С наступающим!
С наступающим!
Как быстро идет время, или оно вообще даже не идет, оно, скорее всего, уходит.
Или нет, даже не так! Это не время уходит, время всегда стоит на месте, уходим мы.
Я это к тому, что история, которую мне захотелось рассказать, случилась очень давно, в далекие и пускай не славные, но, все равно, такие интересные девяностые.
Приближался очередной Новый Год!
Для меня всегда существовало два настоящих праздника, день рождения и Новый Год! Со временем радость от приближающегося дня рождения, как-то поубавилась, а вот приближение Нового года мне нравилось всегда, да и теперь нравится. Я, честно говоря, даже не знаю, что мне нравиться больше, сам праздник или его предчувствие. Ведь говорят же, что ожидание предстоящего секса зачастую бывает интереснее, самого секса.
Ну вот, с Новогодним праздником у меня такие же ощущения.
Сами подумайте, кругом все в снегу, солнышко светит, снег искрится.
Или нет, лучше даже не так. Снег падает, кругом сугробы, деревья снегом засыпаны, под ногами снег поскрипывает. Темнеет рано, повсюду на домах, на столбах и на деревьях развешены гирлянды, они переливается всеми цветами радуги, на площади уже елка стоит, и тоже, естественно вся в огоньках. Возле елки Дед Мороз, Снегурочка. Тут же фотографы крутятся, хочешь с Дедушкой морозом фотографируйся, хочешь со Снегуркой. Народ весь кругом возбужденно радостный, кто елку тащит, кто с новогодними подарками домой торопиться. А в магазинах, так вообще не протолпиться!
И не важно, сколько тебе лет, не важно, забрали ли тебя вечером из детского садика или ты с работы возвращаешься. У всех, не зависимо от возраста, настроение в предвкушении праздника, просто замечательное.
А какие женщины пробегают мимо, ну все, как одна красавицы, глазки горят, щечки румяные от мороза, шубки снежком припорошены.
Ну, о них о женщинах, разговор вообще особый, даже задерживаться на этой теме не буду, иначе и рассказа не получится, так что о женщинах в другой раз.
А пока вернемся к Новому Году.
И вот возвращаешься ты с работы домой, а дома тоже во всем ощущается приближение замечательного праздника. В прихожей елка-красавица стоит, игрушками и лампочкам переливается, в гостиной, на диване разложено новое платье жены, только сегодня забранное от портнихи, сама жена на кухне, оттуда запахи разносятся одуряющие. Холодильник готовыми блюдами забит, тут и салат Оливье, ну какой без него Новый год, и холодец и рыба заливная, да чего там только нет!
А нет, вот чего, нет того, без чего Новый год, ну, просто немыслим, без чего новогодний стол, чего бы на него не поставили, как бы елку не украшали, какие бы подарки друг другу не дарили, а праздника, настоящего праздника, все равно не будет! И правильно, если на новогоднем столе не будет мандаринов, значит, праздничный стол не удался.
И, вообще это значит, что Новогоднего праздника не было, и, вообще, пришел ли этот Новый год?
И все бы ничего, мандарины, значит мандарины, Одна загвоздка, случилась вся эта история в те времена, когда не то, что мандарины, колбасу, варенную и то с трудом и по большому блату из-под полы. Какие уж тут мандарины? За день до того, как случилась со мной эта вся история, я гордо шел домой, неся в одной руке папку с бумагами, а в другой …
В другой руке у меня был предмет моей гордости, а именно целлофановый пакет. В пакете лежала тощая, плохо общипанная синяя курица, баночка майонеза, баночка зеленого горошка и полкило вареной колбасы.
Все это богатство было пайком, который мне был продан, как работнику облисполкома, а именно его отдела здравоохранения, где я трудился главным хирургом моей родной области. Вот так, и не больше и не меньше! Я шел домой пешком через весь город, и меня просто распирало от чувства гордости за себя, за такого крутого мужика, за настоящего добытчика!
Я это к тому, что в том 1991 году о мандаринах не стоило даже мечтать.
Так вот, на календаре было 29 декабря уходящего 1991 года. Мой рабочий день в хирургии медленно катился к концу, планов заезжать в облздравотдел не было, настроение было предпраздничное. Я уже собирался снять халат и начинать переодеваться, как вдруг позвонила жена.
- Саша, а ты еще долго на работе будешь? Тут такое дело, говорят, что возле политеха мандарины продают. Я, конечно, не знаю, насколько это правда, но девчонки на работе вроде видели, когда на дежурство ехали. Прямо на улице продают. Да, кстати, а ты зарплату получил? Саша, пожалуйста, не поленись, скатайся к «политеху», а вдруг и, правда, там эти мандарины. Так хочется к Новому году. Тем более что у тебя с собой и деньги есть. Ну, так как? Съездишь?
- Конечно, съезжу, ты до которого сегодня на работе, к восьми вернешься? Короче, я поехал.
Как говориться, скоро сказка сказывается. Я отстоял на остановке минут сорок, околел от холода, но ни автобуса, ни троллейбуса так и не дождался. Все мои попытки остановить такси тоже оказались безуспешными.
В отчаянии я начал махать руками всем проезжающим мимо машинам, но никто не изъявлял желания меня подобрать. Идея покупки мандаринов уже перестала казаться мне такой хорошей. И, правда, ну на хрена нам эти мандарины нужны? Какая-то дурацкая затея. Тем более еще и не известно есть ли там эти мандарины и были ли они вообще.
С этими мыслями я продолжал мерзнуть на остановке, не забывая при этом призывно размахивать руками всем проезжавшим мимо машинам и уже понимая всю бессмысленность этого занятия. Ну, не хотелось мне уже этих мандаринов, не хотелось и все. Просто хотелось оказаться дома, в тепле, без галстука и возле телевизора.
И вот, когда я уже почти решился нарушить все пожелания жены, а что ей, торчит себе сейчас на работе своей, тепло, светло и мухи не кусают, рядом со мной, чуть не наехав на мой ботинок, остановился старенький Жигуленок.
- Мужик, тебе куда? К политеху? Давай, залазь по-быстрому, подбросим, по пути.
В Жигулях было тесно, на заднем сиденье уже сидело два здоровых мужика, но, как говорится, в тесноте да не в обиде. Чувство благодарности к попутчикам меня просто распирало.
- Спасибо, мужики, выручили, а то я уже тут больше часа торчу.
- Да чего там, довезем, нам по пути.
Жигуленок тронулся, печка работала, в машине было уютно, тепло и даже жарко.
Слышь, Колян, ты, может, печку прикрути, или окно открой, а то, в натуре, блин, как в парилке, уже дышать нечем. Ты не против, а, мужик – это уже ко мне.
- Конечно, конечно, ребята – легко согласился я.
Открыли окошко, в салон сразу же ворвались звуки предновогодней улицы, шум, музыка со всех сторон. И вместе со всем этим шумом, где то вдалеке был еще один звук, который, как-то не вписывался в общий строй новогоднего оркестра.
Уу, уу, уу!
В зеркальце заднего вида появился проблесковый маячок быстро приближающейся патрульной машины.
- Менты – негромко констатировал сидящий рядом, то ли лысый, то ли бритый налысо, в темноте салона не разглядеть, мужик.
Я уже было собрался включиться в разговор, что, дескать, у милиции сейчас работы прибавиться, что многие уже несколько дней, как праздновать начали, что, … но не успел.
Машина с мигалкой внезапно оказалась прямо перед нашими Жигулями и вот уже очень умелые, но совсем не ласковые руки вытаскивали меня из теплой жигугулевской кабины. Попытка выяснить причину таких, не очень понятных действий привела к тому, что на мою спину опустился «демократизатор», что вызвало, во-первых, некоторое потемнение в глазах и, во-вторых, пропажу всякого желания задавать еще какие-нибудь вопросы.
Конечно, мне уже было понятно и без всяких вопросов, что попал я, в какую-то не очень хорошую историю, и что сел, мягко говоря, не в ту машину и попутчиков себе выбрал не тех, но, во-первых, не особенно у меня была возможность выбирать, а во-вторых, ну кто мог знать?
Не прошло и 10 минут, как я оказался во дворе городского отдела милиции, в помещении, именуемом в народе обезьянником.
Причем такие предметы, как галстук, ремень, шнурки от ботинок, часы и бумажник остались на столе у дежурного по другую сторону решетки.
Вопросов я уже не задавал, ну, во-первых, я уже кое-что понял, а во- вторых, вопросы эти и задавать то было не кому. Время тянулось долго, а вот, насколько долго сказать было трудно, часы то у меня забрали.
Наконец к моей двери, а вернее решетке подошел сержант и «пригласил» меня, так сказать, на выход. То, что «не домой» было понятно, мы пошли, вернее меня повели, на второй этаж, мимо мелькали таблички с надписями, с именами хозяев кабинетов и, наконец, в одну из этих дверей меня завели.
Кабинетик был маленький и ободранный. На окне, естественно, решетка, возле окна обшарпанный письменный стол, а за столом мужичок в штатском лет тридцати тридцати пяти. Еще из мебели стоял сейф и вешалка на которой висела куртка и шапка ушанка
- Ну, садись, чего смотришь, приглашения особого ждешь?
- Спасибо.
Я сел на стул посреди комнаты, не зная, куда девать руки, ноги и вообще, не зная, что делать дальше.
На столе перед следователем, а может мужик как-то по-другому назывался, не знаю, лежали какие-то бумажки и мои вещи, в частности мой бумажник и удостоверение личности.
Мужик молчал, я тоже.
-Ну, так и будем молчать?
- А что говорить то?
- Да ничего тебе говорить не надо, мы сейчас с тобой знакомиться будем.
Мужик за столом устроился по удобней, пододвинул к себе бумажки и взял в руки ручку.
- Фамилия, имя, отчество.
- Так там же, в удостоверении все написано.
- Да что ты говоришь? Смотри, какой умный попался, на ночь глядя! А я и не знал, удостоверение у него! Да я тебе за червонец на рынке и не такое удостоверение организую! Удостоверение у него есть! Ты кончай тут умничать, а то у нас с тобой разговор другой может получиться. Ты меня хорошо понял?
Я промолчал. А чего тут не понять? Уж чего чего, а фильмов про ментов я по телику насмотрелся и примерно представлял, как здесь со мной «по другому» могут поговорить.
Мужик, следователь, заполнил протокол и заскучал.
- Извините, а как к Вам можно обращаться?
- Чего надо?
- Понимаете, я бы хотел домой позвонить. А то, жена, наверное, волнуется, я же вечером уже дома должен был быть, а сейчас уже ночь, я бы позвонил, а то ведь неизвестно, насколько я тут у вас задержусь.
- Ага, не знает он - мужик заржал.
- Не знаешь, так я тебе расскажу, задержишься ты у нас тут ненадолго, лет так на пять на шесть.
Настроение, а его, понятно, особо хорошего у меня и не было, вообще испортилось.
Следователь снова заржал.
Теперь к делу.
Мужик взял в руки мой бумажник и начал вытряхивать на стол его содержимое.
- Ну, и куда же это ты, как там тебя, а, буду тебя доктором называть, ехал?
- За мандаринами, на Новый год хотел купить.
-Чего? За какими еще мандаринами? Ладно, проехали.
- Что за деньги?
- Зарплату получил за месяц.
- Понятненько. А чего на три кучки разложена, а?
- Одна жене, потом, ну, долг отдать надо, ну … и так.
- Заначка что ли?
- Ну да. Типа того.
В это время дверь нашего кабинета без стука широко распахнулась и на пороге появилась личность, ну, прямо из телевизионого сериала про ментов.
В дверном проеме стоял мужик в джинсах, свитере поверх которого была надета оперативная кобура. Мужик оперся о дверной косяк и, не выпуская сигарету изо рта, спросил:
- Ну, и, че, Лешик? Что тут у тебя?
- Да, ничего. Доктор, хирург, похоже, ни при чем, я уже справочку навел, случайно в той тачке оказался.
- А! Ну, ладно, давай! Случайно, так случайно - мужик собрался уходить.
- Ты там смотри, Леш, ты, может, покрути его, хорошенько! Хирург! Это может, погоняло у него такое? И мужик весело рассмеялся. Засмеялся и мой следователь, не смешно было только одному мне. Я просто представил себе, что означают в этом учреждении слова «покрути хорошенько»!
Мужик с кобурой закрыл за собой двери, и мы снова остались вдвоем с моим «следаком».
Что было дальше?
А дальше все было так, как и должно было быть, мне вернули все мои вещички, я подписал протокол и был отпущен.
Как говориться, на свободу с чистой совестью.
А Новый год мы, конечно же, отпраздновали. Правда, мандаринов на праздничном столе, не было. Да и бог с ними, с мандаринами этими.
Как говориться в одном старом анекдоте, могло быть и хуже!