В период подготовки, а затем празднования 50-летия школы, в которой я училась, и до сих пор воспоминания о проведённых в её стенах годах с 1961-го по 1971-й не дают покоя.
Ничего себе! 50 лет нашей школе! Кажется, что стояла она на своём месте всегда. Казалось так и тогда, хотя пришли мы в неё почти новую. Другой школы в округе ещё не было. Мы все учились здесь. Сказать, что мы здесь учились, значит, ничего не сказать. Правильнее было бы сказать – жили. Помню, я заболела и не пошла на уроки, и когда подружка по телефону передавала домашнее задание, я слушала со страшной завистью, сожалением, что пропустила столько интересного. Интересным мне было всё, каждый урок, события на переменах. По вечерам, когда приходили с работы родители, мой рот не закрывался, рассказывая о том, что случилось за день.
Приключения начинались уже по дороге в школу. Мы ходили через лесок мимо озера, зимой по льду, потом через КПП. На проходной стояли солдаты, проверяли у взрослых пропуска, а дети гордо проходили просто так. Потом ввели и детские ученические, но они не стали очень важным документом. Мы шли в школу в ожидании удовольствия...
Сейчас, когда я слышу, что кто-то не хочет учиться, удивляюсь. В нашей школе не хотеть было невозможно. Все дети – почемучки. Нам в школе из урока в урок, изо дня в день, из года в год, рассказывали о том, что мы не знали. А если, случалось, я была в курсе события, о котором шла речь на уроке, так охватывало приятное чувство, приобщённости к науке. Не понимаю, как можно не любить учиться. Лишними знания не бывают. В школе мне внушили мысль, что пригодится любое и надо постараться узнать, как можно больше.
Сейчас, задумавшись о чём написать к 50-летию школы, я невольно вспоминаю трудности. У меня они были всегда из-за наивности и неумения врать. Нет не неумения, а нежелания, которое сохранилось до сих пор. Этому, как и всему другому, меня тоже научила школа.
В младших классах мы все были октябрятами, потому что готовились стать «строителями» чудесной жизни. Кто же откажется от того и другого. Однажды на переменке, когда после звонка мы строились в шеренгу, чтобы войти в класс, завидев учительницу, я сказала:
- Тихо, училка идёт!
В своё оправдание, а скорее в объяснение, я должна добавить, что среди учеников за глаза было принято такое название учителей. Мне тогда в голову не приходило, что прозвище может быть обидным. Мне было 8 лет, я считала себя честной, храброй, преданной идеалам, открытой девочкой.
Начался урок. Его вела Ольга Алексеевна - молодая, симпатичная, мною очень любимая учительница. Вдруг Колька Губанов громко сказал, что Прудковская назвала её «училка». Я, улыбаясь, (это была ошибка!) не отрицала. Потом помню всё, как в тумане. Меня поставили к доске и стали стыдить. Учительница говорила о нечестности моего поступка, о том, что я предала класс. Всё ещё, продолжая глупо улыбаться, я не понимала, что происходит… Подошёл Витька Гусев – командир «звёздочки» и отстегнул с моего фартука октябрятский значок. А перед этим, все ребята в классе дружно подняли руки, соглашаясь с мнением учительницы. Как закончился урок, как я вернулась домой, что сказала родителям, не помню…
На следующий день я боялась идти в школу, но пошла. Через 3 месяца меня снова приняли в октябрята и разрешили носить значок. Я его храню до сих пор вместе с самыми дорогими предметами. И урок жизни я усвоила навсегда, с тех пор ненавижу предательство во всех видах и проявлениях. Но тогда я не обиделась, а растерялась, оставшись одна. Обиделась потом, когда мне просто рзрешили носить значок. Я мечтала об официальной реабилитации в присутствии тех, кто всё это время косо поглядывал на меня, кто ругал каждый день за отсутствие значка, и приходилось в сотый раз объяснять, почему я его не ношу. Я поняла, как важно, чтобы тебя правильно понимали, что с превышением полномочий придётся бороться, что концы историй не всегда бывают счастливыми. В школе дети учились жить…
Выбора, в какую школу идти, у нас не было. Сейчас, слыша, как родители нервничают, устраивая ребёнка в ту или другую школу, не понимаю. Не от школы, а от отношения к ней будет зависеть успех обучения. Свою школу я бы не променяла ни на какую другую!
После пристройки мы делили здание школы на «старую» и «новую» части. Любили обе. Старую из уважения, новую за наличие актового зала, где стали проводиться общешкольные собрания и праздники. С появлением сцены, началась эпоха художественной самодеятельности. С расширением школьных помещений в моей памяти связано появление и работа школьного радиоузла. Главным в нём был мальчик из нашего класса Володя Кузьмин, поэтому радиоузел быстро все стали называть «радиоКузел».Перед началом первого урока он транслировал во все классы последние новости школы, а на «закуску» исполнял музыкальную заявку, поступающую, как от учителей, так и учеников. Я собирала эти заявки и очень радовалась, когда вся школа слушала.
Я счастлива, что с первого до последнего дня проучилась в одной школе. Не всем так везло. В другом военном городке открылась ещё одна школа. Тех ребят, что жили в новых домах перевели в неё. У нас долго лились слёзы расставания. Оставшихся учеников из трёх классов переформировали в два.
За школьные годы я выработала привычку оценивать, изменилась ли я за прожитый день. Перед сном я вспоминала, что нового узнала. Уютно подкладывая ладошку под щёку, радовалась: «Ещё утром не знала, а к вечеру знаю. Интересно, что будет завтра? Скорее бы утро…». С тех пор привычка устоялась и я следую ей всю жизнь (с годами я стала критичней к себе и частенько приходиться огорчаться). Школьная жизнь продолжалась… Позади остались младшие классы, пришлось попрощаться с Марией Фёдоровной Рукавишниковой – первой учительницей и Ольгой Алексеевной – второй в начальных классах (к сожалению не помню её фамилии). Впереди нас ждала «средняя» школа, множество новых предметов и учителей.
С первого урока я прониклась симпатией к преподавателю истории Алле Фёдоровне Мельниковой. Воспоминания о дружбе с ней до сих пор греют мою душу. Она так интересно рассказывала об истории древнего мира, что казалось, мы всем классом переносились туда на машине времени. Под руководством Аллы Фёдоровны у нас был исторический кружок. На каждое занятие нужно было принести «новости истории» из разных источников. Мы вчитывались даже в кулинарные книги, не говоря уже об исторических, выискивали их днём и ночью. Делились впечатлениями. Когда «проходили», а правильнее было бы сказать, жили в Древней Греции, все в классе разделились на «рабов» под руководством Спартака и легионеров, под командованием Красса. Годы изучения истории стали самыми счастливыми. Алле Фёдоровне по-моему без особого труда удалось «заразить» нас интересом к своему предмету и многие из нас захотели стать археологами. Секрета в том нет: просто она любила нас и историю.
К сожалению, но я подвела Аллу Фёдоровну на выпускном экзамене. Вспоминаю об этом с огромными болью и чувством вины. История была моим любимым предметом, и знала её я хорошо, но очень волновалась, поэтому выпила целый пузырёк таблеток валерьянки, что привело к печальным последствиям. Меня всё не вызывали, билеты заканчивались, и когда, наконец, я взяла номер шестой (до сих пор помню, с какими он был вопросами), нервы сдали, и я побежала домой… По-моему, чуть ли не сама директор школы бежала за мной. Никто не сказал ни одного слова упрёка, мне дали водички и конфетку, потом доброжелательно выслушали ответы и… поставили пятёрку, конечно, это Алла Фёдоровна так сделала. До конца жизни я буду благодарна ей за понимание и любовь.
Алла Фёдоровна создала в школе Ленинскую комнату. Вместе мы делали стенды, макеты, стенгазеты, отражающие жизнь и работу В.И. Ленина, и проводили для ребят разного возраста экскурсии. Ленинская комната располагалась в бараке рядом со школой. У меня был ключ, я чувствовала себя хозяйкой и гордилась, как казалось, исторической значимостью эпохи Советской власти. Кстати, как учили меня в школе не предавать убеждения, так я до сих пор не согласна с тем, что в угоду моде, можно развернуться спиной к самому себе. Меня научили уважать историю.
Излагать мысли устно и письменно нас учила преподаватель русского языка и литературы Валентина Фёдоровна Тангаева, она же была некоторое время нашим классным руководителем. Она запомнилась многим, как воспитатель чувства собственного достоинства, которое нельзя терять ни при каких обстоятельствах. Ей я обязана тем, что художественную литературу считаю учебником жизни, что умею думать и писать. Она на уроках всегда приветствовала личное мнение о литературных героях и авторах, требуя знание учебника. Я старалась узнать у домашних или из книг (моя бабушка была библиотекарем, дедушка – писателем, а дома – культ книги) что-нибудь дополнительное, интересное для рассказа на уроке…
Не в обиду будь сказано, Валентина Фёдоровна имела привычку часто повторять слово «так», и мы, проказники, считали, кто сколько раз заметит. Сама того не замечая, учительница, таким образом заставляла нас её внимательно слушать, следить за словами, и убирать лишние из своего лексикона. Бывает и так.
Никогда не забуду «химичку». Химию нам преподавала Александра Дмитриевна Романова. Она была так уверена, что без её науки жизнь во вселенной погибнет, что мы прониклись той же верой, но не без юмора. Дело в том, что Александра Дмитриевна превращала уроки в театрализованное представление. Она виртуозно проделывала опыты перед нашим изумлённым взором, горячо и уж, конечно, не по записям, ораторствовала, жестикулировала, приседала, бегло перемещалась по классу и ждала нашей реакции. Её «лакмусовай» бумажкой было частое «да?». Уроки химии сразу завоевали нашу признательность, как и сама наука, давно и навсегда – страстную любовь Александры Дмитриевны. Она очень гордилась, что была тезкой Менделеева и подчёркивала, что он и она Димитриевичи. Однажды, толком не зная правильного ответа на вопрос, я в шутку, почти, как она горячо, выставив вперёд руку, прочитала вслух плакат на стене: «Химия – область чудес!» и получила:
- Пять оценка», - так говорила Александра Дмитриевна… - Многие из нашего выпуска стали профессиональными химиками.
С огромной любовью глубочайшим уважением я отношусь и пишу сейчас о профессии учителя, главной задачей которой научить думать в заданном направлении. Нам повезло. Каждый учитель по-своему преподавал уроки устройства жизни. А то, что вспоминаются курьёзы, не беда, они лишь разнообразят рассказ.
От установления личного контакта между учителем и учеником зависит восприятие предмета. Физику нам преподавали двое, нет трое (простите, всех имён, но не людей, не помню). Уютная, домашняя на вид, пухленькая, небольшого роста Юлия Петровна вложила в наши головки основы знаний и уверенность, что в каждом деле – куча физических явлений и проявлений физических законов. Размешивая сахар в чашке, я стала думать о турбулентности, катясь по ледяной дорожке, - о силе инерции и трения, прыгая со скакалкой, - о Земном притяжении, скорости свободного падения.
Жить становилось всё интереснее… На смену первой пришёл второй учитель физики – молодой высокий мужчина. Девчонки в нашем классе уже повзрослели к этому времени, а он, глядя на нас, смущался и забавно краснел. Честно говоря, этот период я не помню, как изучение физики. А потом у нас появилась Вера Павловна. Электро цепи, даже схему телевизионного приёмника, не говоря уж, о правиле «буравчика» и зависимости между силой тока, напряжением и сопротивлением, я не только просто помню до сих пор, а использую в быту и даже в работе над статьями в газету. Я не стала, как многие, ни физиком, ни математиком, но именно этим предметам и их преподавателям благодарна за полезное и приятное общение. Их законы распространяются на законы психологии, социологии, помогают понять характеры и поведение людей.
Любовь Андреевна (забыла фамилию) и Евдокия Петровна Балашова прививали нам уважение к математике. Теоремы геометрии Евклида, а также синусы, тождества, корни, интегралы и другие премудрости развивали в нас мышление, логику и способность систематизировать.
Уроки физкультуры вёл Вячеслав Александрович. Он до сих пор занимается любимым делом в гимназии. Радостно за него. С уроками «Сав Саныча» у моих одноклассников связаны воспоминания о вечной проблеме физкультурной формы и «как бы смыться». Почему? Не помню. Но была в школе волейбольная секция, которой руководили Боря Голубов и Люба Свистунова. Наша команда «тигров» выступала в ярких полосатых майках, мы, выходя на площадку, пели гимн: «Не знают тигры пораженья с младенческой поры!» и побеждали на всяческих соревнованиях. Меня хвалили за спортивную хитрость. Я была маленького роста, что ещё мне оставалось делать!? Неожиданно мы встретились с Борисом Игнатьевичем много лет спустя в приёмной Главы города и с обоюдным удовольствием вспоминали детство.
Трудно остановиться думать о приятном. Дорогая наша Школа, от имени всех выпускников и учеников с благодарностью за то, что была и есть у нас, поздравляю тебя с юбилеем! За наше общение, за наши судьбы, за возможность узнать целый мир недалеко от дома, за детство, наконец. Других нам не надо…
***
Были в школе уроки и переменки, экзамены и контрольные, праздники и смотры, концерты и спектакли, КВНы и танцы, спортивные соревнования и игры, сборы макулатуры и металлолома, занятия по труду и практика… Были, была, был, было…
В свободное от учёбы время каникул или в воскресения мы занимались общественно-полезным трудом. Пионерские звенья соревновались в сборе утильсырья.
Однажды, подбирая мелкие железки, мы с Наташкой (о, счастье) забрели на двор военного ракетного завода. Там «валялось» много покрытого ржавчиной, а значит ненужного металла. Мы выбрали железку побольше: огромное, метра два в диаметре, колесо с толстенными лопастями. Долго прилаживались, наконец, сдвинули с места и тихонечко покатили. Трудно было на поворотах. Но мы очень старались. С алыми галстуками на груди мы на глазах изумлённых прохожих через весь городок подкатили к проходной… Часовые помогли преодолеть ступеньки. Около школы мы повалили свою добычу на бок, чтобы никто не украл и страшно довольные стали дожидаться завтрашнего дня.
В понедельник на заводе хватились «крыльчатки». В результате поисков пропажа нашлась у школы… Подогнали кран и грузовик. Все ребята высыпали на двор посмотреть. От завода и НИИ прибыли представители в военной форме. Всех интересовало, как деталь ракетного двигателя могла сюда попасть. И все дружно смеялись, когда мы рассказали правду. Нас не ругали. Потом ещё долго, обрастая подробностями, гуляла в народе история, как мы победили в пионерском соревновании.
***
Я боюсь не назвать кого-нибудь из учителей. Не просто громкими словами были на выпускном вечере: «Мы не забудем никогда» первого своего директора Ерхова, потом А.Ф. Корягину, первых учительниц М.Ф. Руковишникову, Н.М. Вареница, В.Ф. Тангаеву, Т.Е. Глашкину, Н.А. Сергееву, Е.П. Балашову, В.Ф. Сеник, А.Ф. Мельникову, К.Я. Верзунову, А.Д. Романову, И.М. Егорову, Н.И. Ярымову, Н.Н. Топоркову… Может быть потому, что школа №2 была единственной, среди учеников. родителей и учителей жило чувство корпоративности. Мне кажется, все знали друг друга, помогали в случае нужды и, конечно обменивались приветствиями при встрече на улице. Мои родители ценили установившийся контакт со школой. Мама помнит, как Тамара Ефремовна с мужем помогли её, когда стало нехорошо в магазине, дойти домой. Папа вспоминает, как они с Валентиной Фёдоровной водили нас в поход с ночёвкой на Ворю. И так далее, и тому подобное…
Несколько лет нашим классным руководителем была Тамара Ефремовна Глашкина – преподаватель биологии на всех её этапах, включая ботанику, зоологию и анатомию. Нам не известно, почему впоследствии перед выпуском наш класс передали Вере Николаевне Фроловой. Она преподавала немецкий, а мы все были «англичанами» стараниями Раисы Филипповны Гольдфарб, поэтому так не только не подружились, а практически и не познакомились с ней. Раиса Филипповна очень строго спрашивала с нас знания английского, выше тройки подняться было трудно, но такие были. Зато в институтах все мы почувствовали преимущество. Расставаясь с Тамарой Ефремовной, девчонки чуть не плакали, а мальчишки не плакали, потому, что не могли себе этого позволить. Мы очень её любили за мягкость, отзывчивость, терпение и умение сплотить класс. Строгой её назвать было нельзя. По её инициативе в 8-ом классе был первый в нашей жизни вечер танцев. Мы трепетали и ждали оценки мальчишками наших женских достоинств. Тамара Ефремовна, теперь я это понимаю, сумела сделать так, что все остались довольными. Фанатом своего предмета, как другие, она, мне кажется, не была, но на её уроки мы стремились, как к маме под крыло.
Идя на работу, я иногда встречаю тётю Аню. Так мы тогда называли «техничку» уборщицу. Она тоже была нашей подругой: то ругала з шум, то помогала найти запропастившуюся варежку. С ней мы делились последними впечатлениями о жизни. У тёти Ани она, думается, была больше в школе, чем дома, а детьми, помимо дочки, все мы.
Встречаю многих и радуюсь им. Сейчас можно смело сказать, что были вместе мы не 10, а 50 лет. Продолжаем поддерживать отношения, общаемся семьями, помогаем друг другу, поскольку, живём в одном городе. Наша школа отпраздновала 50-летие без нас, но мы присоединяемся к юбилею своими воспоминаниями. Благодаря ей, большинство из нас получили высшее образование, и можно с абсолютной уверенностью сказать, все стали порядочными людьми. Во нашей школе всегда присутствовал дух победы морали, совести, справедливости, за которую, порой, приходилось сражаться. Время вместе со школой и родителями создало нас и неплохо постаралось…
В подъезде, доме, на улицах, в организациях города, куда ни посмотришь, везде наши. Теперь мы учим в школах детей, работаем в поликлинике, лечим животных, регистрируем акты гражданского состояния, служим в 4 ЦНИИ… Это наш город.
Некоторых из нас, увы, уже нет в живых, но оставшиеся гордятся школьной дружбой. Помним Виталика Старкова, погибшего совсем молодым при спасении тонувшей девочки. Лену Крупину, нашу «Крупскую Крупишку», погибшую в автомобильной катастрофе. Наташу Абрамцеву, умершую от тяжёлой болезни, с которой она жила и боролась 40 лет. О каждом справедливо было бы написать много-много.
Наташа в классе занимала особое место. Из-за невозможности ходить, школа сама приходила к ней домой. Учителя, друзья. До конца жизни она была моей подругой, на всю нашу останется примером мужества и оптимизма. Наташа заочно получила несколько высших образований, стала детским писателем, автором множества замечательных сказок. Её книжки занимают в моей книжной коллекции почётное место.
... !!! ??? ... !!! ??? ... !!! ??? ...
Вот так