И.Грицук-Галицкая
Стародавняя бывальщина.
ВЕЛИКАЯ КНЯГИНЯ КСЕНИЯ ЯРОСЛАВСКАЯ.
1. БИТВА НА РЕКЕ СИТЬ.
Ярославское княжество возникло и стало самостоятельным в 2018 году. А случилось это так: Великий Ростовский князь Константин Всеволодович, прозванный Мудрым за свою образованность, начитанность и дипломатичность, первый и старший сын Всеволода «Большое гнездо», умирая, разделил обширное Ростовское княжество, в которое входили города: Ростов, Ярославль, Углич, Белозерск, между тремя своими сыновьями.
Ростов Великий с Белозерском остался за старшим сыном Василько Константиновичем.
Ярославль достался второму сыну Всеволоду, тогда же он получил статус Великого Ярославского князя.
Третьему сыну Владимиру было выделено Угличе Поле.
После битвы с Батыем на Сити, в марте 1238 года, где главными участниками были сыновья Константина Мудрого во главе с его братом Георгием Всеволодовичем, города и земли Владимиро-Суздальской земли были разорены «выходцами из ада - тартарами». Жители частью укрылись в лесах, частью погибли под ударами кривых восточных сабель, которыми были оснащены полки Батыя, а князья в большинстве своем погибли в бою с врагами.
Старший сын Константина Всеволодовича, Василько Ростовский, попал в плен к Батыю и после долгих мучений, был убит. На княжестве в Ростове остались его вдова Мария Михайловна с двумя сыновьями погодками Борисом и Глебом.
Второй сын Константина Мудрого, Ярославский князь Всеволод Константинович, так же принял смерть на Сити, а его сын, подросток, Василий, в бою защищавший отца со спины, чудом остался жив. Легенды передают, будто отрока свергли с коня, и остался он лежать бесчувственным телом на снегу ратного поля.
Третий Константинович, Владимир, видя, что силу несметную не победить, метнулся в Угличе Поле. Там забрал свою семью и челядь и ринулся в пределы новгородские. Тем и спасся.
Отдавая честь памяти героям, воевавшим и погибшим на реке Сити в бою со страшным врагом, не могу не сказать о том, что на призыв Великого князя Георгия Всеволодовича, не все русские князья явились на Сить, на священную битву.
Не пришел на Сить князь Ярослав, брат Константина Мудрого и отец Александра Невского. Не пришел и сам Александр Ярославич, будучи воеводой Новгорода Великого.
Не посчитал нужным явиться в ополчение и брат Ярослава князь Михаил Черниговский. Забрав семью и челядь, а так же казну Чернигова, он пустился на Запад, через Карпаты, в Венгрию, тогда ещё называвшуюся Унгрией. Поскакали женить своего сына на дочери венгерского короля Белы Четвертого.
Зато честно и благородно отдали свои жизни Владимирский князь Георгий Всеволодович и его племянники, князья Ростово-Ярославского княжества.
2. ВОССТАВШИЕ ИЗ ПЕПЛА.
Юный князь Василий Всеволодович был найден на поле брани митрополитом Кириллом, который шел от Белоозера в Ростов. Набрели его спутники на останки побитых врагом русичей, моих земляков. Стали обходить поле битвы, и нашли несколько человек израненными, но живыми, в их числе и нашего князя Василия. В ту пору было ему около десяти лет от роду.
Доставили княжича в город Ярославль, который был почти полностью сожжен врагами. В те времена постройки городские строились из дерева. Горели быстро и жарко.
Н.М.Карамзин пишет: « Ещё на дорогах, на улицах, в обгорелых церквях и домах лежало бесчисленное множество мертвых тел».
Требовалось «немедленно погребать их, чтобы отвратить заразу и скрыть столь ужасные для живых предметы» .
В таких условиях начал княжить юный князь Василий Всеволодович, ярославский Великий князь. Из лесов возвратились ярославцы со своею княгинюшкой Мариной Ольговной, и младшим её сыном Константином, которому к тому времени было годков восемь.
Из руин поднимали город, из пепла.
Войско Батыя к тому времени схлынуло в Южные степи к морям Черному да Хвалынскому, что ныне Каспийским называется, да там и разбило свой стан.
Хану Батыю не по нраву пришлись наши северные земли с их неприветливым климатом: дожди да снега, да непогодь, отчего стонали суставы его ног, скрючивало пальцы, кровь давила виски. А южные засушливые степи вдруг напоминали ему родную Монголию с её обширным окоёмом.
Утверждаясь на постоянное жительство в приморских землях, Батый не трогал покоренных улусников севера. Как рачительный хозяин, он с помощью советников, разработал план управления улусом Джучи. Так назвали нашу землю победители.
А в плане том перво - наперво значилось: пересчитать всё население городов, их владения, земли да скот, да избы. Потребовалось гатить дороги, мостить мосты, ставить ямы- опорные дорожные пункты, где можно передохнуть, поменять коней. Всё должно было устроено для того, чтобы собирать дань в полном объеме, как того требовали монгольские законы. А законам обязаны были подчиняться все, от Великого хана до последнего харачу .
Был отдан приказ русским князьям явиться в Орду за ярлыком, за разрешением, на управление своим княжеством. Князья роптали: властвовали они в своих отчинах, перешедших к ним по праву наследования от отцов. А с приходом Батыя, вынуждены были ещё и у хана подтверждение спрашивать и за то деньгу звонкую платить.
За время своего мужания ярославский князь Василий Всеволодович ходил в Орду со своими двоюродными братьями Борисом да Глебом Ростовскими, почитай, раз шесть.
Жестокость и непреклонность монгольской власти вызывали ненависть к врагу, как у Василия, так и у Бориса. А вот младшенький Глеб ростовский, имея приятную внешность, природную любознательность и способность к наукам, быстро освоил монгольский язык, монгольские обычаи и был любимцем монгольской знати. Забегая вперед, скажу, что позднее он ходил в походы со своей дружиной в числе монгольского войска, прошел всю Среднюю Азию, Монголию, даже был в Китае. Везде со вниманием приглядывался к обычаям и законам, освоил иностранные языки и легко общался с людьми тех земель, по которым проходило татарское воинство. Не зря же был внуком Константина Мудрого.
«Он смолоду, говорит летописец, служил татарам и много христиан избавил от них из плена» .
Впоследствии князь Глеб Василькович женился на дочке хана Сартака, внучке Батыя и увез её в Белозерск, далеко на север, в княжество, которое выделил ему на столование старший брат Борис.
3. КНЯЗЬ ВАСИЛИЙ ЯРОСЛАВСКИЙ.
«Князь Василий вступает в брак с княжной Ксенией около 17 лет, в 1245 году….» Откуда взял жену, из какого рода-племени, источников не имеется. Ксения родила Василию сына и дочку. О сыне ничего не известно, вероятно, умер во младенчестве, а дочка Ксении и Василия, Мария, вошла в историю.
Всё потому, что отец её, князь Василий Всеволодович, рано умер, на двадцать первом году жизни, оставив после себя на престоле юную деву Марию. Что же приключилось с ним, молодым человеком, полным сил и желания жить?
И тут начинается детектив, выплывающий из древнерусского тринадцатого века. Детектив, которого почему-то не заметили ни древние летописцы, ни современные историки. А может, заметили, да не стали писать о том?
А истоками его являются события международные, крутые и жестокие, далекие от нас и покрытые мраком веков. Попробуем разобраться.
4. КАРАКОРУМСКИЙ КУРУЛТАЙ.
В далекой Монголии, которая за стремительный тринадцатый век превратилась в центр мира, со столицей Каракорум, несколько раз менялась власть. Не пережив смерти первенца, любимого сына Джучи, в землю предков ушел сам Чингисхан. На его место встал его средний сын Угедей.
Хан Батый, исполняя давний завет деда Чингисхана, дойти до края земли, перевалил через Карпаты со своим многочисленным войском и достиг берегов Адриатического моря.
«Вот он, край земли»,- ликовал хан Батый! –«Земли теплые, плодородные, воздух сухой, целебный. Тут можно остановиться».
Так чаял великий воин Батый, когда пришел приказ из Каракорума явиться на курултай по случаю избрания нового хана, ибо хан Угедей вскоре ушел к предкам вслед за отцом Чингисханом.
Батый, не смея ослушаться приказа, повернул своё войско назад в Галицию, оттуда в свой Сарай – Бату. Он просчитывал ситуацию, возникшую со смертью Угедея. Зная, что на смену Угедею должен придти его сын Гаюк, двоюродный брат Батыя и его извечный враг, хан улуса Джучи не стал торопиться на далекую монгольскую родину, зная, что там его ждет смерть. Но и присутствия своего не мог не обозначить. Поэтому, призвав к себе своего улусника, князя Ярослава, отца Александра Невского, Батый отправил его в Монголию с полномочиями участника курултая.
Путь до Монголии и обратно порой занимал более двух лет. Так случилось и в тот раз. Отъехал Великий князь Ярослав Всеволодович в Каракорум в 1246 году, а вернулся в 1248 году. В гробу, залитым воском.
Что же случилось там, в Каракоруме?
После смерти Угедея на престол взошла его жена Туракине. Под её присмотром должен был пройти Курултай по избранию её сына Гаюка на Великую Кошму. Но в Каракоруме появился ещё один претендент на звание Великого хана, Мунке, друг и соратник Батыя, чингизид. Именно на него делал ставку Батый и, провожая князя Ярослава в Монголию, хан снабдил его большой казной на подкуп монгольской знати. Кто-то из них должен был выкликнуть имя Мунке, а кто-то поддержать и поднять высоко бунчук Мунке.
Мудрая и властная Туракине разгадала хитрый план Батыя и поняла, кто должен был исполнить его поручение. Призвав к себе Ярослава, она преподнесла ему пиалу с кумысом, которую русский князь не мог не принять. Один из пальцев с длинным ногтем, царица опустила в пиалу в знак особого уважения к гостю.
Долго пил кумыс Ярослав, отрыгивая и вновь припадая к краю пиалы. Туракине зорко следила, чтобы священный напиток из её царственных рук был выпит до дна. Только после того, как пиала была опустошена, Туракине выразила одобрение.
После чего Ярославу было приказано покинуть столицу. Монгольский чиновник принес в шатер князя Ярослава ярлык, так называемую, пайцзу, для беспрепятственного пересечения территории монгольского ханства.
А Гаюка, сына Туракине, возвели на Великую Кошму.
В пути Ярослав почувствовал себя плохо, тело его покрылось синими пятнами и стало ясно, что он отравлен.
Н. М. Карамзин пишет: «Верные бояре привезли его тело в столицу владимирскую. Говорили, что он был отравлен; что мать нового хана Гаюка, как бы в знак особенного благоволения предложив Ярославу пищу из собственных рук, дала ему яд, который в седьмой день прекратил его жизнь и ясно обнаружился пятнами на теле умершего» .
5. ВЛАДИМИРСКИЙ СЪЕЗД КНЯЗЕЙ 1249 ГОДА.
До того как уехать в Монголию, Ярослав поклялся служить Батыю, а его сын Александр (Невский) побратался с сыном Великого хана Сартаком.
Идя на союз с завоевателями, Ярослав преследовал цель: обеспечить своему потомству чистый путь на Великий Русский Стол. Вертикаль власти монголов восхитила Ярослава и его сына Александра. Именно при этих князьях и их потомках было покончено в основном на Руси с вечевым строем и с Лествичным правом наследования власти.
По старинному русскому лествичному праву после смерти Ярослава Великий стол должен был получить его брат князь Михаил Черниговский, но не сын Александр.
В 1246 году Михаил был убит по распоряжению Батыя в ставке хана. Была ли эта смерть случайной или по заказу заинтересованных лиц, история о том умалчивает. Ясно одно – путь на Великий стол для Ярослава был расчищен Батыем, а заинтересованным лицом был князь Ярослав, отец Александра Невского.
После смерти Ярослава власть должна была легко перейти к Александру Ярославичу (Невскому). Так думал сам Александр, созывая съезд князей во Владимире зимой 1249 года, чтобы утвердиться на Великом столе. Так думали и его соратники.
И тут произошло некоторое недоразумение. Почему-то никто из Ярославичей не принял во внимание, что на Углицком столе сидит старший по возрасту, по очередности, по переемственности Великой власти, Владимир князь углицкий. Тот самый Владимир Константинович, который приходился родным дядей ростовским князьям Борису и Глебу и Ярославскому князю Василию.
Князя Василия Ярославского и князя Владимира Углицкого связывало не только кровное родство, но и участие в битве на Сити, где они отважно бились со страшным врагом. Не дождавшись подмоги от князя Ярослава и его сына Александра, потеряв своих близких, они чудом остались живы. По сегодняшним меркам, эти два князя были «фронтовиками и участниками войны» с Батыем, то есть соратниками.
И вот на съезде во Владимире, объявляется второй претендент на Великую власть – Владимир Константинович Углицкий. И этот князь, должно быть, имеет не слабую поддержку в лице потомков Константина Мудрого, ведь он соблюдает древнее русское лествичное право! Самой первой и самой верной опорой ему является Василий князь ярославский, его соратник.
Надо полагать, что мнения на съезде разделились. И как я думаю, большинство князей, соблюдая лествичное право наследования власти, склонялись в сторону князя Владимира. Тогда князь Александр Ярославич понимает, что может навсегда потерять возможность стать во главе Русской земли! Выход только один: устранение соперника.
И тут происходят загадочные события. В примечании к четвертому тому «Истории государства Российского» у Н.М.Карамзина на стр. 217 читаем: «В 1249 г., на память Св. Первомученика Стефана, скончался во Владимире князь Владимир Константинович: «Плакася над ним Александр князь и с братьею много и проводи его честно из Золотых ворот, и везоша в Угличе Поле (в Углич). Епископ же Кирилл и с игумены певшее песни погребальныя, и положише его у Св. Спаса».
Вот так. Главный претендент на власть «скончался во Владимире!». Мне захотелось уточнить, когда же это произошло? А на память Первомученика Святого Стефана, говорит летописец. Беру Жития Святых, том четвертый, читаю: «Декабрь месяц, день двадцать седьмой».
Дальше у Н.М.Карамзина на стр. 217 т.4 читаем: « Тое же зимы Василий князь Всеволодович преставися в Володимире на память Св. Федора, и повезоша его на Ярославль, и Олександр князь проводи его, и Борис и Глеб и мати их. Епископ же Кирилл с игумены и попы певшее песни погребальныя и положиша его честно у Св. Богородицы».
«Тое же зимы на память Святого Федора», когда же это? В том же томе четвертом Жития Святых за декабрь месяц нахожу «Житие и страдание Святого Преподобного мученика и исповедника Феодора и брата его Преподобного Феофана начертанных» . Переворачиваю страницы, чтобы узнать день. Декабрь месяц, день двадцать седьмой. Тот же самый день и месяц!
Почему монах, писавший летопись, зная о смерти князей - соратников в один и тот же день, расставил их смерть, будто в разное время.
В 1249, на память Св. Первомученника Стефана, скончался во Владимире князь Владимир Константинович.
И далее: Тое же зимы Василий князь Всеволодович преставися в Володимире на память Св. Федора.
«Той же зимой», да не просто той же зимой, а в один и тот же день со своим дядей, князем Владимиром Углицким, ратным товарищем и претендентом на Великий Владимирский престол, умер Василий князь Ярославский.
Значит, скрывать было что! Видимо «нужной» смертью умерли оба участника Ситской битвы князья Углицкий и Ярославский, потомки Константина Мудрого, освободив путь на Великое княжение Александру Ярославичу, которого впоследствии при Иване Грозном назовут Невским. А иначе чем объяснить, что молодые по возрасту мужи, умерли в один день в одном месте при множестве свидетелей, съехавшихся на съезд князей. Ярославскому князю Василию было в ту пору двадцать лет, Владимир углицкий был на десять лет старше. Были ли они отравлены, как это делалось в Монголии, или заколоты мечом, или зарезаны ножом, история о том умалчивает.
У С.М. Соловьева читаем: «В 1249 году умер последний сын Константина Всеволодовича (Мудрого), Владимир углицкий, оставив двоих сыновей… В один год с Владимиром умер племянник его Василий Всеволодович ярославский, не оставив сыновей, вследствие чего произошло любопытное явление: удел Ярославского князя, за неимением сыновей, переходит к дочери покойного князя, вследствие чего дочь Василия Всеволодовича начала княжить в Ярославле с матерью (княгиней Ксенией), которая стала искать ей жениха».
И опять уже у С.М.Соловьева читаем эту странную фразу: «в один год». Так и хочется воскликнуть:
- Да, не в один год, а в один день…
Известно, что Иван Грозный, боясь самой мысли о незаконности его власти, извел под корень старую боярскую знать, которая хорошо знала происхождение каждого русского рода и само Лествичное право. Он же повелел переписать летописи и найти героя русского, от которого якобы пошла его ветвь власти. Остановились на Александре Ярославиче, придав ему имя Невского. Авторитет этого князя был поднят так высоко, что никто в дальнейшем не покушался на его честь и святость.
Видимо, поэтому так старательно обходят летописцы и даже уважаемые историки факт смерти или убийства во Владимире, на съезде князей, в один день законного претендента на Великое Русское княжение Владимира углицкого, и его племянника, Василия ярославского, который, по своему благородству, стоял до смерти за своего ратного друга и товарища, но не отступился от истины.
6. ВДОВА КСЕНИЯ.
У Н.М.Карамзина читаем: « Василий Всеволодович, внук Константинов, умерший ещё в 1249 году, оставил на престоле Ярославской области супругу Ксению и малолетнюю дочь Марию….»
И тут я бы хотела заметить, что эти сведения уважаемый историк Н.М.Карамзин взял, конечно, из проверенных источников, в частности Степенная книга и др.
А если имя Ксении упоминается в древних источниках, то можно с уверенностью сказать, что это была не ординарная личность с характером такой силы, которую не могли обойти древние летописцы.
Само выражение: «Оставил на престоле супругу Ксению…» говорит о многом. Почему на ярославском престоле оставил князь супругу, женщину, а не родного брата Константина, который был младше князя Василия всего-то на два года? Ко времени смерти Василия Всеволодовича брат его, Константин был совершеннолетним мужчиной, владевший ратным искусством, и как мы увидим, впоследствии возглавивший борьбу Ярославцев с ордынскими чамбулами .
А возглавив борьбу Ярославцев за свободу против монгольского владычества, Константин Всеволодович погиб в ратном бою на Туговой горе, на подступах к Ярославлю, где принял бой с врагом, чтобы не сдать город ордынцам.
Было это в 1255 или 1257 году. За давностью лет и отсутствием письменных источников близких по времени к этому событию не возможно точно установить год битвы на Туговой горе.
От даты смерти князя Василия во Владимире в 1249 году до Туговой битвы проходит примерно 6-8 лет. Но даже в эти годы правит Ксения, а не Константин. Почему?
Если княгиня обладала сильным и властным характером, не позволившим Константину вступить на престол, тогда деверь и невестка должны быть врагами.
Но Константин и Ксения не были врагами, они прекрасно уживались в одном городе, и видимо, бесконфликтно сосуществовали. По-видимому, князя Константина вопрос власти не особо волновал. А волновало его другое: безопасность ярославичей, любимой племянницы Марии Васильевны, и возможно, безопасность самой княгини Ксении. И как мы видим, князь Константин Всеволодович жизнь свою отдал не за власть, а за город, за ярославцев и за княгиню Ксению. Поступок рыцаря без страха и упрека.
К чести Ксении надо сказать, что память о братьях Всеволодовичах, один из которых был ей мужем, другой деверем, она свято хранила в сердце своём. По этой причине не хотела делить ярославскую власть ни с кем.
Со смертью Константина Всеволодовича пресекается мужская линия первой династии Ярославских князей.
А вот как об этом событии пишет митрополит отец Иоанн (К.Н.Вендланд):
«На княжеский стол Ярославля садится дева – Мария, дочь Василия. Ей тогда было не более 11 лет, и дела правления ведет её мать Ксения, тоже ещё молодая женщина, не старше 30 лет. Женщина правит княжеским столом немаловажного удела! Это событие небывалое в древней Руси» .
Можно представить и саму княгиню Ксению. Она, молодая женщина, потерявшая мужа, который утратил жизнь не в бою с врагом, а вследствие княжеских интриг, несправедливых и подлых. Оставшись с малолетней дочерью, в окружении иноземных врагов, много слез пролила эта женщина, много передумала, и сердце её окаменело, а воля окрепла.
7. КНЯЖОНКА МАРИЯ ВАСИЛЬЕВНА, ДОЧЬ КСЕНИИ.
Ростовские дядья Борис и Глеб, всегда были дружны с ярославским князем Василием, поэтому после его смерти, судьба его дочери была их заботой. И поисками достойного жениха для племянницы ростовские князья занимались со всей тщательностью и серьезностью более двух лет!
К тому времени княгиня Ксения, полюбившая единоличную власть, не очень хотела отдавать дочку замуж, зная, что когда в Ярославль явится князь «мужеска пола», придется сдать свои властные позиции. А она уже многое сделала для защиты и развития города, который расширялся не только концами (улицами), но и посадами, за возводимыми по приказу княгини, городскими стенами.
Поэтому Ксения выбирала жениха для дочери очень тщательно, и отказывала претендентам на руку Марии по любому поводу: не красив, не воинствен, не богат, худороден и ещё множество причин могла найти сильная властью Ксения, чтобы не отдать дочку замуж, а по существу не упустить власть из своих рук.
8. ЗЯТЬ КНЯГИНИ КСЕНИИ, ФЕДОР РОСТИСЛАВИЧ.
Как ни упиралась княгиня в своем нежелании отдать дочь замуж, жених всё-таки нашелся. И был это Федор Ростиславич князь Можайский. Чем же отличился этот жених перед другими претендентами?
В первую очередь благородством происхождения.
Был Федор третьим сыном Ростислава Мстиславича князя Смоленского и Великого князя Киевского, род которого идет от самого Рюрика. Ко времени описываемых событий князь Ростислав Смоленский умер и оставил после себя троих сыновей. Двое старших Глеб и Михаил Ростиславичи забрали себе большую часть смоленского княжества со Смоленском, а младшего Федора отправили в ссылку, в незначительный и бедный городок Можайск.
Во-вторых молодой князь Федор отличался способностями к созидательному труду. За три года хозяйствования в Можайске, князь Федор сумел сделать Можайское княжество обширным, с установившимися торговыми связями. Эта его созидательная деятельность получила одобрение ростовских князей, дядей невесты. По разумению их, молодой князь « должен был и в Ярославле сделать то и ещё более того, что сделал в Можайске»
Третьим, «немаловажным обстоятельством в пользу Можайского князя была красивая и представительная внешность Федора» . На одной из икон (Минея, сентябрь. Икона начала 17 века) князь Федор изображен в клобуке, скрывающим большую часть его лица, но зато хорошо выписана аккуратная рыжеватая борода. Значит, был он белокур, кудреват и, следовательно, белолиц.
Кроме всего прочего, с ранних лет Федор был прилежен к чтению книг и по тому времени был широко образованным человеком, отсюда его дипломатичность и глубокое знание добрых обычаев.
Ксения уже не могла отказать сватам, своим ростовским родственникам, князьям Борису и Глебу, и согласилась на брак дочери с красавцем князем Федором Можайским.
Но по её, разумению, жених должен был соответствовать достоинствам семьи, в которую вошел.
А семья ярославских князей соблюдала высокие традиции героев и святых мучеников. « В самом деле, дядя Марии - князь Константин - сложил свою голову в жарком бою за родину, у стен Ярославля (на Туговой горе), и это событие, совсем недавнее, происшедшее года за три до свадьбы Федора, было ещё живо в памяти родственников» .
«Дед его супруги, князь Всеволод, тоже принадлежал к числу павших героев.
Отец её дядей, князь Василько, был героем мучеником, выдержавшим долгое испытание соблазнами Батыя,
а великий князь Георгий – военачальник, павший при битве на Сити – приходился также старшим родоначальником этой семьи».
Всерьез стоял вопрос: окажется ли Федор достойным такой семьи. Способен ли он стоять за ярославскую землю, как это делали отцы и деды его невесты?
Упреки, явные и скрытые мать Марии не стеснялась выражать пришлому зятю.
Кроме того, Федор пришел в Ярославль со своей дружиной, которая численно была меньше ярославской. Ксения стремилась поставить зятя под свой контроль, имея вокруг себя бояр старой закалки и верную дружину более многочисленную, чем можайская.
«В политику ярославского княжеского стола Федор внес иную традицию. Вместо жертвенной самоотреченности, характерной для князей первой ярославской династии, он внес принцип благоразумного ограждения, сговора с сильнейшей, хотя и иноземной властью, и на этой основе достиг экономического развития своего удела» .
Для Федора наступила пора тяжелых испытаний. Можно представить, как теща, крепко держась за власть, всеми силами препятствовала деятельности Федора на Ярославской земле и всем его начинаниям.
Конфликт интересов был налицо.
Поздняя дата женитьбы князя Федора на Марии Васильевне в одном из источников, сперва поразила меня.
«Св.Феодор вступил в брак с княжною …Марией Васильевной около 1267 года. И тогда же вступил в управление Ярославским княжеством». Так гласит жите святых «Памяти благоверного князя Федора….»
Если отец невесты, князь Василий умер, как мы знаем, в 1249 году, оставив после себя дочку, то в 1267 году самое малое ей должно исполниться 19-20 лет. Возраст для замужества более чем зрелый по тем, далеким, временам.
А у митрополита Иоанна (К.Н.Венланда) в очерке о «Жизни князя Федора» читаем, что первый брак Федор заключил в 1260 году. Вот эта дата более реальна. Тогда жениху исполнилось 20 лет, а невесте около 13 лет.
Митрополит Иоанн (К.Н. Вендланд) предполагает, что брак этот был заключен по любви, потому, что за короткое время Мария Васильевна рожает двух дочерей от Федора. Остается она беременной третьим ребенком, в ту пору, когда муж её уходит в Орду, чтобы заступить Ярославль перед ханской властью.
Родив трех детей, Мария Васильевна слабнет здоровьем. И представляется она мне такой белокурой, с бледным цветом лица, с тихим голосом, возможно, больным сердцем, но полным любви к своему мужу Федору.
9. ВОССТАНИЕ ПРОТИВ ОРДЫНСКИХ ЧИСЛЕННИКОВ 1262 года.
Надо сказать, что время, в которое жили наши герои, было далеко не спокойным. Старая Русь, патриархальная, т.е руководимая старшими в роду по возрасту, исповедовавшая правила чести и поклонения ветхим старцам, пришла в движение, и наряду с прежними правилами бытия, вдруг должна была подчиниться новым законам, получать ярлыки от завоевателей, дававшие право на жизнь и на смерть. Начался переходный период от старого, привычного быта к новому порядку, установленному чужаками, пришлыми из-за тридевять земель.
Во всех землях Древней Руси началось брожение и недовольство. С одной стороны люди не желали подчиняться завоевателям и принимать их законы, с другой стороны находились такие «человеки», которые вызывались служить новой власти.
Не только Ярослав Второй, но и его сын Александр (Невский) приняли службу хану, как вынужденную необходимость. Служба в Орде хорошо оплачивалась, близость к хану вызывала высокое самомнение, потому объявлялись охотники до службы монголам.
Служба Ордынскому хану давала статус слуги самого правителя, а значит, почет. Служба давала жалованье, давала возможность выслужиться и подняться по социальной лестнице.
В летописях мы встречаем имя монаха – расстриги Зосимы, который иноческую жизнь в монастыре променял на службу хану Ордынскому.
Он дослужился до статуса баскака и с отрядом численников двинулся на Север, в русские пределы, в частности, в Ярославль.
Такие же отряды шли в другие города Руси. Русские баскаки были ценными служителями для ордынского ханства. Русские знали пути-дороги, знали, как открываются ворота городов, знали, сколько дворов в городах, сколько душ в каждом дворе, сколько скотины. От таких численников не было способа укрыться. Это были «русские» ордынцы.
Волна гнева прокатилась тогда в 60-е годы тринадцатого века по всей Руси. Поднялся Ростов Великий, Верхний Устюг, Новгород, и конечно, Ярославль в числе многих других городов. Русь восстала против переписчиков, не желая «давать число», т.е. не соглашаясь на перепись населения, хозяйств, скота.
Княгиня Ксения, соблюдая традиции русской вольности, так же не желала допустить переписчиков в город, хотя понимала всю тщетность сопротивления. И это не желание подчиниться воле хана, делало её в глазах народа героиней, гордой и непреклонной. Матушкой всему городу, каждому ярославцу!
Умная и расчетливая княгиня приняла сторону восставших, потому что был у неё личный интерес.
Она знала, что за восстание на Руси должен будет держать ответ перед ханом Великий князь. В то время им был Александр Невский. Это ли не случай отомстить за смерть мужа?
Знала Ксения, и то, что за восстание в отдельном конкретном городе ответ перед ханом будет нести лично князь того города и той земли, на которой произошли кровавые события неповиновения. Князем «мужеска пола» был её зять Федор.
Противостояние ордынцев и ярославцев закончилось тем, что ярославцы побили монголов, изловили баскака Зосиму и обезглавили его, а тело бросили в овраг «на снедение псам».
Когда накал страстей утих, стало ясно, что за смерть баскака придется отвечать, в Орду, на поклон хану должен был идти князь «мужеска пола», а власть над Ярославским княжеством опять остается в руках Ксении.
Князь Федор, отстояв службу в храме, простившись с любимой женой Марией, покидает Ярославль с тревожным ощущением неминуемой смерти.
10. ЕДИНОВЛАСТНАЯ ПРАВИТЕЛЬНИЦА.
Княгиня Ксения, с уходом молодого князя в Орду, вздыхает свободно, ибо остается единовластной правительницей в городе Ярославле и окрестных землях до самого Кубенского озера.
Она собирает вокруг себя старую знать, приближает бояр, которым были не по нраву нововведения Федора и попытки его установить внешние торговые связи с иногородцами.
Дочь Ксении, княгиня Мария Васильевна, между тем, разродилась младенцем «мужеска пола», которого торжественно нарекли Михаилом. Это событие явилось более, чем значимым для Ярославля и самой княгини Ксении. Ярославль больше не нуждался в пришлом князе - мужчине. Здесь, на берегах Волги, народился свой князь, истинно Ярославский – князь Михаил и опекуном его, отодвинув дочку от власти, становится княгиня Ксения.
А Мария Васильевна на глазах увядает, съедаемая тревогой за мужа Федора и тоской по нему.
11. КНЯЗЬ ФЕДОР В ОРДЕ.
До приморских степей дружина князя шла не торопясь. Не было охоты спешить за смертью. Но боголюбивому Федору судьба благоволили. Пока он добирался до ставки хана Берге, в ханских кругах разразилась «замятня» . Произошел переворот во власти и Берге был убит приближенными темника Ногая.
Князь Федор, явившись в ставку хана, с удивлением узнал, что попал на праздник возведения нового хана Менгу-темира на Великую Кошму. По случаю праздника новый хан, брат убитого хана Берге, раздавал деньги, звания и должности, пребывая в благодушном настроении.
Конечно, ярославский князь прибыл в Орду не с пустыми руками, а с подношениями, которые он сопровождал умными и учтивыми речами. Речи эти ласкали слух хана и его приближенных, а внешность князя заставила сильно биться сердца татарских женщин.
Летописец говорит про жену хана Диджекхатун: «И уязвилося сердце её, как уязвилось сердце Египетской царицы, когда она увидела юного Иосифа»… Диджекхатун была покорена ярославским князем с первого взгляда. Она уговорила мужа не казнить Федора за смерть какого-то баскака, который был изменником своей земли, а вручить ему в руки пайцзу с приказом хана, отправиться на войну с Ясами (аланами).
Это был выход из сложного положения, в которое загнала Федора судьба.
Надо сказать, что в течение двадцати лет татары не могли взять аланский город Дедяков. Князь Федор, имея сплоченную дружину, талант военачальника и татарские полки в помощь, за один год покорил аланов, привел полон и привез сайгат (трофеи), сложив всё у ног правителя.
Возвратившись из похода, он узнает, что его жена тяжело больна и ждет возвращения мужа, чтобы проститься с ним.
Летопись гласит: «А князя Федора Ростиславича царь Менгу-темир и царица его вельми любяше и на Русь его не хотеши пустить мужества ради и красоты лица его».
Не получив разрешения хана, не предупредив Диджекхатун, Федор мчится в Ярославль со своей дружиной.
12. НА ГОРОДСКОЙ СТЕНЕ.
Добравшись до Ярославля, Федор с удивлением увидел перед собой закрытые ворота ярославской крепости и безответную тишину за стеной. На призыв открыть ворота вернувшемуся домой князю, на стену поднимается княгиня Ксения со свитой бояр.
Летопись гласит: «Не прияше его во град, но рекоша ему: «Сей град княгини Ксении и есть у нас князь Михайло».
В Ярославском историко-архитектурном музее-заповеднике хранится икона, написанная ок.1560 года. «Святые Федор, Давид и Константин с житием в 36 клеймах».
Клейма иконы иллюстрируют летописное сказание о князе Федоре. Четвертое по счету клеймо вверху иконы изображает сцену возвращения князя Федора в Ярославль.
Князь с дружиной на вздыбленных конях кружат возле ворот города, а на стене его стоит княгиня Ксения, позади которой изображен боярин в богатой шубе с лисьим воротником. Княгиня жестом указывает князю «путь чист от города».
У ворот Ярославля Федор узнает о том, что жена его Мария Васильевна, умерла, «истаяла, как облак белый», а теща правит от имени младенца князя Михаила, сына которого Федор ещё не видел.
Благородство Федора, его богобоязненность не придали ему решимость взять город «на копьё», и с тяжелым сердцем князь и его дружина уходят прочь от стен города его первой и горячей любви.
Путь изгоя Федора лежит в Орду. Другого пути судьба ему не указала.
В Орде, узнав о том, что князь Федор остался вдовцом, хан Менгу-темир отдал ему в жены свою дочь, которая так же, как и царица была влюблена в красавца князя.
При крещении царевна ордынская получила православное имя Анна. Она родила Федору двоих сыновей Давида и Константина.
13. ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ ВЕК О ВЕКЕ
ТРИНАДЦАТОМ.
В двадцать первом веке при строительстве нового Успенского Собора на ярославской Стрелке, производились археологические раскопки.
Археологи нашли захоронение в подклети древнего строения. Там в беспорядке лежали скелеты людей, убитых кистенем или порублены мечом, даже есть скелет молодой женщины, с остатками копья в позвоночнике.
Все останки датируются тринадцатым веком. Возможно это ярославцы, допустившие в город врагов, возможно и другое…
В «Жизнеописаниях угодников Божиих, живших в пределах нынешней ярославской епархии», составленной графом Михаилом Владимировичем Толстым в 1905 году, читаем такие строчки: «Между тем сын его (Федора), Михаил умер. Благоверный князь Федор отправился в Ярославль с супругою и двумя сыновьями Давидом и Константином, родившимися в Орде. ….. и принудил Ярославцев к покорности , а виновники возмущения, по воле хана, были наказаны».
Косточки, не виновников ли возмущения против Федора, раскопали археологи в слое земли тринадцатого века?
Что касается княгини Ксении, которая, не смотря на враждебное отношение к Федору, была и оставалась для него, видимо, глубоко уважаемым человеком. Потому что в том же «Жизнеописании…» граф Толстой перечисляет Подвижников благочестия, не причисленных к лику святых, но местно чтимых в Ярославле. Среди них называются блаженный князь Михаил Федорович,(сын Марии Васильевны) и блаженные княгини Мария, Ксения и Анастасия.
«Эти лица упоминаются в житии святого князя Федора, отдельных житий их не имеется.
Все они погребены в церкви Петропавловского монастыря, ныне приходской. До половины прошедшего столетия (т.е до середины восемнадцатого века) каждогодно совершалась соборне, за вечерней в неделю Православия, панихида над их гробницами. Этот обычай отменен, неизвестно почему, Ростовским митрополитом Арсением Мацеевичем».
Теща Федора, видимо не была казнена по прибытию бывшего зятя в Ярославль, как некоторые из её приближенных, а тихо и мирно упокоилась под спудом Петропавловского монастыря.
Такое благородное почтение питал Федор к женщине, с которой ему суждено было соперничать и бороться за власть в полюбившемся ему Ярославле.
Такова ярославская княгиня Ксения, которая правила княжеством в самые тяжелые времена ордынского нашествия, не выпуская из рук бразды, твердостью и непокорностью врагам земли русской заслужила уважение не только окружавших её людей, но и Святой церкви и самого Святого и благоверного князя Федора Ростиславича Чермного, князя Смоленского и Ярославского.
Не гоже и нам, ныне живущим, не знать своих героев седой древности, тем более, женщин - героинь земли Ярославской, а гоже воздать им дань памяти.