Александр Антоненко.
ГУСИНАЯ ОХОТА
Что вы ни говорите, но увлекательнее и азартней весенней охоты на гуся в Арктике нет ничего. И это подтвердит вам любой полярник.
Если бы Пришвину посчастливилось побывать на Крайнем севере в эту чудесную весеннюю пору, то именно описанию гусиной охоты, он, бесспорно, посвятил бы свои самые лучшие строки.
Причём это не, просто охота — это ритуал. Её ждут с нетерпением целый год, и заранее начинают готовить снаряжение. Старательно выпиливают из фанеры профиля (так здесь называют профили гусей) в натуральную величину и раскрашивают их, кто во что горазд. Кто-то окрашивает их только в чёрный цвет, кто-то добавляет красного на клюв, а кто-то разрисовывает профиль полностью, вплоть до каждого пёрышка, как настоящий художник.
Потом изготавливают манки — каждый, как говориться, на собственный вкус и цвет. Любой их охотников уверен что, именно, его манок и профиля — лучшие.
Мой старый приятель — инструктор методист - так тот, более чем за год до предстоящей охоты, составлял график инспекций полярных станций с таким расчётом, чтобы в охотничий сезон быть именно там, где лучше всего летит гусь.
А уж это он, не один десяток лет прозимовав и, естественно, проохотившись в Арктике, знал досконально.
Я же, будучи техническим инспектором, составлял с ним удачный тандем.
К началу гусиной охоты, мы оказывались на нужной нам станции... а там уже ни о чём ином не говорили, как только о том — кто, где, и когда видел первого гуся.
В кратчайшие сроки мы выполняли техническое задание, и, поскольку до следующего борта была ещё уйма времени, включались в когорту охотников, в которой состояло всё мужское население станции. Метеонаблюдения и всякие там прочие хозяйственные работы в эту пору выполняли женщины. Ну, прямо как в первобытные доисторические времена, когда мужчина был охотником и добытчиком.
Мужики же рано утром — эдак часа в 3-4 отправлялись в свои скрадки.
Это либо капитальные деревянные укрытия, сколоченные заранее летом, либо, как мы - приезжие - строили снежные скрадки.
Как правило, на станции имелся вездеход, на котором развозили охотников по скрадкам, что расположены друг от друга на значительном расстоянии, чтобы не осыпать невзначай дробью соседа. С собой брали всё необходимое для комфортного обустройства скрадка: запас тёплой одежды, кроме резиновых болотников обязательно брали валенки, удобное сидение, термос с горячим чаем, бутерброды и журналы, на тот случай, если лёт гуся будет вялым.
Вездеход до вечера возвращался на станцию, а мы приступали к обустройству скрадков. Для этого ножовкой выпиливали из плотного наста снежные кирпичи и из них строили бруствер вокруг выемки. Бруствер был такой высоты, что, если пригнуть голову, тебя не будет видно, а если вытянуть шею, видно всё вокруг.
Внутри скрадка делали подставку под ружьё, чтобы ствол не касался бруствера.
Сооружали столик-полочку для бинокля, термоса и журналов.
Вокруг скрадка, на расстоянии 10 — 15 метров расставляли профиля гусей в различных позах и плоскостях, так чтобы, откуда бы ни летели гуси, им были бы хорошо видны эти профиля на фоне снега.
Несмотря на вторую половину мая и уже наступивший полярный день, снег вокруг лежит без проталин. В ночные часы крепко подмораживает. Загодя облачаемся в тёплую одежду и валенки. До «рассвета» - утреннего перехода температуры через ноль — торжественного пробуждения природы, остаётся полчаса - час тишины и оцепенения… Можно либо вздремнуть, либо почитать, либо побаловаться чаем.
Как на рыбалке — главное не улов, а клёв, так и на гусиной охоте главное — не добыча, а именно это ощущение момента пробуждения природы и твоей причастности к этому празднику жизни. Казалось бы, ещё мгновение назад всё было погружено в тишину и дрёму, и, как по мановению волшебной палочки, всё вокруг преображалось и небеса оглашались разноголосым призывным птичьим кличем. Бесчисленные птичьи стаи устремлялись к северу.
Многотысячные стаи уток, похожие на огромные серые тучи, проносились высоко в поднебесье. За ними следовали стаи куличков и прочей птичьей мелочи и клинья курлычущих журавлей. И только уж потом, такие степенные и основательные гуси.
Они летят не так высоко, как утки. В бинокль их можно рассмотреть ещё на самом горизонте, как жирные запятые, с хвостиками в обе стороны. Вот тут то и наступает самый подходящий момент для манка, чтобы завернуть птиц на свой скрадок.
Хоть и летят они ниже уток, но высоковато всё же, для выстрела. Теперь наступает черёд профилей. Гуси видят своих фанерных сородичей и, не подозревая об обмане подвохе, снижаются, чтобы или подсесть к ним на отдых, или пригласить за собой в полёт.
Подсаживаются, как правило, лишь одиночные гуси. Обычно же гусиная стая лишь снижается настолько, пока не обнаружит подвоха и не распознает в предполагаемых сородичах фанерных двойников.
Вот тут-то и наступает время охоты. Бьют влёт. Тяжёлая птица сначала «делает свечку» и, осыпанная дробью, зависает на момент, чтобы вдруг надломившись, по крутой кривой упасть, глубоко зарывшись в снег. Ты бежишь по успевшему подтаять насту, проваливаясь то по колено, то по пояс, а то и по грудь. Возбуждённый и разгорячённый возвращаешься с добычей в скрадок и снова внимательно с надеждой всматриваешься вдаль.
Обычно весной гуси летят набольшими стаями — по нескольку штук. Такие, как правило, заходят на профиля и снижаются. Более крупные стаи летят высоко и курса своего не меняют, не взирая ни на манок, ни на профиля. Изредка, правда, бывало, что от большой стаи отделялся одиночный гусь и устремлялся к профилям, надеясь найти среди них себе подругу, получая взамен пригоршню дроби.
«Вечером» вездеход собирает охотников по скрадкам и везёт на станцию.
Усталые, но счастливые, с обветренными лицами и горящими глазами они рассказывают друг другу о самых незабываемых моментах охоты, привирая и хвастая о своих удачах. Самый добычливый становился героем дня. Обычно это были самые опытные охотники. Лишь однажды мне посчастливилось получить эту пальму первенства. Но нужно признаться, что эмоциональный заряд, полученный на охоте, перекрывал радость мгновенной славы, и его хватало вплоть до следующего сезона.
***
КУРЬЁЗНЫЙ СЛУЧАЙ
На охоте всякое случалось. И это может поведать вам каждый охотник, да если ещё под рюмочку, да у костерка, да в хорошей компании. Припоминаю как-то раз, когда я уже выбился в начальники, производственная необходимость не позволила мне вылететь на полярную станцию в охотничий сезон.
Пришлось довольствоваться охотой в окрестностях Амдермы в выходные дни.
Как-то в дружной компании сослуживцев, мы отправились в охотничью избушку на побережье. Вышли в пятницу после полуночи, с таким расчётом, чтобы ко времени лёта гуся быть на месте и во всеоружии. По дороге нас застал такой густой туман, что и саму избушку мы нашли с трудом. Дойдя, наконец, до неё и убедившись в невозможности охоты до рассеивания тумана, мы расположились под окошком за столом и решили перекусить. Ну, сами понимаете, под стопочку, за удачную охоту. Компания собралась дружная: все свои, экспедиционники — скованные одной цепью. Поглядывая в мутное окно, подтверждающее нам, что туман никак не рассеивается, мы решили не ограничиваться одной стопкой... Далее - больше...
Пошли разговоры о работе, и уже не было никакой досады на погоду, глухой туман.
«Ничего,- думали мы,- у нас впереди ещё два дня и успеем взять своё на охоте.
Туман за окном, с каждой стопкой, становился всё гуще и гуще, а компания всё теплей и разговорчивей.
Так и случилось, что двухдневный запас спиртного был оприходован за один присест. Мы бы его прикончили и полностью, если бы одному из нас не приспичило вдруг выйти из избы. Не успев выйти, он ворвался обратно с криком.
- Мужики! Тумана то нет!!!
Мы тупо уставились в подслеповатое окошко, которое по-прежнему убеждало нас, что туман стал гуще прежнего. Стоило, однако, провести по стеклу ладонью, и тумана — как не бывало. На охоту, однако, идти было уже безнадёжно поздно. Вся компания уже «была на вынос».
Оставалось лишь завалиться спать, Памятуя о том, что сон слаще всего на свете.
В оставшиеся два дня тумана не было, как впрочем, и спиртного. Окошко больше не запотевало, да и нас, раз обманувшихся, провести «на мякине» было уже невозможно.
п-ов Ямал, Мыс Каменный, 2014г.