(В подготовке "Золотого Века человечества")
Аннотация:
Стараясь не столько совместить разные «литературные формы», сколько стремясь выразить собственное отношение к Спасителю в Страстную неделю, и в тоже время, стараясь соответствовать религиозно-философской тематике своих произведений, нацеленных на приближение «Золотого Века человечества», предлагаю Вашему вниманию эту небольшую работу о новом взгляде на давно известные «вещи».
Вербное воскресение и встреча Спасителя.
1
Я почти торжественно несу домой несколько пушистых веточек, бережно срезанных с проснувшихся от зимней спячки, верб. Завтра Вербное воскресение! И думая о завтрашнем празднике, – празднике «Встречи в пасхальном Иерусалиме Христа Спасителя» – нет-нет, да и слышу обрывки фраз, спешащих навстречу людей:
– Что, завтра Вербное воскресение? – тихо спрашивают они друг друга, увидев пушистые веточки.
«Да» – мысленно произношу в ответ, и уже намеренно замедляю шаг, чтобы как можно больше прохожих, увидев веточки вербы, вспомнило о предстоящем завтра торжестве.
«Завтра встреча Спасителя!» – вновь и вновь радостно проносится в голове.
И я вновь и вновь замечаю, как совершенно по-разному люди реагируют на вестников предстоящего торжества – на одних лицах расцветают радостные улыбки, на лицах других застывает недоумение, на третьих – даже недовольство, лица же прочих – быть может даже большинства – равнодушно проходят мимо. И я с грустью осознаю, что люди не только совершенно по-разному воспринимают «веточки вербы», но и столь же по-разному относятся к предстоящему завтра торжеству: к завтрашней встрече – пусть встрече и символической – Спасителя рода человеческого.
И тут же, неожиданно и точно споткнувшись, мысли заставляют задуматься совсем об ином:
«Ведь точно так же, – думаю я – Совершенно по-разному воспринимали и относились люди прошлых, давно или недавно минувших, времен к собственной встрече Спасителя: в своих временах, в своих народах и странах.
И тут же текст статьи, написанной некоторое время назад, возникнув вдруг из глубины памяти, захватывает меня в круговороте сухих, на первый взгляд, строчек, столь же сухо озаглавленных:
«О РАЗЛИЧНОСТИ ВОСПРИЯТИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВОМ СПАСИТЕЛЯ МИРА»
Вспоминая, я еще более замедляю шаг, и уже точно бы глядя сквозь пространство и время, мысленно возвращаюсь к статье:
«1. РАЗЛИЧНОЕ ПОНИМАНИЕ ЛЮДЬМИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ПРИРОДЫ СПАСИТЕЛЯ.
Начиная с I тысячелетия до н.э., но особенно за несколько веков до рождества Спасителя, отражено было в ряде религиозных учений и даже языческими мыслителями древнего мира, то, что, в соответствии с глобальным замыслом Светлых сил, должно произойти воплощение в нашем мире великого Человека: для спасения людей и окончательной победы над злом.
Как это и следовало, к примеру, из сочинений Платона, Вергилия, Плутарха, Овидия или языческих предсказателей и вероучителей, еще за несколько веков до Иисуса Христа широко учивших о грядущем Спасителе мира.
Тогда же в зороастризме – великой религии прошлого – было выработано учение о рождении великого Саошьянта (от авест. – Спаситель), с чьим приходом силы зла будут сокрушены и наступит вечное царство добра и справедливости. Видя при этом в Спасителе мира лишь великого праведного человека – посланника и осуществителя воли Светлых миров.
В еще одной великой религии – уже не только прошлых, но и нынешних времен – буддизме, сформировалось тогда же учение о грядущем после Гаутамы Будды – Будде Майтрейе (от санскр. – Вселюбящий), должному родиться для победы над злом и неустроенностью мира, осуществив счастливое правление миром, принеся людям благополучие, счастливую жизнь и мир.
При этом и в зороастризме, и в буддизме Иисус Христос (скорее всего, в виду недовершенности Иисусом миссии спасения человечества от сил зла) не был признан Спасителем рода человеческого.
Нечто схожее – так же не признав Иисуса Спасителем человечества – было сформулировано и в еще одной великой религии прошлого и настоящего – индуизме. По-прежнему ожидая рождение предстоящего Спасителя мира как аватар (от санскр. –нисхождение) Верховного Бога Вишну (от санскр. – Всеобъемлющий).
(К примеру: «Час пробьет, и появится дважды рожденный по имени Калка (от санскр. – Мессия)… наделенный великою силой, умом и могуществом… Этот царь, побеждающий дхармой, примет верховную власть и внесет покой в мятущийся мир. Сверкающий брахман, высокий помыслами, явившись (миру), положит конец разрушению. Так всеобщая гибель станет началом (новой) юги (и нового мирового периода)» (Махабхарата, кн. 3, гл. 188).)
В то время как в иудаизме и в еврейском народе (намеченном Светлыми силами как место рождения Спасителя, найдя отражение с одной стороны, в огромной череде великих пророков, шаг за шагом предуготовлявших Его воплощение в нашем мире, а с другой стороны, преломлено отлившись в идею о богоизбранности еврейского народа), доминирующим оказалось более сниженное представление о Спасителе лишь как о великом человеке, завоевателе мира и освободителе еврейского народа.
Сформировавшись в целом из двух противоречивых представлениях иудаизма о Спасителе:
– с одной стороны, видевшегося меньшинству, как воплощение на земле Сына Божьего. (К примеру: «Вот, Отрок Мой, которого Я (Бог) держу за руку, избранный Мой, к которому благоволит душа Моя. Положу Дух Мой на Него, и возвестит народам суд…Чтобы открыть глаза слепых, чтобы узников вывести из заключения и сидящих во тьме – из темницы» (Ис. 42:1,7));
– с другой стороны, «приземленно» представлявшегося большинству людей той поры, великим человеком, которому должно родиться в еврейском народе, став в земной славе и власти могущественным еврейским царем – покорителем и властителем мира.
В дальнейшем же, не столько в виду такого рода представления о Спасителе мира, сколько, скорее, в виду, опять же, недовершенности Иисусом миссии спасения человечества от сил зла, Иисус был не только отвергнут иудаизмом как Мессия (от евр. – помазанник), но и не признана была Его божественная природа…»
2
Отвлекшись от размышлений, я вновь пристально вглядываюсь в лица прохожих. Идя намеренно неторопливо, я, как и прежде торжественно держу пушистые веточки вербы, и, как и прежде, вновь убеждаюсь в совершенно разном их отношении к завтрашнему празднику.
Проходит несколько минут, и я вновь погружаюсь в прежние размышления. Вновь понимая, что – как и к предстоящей завтра встрече Христа – люди совершенно по-разному относились и к божественной природе Спасителя мира.
«2. РАЗЛИЧНОЕ ПОНИМАНИЕ ЛЮДЬМИ БОЖЕСТВЕННОЙ ПРИРОДЫ СПАСИТЕЛЯ.
В христианстве же, признавшего Иисуса и Спасителем мира, и Христом (от греч. – помазанник), и Сыном Божьим, были уже полновесно осознанны и человеческая Его природа, и Его божественная природа. Полагая при этом, что Сын Божий издревле готовился родиться на земле человеком как для победы в нашем мире над злом, так и для спасения человечества. Явившись при этом в мир дважды. Первый раз – как принято считать в христианстве – в качестве искупителя грехов человеческих, что «явился для устранения греха жертвою Своею» (Евр. 9:26). Второй же раз – уже во всей славе победителя над силами зла: «для ожидающих Его во спасение» (Евр. 9:28).
При этом, надо полагать, и в зороастризме, и в христианстве, говоря о планетарном Главе Светлых сил нашей планеты, являющимся ее основоположником и первостроителем, по глубинной сути, схоже представляют Его одним и тем же светоносным Существом; лишь по-разному Его именуя и описывая. Поскольку, к примеру, в зороастризме, мыслившем скорее не вселенскими, а сугубо планетарными масштабами, под главным светлым божеством на Земле понимается Ахура Мазда (Бог Мудрый-Жизнедатель), как творец всего живого и неживого на планете. (К примеру: «Мы вспоминаем Ахура Мазду, сотворившего животных и хлеба, сотворившего воду и прекрасные деревья, сотворившего Светы (сферы-миры), и землю, и все творения» (Гаптан Яшт, III, 1)).
В христианстве же главой Светлых сил на Земле и создателем нашего земного мира считается именно Сын Божий, представляемый при этом образом и ипостасью вселенского Бога. (К примеру, как проповедовал апостол Павел: «(Сын Божий) есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари. Ибо Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое…все Им и для Него создано; И Он есть прежде всего, все Им стоит» (Кол. 1:15-17). Или как учил о Сыне Божьем Иоанн Богослов: «Все через Него (на Земле) начало быть и без Него ничто не начало быть, что начало быть» (Иоан. 1:3)).
В исламе же (в котором отрицается, как одна из форм многобожия богорожденность Иисуса), выработано было иное представление об Иисусе Христе. Хотя и признав Иисуса Спасителем мира в Его предстоящем Втором пришествии, но в тоже время не считая Его Сыном Божьим. Почитая Иисуса лишь великим человеком, безгрешным и великим пророком, рожденным при этом все же от Духа Божьего. (К примеру: «Он будет прославлен в этом мире и в том и будет стоять близко к самому Богу» (Коран 3:40))
Иначе же, чем в христианстве представляя в исламе и Его будущее сошествие, и Его дальнейшую судьбу после Второго Его пришествия. Хотя и считая Его главой Светлых сил и Спасителем мира по свержению антихриста (Даджала), с устроением затем на земле всеобщего Царства справедливости, но, опять же, без обожествления и без «божественных полномочий» Иисуса…»
3
Мы проснулись чуть ли не в самый последний момент, когда еще можно было успеть. Поспешно собравшись и все же мучительно опаздывая, торопливо спешим всей семьей на Воскресную службу. Сегодня Вербное воскресение!…
В столь утренний воскресный час движения по улицам еще фактически нет. И кажется даже, что мы совсем-совсем одни.
«Но почему?! – недоуменно спрашиваю я себя через какое-то время. – Почему нет никого, кто спешил бы вместе с нами к Храму? Кто спешил бы вместе с нами на встречу к Спасителю?...»
Я что-то объясняю младшему сыну в ответ на его вопросы, время от времени продолжая беспокойно оглядываться по сторонам.
И тут же вчерашние мысли не только о разном понимании людьми сути Спасителя, но и о совершенно разном их к Нему отношении, вновь всплывая в памяти, уносят к прежним размышлениям.
«Ведь именно это «разнородное» отношение людей к Христу Спасителю – думаю я. – Мучительно пройдя сквозь времена и народы, столь же болезненно пронзает и наше время. Словно бы «эстафетную палочку», передавая из поколения в поколение наше совершенно различное к Нему отношение и нашу, во многом разную, в Него веру. То и дело столь же красноречиво отображаясь и в наших делах и в наших помыслах. В наших ценностях, идеалах и устремлениях. Даже на наших лицах. На всех наших поступках и на всей жизни в целом…
Размышляя дальше, с разных сторон оглядывая безмятежные веточки вербы, я вновь понимаю и вновь убеждаюсь, что даже в самом христианстве, – более других религий почитающих Иисуса Христа – тоже, скорее всего, произошло не вполне точное понимание сути Спасителя мира…
«3. НЕ ТОЧНОЕ ПОНИМАНИЕ СУТИ И ЦЕЛИ СПАСИТЕЛЯ ХРИСТИАНСТВОМ.
Надо полагать, что в силу тех или иных причин, и в самом христианстве произошло не совсем верное восприятие миссии Христа Спасителя в нашем мире.
Чья жизнь воспринимается христианским учением не только, как жизнь задолго прежде предрекаемого пророками Человека-мессии, но и как воплощение в нашем мире Сына Божьего – великого и масштабного Существа, возможности Которого в основе своей неизмеримо превосходят человеческие. Что, родившись в нашем мире человеком, не утратив при этом своей божественной природы, обрел человеческие свойства. (К примеру, как открывал о Нем Иоанн Богослов: «Логос стал плотию (человеком) и обитал с нами, полный благодати и истины; и мы видели славу Его, славу как единородного от Отца» (Иоан. 1:14).)
И Чья миссия при этом совершенно не точно – даже ошибочно – воспринимается христианством как якобы принесение Богом Сына самому Себе в искупительную жертву за общечеловеческие грехи. И по сию пору ошибочно обосновывая насильственную смерть Спасителя в нашем мире, вовсе не временной победой демонических сил, а исключительно ветхозаветным пониманием обустройства всего сущего по жестокосердным законам стародавних времен: «Без пролития крови не бывает прощения» (Евр. 9:22).
Подкрепляя при этом эту ошибочную точку зрения столь же ошибочной «недооценкой» могущества демонических сил, трагически и злонамеренно прервавших чужими руками земной путь Спасителя мира.
(О чем со всей уверенностью можно судить прежде всего именно по свидетельству Самого Иисуса Христа. Сначала открывшего ученикам о том, что, после искушения в пустыне, лишь «до времени дьявол отошел от Него» (Лук. 4:13), а затем, видя сжимающиеся вокруг Себя приготовления демонических сил, незадолго до Своей трагической гибели и вовсе открывшего: «Уже немного Мне говорить с вами, ибо идет уже князь мира сего (дьявол), что (общего) со Мной не имеет ничего» (Иоан. 14:30). Открыв и им самим, ожидающую их вскоре трагическую судьбу: «Даже наступает такое время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу» (Иоан. 16:2)).
Как и основывается, по-видимому, эта ошибочная точка зрения нелепым восприятием Бога, словно бы как Духа беспощадного, грозного и мстительного. Якобы не способного простить человечество (по сути, совершенно неповинного в проступке двух своих библейских прародителей), как только через искупительную жертву и пролитие чьей-то жертвенной и даже безвинной крови.
Хотя в действительности, наоборот, на протяжении многих веков и тысячелетий, как раз и наставлявшего и призывавшего людей словами пророков о милосердии и прощении.
(К примеру: «Удаляйся от неправды и не умерщвляй невинного и правого, ибо Я (Бог) не оправдаю беззаконника» (Исх. 23:7), или «Милости хочу, а не жертвы, и боговедения более, нежели всесожжений (жертвоприношений)» (Ос. 6:6), или «О, человек! Сказано тебе, что – добро и чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить пред Богом твоим» (Мих. 6:8).
Или как проповедовал о Боге величайший пророк древности Исайя: «К чему Мне множество жертв ваших? – говорит Господь… И когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови. Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; Научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову. Тогда придите – и рассудим, говорит Господь» (Ис. 1:11-1:18).
Или как открывал о вселюбящей и всемилосердной сути Всевышнего уже и Сам Спаситель: «Если бы вы знали, что значит: «милости хочу, а не жертвы», то не осудили бы невиновных» (Матф. 12:7).)
Но, вероятно, уже вскорости, после переноса ответственности за все большие и малые злодеяния в человечестве исключительно на демонические силы, как и более глубокого осознания людьми всеблагой сущности Создателя (являющегося Богом только Любви и только Добра), светоносная жизнь Иисуса Христа уяснится уже не тысячам, а миллионам и миллионам уже не как жизнь посредника и искупителя (который якобы для примирения человека с Богом, должен был умилостивить якобы «жестокосердного» Создателя, собственной безвинной кровью, став жертвенным Агнцем и «кровавым искуплением» за грехи человечества), а уяснится уже вскорости как воплощение Того, Высочайшего, Кто являясь средоточием божественного Духа и главой Светлых сил на нашей планете, воплотился в физическом мире с двоякой целью:
Во-первых, для открытия человечеству истины и правды о поту- и посюстороннем.
(К примеру: «Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине» (Иоан. 18:37).) Или «Благовествовать Я должен Царствие Божие, ибо на то Я послан» (Лук. 4:43);
А во-вторых, для победы в нашем мире над демоническими силами Земли (вождя которых – дьявола (от греч. – очернитель), Иисус Христос именовал не иначе как «князь мира сего» (Иоан. 14:30; 16:11)).
(К примеру: «Для того-то и явился Сын Божий, чтобы разрушить дела дьявола» (1 Иоан. 3:8). Или «Ныне князь мира сего изгнан будет вон» (Иоан. 12:31). Или «И если кто услышит Мои слова и не поверит, Я не сужу его: ибо Я пришел не судить мир, но спасти мир» (Иоан. 12:47).
Чтобы наступило, наконец, на земле то лучезарное время и тот просветленный миропорядок, о котором учил и призывал Иисус Христос в молитвах: «Отче наш…да придет Царствие Твое; да будет воля Твоя и НА ЗЕМЛЕ, как НА НЕБЕ» (Матф. 6:10).
Так же как о незавершенности миссии Спасителя в нашем мире (трагически прерванной демоническими силами руками людей), можно судить не только по словам Иисуса Христа, произнесенным близким ученикам накануне Его трагической гибели: «Еще многое имею сказать вам, но вы теперь не можете вместить» (Иоан. 16:12), но и, прежде всего, по тому множеству не раскрытых и до конца не освещенных вопросов, при вполне законченной миссии столь масштабно, конечно же, возникнуть не могущих. Вылившихся в итоге в бесконечную череду всевозможных толкований и домысливаний недосказанного. Породив даже в христианстве, начиная уже с самых первых времен, к сожалению, десятки и десятки, зачастую совершенно противоречащих и даже враждебно противостоящих друг другу течений, сект и расколов. А в религиях иных и вовсе – так и не узнав, и не признав Иисуса (от евр. – Помощь Бога) тем самым, издревле ожидаемым Спасителем рода человеческого…»
4
Мы продолжаем спешить в этот утренний час к Храму. И хотя в руках по-прежнему торжественно покачиваются пушистые веточки вербы, но я вижу теперь, что члены моей семьи тоже уже озадачены отсутствием людей, спешащих – как и мы – навстречу к Спасителю…
Нет, люди есть. Они живы-здоровы. Кто-то заспанно выгуливает собаку. Кто-то столь же безучастно спешит, по-видимому, к ближайшему магазину. Кто-то, по привычке проснувшись рано, продолжает безмятежно-безразлично нежиться в постели, в полудреме глядя на экран, звучащего сквозь окна, телевизора…
«Почему же никто не спешит… – озадаченно думаю я. – Туда, куда и должно стремиться в этот час – к Храму?!
– Может быть, подойдут позже… – слышу я слабую попытку жены, точно бы прочитавшую мои мысли, успокоить, и оправдать происходящее…
– Конечно. – с надеждой соглашаюсь я. – Конечно. Подойдут позже.
«Неужели и теперь, – думая тревожно следом. – Как и когда-то, давным-давно, людей, не понявших истинной сути Спасителя, или, что еще хуже – враждебно не принявших и агрессивно отвергших Иисуса, окажется в самый решающий момент больше? Неужели и теперь навстречу Христу выйдут не все и не сразу?! Большинство же, как и тогда, не сделав над собой усилие, останется в «уюте» собственного «теплого мирка»? Останется столь же равнодушным и безучастным «большинством», ничего не сделавшим для противостояния внезапно возросшей толпе, озверело вскричавшей вдруг среди самоуспокоенного молчания этого самого большинства: «Распни! Распни!»
«4. ДВА ПРЕДРЕКАВШИХСЯ ИТОГА МИССИИ СПАСИТЕЛЯ В МИРЕ.
К сожалению, с самого начала и до самого конца, исход миссии Спасителя в нашем мире, не был очевиден до конца. Являясь совокупным результатом многовековых подготовительных усилий и со стороны Светлых сил по воплощению Сына Божьего среди людей и, как ответная мера, нарастающим противлением со стороны сил демонических. (По-видимому, отображенных, к примеру, пророком Захарией в словах: «И показал он мне… великого иерея, стоящего пред Ангелом Господним, и сатану (от греч. – противник), стоящего по правую руку его, чтобы противодействовать ему» (Зах. 3:1)).
В результате чего в Ветхом Завете иудаизма «сформировались» две совершенно противоположные категории пророчеств относительно исхода миссии Спасителя в наше мире: о МЕССИИ ПОБЕЖДАЮЩЕМ и о МЕССИИ СТРАДАЮЩЕМ.
Когда в силу различного «проникновения» в потустороннее (нередко даже по-разному одними и теми же пророками в разные периоды жизни), одними иудейскими провидцами предсказывалось о Мессии побеждающем.
К примеру пророком Захарией: «Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле…Он возвестит мир народам, и владычество Его будет от моря и до моря, от реки до концов земли» (Зах. 9:9,10). Или у пророка Даниила: «Ему (Мессии) дана (Богом) власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; владычество Его – владычество вечное, которое не прейдет, и царство Его не разрушится» (Дан. 7:14). Или в Псалтири (Пс. 2). Или у пророка Исаии: «Ибо младенец родился нам; Сын дан нам;…и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности…Умножению владычества Его и мира нет предела на престоле Давида и в царстве его, чтобы Ему утвердить его и укрепить его судом и правдою отныне и до века» (Ис. 9:6,7).
С другой стороны, наоборот, предсказывалось о Мессии страдающем и побежденном. Как, скажем, у того же Захарии: «На жителей Иерусалима изолью дух благодати и умиления, и они воззрят на Него, Которого пронзили, и будут рыдать о Нем, как рыдают об единородном сыне, и скорбят, как скорбят о первенце» (Зах. 12:10). Или опять же у Исаии: «Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лице свое; Он был презираем, и мы ни во что не ставили Его…Он истязаем был, но страдал добровольно…Он отторгнут от земли живых, за преступления народа Моего претерпел казнь» (Ис. 52:13-53:12). Или в Псалтири (Пс.21:15-19).
Или у пророка Даниила: «С того времени как выйдет повеление о восстановлении Иерусалима, до Христа Владыки семь седьмин и шестьдесят две седьмины; и возвратится народ (из вавилонского плена)…И по истечении шестидесяти двух седьмин предан будет смерти Христос, и не будет (Его); а город и святилище разрушены будут народом вождя…и до конца войны будут опустошения…И утвердит завет для многих одна седьмина, а в половине седьмины прекратится (жертвоприношение» (Дан. 9:24-27).
Но в конечном итоге, вследствие, по-видимому, огромных демонических воздействий в ту пору как на иерархов иудаизма, так и на человеческие множества еврейского народа, иудаизм при этом, не только отверг Иисуса Христа как Мессию, не только отказался от принятия пророчеств о Мессии как о Сыне Божьем, но и отверг пророчества о Мессии страдающем. Или всячески замалчивая об их существовании или же представляя, что должно быть двум Мессиям. Один из которых – страдающий и распятый – якобы ложный. Другой – побеждающий, что будет править и царствовать, только и есть якобы истинный. И по сию пору ожидая тем самым рождение великого еврейского властителя, покорителя и объединителя мира.
Тогда как христианством принята концепция не двух, а одного и того же Помазанника Божьего, но придущего в мир дважды. Первый раз, как принято считать в христианстве, в качестве искупителя грехов человеческих. Второй раз уже во всей славе Спасителя мира…»
5
Мы торопливо движемся к Храму. В руках торжественные и безмятежные веточки вербы. А на лицах по-прежнему застывшие недоумение и задумчивость.
И вдруг время словно увлекло и перенесло нас в далекие времена. И столь же удивительным образом оказались мы на пустынной улочке древнего, – совсем не нашего – восточного города.
И тут же чуть впереди – где-то там впереди в просвете показавшейся площади – мы замечаем какое-то непонятное движение. Замечаем множество людей. Слышим их радостные, еще не вполне понятные голоса и столь же радостные возгласы.
Мы недоуменно переглядываемся.
– Это что?! Иерусалим!?... – догадываемся мы почти одновременно. И необъяснимый восторг вдруг охватывает наши сердца и наши души, переполняя их до самых краев. – Иерусалим!?... Нет, этого не может быть! Этого не… – и тут иная, еще более радостная догадка вспыхивает как молния. – А, что, если сейчас… там впереди, на площади... Среди радостных и восторженных возгласов людей, сейчас именно Он!... Спаситель!!!... – мы вновь недоуменно переглядываемся и тут же, не чуя ног, бросаемся вперед...
Древняя улочка внезапно обрывается и нашему взору, среди сияющего, почти ослепительного Света, предстает вдруг множество людей, спешащих навстречу к Кому-то впереди. И один за другим, из таких же маленьких – как наша – улочек, люди торопливо стекаются навстречу к Нему, разливаясь вокруг широким потоком. К Нему почти ослепительно блистающему сейчас впереди, среди целого моря божественного света и великого множества людей...
И вдруг многоголосо-радостное: «Осанна! Благославлен грядущий во имя Господне!» великим эхом разносится по освещенному утренним солнцем великому городу.
– Осанна!!! (Спасение) – восторженно-сияюще восклицаем мы вместе со всеми, и непередаваемые чувства радости и восторга заполняют все наше естество.
Неожиданные слезы радости, наполнившие глаза, выдают мои чувства, и я неловко опускаю глаза. А когда через мгновение глаза вновь становятся способными видеть, я, к великому огорчению, уже ничего не узнаю вокруг: кругом вновь те же самые «бесцветно-серые» дома родного северного города и все та же пустынная и безучастная улочка…
«Но почему же, никого нет рядом, как тогда и там? – не давая покоя, опаленная мысль тревожно всплывает в голове. – Отчего сегодня почти никому нет дела до встречи Спасителя? Почему?!
– Вот увидишь – подойдут позже… – вновь я слышу попытку жены оправдать равнодушие большинства.
– Конечно же подойдут. – вновь соглашаюсь я. – Непременно. – и делаю вслед за улочкой крутой поворот.
И тут – о чудо! – улица неожиданно «вливается» в широкую площадь и столь же неожиданно десятки – даже сотни и тысячи – людей, вдруг разом оказываются в едином движении к Храму. Точно непрерывные человеческие ручейки сливаясь из разных мест и разных улочек к единому месту и ради одного – ради встречи Спасителя.
– Осанна!!! Благославлен грядущий во имя Господне! – разносится тут же по освещенному утренним солнцем городу из глубины множеств сердец.
– Спасение! – радостно и с великим облегчением произносит в ответ мое собственное сердце. И я с огромной радостью гляжу на столь же радостные, даже возвышенные, пронизанные великим светом, лица. На сияющие и восторженные лица своих современников.
Что, по-прежнему, не прерывая цепочку светлых надежд и времен, год от года, и век от века, и здесь и там, и по всему-всему миру, спешат и спешат навстречу благословенному СПАСИТЕЛЮ рода человеческого.
И вчера, и сегодня, и – безусловно – завтра!...