Помнишь ли ты?
Все мои мысли сегодня о Мариуполе. С утра новостные сводки не радуют: в центре города , как сообщают социальные сети , зафиксировали мощный взрыв, а на окраинах - все еще идут бои.
Я думаю о своей подруге и однокласснице Наде Скачковой. О ее детях. Как они? Живут ли они в центре города или на окраине, все ли у них в порядке, есть ли такое место , где можно спрятаться на случай войны?
Связь с ней давно потеряна. Последний раз она приезжала в Киев с шестилетним сыном Ваней летом ,когда я собиралась лететь домой в отпуск , в Пяндж. У нас было десять дней для того, чтобы мы могли с ней вспомнить обо всех, кто остался на нашей родине, о ком болели наши сердца. Мы много с ней ходили по городу, водили Ваню на разные интересные детские мероприятия , и когда он азартно прыгал в кольце танцующих детей, мы вспоминали.
- Помнишь ли ты наш завод? Эти ночные смены , когда мы шли холодными осенними ночами по территории и нам очень хотелось спать, но мы держались, отвлекали себя разными веселыми историями. Нам было по 17 лет и мы только начинали задумываться о том, чего хотим достичь в этой жизни.
Тогда мы понимали только одно: нам нужно изменить нашу жизнь так, чтобы завод остался только в воспоминаниях. Не то, чтобы работа была трудная, нет, она была не настолько интересная. Всю смену мы сидели в лаборатории и проверяли качество хлопка волокна, который завод ,после переработки, отправлял на экспорт. Это была очень важная работа, ответственная, потому что если мы неправильно определяли сорт и загрязненность хлопка, товар возвращали вместе с начисленными крупными штрафами.
Правда, иногда случалось, что среди ночи мы засыпали за рабочим столом. Старший мастер смены, заметив наше отсутствие , прибегал в лабораторию и приносил отобранный хлопок в банке. Будил нас. Стучал в окна и в двери, пока мы не просыпались. Не ругал, понимал, что мы еще такие молоденькие, только после школы, и нас нельзя еще по закону ставить в ночные смены.
-Помнишь, как мы лежали на горе с хлопком на территории завода, и рассматривая голубое небо с белоснежными облаками, мечтали о будущем.?
-Помню, как нас искало начальство, а мы в это время грелись на солнышке и строили планы на будущее.
- Нас вызывали к директору, помнишь?
-Ага, а мы сказали, что мы не совершеннолетние и в ночную смену больше не хотим!
- Нам устно объявили выговор. А через полгода агитировали вступить в партию и даже фотокорреспондента к нам направили, помнишь?
-Да помню, как он мучил нас съемками! Как назло нас, кандидатов в партию , оказалось на весь завод только двое, и он дотошно расспрашивал о событиях в разных странах. Мы с тобой тогда просили сфотографировать нас в платьях, а он требовал только в белых рабочих халатах, которые на нас висели как мешки.
-А что мы не вступили в партию тогда, не помнишь?
-Помню. Мы просто не дождались срока. .Я уехала, а ты ушла работать в школу.
-Значит, нам это было не нужно , раз так случилось.
Я знаю точно, Надя тогда мечтала о Саше. У них любовь была еще со школы. Он и на завод пришел ради нее. Мы тогда провалили вступительные экзамены и возвратившись в город, пошли работать туда, где больше всего в нас нуждались. Саша Пендиков поступал в военное училище, но не прошел по конкурсу. Пришел работать к отцу в мастерскую. Его папа работал на заводе главным механиком .
Саша тоже мечтал о Наде. Иногда, когда ее рядом не было, он мне признавался, как она ему дорога. «Но сейчас не до лирики,- говорил он, - надо получить образование и крепко встать на ноги».
-Помнишь ли ты наш поздний ужин на заводе? Город давно уже спал, а мы наработавшись , садились ужинать или это был уже завтрак? Холодная крольчатина с картошкой, помидоры с собственного огорода и персики. И чай с конфетами с карамельно - ягодной начинкой. Было какое то очарование в тех наших поздних застольных ночах, такое единение взглядов и уверенность, что все , что о чем мы мечтаем- обязательно сбудется.
Случай распоряжается нашей жизнью так, что намеченные планы и мечты летят коту под хвост. Так было и с Надей. Приехала ее старшая сестра с украинского города Жданова (ныне Мариуполь), увезла ее к себе для лучшей жизни , потому что считала, что в нашем городе нет никаких перспектив для нормальной жизни.
И вот мы встретились в Киеве. После пяти лет разлуки.
Внешне Надя не изменилась. Все те же густые светлые волосы, та же застенчивая улыбка и огромные, зеленого цвета, глаза. И сын Ваня.
Мы не говорили о его папе. Мы говорили о Саше. О том, что вот если бы увидеться. Поговорить. Вспомнить.
Она расспрашивала о нем постоянно. Но я и сама о нем ничего не слышала тогда. Сейчас бы я рассказала ей нерадостную историю его жизни, которая так легко закончилась, так и не исполнив ни одного его желания. Так жаль. Афганская война тогда разрушила не только жизнь Саши, а и других моих одноклассников и друзей. Они просто потерялись в этой жизни.
Когда Надя с Ваней улетали домой, в Жданов , мы договорились встречаться как можно чаще, ведь живем не так далеко друг от друга.
В течение года мы писали друг другу письма. Ваня присылал мне свои рисунки .В одном из рисунков он нарисовал себя и маленького мальчика на руках. Подписал внизу, что у него родился братик.
Надя мне об этом не написала, как не прислала адрес своей новой квартиры.
Они любили друг друга, но так, как они хотели , не получилось. И тогда Надя начала новую жизнь. Без нас. Чтобы не напоминало . Чтобы не было больно. Чтобы никто не смог сравнить ее сегодняшнюю жизнь с той , о которой мечталось в те памятные дни на заводе
Мариуполь и война. С трудом верится. Но если посмотреть на сводки новостей, то невозможно остаться равнодушным. Обстрелянный автобус с людьми, разрушенные снарядами жилые дома, взорванная остановка с лежащими на холодной земле телами убитых людей и тысячи беженцев по всему свету
Всматриваюсь в лица незнакомых людей и понимаю, что я обязательно должна ее найти. Успеть бы ее забрать из Мариуполя. Пока не поздно.