На столе лежали стопка листов ватмана, фломастеры и карандаши. Плазма крутила всё тот же сюжет: зелёные человечки с сачками. Полковник пожал мне руку.
- Ну, как, сынок, мысли воплотил на бумагу?
Я положил на стол блокнот.
- Так точно, товарищ полковник: все семь разработок и ещё мысли.
- Мысли – это хорошо, но с меня требуют весь комплект чертежей. Я сказал, что идёт доработка, и что завтра утром всё будет готово.
Для меня рисование стрекоз – одно удовольствие, но я произнёс: «Сложно, конечно, но сделаем».
- Молодец. И ещё вот что: ознакомься с приказом. Теперь для всех, ты – прикомандированный генеральный конструктор БПЛА, кандидат технических наук, доцент.
- Может быть, без доцента? – фильм «Джентльмены удачи» отразился на моём мышлении.
- Приказ есть приказ: ты – доцент, я – профессор. Оба работаем над доработкой «Стрекозы».
Полковник взял в руки мой блокнот и сел за свой стол.
- В ногах правды нет, садись и рассказывай.
Я рассказал, что вечером и ночью лазил в Интернет, искал и нашёл минидвигатели, минивидеокамеры, набросал эскизы движения яда в хоботок, заправки стрекозы горючим, схему движения хвоста для её поворота.
- Это пять листов – полковник посмотрел на загнутые пальцы. – А где ещё два листа?
- Господин профессор, Вы не дослушали меня до конца. Позвольте, я закончу своё выступление?
Полковник захохотал, «на ходу подмётки рвёшь».
- Продолжай, доцент.
- У меня есть схема радиоуправления стрекозой и схема её работы над территорией противника на автопилоте.
- Интересно, а как ты будешь радиоуправлять стрекозой?
- Джойстиком. А в теле, вот здесь, будет стоять приёмник.
- Хорошо, давай приступай. Но начни со вчерашнего листа, по памяти.
- Заранее предупреждаю, лист будет отличаться от того, что был. Добавится кое-что новое.
- Конечно – конечно, тем более, что доработка идёт полным ходом. Кстати, тот лист уже исчез. В штабе его получили и всё…. Как в воду канул. Особисты рвут и мечут.
- Значит, всё-таки, есть крот. Только почему он просто не переснял рисунок на телефон? – У меня язык не повернулся назвать первое «дитя» схемой.
- В том-то и дело. И нам с тобой предстоит показать хороший спектакль. Но это позже. А сейчас, доцент, дерзай.
Он помог мне разложить листы ватмана на длинном столе для совещаний, ещё раз взглянул на плазму и вышел.
К обеду я уже закончил рисовать три листа. Дубль первого плюс два новых. Один раз мне пришлось прервать своё занятие для похода в туалет. В приёмной сидел майор-порученец и два моих сослуживца, мастера спорта лейтенанты Игорь и Юра, самбист и каратист. Оба – фанаты свежего молока. Как я уже понял, они будут отравлять мою жизнь до конца операции. Со мной пошёл Юра, а Игорь остался охранять кабинет.
- Ты, что, и вправду генеральный конструктор? – в голосе каратиста звучало явное недоверие, и я постарался убить сомнения в зародыше.
- А ты подписку давал?
- Давал…
- Вот и не трепись. Ты же не хочешь стать младшим лейтенантом? Или старшим прапорщиком?
Он обиженно засопел, но я, уже войдя в роль, проявил снисходительность.
- Я – доцент, можешь меня так называть.
- Как в кино?
- Ну, уж нет, совсем наоборот.
Перед самым обедом в кабинет зашёл полковник, посмотрел готовые листы, одобрительно хмыкнул.
- А с фломастерами смотрится натуральнее.
Я согласился.
- А теперь о деле. В столовой к нам будут подходить разные офицеры, их пришлют с поручениями особисты…
- Из числа подозреваемых, профессор?
- Послушайте, доцент, тебя кто учил перебивать старшего по званию?
Прогресс был очевиден. Он уже начал переходить на Вы.
- А как же иначе войти в роль, коллега?
Полковник захохотал. Смеялся он раскатисто, и я был уверен, что смех слышен в приёмной.
Мы пошли обедать, а мои охранители остались сторожить кабинет. И, если я правильно понял, на данном этапе их миссию взял на себя полковник. Впрочем, я тоже не лыком шит, кандидат в мастера, и не каждый сможет меня догнать.