Каждый человек хорош на своём месте. Я вот прихожу на дежурство в пожарную часть с таким же чувством ответственности, как у депутатов в парламенте. Все меня тут знают, я знаю всех, работа – сплошное удовольствие. Только одна беда – зима слишком холодная в этом году выдалась, по ночам мороз за двадцать, с ветром, дороги снегом замело. Однако сегодня день спокойный оказался, с утра до вечера козла забивали, потом чая попили, стали спать собираться. Вдруг затрещало, загудело, затряслось всё и диспетчер из динамика срывающимся голосом орёт:
– Возгорание в центре, машина на выезд!
Поднялись мы перепуганные, на первый этаж спрыгнули, цистерну толкнули, завелась она, по местам сели и поехали. На полпути осенило меня неожиданно, я вздрогнул даже:
– Ух, ни хрена себе! – думаю. – Мы же воду забыли в цистерну налить, слили её третьего дня!
– Лёха, не боись! – говорит напарник, угадав мои мысли по движениям. – Кто ж в такой мороз с водой цистерну в холодном гараже держит, она замёрзнуть может. А если эта тревога снова учебная, зачем вода тогда?
К очагу добрались быстро. Оказалось, бывшая библиотека дома политпросвещения натурально вспыхнула – строение старое, деревянное. Внутри бесценные сокровища мировой культуры собраны – труды классиков и друзей ихних, по-русски написанные, портреты разные, очень нужные. Горит хорошо, огонь и дым из окон во все стороны выплёскивается. Выскочили мы из машины, рукав раскатали, на окно направили.
– Первый готов, – сообщаю.
– Второй готов, – добавляет напарник мой.
– Воду подать! – приказывает старшой шофёру нашему, Мишке.
Он по педалям прыгает, рычаги дёргает, а воды нет, мы ж её слили, когда морозы наступили. Старшой вовремя вспомнил об этом, переориентировался быстро:
– По местам стоять, – кричит, – первый номер в колодец, второй – шланг подать!
Открыл я колодец, подключился, вентиль повернул, ждём. А оттуда ни шипа, ни скрипа – сегодня по графику вода не положена, экономика рыночная теперь.
– Отставить! – командует старшой. – Рукав собрать, по местам сидеть, на речку едем, пускай оно всё горит пока синим пламенем.
Смотали мы рукав, цистерну толкнули, завелась она, по местам сели, поехали. К речке спустились. Мишка мотор глушить не хочет:
– По льду не запустить потом, – объясняет.
Я вправо побежал, напарник – влево, прорубь искать, старшой в кабине остался. Минут через пять докладываю:
– Справа проруби не обнаружено!
– Слева проруби не обнаружено! – вторит мне напарник и в кабинку залезает, чтобы погреться.
– Обстановку уяснил, – говорит старшой. – Слушай приказ: лом, кирку, что там ещё у нас имеется взять, лёд рубить, воду искать.
Полчаса поработали – умаялись, медленно дело движется.
– Может, вернёмся, лёд метровый, воды не видно, замёрзнем же здесь, – обращается к старшому мой напарник.
– Отставить разговорчики! – приказывает старшой. – Ещё не сгорело там, видишь, дым и отблески на горизонте, обождать надо. Я к Клавке моей за поллитрой сбегаю, без этого и, правда, замёрзнуть можно. А вы продолжайте.
Долбим мы лёд посменно, толстый он, работа медленно идёт, силы на исходе, результата нет. Старшой вернулся, бутылку принёс, раздавили мы её, дело ускорилось, до воды, наконец, добрались. Заборник опустили, цистерну наполнили, по местам сели, в путь собрались, а она дёрнулась, метра три проехала и остановилась, керосин кончился. Пока запускали, прогревали, в Джип какой-то сливали, здесь работали – всё топливо истратили.
– Эх, лучше бы я у Клавки остался, её муж из командировки ещё не вернулся, а я тут чикаюсь с вами почему-то, – ругает старшой нас. – С работниками такими всё спалить можно, толку от вас никакого, – и в кабину от холода спрятался.
Мишка-шофёр канистру схватил:
– Я сейчас, – говорит, – обождите малость...
Смотался он до заправки с канистрой, привёз полную на чьих-то саночках через час примерно, в бак залил, насосом подкачал. Толкаем цистерну, а она ни с места – примёрзла, ноги наши по льду скользят, сдвинуть не можем. Народ вдалеке появляться стал, на работу направляется, пришлось добровольцев звать. Толкнули сообща, мотор заработал, по местам сели. От речки дорога в гору идёт, не заметили мы этого сразу. Цистерна полная, тяжёлая, буксует, вверх не поднимается.
– Так не выбраться, – говорит Мишка-шофёр, – мотору тяжело, отлить надо.
Вентиль приоткрыли, вода по дороге течёт, замерзает сразу, но вверх всё равно не движемся, буксуем. Постепенно колёса снег до асфальта продрали, дёрнулась цистерна наша, на гору мы выехали, я выбежал, вентиль закрыл, можно на объект возвращаться. По местам сели, Мишка на газ давит, но пока буксовали да на гору лезли, опять весь керосин спалили. Мишка снова саночки хватает, на них канистру, и на заправку мчится. Привёз ещё, залил в бак, толкаем – цистерна не заводится, остыла сильно, подогрев нужен. Толкали, толкали, сил уже нет, а завести не можем.
– Ладно, – говорит Мишка, – повернём её давайте, и под гору пустим, может с разгона заработает.
Так и сделали. Разогнались вниз, он передачу врубил, заработал мотор. Развернулись, опять вверх лезть надо. А вода, которую мы сливали сверху, дорогу в каток превратила. Мотор гудит, колёса вертятся, цистерна вниз идёт, вверх не поднимается. Видим, дым на горизонте кончился, догорело всё значит. Вылили остатки воды, чтоб в цистерне не замёрзла.
Утро наступило, трактор дорогу штыбом посыпал, нас на буксир взял и на гору поднял. Подъехали к месту, вылезли, осмотрели всё – один пепел да зола вокруг, кое-где дымок поднимается. Присыпали его снежком свежим, Мишка ещё раз с канистрой за керосином смотался, в бак залил, насосом подкачал, цистерну толкнули, мотор завёлся, и в депо вернулись.
На этом дежурство наше кончилось, мы по домам направились, отдых законный использовать, сил набираться надо, через пару дней снова на дежурство заступать, что нас ожидать будет, угадать трудно.