так же, как мне, но против воли лорда не попрешь. Затем разговоры заходят о женщинах, тут наши крестьянки чуть в землю не вжались. И вдруг…
Никогда не забуду эту картину. Прямо на нас несется рыцарь на лошади, в сверкающих доспехах и с мечом в руке. На голове шлем, из которого выбиваются светлые кудри. Что и говорить – впечатляет. Я сразу подумал, что это великий герой, цель которого – спасать слабых и угнетенных. Солдаты же резко останавливаются и вытаскивают оружие. На их лицах читается изумление. Их можно понять: какой идиот будет нападать на тридцать человек сразу?
Судя по всему, у лошади рыцаря инстинкт самосохранения развит гораздо лучше, чем у самого «героя». Когда до нашей процессии доскакать остается всего ничего, она вдруг внезапно тормозит и скидывает своего седока на землю. Тот, бряцая доспехами, мешком сваливается на траву, выронив меч. Лошадь же отходит в сторону, делая вид, что она тут ни причем, и начинает проявлять бурный интерес к ближайшему кусту, пристально его рассматривая. Солдаты начинают хохотать, хватаясь за животы. Хохот усиливается, когда рыцарь тяжело поднимается на ноги, держась за голову (шлем он тоже умудрился уронить при падении). Хромая, он подходит к нам, в это время солдаты уже чуть ли не по земле катаются.
Останавливается, но на солдат ноль внимания, пристально рассматривает пленных крестьян. Затем тычет пальцем в мою сторону и спрашивает:
- Сколько за него возьмете?
- Чего? – самый старший из отряда, поначалу, даже не понял, о чем речь.
- Я говорю: хочу купить у вас этого коротышку. Сколько денег за него хотите?
- Аааа! – и солдаты начинают переглядываться, а их мысли уже далеко, в кабаке… Их лорд же не знает, сколько всего крестьян было в Пустохлебово, а значит, он не заметит пропажи одного. – Интересное предложение, надо подумать!
А сами шепчутся. Стою и не понимаю: я-то рыцарю зачем нужен? Потом до меня доходит – я же в нашей деревне самый здоровый. Небось, тоже для войны рабочих набирает. А почему тогда одного меня? Мог и пятерых купить – лорд ничего бы не заметил. Странно все это. Ну откуда мне было тогда знать, что каждому рыцарю полагается оруженосец в количестве как минимум одна штука? Книжек про рыцарские повадки у нас в деревне отродясь не было, поскольку никто читать не умеет.
- Десять золотых! – солдаты, судя по всему, определились с ценой.
Рыцарь смеривает меня таким взглядом, каким обычно на базаре выбирают овцу.
- Не многовато ли за такого коротышку? – вопрос задан этаким презрительным тоном. Мол, я тут недомерка покупаю, а вы цену заламываете.
Солдаты снова начинают перешептываться. Затем старший выдает:
- Семь.
- Он не стоит больше пяти золотых, - сквозь зубы выговаривает рыцарь. Ну спасибо, обласкал! Я уже хотел было послать его куда подальше, но вовремя вспомнил, что выступаю в роли товара.
- Ладно, пять, - уступают солдаты. – Давай деньги, мы пока отвяжем коротышку.
Тут у рыцаря опять случился конфуз. Он начинает хлопать себя по доспехам, ища карманы. Затем краснеет, понимая, что там карманов вообще нет, и поворачивается к лошади.
- Ко мне, скотина! Ну!
Та не реагирует. Стоит себе спокойно, мирно щиплет травку. И ухом не ведет.
- Ко мне, кому сказано! – рыцарь, прихрамывая, направляется к ней, но лошадь отходит в сторону. Он к ней, она от него, солдаты в это время опять хохочут, наблюдая это зрелище. Наконец, после нескольких безуспешных попыток, рыцарь умудряется стащить с лошади сумку, при этом чуть не порвав ее. Потом отыскивает там деньги и отдает старшему в отряде пять золотых кружков.
Меня развязывают, толкают в спину, я выхожу и недоуменно смотрю на рыцаря. Отряд с пленниками, между тем, снова приходит в движение и начинает отдаляться от нас.
- Ну и чего уставился? – раздраженно спрашивает рыцарь. – Настоящего героя никогда не видел? Как звать-то тебя, ошибка природы?
- Сайрус, - отвечаю я. – Просто Сайрус.
- Запомни, Просто Сайрус: когда обращаешься ко мне, ты должен говорить при этом «милорд». Ясно тебе?
- Вполне.
И тут у меня голова как загудит! Все плывет перед глазами, и я шлепаюсь на землю. Чувствую, что сейчас потеряю сознание, но нет. Медленно, но прихожу в себя. Надо мной возвышается встревоженный рыцарь.
- Ты чего? Я же тебя не сильно ударил, - затем переводит взгляд на правую руку. – Ах, черт. Перчатку забыл снять! Эй, Просто Сайрус, ты в порядке?
С усилием, пытаясь одновременно подняться, я произношу:
- Да… милорд!
- Ну так чего расселся тогда? – орет рыцарь. – Иди и приведи мне лошадь!
Вот так мы и познакомились. Где-то недели две ушло на то, чтобы убедить рыцаря, что меня зовут не Просто Сайрус, а Сайрус. Но это цветочки. Ягодки были совсем в другом.
- И это твой оруженосец? – лорд Рейли удивленно разглядывал меня. – Не мелковат?
- В самый раз, отец! – сир Эллиот гордо стоял рядом со мной. - При моем росте оруженосец и не должен выделяться. Не поверишь – из плена освободил! Его схватили разбойники и вели к себе в пещеру, чтобы зажарить и съесть, но я порубал всех мечом и освободил беднягу.
- С каких это пор разбойники у нас начали людей есть? – недоверчиво спросил лорд Рейли. – В первый раз о таком слышу.
- Эээ… ну я точно не уверен, зачем они вели Просто Сайруса к себе в пещеру, но факт в том, что я его освободил! - выкрутился Гавейн. – Так ведь, Просто Сайрус? – он незаметно толкает меня в бок, и я киваю: «Да, милорд».
Потом лорд Рейли отвел меня в сторону и подробнее расспросил об этом инциденте. Я ему все по-честному и рассказал, так как чувствовалось, что папаша намного умнее сынка и навряд ли поверит в ложь.
- Пять золотых, говоришь… - произнес лорд. – Это он с десяти до пяти скинул? Работает у него голова, когда не надо. Можно было бы сделать из Эллиота отличного купца, так ведь нет, на геройства потянуло. Ладно, ты иди на кухню и поешь, потом подойдешь к управляющему, он найдет чем тебя занять.
Дни проходили за днями. Для начала, меня научили более-менее сносно читать, а затем заставили вызубрить кучу правил для оруженосца. Когда и где я должен принимать у Гавейна меч, когда спешиваться и помогать рыцарю слезть с лошади, и остальное в том же духе. Далее посадили на лошадь и преподали несколько уроков верховой езды. Сшили одежду специально для меня, немного потренировали в сражении на мечах (это если вдруг у Гавейна выбьют меч, то я должен буду подобрать его и вступить в бой, если не будет возможности вручить рыцарю оружие обратно).
Но вот пришел тот самый день, когда Эллиот Гавейн собрался ехать «на подвиги». Как выяснилось, его задерживал только я, своей учебой. Мне было сказано, что я абсолютно тупой, раз такие простые вещи учил целых два месяца, и что сир Эллиот лучше бы взял за пять золотых кого-нибудь другого. После такой вдохновляющей речи, лорд Рейли отвел меня в сторону и сказал:
- Сайрус, я, конечно, понимаю, что мой сын – это ходячий искатель приключений на свою задницу, и более чем уверен, что вы наверняка куда-нибудь вляпаетесь. Но из вас двоих, ты – самый разумный человек. Тут я тебе приказывать не могу, но как отец прошу: привези мне моего сына живым и здоровым, когда он, наконец-то, захочет завязать со своим паломничеством. Хорошо?
Я расчувствовался, пустил слезу, потряс руку старого лорда и пообещал ему, что верну сира Эллиота в родной дом, когда у него моча из головы выветрится. Хотя, честно говоря, не представлял, возможно ли это…