ВЕРУЮЩИЕ И ПРОПАГАНДИРУЮЩИЕ ВЕРУ.
Я сознательно стал воспринимать отношение окружающих к религии, к религиозным обрядам, к церкви и священнослужителям примерно лет с четырех- пяти. Это последние годы войны и первые послевоенные годы. Образцом истинно верующего человека была моя тетя. Она относилась к идеальной для восприятия религиозных догм прослойке населения, сформированной церковной политикой начиная с принудительного крещения Руси. Образование ее было на уровне незаконченной церковно приходской школы. Свергнутый царь для нее оставался помазанником божьим и его портрет для надежности хранился за портретом Отца народов.
Я хорошо знал все эти тайны потому, что после гибели отца под Сталинградом жил у тети. Утренняя молитва была короткой, тете было необходимо трудиться. Дети в поселке, тоже как могли, добывали хлеб насущный. Самым доступным было собирать колоски на совхозном поле, опавшие после уборки или фрукты из общественного, а иногда и частного сада. Собранные за пазуху колоски или фрукты компенсировали неудобства доставленные ударами плетью объездчика.
При поступлении в школу учитель объяснил родителям, как делать тетради из газет, разрезая их на двойные листы, сшивая и разлиновывая их под соответствующие прописи. Для урока чистописания, почему-то тогда существовавшего, родители должны были ухитриться достать настоящую тетрадь. На ней был изображен заветный рисунок платины Днепрогэса.
Проблемы с завтраками в школе решались примитивно просто. Рядом со школой дорога круто поворачивала к маслобойному заводу. Старшеклассники ухитрялись перескочить через борт машины и сбросить пору кругов макухи. Разбитые куски жмыха быстро расхватывали малыши. Прессы в ту пору были не такие мощные, и продукт был для нас невероятно вкусный и, наверное, полезный для зубов у меня до сих пор большинство из них природные.
Вечер при свете одинокой лампадки под образами святых был насыщен молитвами. Дети торопливо прочитав положенное «Отче Наш» стремились уйти для доступных в то время развлечений. У Тети молитвенные бдения могли затянуться до поздней ночи. Все зависело от ситуациях в семьях родственников и даже соседей. Она была готова просить у Господа Бога помощь в решении самых разных проблем. Она просила вразумить тех, кто совершал не обдуманные поступки, и просила простить тех, кто погряз в грехах.
Дети уже засыпали, и что бы не разбудить их она переходила на шепот. Я был убежден, что Бог с иконы также отвечает. И был уверен, что о всех наших тайных проделках она узнает после бесед с все видящим Богом. Если долго не засыпал или притворялся спящим можно было узнать о многих семейных тайнах, подслушивая разговор тети с Всевышним. В самом конце этого молитвенного разговора тетя поминала усопших. В это время можно было узнать родословную семейства и даже дальних родственников. Она молилась за всех, от, участвовавших в войне с Наполеоном, до пострадавших от репрессий в тридцатые годы.
Посещение церкви было для нее важным событием. К нему тщательно готовилась сама и готовила детей. Она ухитрялась так тщательно залатать рваную одежду, что выглядела она слегка поношенной. Даже среди искренне верующих можно было наблюдать элементы соперничества. Каждая семья стремилась выделиться насыщенностью образами наследственного иконостаса. В церкви было негласно застолбленное в течение нескольких поколений место. Если не осведомленные в этой иерархии новички пытались занять его, по взглядом и нюансам поведения присутствующих, они быстро понимали свою оплошность и ретировались на менее удобные позиции в хроме для общения с Богом. Постоянные прихожане хорошо знали друг друга и степень лицемерия отдельных лиц как по отношению к верующим, так и Богу.
Как правило, показное усердие на церковной службе проявляли те, греховность которых была очевидна для всех, кроме Всевышнего. Так церковный староста, ухитрившись избежать мобилизации и сумел уйти от ответственности после окончания войны как тайный сотрудник гестапо. Он писал доносы на родственников партизан. При казнях еврейского населения выполнял самую незаметную для глаз очевидцев работу, смазывал ядом губки детей, которых забирали из колоны обреченных, обещая оставить в живых.
Здесь же, перед началом службы, на паперти церкви убогая старушка просила милостыню, что бы прокормить детей своей дочери. Муж которой погиб на фронте, а мать чтобы четверо детей не страдали от голода согласилась работать в немецкой столовой. За это она получила десять лет тюрьмы. Множество изуродованных судеб и лицемерных утверждений в глубокой религиозности равнодушно из года в год наблюдали с икон храма Господь и окружающие его многочисленные Святые.
Для детей в после военные годы праздник Рождества Христова был всегда знаменательным событием. Взрослые в эти дни пытались подсластить их скудный рацион. Дети внимательно наблюдали как пришедшая в гости родственница или знакомая доставала из сумочки горсть орехов или конфет в виде миниатюрных подушечек. Но особенно много подарков и даже небольшую суму денег можно было получить, отправившись рано утром с ватагой малышей и подростков Христа славить. Стучали в каждое окно и получив разрешение толпой входили в дом. Хором исполняли всем известную песню прославляющею рождение младенца Спасителя человечества. Большой популярностью пользовалось стихотворение:
Заблистала на востоке.
Ярче зория звезда.
Что писали нам пророки. .
Ко всему чреда пришла.
Ныне Бог родился в Мире.
Он родился не в хоромах.
И не в убранных домах.
Там не видно было злата.
Где лежал он в пеленах.
И звезда над вертепом воссияла.
Трем волхвам путь показала.
Три волхва приходили.
Злато, миро приносили.
А я следовал волхвам.
Мимо ходом зашел к Вам.
Христа Господа прославить.
И Вас с праздником поздравить!
Такая идеальная для православия праздничная обстановка уже давно канула в лета. С постепенным вымиранием паствы, воспитанной в истинно православной обстановке, исчезали традиции в массовом исполнении. На смену истинно верующим проповедникам пришли религиозные идеологи. Государство в трудный переходный период испытывало идеологический дефицит, и вынуждено было восполнить его, реанимировало угасающее православие. В настоящее время эта религия существует как информационно развлекательный проект с мистической окраской. Христа славить уже не могут. Праздник для основной части населения существует как традиция, завершающая начало Нового года и как возможность использовать оставшиеся заряды для новогоднего фейерверка.